Деяния апостолов, Глава 27, стих 27. Толкования стиха

Но не во многих на корабле слова Павла поселили доверие к себе и ободрению, и всего менее в матросах. Поэтому они, когда после четырнадцати дней бурного плавания оказались признаки, что корабль приближается к какому-то берегу, хотели было при помощи лодки бежать с корабля, чтобы, если корабль будет разбит о берег, не погибнуть вместе с другими. Делая вид, будто хотят бросить якоря с носа, они начали спускать в море лодку. Но Павел уразумел их намерение и сказал сотнику, что, если корабль останется без матросов, спасение невозможно. Тогда воины отсекли веревки у лодки, которая после этого упала и была угнана волнами от корабля. Павел же стал ободрять и успокаивать всех уверением, что ни у кого не пропадет и волос с головы, и убеждал позаботиться о подкреплении себя пищею, что после четырнадцати дней постоянного отчаянного страха, заставлявшего совершенно забывать о пище, для всех решительно было необходимо. На этот раз слова и пример Павла подействовали, и все, ободрившись, вслед за ним приняли пищу.

 Ώς δέ τεσσαρακαιδεκάτη νυξ έγένετο (Когда же наступила четырнадцатая ночь) — Смит в своей авторитетной книге пишет о том, что из консультаций с двумя капитанами, хорошо знакомыми с условиями навигации на Леванте, он выяснил, что при бурном ветре кораблю большого размера требуется около тринадцати дней, чтобы добраться от Кауды до того места на Мальте, около которого предположительно произошло кораблекрушение (Smith. Voyage and Shipwreck. P. 125 ff.). Циф- pa, приведенная Смитом (тринадцать дней, один час и двадцать одна минута), грешит неправдоподобой точностью: как отметил Гилхрист (GilchristJ. М. The Historicity of Paul’s Shipwreck //JSNT. 61. 1996. P. 41), перед нами статистический фокус, когда точная цифра выводится из среднего, основанного на очень приблизительных прикидках, основанных, в свою очередь, на предположениях о неизвестных фактах, но порядок ее верен.

έν τω Άδρίςι (по Адриатике) — понятие «Адриатика» в античности не совпадало с современным Адриатическим морем. С севера на юг оно простиралось от Венетии до Северной Африки. Водное пространство между Италией, Сицилией и Эпиром иногда именовалось Ионийским морем, иногда Адриатическим, иногда Адриатическим в северной части и Ионийским в южной (ВС, IV, 335 (со ссылкой на TreidlerH. Das Ionische Meer in Altertum. Geschichte und Ursprung seines Namens // Klio. 22.1929. S. 86-91)); см. также: Hemer, 145 f. и особ. прим. 129. 

προσάγειν τινά σύτοΐς χώραν (некая земля к ним приближается) —

странное на первый взгляд выражение: не корабль и все, кто на борту, приближаются к земле (как естественно было бы сказать, ср. Синодальный перевод: «корабельщики стали догадываться, что приближаются к какой-нибудь земле» и перевод В. Н. Кузнецовой: «матросы... вдруг почуяли близость суши»), но земля приближается к кораблю. Такое изменение точки отсчета, впрочем, имеет параллели. Одну из них Бласс (Blass, 279) нашел в комментарии Симпликия на «Энхаридион» Эпиктета: «Sim- plic. in Epictet. 38 (р. 397sd. Schweigh.) de nautis qui ad rupem naviculam alligaverunt adductoque fime ad eam accedunt δν* άπειρίαν του γενομενου δοκοΰσιν ούκ αυτοί προσιέναι τη πέτρςι, άλλα πέτραν κατ’ ολίγον επ’ αύτούς ιέναι — «Симпликий говорит о моряках, которые привязали суденышко к скале и, подтягивая канат, к ней приближались, но так как ситуация была необычной, им казалось, что не они приближаются к скале, а скала понемногу движется к ним». В В* здесь стоит προσαχενν, что можно понять как дорическую форму προσηχεΐν («отдаваться гулом, эхом»), тот же вариант находится в gig — resonare sibi aliquam regionem, т. e. в соответствии с этим вариантом (который кажется привлекательным многим исследователям, см., например: ВС, IV, 335; МНТ, 2,71) моряки по звуку (разбивающихся о скалы волн прибоя) определили близость суши. Барретт заметил по поводу этого места, что хотя чтение и остается сомнительным, «смысл, по счастью, нет» (Barrett, 1203). Он прав, однако остается вопрос, каким образом моряки во время бури могли почувствовать приближение спасительного берега. Смит, считавший местом кораблекрушения залив Св. Павла, полагал, что моряки увидели пену разбивающихся о скалы волн. Он полагает, что ни увидеть землю, ни услышать шум прибоя в условиях бури они не могли. Он ссылается на книгу, посвященную спасению на море (Lee E. С. В.9 Lee К. Safety and Survival at Sea. London, 1989. P. 132 f.), в которой перечисляются признаки, позволяющие морякам узнать о приближении к суше: «Воздух поднимается от земли с полуночи до рассвета...» и «это ощущается за 15-20 миль до побережья».

Наконец, на четырнадцатый день, при окружающем непроглядном сумраке ночи, чуткий слух моряков среди рева бури расслышал своеобразный шум берегового прибоя. Они, очевидно, были недалеко от берега, – но где, и не разлетится ли сейчас вдребезги злополучный корабль, со всею силою наскочив на скали­стый утес?

В четырнадцатую ночь: после того, как вышли из бухты Хорошие Пристани (ст. 8; ср. ст. 18–19).

– в Адриатическом море: под именем Адрии или Адриатического моря в древности разумели иногда не в тесном смысле только ныне так называемое Адриатическое море или залив Венецианский, но с включением так называвшегося Ионического моря в обширном смысле, все морское пространство между Грецией с востока, южной Италией и Сицилией с запада, в какое пространство входил и остров Мальта.

– Около полуночи корабельщики стали догадываться и пр.: догадки основывались, вероятно, на гуле от прибоя волн, далеко слышимом, особенно для чуткого уха моряков.

Корабельщики-язычники, может быть, отчасти верили Павлу, но все же они не могли отрешиться и от своих мер и средств ко спасению. Так, заметив, что корабль приближается к материку, они стали измерять глубину моря, начав это дело в полночь четырнадцатой ночи (дни как бы уже и не считались). И вот, найдя пятнадцать саженей глубины, они бросили четыре небольших якоря с кормы и будто стали ожидать дня, а на самом деле имели другой умысел. «А что корабельщики еще не верили, а поверили после, не удивляйся этому, — говорит святой Иоанн Златоуст, — они народ грубый и не скорый на послушание». Что касается названия Средиземного моря Адриатическим, то «в древности под именем Адрии или Адриатического моря разумели иногда не в тесном смысле только ныне так называемое Адриатическое море или залив Венецианский, но со включением так называемого Ионического моря, в широком смысле все пространство между Грецией с востока, южной Италией и Сицилией с запада; в это пространство входил и остров Мальта».