Деяния апостолов, Глава 26, стих 25. Толкования стиха

И, присовокупив, что он ничего однако же нового не проповедует, кроме того, что предсказали Моисей и пророки, – именно: что Христос-Мессия должен пострадать, что Он воскреснет из мертвых и возвестит свет всему миру – Иудеям и язычникам. Все это Павел мог полагать известным царю и несомненным для него: но для Римлянина казалось это странным; странно было для холодного правителя и то, что Павел все это высказывал с таким одушевлением. Он не видел в этом ничего более, кроме мечтательности: «большая ученость иудейская, сказал Павлу прокуратор, сводит тебя с ума!» Но Павел с новым уверением отвечал: «я говорю не без ума, слова мои – слова истины и здравого смысла». И обращаясь к Агриппе призывал самого его во свидетели, так как и ему должно быть известно то, что не тайно совершалось, но публично, в Иерусалиме. И твердо уверенный, что во всем этом только исполнялись предсказания пророков, сказал царю: конечно ты веришь пророкам, – да, я знаю, что веришь». Агриппа, приняв эти слова не в добрую сторону, отвечал ему: «правда, в несколько минут ты сделал меня христианином!» Апостол с оковами на руках, сознававший в себе гораздо более, нежели чего стоит вся слава мира, произнес тогда эти великие слова: «о, если бы дал Бог, чтобы вскоре или не вскоре, не только ты, царь, но, и все слышавшие меня ныне были тем же, чем я, исключая этих уз».

Эта вдохновенная речь апостола Фесту кажется плодом мечтательности, сумасбродства, но на Агриппу она производит такое впечатление, что едва не убеждает его сделаться христианином. Что касается до вопроса о виновности Павла, то судьи из речи его вынесли то убеждение, что он совершенно невиновен и что поэтому можно бы его освободить, если бы он сам не потребовал суда кесарева.

 (наилучший Фест) — см.: комм, к Деян. 1:1.

σακρροσύνης (здравого смысла) — «здравый смысл» является антитезой «безумия», в котором Павла упрекает в предыдущем стихе Фест; ср.: Ксенофонт. Воспомнания о Сократе, 1.1.16, где σωφροσύνη и μανία оказываются парой антонимов наряду с ευσεβές — άσεβές (благочестие — нечестие), καλόν — αισχρόν (прекрасное — безобразное), δίκαιον — άδικον (справдливое — несправедливое), άνδρεία — δειλία (мужество — трусость).

Это неожиданное восклицание остановило величественный поток красноречия апостола, но оно не ослабило его изысканной вежливости. «Нет, достопочтенный Фест», сказал он, «я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла».

– Нет, достопочтенный (Деян. 24:3) Фест и пр.: почтительно, с полным спокойствием и достоинством, апостол решительно отрицает упрек Феста, кратко и сильно. Слова мои, говорит апостол, не суть сумасбродство помешавшегося, но слова истины, изрекаемые в здравом уме, при здравом смысле.

Ответ апостола на хулу Феста краток и силен, исполнен достоинства, решителен и разумен. Он называет то, чему учит, словом истины и здравого смысла, чем опровергает его мысли о своем безрассудстве и сумасшествии. Не надеясь, что глубоко предубежденный против истины христианства Фест может скоро понять все, апостол ищет хотя некоторого подтверждения своих слов у Агриппы, а именно относительно пророческих предсказаний, но Агриппа, видимо, был смущен неожиданностью вопроса и положением своим среди неверующих язычников. Поэтому Павел рассудил за лучшее самому ответить за него, что Агриппа верит. Раньше же Павел за него сказал, что он знает и многое другое, т.е. относящееся к христианству, ибо христианство возрастает повсюду, а не где-нибудь сокровенно, так что такому лицу, как царь Агриппа, невозможно было не слышать ничего. Но Агриппа дипломатично предпочел обо всем молчать, тем более что особое обращение к нему Павла возбуждало, видимо, ревность и негодование Феста, которому Агриппа не желал делать ничего неприятного. Иудей везде иудей, и, воспитанный при дворе римского императора, Агриппа, наверное, оставался в душе иудеем, в глубине совести верил пророкам. «Окончание постройки при нем Иерусалимского храма, начатой его прадедом, не свидетельствует ли, что в душе его было, хотя, может быть, глубоко зарыто, чувство иудейской религиозности? Проницательный взор апостола усмотрел его и так сильно разбудил, что царь смутился, особенно при той обстановке, в которой он находился».

Фест прервал речь Павла в то время, когда Павел упомянул о воскресении Иисуса Христа из мертвых, очевидно, считая слова Павла следствием умопомешательства, до которого Павел дошел вследствие учености. Как видно, Фест был высокого мнения об учености и уме своего узника, но проповедь о воскресении показалась для него в устах ученого человека безумием. Так, Христос и распятый и воскресший – иудеям соблазн, эллинам же безумие (1 Кор. 1:23).

В опровержение мнения Феста апостол говорит, что воскресение Иисуса Христа должно быть известно и Ироду Агриппе, так как не в углу происходило. Это – новое доказательство того, что весть о воскресении Иисуса Христа с самого начла быстро распространилась по всей Палестине и за пределы ее, и что на нее смотрели не как на пустой слух или несбыточную мечту, а придавали значение достоверности.