Деяния апостолов, Глава 4, стих 37. Толкования стиха

Деятельная любовь первых христиан и опасность извращения ее в лицемерие. Анания и Сапфира (4:32–5, 11)

После описанного в предыдущем столкновении апостолов Петра и Иоанна с синедрионом христиане наслаждались некоторое время покоем отвне. Но в это время внутри самого общества была открыта и устранена богопросвещенным вниманием апостолов опасность для его внутреннего состояния и развития, – опасность поэтому бо́льшая, нежели внешние гонения от врагов Церкви.

Состояние Церкви Христовой в это время осталось то же самое, что и прежде. То же единение христиан между собою, – единение, согласие не только относительно предметов верования, но и во всех мыслях и нравственных расположениях, так что у множества уверовавших было, по выражению дееписателя, одно сердце и одна душа; то же общение любви, по которому никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее (ст. 32), – характеризовало и теперь первохристианское общество. Среди этого сонма святых особенно величественно выступают апостолы: руководители, наставники, домохозяева среди своих, вне Церкви они несут могучее, сильнодейственное слово о воскресении Господа Иисуса Христа. Как ни велико было число верующих, не было между ними никого нуждающегося (ст. 34). Это достигалось именно чрез взаимное братское вспомоществование христиан: движимые любовию к своим братьям-христианам, более состоятельные члены Апостольской Церкви приносили свои достатки к апостолам на их распоряжение, последние же выдавали каждому то, в чем кто имел нужду. В пример этой самоотверженной любви, свободно, непринужденно отрекающейся от своей собственности на пользу общества, дееписатель указывает на поступок Иосии-Варнавы, который, будучи владетелем на родине своей, острове Кипре, земли, продал ее и деньги принес на распоряжение апостолов.

От избытка любви у первых христиан происходило то, что на свою собственность каждый смотрел, как на общее достояние, тем не менее это достояние раздавалось „по нужде каждаго* : Деян. 2:45. Но к этому никто не был принуждаем, все так поступали потому, что так чувствовали и желали; читай, что говорил ап. Петр Анании и Сапфире; Деян. 5:4; или: Лк. 8:2—3.

άγροΰ πωλήσας (продав ... поле) — согласно Чис. 18:20 и Втор. 10:9, священники и левиты не могли иметь земельной собственности (ср. также Втор. 12:12; 14:29; 26:12), однако, судя по Иер. 32:6—15 и Иос. Флав., Жизнеописание, 422 (и Иеремия, и Иосиф принадлежали к священническим семьям), на практике это не соблюдалось (по крайней мере, не всегда соблюдалось). 

Дело свое апостолы продолжали с еще большим рвением, и собрание верующих еще более выделялось своими добродетелями и своим беспримерным единодушием. У мно­жества уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее». Это не значит, что первые христиане приняли меч­тательную и неосуществимую на деле теорию, известную под названием коммунизма, сущность которого заключается в отвержении всякой личной собственности. Коммунизм предполагает собою обязательную отмену всякой личной собственности, между тем у первых христиан общение имений было лишь выражением внутреннего духа самоотвержения, с которым они от­носились к делам человеколюбия и продавали все, чтобы обра­зовать так сказать фонд для помощи нуждающимся собратьям. Отсюда это общение имений очевидно не было обязательным, и если некоторые лица, как напр. Варнава, левит с о. Кипра, даже продал свою землю, чтобы вырученные деньги принести к ногам апостолов, то этот случай отмечается как выдающийся, а затем другой случай – с Ананией ясно доказывает необязательность подобного общения имений.

Продал землю: священники и левиты могли иметь недвижимое имущество и, именно: участки земли в Палестине, как видно из примера пророка Иеремии (Иер. 32:7 и дал.). Это был столь известный в апостольской истории Варнава – спутник апостола Павла, о котором далее много повествует писатель книги Деяний Апостольских.

Из множества щедродателей писатель называет по имени одного только Иосию с означением другого его имени, а также его рода и занятия, ибо этот Иосия, или Варнава, был в числе семидесяти апостолов и принимал многоразличное участие в судьбах первенствующей Церкви. Он отличался многими чрезвычайными дарами, например, даром одушевленной и даже пророческой речи (см. Деян. 13:1). О нем говорится далее очень много как о спутнике святого апостола Павла. От него осталось писание, которое почиталось так, что сохранялось наряду с каноническими апостольскими писаниями. Пример такого великого и славного мужа, конечно, имел подражателей, а он был вполне достоин того, чтобы о таком его подвиге навеки занесено было свидетельство близкого ему по апостольским путешествиям лица, так как и писатель книги Деяний святой апостол Лука тоже был в числе спутников святого апостола Павла. По достоинству имя Варнавы является в книге Деяний святых апостолов после одиннадцати, Матфея и Пуста, так как из более ранних деятелей трудно указать равного ему. Есть свидетельство, что Варнава рано оставил остров Кипр и обучался у Гамалиила вместе с юношей Савлом. Он был племянником Марии, матери Иоанна Марка (см. Деян. 12:12), в доме которой он нередко видел Иисуса Христа, а еще чаще в Иерусалимском храме. После отшествия Иисуса Христа в Галилею и он последовал за Ним и был в числе семидесяти Его учеников. Вероятно, за свой великий дар Церкви и назвали его Варнавой, т.е. сыном утешения, а, может быть, и по особому его дару утешать страждущих и обремененных всякого рода нуждами, особенно же духовными. После многих апостольских трудов в разных странах (в Антиохии, Милане) он мученически скончался в Саламине, будучи побит камнями. Это было после разрушения Иерусалима. Его похоронил Иоанн Марк и во гроб его положил Евангелие от Матфея, переписанное рукой самого Варнавы, которое найдено было вместе с мощами невредимым в 488 году, при императоре Зеноне.

Примечание. Некоторые западные ученые в повторении рассказа о внутреннем состоянии первенствующей Церкви видят использование дееписателем иного источника, нежели каким он пользовался при написании 2-й главы. В опровержение этого несправедливого мнения вот что говорит специальный исследователь о книге Деяний: «Как искусный писатель, святой Лука этим замечанием (повторением) хочет указать скрытое основание побеждающей силы, живущей в первохристианской общине. Эта сила коренится в том духе, который проникает и одушевляет христиан. С обнаружением враждебного отношения к христианам внешняя безопасность для христианской общины уничтожилась. Если бы теперь “общение имений” было следствием счастливого положения общества, а не коренилось в незыблемых основаниях духа, то оно через новый оборот дела должно было получить сильный удар. То обстоятельство, что факт общения имуществ снова подтверждается дееписателем, должен быть для нас новым доказательством того, что оснований его нужно искать во внутреннем складе общины. А если так, то священному писателю не нужно было искать ничего лучшего для засвидетельствования внутренней жизненной энергии общества, его несокрушимости перед начинающимися гонениями, а просто ограничиться новым указанием на общение имуществ как на самое характерное проявление духовной силы, живущей в первообщине. Он так и сделал. Таким образом, нет никакой неестественности в повторении святым Лукой одного и того же описания состояния первенствующей Церкви, и это нисколько не говорит против единства писателя всего произведения. Напрасно видят противоречие между этим изображением состояния первенствующей общины и раздором между еврео-христианами и эллинистами по вопросу о вспоможении вдовам (см. Деян. 6:1 и далее). По первохристиан - скому словоупотреблению “общение” (κοινωνία) значит общение веры и любви (см. Флм. 1:6; 2 Кор. 13:13; 1 Ин. 1:7). Оно имеет значение тесного общения личностей (см. Гал. 2:9). Выражается оно в подаянии бедным (см. Рим. 15:26), в благотворении им (см. Евр. 13:16). Девизом его было: “Не каждому свое, а каждому мое”. Святой апостол Варнава, сам отдавший свое имение, в своем послании говорит: «Во всем делись с ближним своим и не называй это своей собственностью» (19:8; ср. «Учение двенадцати апостолов», 4, 8).

у которого была своя земля, продав ее. В качестве "сына утешения" (ст. 36) Варнава явил добрый пример христианина, жертвующего на нужды собратий (в отличие от себялюбивых Анании и Сапфиры, Деян. 5:1-11). Позже Варнава вступился за Павла (Деян. 9:27), оказал поддержку общине в Антиохии Сирийской (Деян. 11:22), играл видную роль в проповеди в иных странах (Деян. 13:2, 3) и успешно продолжал миссионерскую деятельность, хотя в одном случае разошелся во мнениях с Павлом (Деян. 15:37-39).

Обилие благодатных даров, излившихся на последователей Христовых в День Пятидесятницы, обнаружилось в их обществе особыми характерными чертами их жизни и нравственной деятельности. Это были: множество чудес, совершаемых апостолами и другими учениками Христовыми и привлекавших ко Христу новые толпы последователей; необыкновенное единодушие и взаимное единение между членами Церкви, поддерживающееся совершением общественных молитв и участие в причащении Тела и Крови Христовых, наконец, приведшее к общению имуществ между христианами, а через то и к необыкновенной благотворительности христиан народу. По замечанию дееписателя, никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее, а потому и не было между ними никого нуждающегося, ибо владельцы имущества и земель продавали свою собственность и вырученные деньги, полагая к ногам апостолов, обращали на общую пользу. Святой Лука с особенной любовью упоминает о киприянине левите Варнаве, который, как бы в оправдание своего имени, означающего сын утешения, продал свое богатое поместье и деньги положил к ногам апостолов.