Деяния апостолов, Глава 5, стих 36. Толкования стиха

И получив в удостоверение Божия благоволения новое знамение (потряслось место, где они молились), еще с большим дерзновением проповедывали евангелие.

Это было причиной второго заключения апостолов и притом уже в народную темницу, как нарушителей общественного спокойствия. Главными действующими лицами были опять Саддукеи. К посмеянию над их суетными замыслами ангел (а самое бытие ангелов они отвергали), отверзает двери темницы апостолам. Они снова в храме и учат. Отсюда их берут и представляют Синедриону, делают им допрос, уже как нарушителям повеления начальства. Не спрашивают, как они вышли из темницы, а спрашивают, для чего они проповедают о Том, Коего имя для них ненавистно. Но апостолы, не обинуясь, говорят, что Богу более надобно повиноваться, нежели людям, и проповедуют о воскресении Иисуса и о свидетельстве Духа Святаго. Саддукеи не могут более выносить сего; они хотят умертвить апостолов. Но голос ученого фарисея, Гамалиила, уважаемого всем народом, послужил на пользу Делу Божию. Они только наказаны и отпущены.

Это открытое и твердое исповедание апостолов, которым притом судьи прямо обвинялись в неправедном убийстве Спасителя мира, вызвало в последних такой взрыв гнева, что они готовы были забыть научение, данное им в чудесном освобождении подсудимых из темницы, и без дальнейших рассмотрений умышляли умертвить их. От этого необдуманного действия гнева синедрион был сдержан одним из своих сочленов – Гамалиилом, тем самым знаменитым законоучителем, при ногах которого получил свое иудейско-богословское образование апостол Павел (Деян. 22:3).

Приказав выйти апостолам на некоторое время, Гамалиил призывает собрание сначала хладнокровно обдумать о людях сих, что с ними делать. Он напоминает судьям о двух народных возмущениях и возмутителях, некоем Февде (личности, определенно неизвестной из истории) и Иуде галилеянине, произведшем возмущение во время и по поводу народной переписи, которую римский император Август повелел сделать в Иудее Квиринию, сирийскому наместнику, и по поводу которой рождество Господа нашего Иисуса Христа произошло в Вифлееме (Лк. 2:2). Так как дело апостолов являлось в глазах синедриона опасным вследствие того, что оно все более и более разрастается (ст. 28), то Гамалиил напоминает, что подобным же образом и упомянутые народные возмутители сначала имели успех и увлекли за собою сотни народа. Но, говорит он, поелику их дело не было дело Божие, то они и сами погибли, и их последователи рассеялись и исчезли. И ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если сие предприятие и сие дело – от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками. Сопоставление апостолов с народными возмутителями, по-видимому, говорит за то, что Гамалиил лично невысокого был мнения о проповедниках Христа. Но в совете, с которым Гамалиил обратился потом к синедриону, отражается доброе мнение о христианстве: в возможности он предполагает, что дело апостолов есть дело Божие, и предостерегает людей, чтобы им не оказаться богопротивниками.

θευδδς (Февда) — имя Θευδάς некоторые считают сокращенной формой от имени, в состав которого входит θεός, являющегося по происхождению греческим, напр., Θεό- δώρος, Θεόδοτος (см. обсуждение в NewDoc, 4 (1987), No. 101), другие предлагают семитскую этимологию. Согласно Иосифу Флавию (Иуд. древн. 20.97, 98), во время прокураторства Фада (Cuspius Fadus, 44—?46), некий шарлатан (γόης) Февда стал выдавать себя за пророка и уговорил большое количество народа забрать свое имущество и пойти вслед за ним к Иордану. Он обещал, что по его приказанию река расступится и пропустит пришедших с ним. Возможно, это должно было подтвердить его могущество, а вслед за этим, по-видимому, должны были последовать какие-то антиримские действия. Во всяком случае, поведение Февды показалось Фаду подозрительным. Он выслал против Февды конницу, многие его последователи были убиты, многие захвачены в плен. Февде отрубили голову и привезли ее в Иерусалим. Рассказанная Иосифом Флавием история соответствует в общих чертах тому, что сообщается о Февде Лукой, однако не совпадает датировка события: в речи Гамалиила Февда появляется до ценза Квириния (см. ниже), т.е. почти на сорок лет раньше той даты, которую приводит Иосиф. Более того, вмешательство Гамалиила в решение судьбы апостолов в синедрионе, как это описано Лукой, имело место лет за десять до выстушения Февды, которое, по Иосифу, произошло во время прокураторства Фада. Это противоречие породило большую литературу и многочисленные попытки найти ему объяснение и/или примирить оба источника. Наиболее простое объяснение, снимающее обвинение в ошибке, совершенной одним из авторов (обычно принято считать, что Иосиф Флавий исторически более надежен и ошибся Лука, хотя такое заведомое предпочтение одного автора другому во многом опирается на старые предрассудки, восходящие еще ко временам Тюбингенской школы), состоит в том, что у них речь идет о разных восстаниях и разных Февдах, один из которых действовал до ценза Квириния, а другой во время прокураторства Фада (см. Нетег, 162, прим. 5, который отмечает, что вполне возможно, что имя Февда использовалось и как гипокористик для популярных среди евреев теофорных имен Феодот, Феодор, Феодотион и т.п.). На первый взгляд это выглядит весьма сомнительным, но, учитывая, что бунтовала Иудея непрерывно и что известны случаи, когда революционеры брали себе известные имена своих популярных предшественников, такую возможность не стоит окончательно сбрасывать со счетов. Еще одна гармонизирующая теория принадлежит Кларку, который считал исходным “западный” текст. В D в данном стихе имеется вариант, отсутствующий в других свидетельствах “западной” редакции: διελύθη αυτός δι αΰτοΰ — Февда “сам разрушил себя”, т.е. покончил с собой. В этом случае версия Луки резко расходится с версией Иосифа Флавия о гибели Февды, но по мысли Кларка, речь идет о смерти Иуды Галилеянина, о которой нам ничего не известно. Кларк предположил, что в рукописи некоторые строчки поменялись местами, и восстанавливает, как он считает, исходный текст, в котором сначала речь идет об Иуде, который после неудачи своего выступления покончил с собой, а затем о Февде (Clark, LIV сл., 33, 342 сл.). Другое объяснение исходит из того, что ошибку совершил Лука, причем после того, как познакомился с “Иудейскими древностями” (что сразу же перемещает дату написания Деяний в 90-е гг. I в.). После рассказа о Февде Иосиф Флавий чуть дальше продолжает: “Тогда же были казнены сыновья галилеянина Иуды, Иаков и Симон, которые, как я рассказал выше, во время переписи Квириния возбудили народ отпасть от римлян” (Иуд. древн., 20.102). Таким образом, Иосиф упоминает о переписи Квириния после рассказа о восстании Февды, и сторонники этой гипотезы считают, что Лука, прочитав этот пассаж у Флавия, неверно его понял и счел, что восстание было до переписи. Однако текст Иосифа кристально ясен, и надо быть очень низкого мнения о способностях Луки, чтобы заподозрить его в возможности ошибки. Кроме того, эта гипотеза, в сущности, ничего не дает для датировки Деяний: как справедливо заметил Барретт, “автор, который мог неверно прочесть простой пассаж у Иосифа, мог сделать ошибку, работая с любым источником информации, так что никаких выводов о датировке Деяний мы на этом основании делать не можем” (Barrett, 296).

Он дал мудрый совет подождать и посмотреть, что может выйти из нового учения, предоставленного самому себе. Это был век различных мятежных обманщиков, в роде Февды и Иуды Галилея­нина, которые заканчивали открытым восстанием и были сокру­шены силою Рима. Таков несомненно будет конец и этих проповедников, если только они подобные же обманщики, – и это сразу же избавит синедрион от всяких хлопот и опасностей. Но возможен и иной оборот. Дело это может оказаться от Бога; и если так, то уничтожить его невозможно, а противодействовать ему значит прямо выступать богопротивниками.

– Незадолго пред сим явился Февда и пр.: Флавий (Antt. 20, 5. 1) рассказывает, что при прокураторе Куспии Фаде (не ранее 44 г. по Р.Хр.) явился Февда, выдававший себя за пророка, увлек за собой многочисленных приверженцев, но все его скопище было рассеяно римским войском и сам он был убит. Но не об этом Февде здесь речь, хотя повествование Флавия близко подходит к указанию Гамалиила. Во-первых, Февда Флавия действовал как обольститель народа спустя несколько лет после речи Гамалиила; во-вторых, по речи Гамалиила, Иуда Галилеянин, явившийся после Февды, явился во время переписи народной, следовательно около времени Рождества Христова (ср. прим. к Лк. 2:1). Значит Февда, о котором здесь повествуется, не тот, о котором повествует Флавий, а другой – не известный из истории, живший за несколько времени до Рождества Христова, о котором ничего не записано в летописях, но действия которого были известны в народе и происшествие с ним было может быть на памяти членов синедриона.

– Выдавая себя за кого-то великого: Флавиев Февда выдавал себя за пророка; этот – за кого-то великого, может быть за Мессию.

Приводимые Гамалиилом обстоятельства, как хорошо известные в то время, были весьма действенными в смысле успокоения умов, действительно тревожившихся предстоящим влиянием апостольского движения. Вместе с тем сообщаемые факты воздействовали и на злонамеренных судей, преследовавших свои цели, ибо можно было и отложить мщение до более удобного момента, когда можно убить, как убит был Февда, вероятно, выдававший себя за Мессию.

На основании сообщения историка Евсевия (4-я книга), блаженный Феофилакт пишет: «Во время наместничества в Иудее Фогда один лжеучитель по имени Февда убеждал народ взять стяжания и бежать за ним к реке Иордану; говорил, что он пророк, и утверждал, что рассечет реку и сделает ее удобопроходимой, и многих обольстил. Впрочем, Фогд не допустил, чтобы они осуществили свою неразумную мысль, но послал отряд конницы, который многих из них избил и многих взял живыми, а самому Февде отрубил голову и принес в Иерусалим». Известно, что среди неспокойных евреев всегда было много разного рода самозванцев. Поэтому можно допустить, что мог быть и другой еще Февда, как утверждают об этом иные толковники.

Февда. См. Введение: Время и обстоятельства написания.

На защиту апостолов в Синедрионе встает Гамалиил, но не как тайный последователь учения Христова, подобно Никодиму, а как умный и осторожный судья, взвешивающий все данные для произнесения суда над людьми, которые пред ним стояли. К такой же осторожности и благоразумию призывает Гамалиил и других членов Синедриона (в апокрифах и позднейших сказаниях Гамалиил считается тайным христианином или расположенным к христианству и потом обратившемуся ко Христу, но ни евангелист Лука, ни апостол Павел, ученик Гамалиила, об этом обращении не упоминают).

3. Иосиф Флавий (Древности 20,5,1) упоминает о бунтовщике Февде, но время его восстания определяет 15-ю годами позже того времени, в которое была сказана речь Гамалиила. Некоторые на этом основании хотели заподозрить евангелиста в анахронизме, но по свидетельству Оригена, были два Февда, один из которых жил до Гамалиила, а другой (о котором говорит Флавий) жил лет на 15 позже. Очевидно, евангелист говорит о первом и не знает второго. Иосиф Флавий, наоборот, упоминает о втором как о ближайшем к нему по времени и, может быть, как о более важном, чем первый.

4. Об Иуде Галилеянине или Гавлонитянине упоминает и Иосиф Флавий (Древности 18,1,1). Гавлон – город в Галилее. Предложение Гамалиила оставить апостолов в покое в предположении, что дело человеческое само собой расстроится, а дело Божие непременно состоится, хотя бы против него приняты были самые сильные меры, – это предложение не означает, что Гамалиил отвергал необходимость человеческого суда или преследования в важных делах, а основывались на том, что члены Синедриона уже употребили против апостолов человеческие меры, т. е. угрозы, заключение в темницу, но эти меры оказались недейственными, Дальнейшая борьба с делом апостолов, по мнению Гамалиила, представляла именно тот опасный исход, что они, увлекаясь противодействием, могли не заметить божественного характера того дела, против которого они вооружались. Может быть, в этом совете Гамалиила невольно сказывалось сознание его, что и в деле Иисуса члены Синедриона поступили так же неосторожно и, действительно, явились богоборцами.