Деяния апостолов, Глава 4, стих 13. Толкования стиха

Таким образом общество верующих (имея членов своих и в других местах Палестины), в Самарии и Галилее (Деян. 9:31), с каждым днем возрастало в Иерусалиме. Вскоре стали переходить в него сами священники Иудейские (Деян. 6:7). Синедрион не захотел более оставлять без внимания дело христианства. Когда Петр и Иоанн, исцелив хромого при храме, проповедывали потом народу о Христе распятом и воскресшем, силой Которого совершили исцеление, священники, с последователями секты саддукейской, взяли их под стражу, с тем, чтобы на утро представить их Синедриону. В следующий день действительно они были представлены Синедриону вместе с исцеленным. Здесь заседали те же Анна и Каиафа, которые судили и Иисуса. Апостолов спросили, какой силой или чьим именем вы сделали это? может быть, не ожидая, чтобы они осмелились говорить и пред Синедрионом так же открыто, как пред простым народом. Однако же апостолы, не обинуясь, объявили, что хромой лежавший при храме, ими восставлен именем Иисуса, распятого ими, т. е. по определению Синедриона, и прибавили, что сей Иисус, как и Сам Он объявил им, точно есть камень, пренебреженный зиждущими, но сделавшийся главою угла. Их узнали: Иоанн был знаком одному из архиереев. Смелость их удивила членов Синедриона. Однако же чуда отрицать было нельзя. Народ был на их стороне, поелику не был расположен к Саддукеям. Итак, положили только воспретить им, чтобы они не проповедывали более ни одному человеку «о имени сем». Петр и Иоанн отвечали, что им более надобно слушаться Бога, нежели людей; им только пригрозили и отпустили с тем же.

Мужество и решительная, твердая уверенность, с которыми апостолы предложили свидетельство о Христе, уже сами по себе произвели такое впечатление на судей, что они удивились и на первый раз не нашлись, что сказать. Их удивление увеличилось, когда они приметили, что подсудимые – люди некнижные и простые, среди которых учители народа так не привыкли встречать противодействие себе. Внимательно всматриваясь в подсудимых и соображая в уме своем, чтó бы это значило, они, наконец, припоминают, что эти самые личности принадлежали между другими к тесному кругу учеников Христовых. Вероятно, эта догадка выяснила пред ними все дело в его настоящем виде, и, разумеется, злоба их к имени Иисуса вскипела теперь снова и еще с большей силой. Но исцеленный, который тут же был при апостолах, стоял как молчаливое и неопровержимое подтверждение истинности апостольского свидетельства. Тогда, выслав вон подсудимых, совещаются, как им поступить. Противники Христа сами пред собою прямо высказывают, что правда на стороне подсудимых. Однако же, призвав апостолов, они строго запрещают им говорить и учить о имени Иисуса. Но апостолы отвечали: суди́те, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали (ст. 19–20).

Апостолы непосредственно от Самого Христа получили назначение быть свидетелями Его во всем мире и прежде всего в Иерусалиме. Но Христос же некогда сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак, все, что они велят соблюдать вам, соблюдайте и делайте (Мф. 23:2–3). Итак, не только во имя прежних своих чисто иудейских понятий и верований, но и на основании этого учения Господа о продолжении на некоторое время ветхозаветного порядка вещей и при открытии Нового Завета апостолы должны были оказывать повиновение синедриону, как блюстителю этого порядка. Таким образом, от апостолов одновременно требовалось исполнение двух обязанностей, которые находились в таком отношении между собою, что, исполнивши одну, они нарушали другую. Апостолы, однако, не задумывались над тем, как выйти из этого затруднения. Они спокойно и твердо высказывают, что в данном случае они не могут быть послушными, так как должны исполнить высшее повеление – повеление Самого Бога. С другой стороны, собственная совесть их не дозволяла им молчать, скрывать истину относительно того, в чем они твердо и несомненно убеждены на основании опыта.

Это истинное, духовное знание от мирской учености, которая оскверняется нечистотою плотских пороков, настолько отличается, что оно, как мы знаем, иногда удивительно процветало даже в некоторых не знающих языков и почти неграмотных. Это ясно доказывается примером апостолов и многих святых мужей, которые не отличались суетной велеречивостью философов, но приносили истинные плоды духовного знания. О них написано в Деяниях Апостольских: «видя смелость Петра и Иоанна и приметив, что они люди некнижные и простые, они удивлялись» (Деян. 4:13).  И потому, если ты с пламенным желанием стараешься достигнуть духовного знания, то сначала со всем усилием потрудись приобрести от Господа чистоту целомудрия. Ибо никто, в ком еще господствуют плотские страсти, особенно страсть блудная, не может приобрести духовное знание. Ибо в сердце добром почиет мудрость, и кто боится Бога, тот найдет знание с правдою (Притч. 14:33). 

 παρρησίαν (дерзновение) в классическом греческом языке “свобода слова” как демократическое право говорить полную правду без страха и ограничений. Здесь подчеркивает уверенность и свободу, с которой свидетельству ют апостолы. См. W. С. van Unnik, “The Christian’s Freedom of Speech in the New Testament”, BJRL 44 (1961—1962), 477.

άγράμματοι (неученые) дословно и в обычном значении “неграмотные”. Антонимом в классическом греч. яз. было γραμματικός (“грамматик, филолог”). Однако здесь явно речь идет не о неграмотности, а об отсутствии специальной законнической подготовки книжников, и антонимом является скорее γραμματεύ? (“книжник”), см. Barrett, 233 сл.

Ιδιώται (простые) — в классическом греческом языке означало частного человека, не участвующего в политической жизни, а также человека, не имеющего профессиональных знаний (ср. Фукидид, История, 2.48: καί ιατρός καί ιδιώτης — “и врач, и обыкнованный человек”), и вообще человека среднего в противоположность выдающемуся, невежественного — образованному, дилетанта профессионалу.

Слово ιδιώτης было заимствовано мишнаитским еврейским и арамейским языками: הדיוט, где им стали обозначать неквалифицированных ремесленников.

Опущено в D (возможно, случайно, а возможно, из особого уважения к апостолам и нежелания нагромождать нелестные для них эпитеты).

Необычайная смелость и бойкость речи, поражавшая тем более, что речь эта исходила из уст очевидно необразованных людей, не оставляла в совете ни­какого сомнения, что это были достойные последователи Иисуса, а присутствие исцеленного человека лишало возможности отвергать чудо.

Впечатление, произведенное речью Петра на членов синедриона, было впечатление удивления и смущения, так что они не знали, что делать, на что решиться. Удивила их смелость Петра, при замеченной ими некнижности и простоте обоих апостолов, смелость, с какой Петр прямо и решительно исповедовал Иисуса Мессией перед лицом целого синедриона, изобличал их в убиении Христа, переходя из положения обвиняемого, подлежавшего суду синедриона, в положение обвинителя синедриона в полном его составе. Удивляла их эта смелость в некнижных и простых людях. Некнижные (ἀγράμματοι) люди значит люди, не получившие образования в раввинских иудейских школах, каковое отсутствие школьного раввинского образования в апостолах члены синедриона легко могли заметить из их речей, простых и бесхитростных, тогда как раввинское образование учило искусственности и хитросплетению в речи. Простые (ἰδιώται) – люди из простонародья, которое всегда считалось темным, невежественным. «Возможно быть и некнижным и не простым, и – простым и не некнижным, но тут совпадало и то и другое. Потому и удивлялись (члены синедриона), когда Петр и Иоанн говорили и ораторствовали» (Феофил.)

– Узнавали их и пр.: Господь с учениками своими нередко посещали храм иерусалимский, где их и могли видеть члены синедриона, по крайней мере, некоторые. Теперь, вглядываясь в них, они действительно узнавали в них учеников Иисуса и тем уверялись, что эти люди действительно продолжали дело Учителя своего, столь ненавистное всему синедриону, особенно главным членам его, предавшим Господа на смерть. Удивление их разрешилось бы вероятно обвинением учеников Господа в религиозном и политическом преступлении (ср. прим. к ст. 7), но присутствие при сем вместе с апостолами исцеленного хромого налагало печать молчания на их уста, так что они ничего не могли сказать вопреки объяснению сего чуда, представленному апостолом, именно – что чудо совершено именем Мессии Иисуса. Каким образом попал в синедрион исцеленный? Вероятно, по распоряжению самих властей, которые надеялись каким-либо образом вынудить у него отрицание чудесности его исцеления, как то было со слепорожденным, которого исцелил Господь (Ин. 9); но и теперь, как и тогда члены синедриона не только ошиблись в расчетах, но присутствие исцеленных послужило во вред им самим.

Дерзновенная и глубокосодержательная речь апостола Петра, видимо, поразила слушателей, которые удивлялись апостолам, видя их вообще простоту и некнижность. Многие стали интересоваться ими, лично расспрашивать о них. И вот узнали, что они были с Иисусом Христом, когда Его судили, тем более что Петр был некогда во дворе архиерейском с одним из учеников, который был известен архиерею (см. Ин. 18:15). Может быть, кто-либо вспомнил и робость и боязливость Петра в то время, особенно при сравнении с его теперешней смелостью, сделавшей его из обвиняемого обвинителем всего состава синедриона. Простота и народность видны были в апостолах в одежде их и общем состоянии, а некнижность — в говоре, отличающемся у галилеян от образованных иерусалимлян, старавшихся говорить витиевато, по-книжнически.

Все это в совокупности своей повергало судей в недоумение: что делать с подсудимыми, в которых не было никакой вины и которые так смело держали себя и так убедительно и сильно исповедовали Христа? По бывшему примеру — распять бы невинных! Но теперь никто не был к этому подготовлен. Даже, напротив, народ, видимо, был на стороне апостолов, что особенно ясно доказали пять тысяч обратившихся накануне ко Христу.

некнижные. Т.е. неграмотные. Смелость и познания неученых галилейских рыбаков удивили синедрион. Отметив, что "они были с Иисусом", суд, несомненно, припомнил, как Сам Иисус, не учившийся при храме, поразил их Своим умом и познаниями (Лк. 2:46, 47; Ин. 7:15).

Отданные под стражу священниками и призванные к ответу перед синедрионом апостолы, по внушению Духа Святого смело говорят о совершении ими благодеяния хромому силою распятого иудеями Христа, Который, таким образом, является «краеугольным камнем», хотя и был отвергнут строителями. На запрещение проповедовать об имени Иисуса апостолы отвечают, что считают лучшим повиноваться Богу, нежели людям.В речи к синедриону апостол повторяет то же указание на исцеление хромого силою распятого ими Иисуса и приводит пророчество о камне краеугольном (Пс. 117:22–23), то самое, которое приводил и Иисус Христос, когда предсказывал Свою смерть (Мф. 21:42). Выражение: «сей бысть во главу угла» апостол тут же объясняет, замечая, что нет иного имени под небом, кроме имени Иисуса Христа (Деян. 4:12; 1 Тим. 2:5). Так на краеугольном камне, Христе, апостолы начинают создавать Церковь Его.