Деяния апостолов, Глава 23, стих 22. Толкования стиха

Иудеи очень были раздражены тем, что римский чиновник не был всецело на их стороне и что суд над Павлом не привел к исполнению их желания предать апостола смерти. Тогда некоторые фанатики из их среды, числом сорок человек, дали обет не пить и не есть, пока не умертвят Павла. А чтобы исполнить свой убийственный замысел, они сказали первосвященнику и другим чинам синедриона, чтобы они попросили тысяченачальника снова вывести к ним на суд Павла, причем во время пути его в синедрион они и намеревались убить его.

Но этот замысел их был открыт и доведен до сведения тысяченачальника племянником Павла. И тысяченачальник, продолжая уважать и охранять в Павле римского гражданина, отправил его в ночь перед днем, в который заговорщики рассчитывали привести свой замысел в исполнение, под сильною охраною стражей в Кесарию к проконсулу Иудеи Феликсу, причем в особом письме объяснил ему обстоятельства взятия апостола под стражу, его римское гражданство и его политическую безвинность.

μέν οδν χιλίαρχος... ένεφάνισαςπρός με (Трибун... ты дал знать мне об этом) — о переходе косвенной речи в прямую см.: комм, к Деян. 1:4.

– Призвав одного из сотников: чтобы не разглашать дела и оставить его в возможной тайне, апостол не говорит о нем сотнику, а просит отвести племянника своего прямо к трибуну, так что знали о замысле на его жизнь только трое – сам Павел, племянник его и трибун (ст. 22). «Достойно удивления, как Павел не смутился (услышав о замысле против него) и не сказал: что же это значит? Справедливо ли сказанное мне Христом? (ст. 11) Нет, он не думал и не чувствовал ничего такого, а только веровал. Впрочем, веруя он не дремал, не преминул сделать то, что можно было при помощи человеческой мудрости» (Злат.).

– Взяв его за руку – дружелюбно, и отшедши в сторону, чтобы никто не слыхал и сохранилась тайна.

Снаряжение большого конвоя для сопровождения Павла показывает, что тысяченачальник ожидал нападения врагов Павла с сильным вооружением и подкреплением сикариями, всегда готовыми на все возмутительное. Есть предположение, что существовали и другие планы, кроме плана сорока заговорщиков, и что тысяченачальник боялся народного восстания (см. «Воскресное чтение». 1873. Ч. 2.). «Столь большой конвой — это умная предосторожность, чтобы доставить в Кесарию невредимым римского гражданина Павла. Видна забота Лисия об удобствах и безопасности апостола и в этом его расположение к нему». Кажется, вместе с апостолом Павлом были отправлены в Кесарию и те, кто свидетельствовал против него. Имея это в виду, святой Иоанн Златоуст говорит: «Если Павел признан был невинным, то для чего были посланы туда обвинители? Для того, чтобы дело было исследовано точнее и чтобы этот муж явился более чистым» (ср. стих 30). Обвинителей же было много, поэтому, естественно, и конвой необходимо должен быть немалым, особенно если иметь в виду крайне злобное настроение указанных обвинителей.

Раздраженная против Павла толпа иудеев и еще более начальников иудейских искала смерти его; но Господь не допустил рабу Своему пострадать прежде предназначенного времени. Он сам явился апостолу в ночном видении и подкрепил его надеждой, что он будет свидетельствовать и в Риме, как и в Иерусалиме о Христе. Этого было достаточно для апостола языков, чтобы с новою ревностью продолжать свое великое служение. Начало этого дела не замедлило быть. На другой же день после заключения Павла под стражу некоторые из иудеев, в количестве сорока человек, опасаясь, чтобы узник не ускользнул от их мести, составили против него заговор с целью убить его и поклялись не вкушать хлеба до исполнения заговора.

Синедрион, извещенный об этом заговорщиками, должен был содействовать им в исполнении заговора. Но сын сестры Павла, случайно узнав об этом заговоре, тайно известил о нем Павла, который через него же дал знать тысяченачальнику, а он в ту же ночь под стражей в 470 человек отправил Павла как римского гражданина, при особом препроводительном письме к прокуратору Феликсу в Кесарию,.

В составленном против Павла заговоре иудеев, заклявшихся не есть до тех пор, пока не убьют его, достойно примечания не то, что нашлись и находятся такие фанатики, которые даже с заклятием себя готовы совершить преступление, как дело богоугодное и религиозное, а то, что этот заговор знают и одобряют члены высшего судилища иудейского и готовы содействовать его исполнению. До чего доводит озлобление и ослепление вождей народа в деле религии! Исполнение подобной безрассудной клятвы, как и неисполнение ее, не могло особенно затруднить заклявшихся, потому что те же первосвященники, которые охотно согласились принять в исполнении клятвы еще большее свободою могли дать разрешение от клятвы, когда видели, что она не исполнилась по независящим от них причинам.