Деяния апостолов, Глава 24, стих 3. Толкования стиха

Обвинение, принесенное сюда Синедрионом против Павла состояло единственно в том, что могло иметь значение в глазах римского правительства в отношении к Иудеям: они обвинили Павла в том, что он везде нарушает права, которыми предоставлено Иудеям спокойно пользоваться в империи, производит между ними беспокойства и разделения и в последнее время осмелился осквернить храм. На трибуна жаловались, что он воспрепятствовал Иудеям судить Павла по предоставленным им правам.

Через пять дней явились в Кесарию обвинители Павла – первосвященник Анания со старейшинами, вооружившись при этом адвокатом, ритором Тертуллом, который и держал пред прокуратором обвинительную речь против Павла (ст. 1–9). Однако же красноречие этого оратора не достигло своей цели.

κράτιστε (превосходнейший) — см.: комм, к Деян. 1:1, с. 68.

Φήλιξ (Феликс) — в тексте ОБО имя печатается с облеченным ударением, так как издатели вслед за Блассом (Blass, 251) считают, что 1 перед ξ сокращается. См., однако, возражения Лейка и Кедбери (ВС, IV,  297), которые вполне резонно считают, что в этом имени правильным ударением является острое (Φήλιξ), поскольку оно представляет собой транслитерацию латинского слова, в котором последний слог долгий.

πάντη... πανταχσυ... πάσης (всячески... повсюду... со всяческой) — парономазия (о значении термина см.: комм, к Деян. 11:23) —риторический прием, часто употребляемый ораторами (Bl-Debr., § 488,1 с хорошей параллелью из Платона (Менексен, 247а): ών ״ένεκα και πρώτον καί ύστατον και διά πάντος πάσαν πάντως προθυμίαν πειρασθε έχειν).

άποδεχόμεθα (приветствуем) — при глаголе отсутствует прямое дополнение, но понятно, что имеются в виду мир и изменения к лучшему,

0 которых идет речь в предыдущем стихе.

ευχαριστίας (благодарностью) — это слово часто встречается в надписях, особенно в почетных (см., например: OGIS, 199.31; Syll3,2,800.33 ff.; NewDocs, 1, 37), но редко в папирусах (TDNT, IX, 407 £, ММ, s.v.).

Наговорив много льстивых любезностей Феликсу, Тертулл стал обвинять узника.

Речь Тертулла начинается обычными у риторов льстивыми комплиментами правителю, имеющими целью снискать благоволение человека, от которого зависит решение дела. Ритор говорит, что иудеи все, или, по крайней мере, представители национальной власти страны, всегда и всюду признают, т.е. и думают сами про себя и свидетельствуют перед другими, что Феликсу они обязаны миром страны и притом глубоким миром, и что попечению или заботливости прокуратора, при его, разумеется, мудрости и прочих прекрасных качествах, они обязаны благоустроением сего народа, т.е. всяческими улучшениями по всем частям и благоустройством. Насколько справедливы эти льстивые похвалы, видно из того, что по отозвании Феликса с прокураторской должности иудеи сами же принесли на него жалобу императору римскому (Флав. Antt. 20, 8. 9 и д.), а равно и из отзывов о его деятельности Тацита, Флавия и из некоторых указаний самого дееписателя.

– Корыстолюбивый и сластолюбивый, с духом раба на высокой должности, он был беспечен, так что при нем усилились разбои сикариев в Палестине, хотя при открытом восстании их под предводительством египтянина ему и удалось поразить их (см. прим. к Деян. 21:38).

Начало речи защитника еврейских интересов полно преувеличенной лести в адрес правителя и судьи Феликса, о котором беспристрастный историк Тацит говорит как раз противоположное тому, что сказал о нем наемный оратор с целью лестью склонить его к неправедному решению дела. Он восхвалял его попечение о народе, который тот разорял своей жадностью. Он был нетерпелив и жесток, а оратор хвалит его снисходительность. «Корыстолюбивый и сластолюбивый, с духом раба на высокой должности, Феликс был беспечен, так что при нем усилились разбои сикариев в Палестине, хотя при открытом их восстании под предводительством Египтянина и удалось ему поразить их». Быть может, это и подало повод говорить о Феликсе как водворителе мира и благоустроения, и притом многого, т.е. на долгое время, в чем оратор является уже и предсказателем, но только неудачным, ибо довольно скоро Феликс за беспорядки был смещен. Неверно сказал оратор и о том, что его речь кратка. Она довольно бессодержательна и поэтому скучна, особенно для такого живого слушателя, каким был Феликс. Он не сказал ничего, что бы действительно служило обвинением Павла, да и не мог сказать, ибо Павел был ни в чем не виновен с точки зрения римского закона и правления.