Деяния апостолов, Глава 23, стих 32. Толкования стиха

Иудеи очень были раздражены тем, что римский чиновник не был всецело на их стороне и что суд над Павлом не привел к исполнению их желания предать апостола смерти. Тогда некоторые фанатики из их среды, числом сорок человек, дали обет не пить и не есть, пока не умертвят Павла. А чтобы исполнить свой убийственный замысел, они сказали первосвященнику и другим чинам синедриона, чтобы они попросили тысяченачальника снова вывести к ним на суд Павла, причем во время пути его в синедрион они и намеревались убить его.

Но этот замысел их был открыт и доведен до сведения тысяченачальника племянником Павла. И тысяченачальник, продолжая уважать и охранять в Павле римского гражданина, отправил его в ночь перед днем, в который заговорщики рассчитывали привести свой замысел в исполнение, под сильною охраною стражей в Кесарию к проконсулу Иудеи Феликсу, причем в особом письме объяснил ему обстоятельства взятия апостола под стражу, его римское гражданство и его политическую безвинность.

– На другой день: переход, как видно, совершен был очень поспешно, ради безопасности узника.

– Предоставив конным идти: далее Антипатриды к Кесарии – местопребыванию прокуратора было уже менее опасности для Павла со стороны врагов его, а потому дальнейший конвой его составляли уже только конные воины.

Путешествие Павла под великим конвоем совершилось ночью сколько по необходимости, столько же и по удобству ночных путешествий в той стране, при ярком свете звезд, а может быть, и при луне, в обычной ночной прохладе, столь приятной как для конных, так и в особенности для пеших, которых здесь тогда было более четырехсот человек. Все они в ту же ночь пришли в первый находящийся на пути город — Антипатриду, названный так в честь Антипатра, отца Ирода I. Ввиду опасения переход в 50 верст был совершен очень поспешно. А на другой день сделалось очевидным, что теперь никакое нападение на Павла немыслимо, поэтому все четыреста пехотинцев возвратились назад в крепость, а конные проводили Павла до Кесарии, где и представили его Феликсу вместе с письмом. «Как бы какого царя сопровождали (Павла) во множестве оруженосцы, — говорит святой Иоанн Златоуст. — Тысяченачальник не отправил бы его под столь сильной стражей, если бы сам не признавал его невиновным и не видел решимости (иудеев) на убийство».

Раздраженная против Павла толпа иудеев и еще более начальников иудейских искала смерти его; но Господь не допустил рабу Своему пострадать прежде предназначенного времени. Он сам явился апостолу в ночном видении и подкрепил его надеждой, что он будет свидетельствовать и в Риме, как и в Иерусалиме о Христе. Этого было достаточно для апостола языков, чтобы с новою ревностью продолжать свое великое служение. Начало этого дела не замедлило быть. На другой же день после заключения Павла под стражу некоторые из иудеев, в количестве сорока человек, опасаясь, чтобы узник не ускользнул от их мести, составили против него заговор с целью убить его и поклялись не вкушать хлеба до исполнения заговора.

Синедрион, извещенный об этом заговорщиками, должен был содействовать им в исполнении заговора. Но сын сестры Павла, случайно узнав об этом заговоре, тайно известил о нем Павла, который через него же дал знать тысяченачальнику, а он в ту же ночь под стражей в 470 человек отправил Павла как римского гражданина, при особом препроводительном письме к прокуратору Феликсу в Кесарию,.

В составленном против Павла заговоре иудеев, заклявшихся не есть до тех пор, пока не убьют его, достойно примечания не то, что нашлись и находятся такие фанатики, которые даже с заклятием себя готовы совершить преступление, как дело богоугодное и религиозное, а то, что этот заговор знают и одобряют члены высшего судилища иудейского и готовы содействовать его исполнению. До чего доводит озлобление и ослепление вождей народа в деле религии! Исполнение подобной безрассудной клятвы, как и неисполнение ее, не могло особенно затруднить заклявшихся, потому что те же первосвященники, которые охотно согласились принять в исполнении клятвы еще большее свободою могли дать разрешение от клятвы, когда видели, что она не исполнилась по независящим от них причинам.