Деяния апостолов, Глава 7, стих 18. Толкования стиха

В речи, которую Стефан произнес в зале синедриона в ответ на допрос первосвященника, он воспоминает пред судьями историю народа Божия, начиная от его праотца Авраама и кончая Соломоном (ст. 1–50), а в заключение делает обличение гонителей христиан в их противлении Духу Святому, призывающему их ко спасению (ст. 51–53). Эта речь Стефана есть столько же защитительная, сколько и обличительная. Обвинение доносило, что он произносил хульные слова против закона Моисея и храма Иерусалимского, против Моисея и Бога. Основанием к этому обвинению послужило то, что Стефан в состязаниях с иудеями выражал мысль об отменении в Новом Завете закона Моисеева со всеми его многоразличными постановлениями и учреждениями, не исключая и храма Иерусалимского, который теперь уже не есть единственное место истинного богослужения (Ин. 4:21 и далее).

Теперь Стефан кратко передает историю Божия домостроительства о спасении Израиля. Уже простым изложением этой истории он защищается против обвинения в богохульстве, ибо чрез это ясно дает понять, какого Бога и как он исповедует. С этою целью, между прочим, начиная свою речь, он называет Бога Богом славы (ст. 2), давая этим понять, с каким благоговением он относится к этому святому имени. Указывая потом в истории израильского народа мироправящую десницу Божию, он еще яснее исповедует все величие Бога.

 βασιλεύ? έτερος έπ’ Αίγυπτον δς σύκ ήδει τόν ,Ιωσήφ (другой царь в Египте, который не знал Иосифа) — дословная цитата из Исх. 1:8 (LXX). Этого царя обычно идентифицируют с Рамзесом II (ок. 1290—1224 до Р.Х.) из XIX династии, но существуют и другие идентификации (напр., с Сети I). В “западном” тексте есть некоторые отступления от текста Септуагинты: опущено έπ Αίγυπτον (“в Египте”) и заменено ήδει (“знал”) на έμνήσθη τοΰ (“помнил”). Возможно, “западный” текст здесь оригинален, а александрийский текст исправляет цитату по Септуагинте (ВС IV, 74; другую оценку варианта см. в Metzger, 303).

Восстал иной царь: царь из новой династии.

– Не знал Иосифа: не в том смысле, что не любил Иосифа или не признавал его заслуг, а в том, что не знал ничего об Иосифе. Прошло около четырех столетий со смерти Иосифа, царь был из другой династии, не туземной, как кажется, и не мудрено, что при тогдашних средствах исторического знания он не имел вовсе сведений об Иосифе и его заслугах для Египта.

О притеснении евреев египтянами архидиакон Стефан говорит в общих чертах, при чем, однако, видно, что он отлично помнил библейское сказание как об этом, так и о прочем, приводя все согласно греческому переводу Семидесяти. В частности же, говоря о том, что велено было бросать детей, он, очевидно, приспособляется к дальнейшему сказанию, т.е. о Моисее, брошенном в реку Нил (см. Исх. 1:16-22). Что касается восшествия на египетский престол царя, который не знал заслуг Иосифа, то это явление, обычное повсюду, могло в Египте быть особенно часто, ибо там династии царей сменялись нередко, и даже не только государственное правление, но и народное при нашествии иноплеменников, что в течение 430 лет пребы-

вания евреев в Египте могло быть не однажды. Но как во всех судьбах евреев было особое Божественное промышление, так и в этом их угнетении, которое сближало их между собой, побуждало более обращаться к Богу, а Его — вспомнить о Своих великих обетованиях потомству Авраама и угрозах его притеснителям. И вот в самой жестокой мере притеснения евреев Бог дает новые средства к воспитанию того, кто должен быть вождем и избавителем евреев из работы египетской. «Замечай, — пишет блаженный Феофилакт, — обетование Божие упрочивалось посредством тех самых обстоятельств, посредством которых диавол силился подорвать его, потому что был озлобляем Израиль, но возрастал и умножался. А выражение дабы извергали... намекает на то, что царь не хотел, чтобы умерщвление младенцев совершалось явно».

Схваченный и приведенный на суд Стефан в длинной защитительной речи рассказал историю избрания народа израильского от Авраама до Моисея и измену Израиля Богу в самой пустыне, когда предки их служили богу Ремфану, и в заключение напомнил, что они, как потомки тех отступников от Бога, и сами явились противниками Духа Святого, убив предсказанного древними пророками Праведника.

...Но первые попытки Моисея вывести свой народ из земли порабощения были отвергнуты народом и только через 40 лет Ангел снова послал его избавить еврейский народ. Между тем, этот же Моисей предсказал им появление пророка, подобно ему, и повелел Его слушать. Но как не слушали самого Моисея его современники, и как их потомки не слушали пророков и даже их гнали и убивали, так и современные Стефану евреи не слушали Праведника, о котором предсказали те пророки, и даже убили Его.

Следовательно, цель Стефана состояла в том, чтобы исторически показать, что евреи всегда оказываются противниками тех лиц, которые Самим Богом посылаются для их спасения.

Перводиакон Стефан в речи своей сообщает, что Моисей, воспитываясь при дворе царя египетского, был научен всей египетской премудрости. Это сообщение основано на устном предании еврейского народа и может быть подтверждено как тем соображением, что египетские цари, принадлежа к касте жрецов, действительно обладали высшими научными сведениями, так может быть подтверждено и тем обстоятельством, что Моисей в своих книгах обнаружил не только высшую богодуховенную мудрость, но и обширное и глубокое знакомство с разного рода современными науками и искусствами.

Явившийся в пустыне Моисею, как в книге Исход (Исх. 3:2), называется ангелом Господним, но из древнейшего рассказа книги Исхода, а также книги Деяний видно, что Ангел завета, Сам Господь, второе лицо Пресвятой Троицы. Говоря о Моисее, святой Стефан, как бы в опровержение обличавших его в хуле на Моисея, изображает великого законодателя самыми яркими красками. Так не говорят о людях, которых презирают или даже считают обыкновенными людьми. Замечание же об отвержении Моисея народом, к которому он пришел для спасения, должно было привести евреев к той же мысли, которую Стефан высказал в конце речи: «Вы присно Духу Святому противетися» (стих 51). Здесь откровение, данное Моисеем одним евреям, у Стефана простирается на весь народ и даже на все потомство еврейского народа: «Якоже отцы, – говорит Стефан, – тако и вы».