Деяния апостолов, Глава 21, стих 28. Толкования стиха

Хотя Павел успокоил таким образом христиан из Иудеев, но непримиримые ревнители закона из Иудеев не сделались от того благосклоннее к нему. Они еще более стали раздражены против него, видя, что человек, который, как говорили они, учит поносить народ Божий, закон и храм, дерзает принимать участие в богослужении сего храма. Они видели при нем в Иерусалиме христианина из язычников, Трофима, и в фанатическом озлоблении заключали отсюда, что Павел брал с собой в храм и язычника и тем осквернил храм. Открылось сильное возмущение и Павел только при помощи отряда войск римских, вышедших из прилегавшей к храму крепости Антониевой, мог быть вырван из рук разъяренных фанатиков.

Павел исполнил этот братский совет соапостолов и сопресвитеров; однако же это не спасло его от злобы иудеев. Когда асийские иудеи увидели его в храме, то возмутили народ, говоря про апостола: этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места сего (ст. 28).

 Έλληνας (греков)— как видно из следующего стиха, Павла обвинили в том, что он ввел в Храм только одного грека. Множественное число здесь может быть или эмоциональным преувеличением, или множественным числом категории (pluralis categoriae), которое указывает на класс предметов, а не на их число, ср., например: Мф. 4:25 — όχλοι πολλοί вместо όχλος πολύς (см.: ΜΗΤ, 3, 26).

Неиудеям было запрещено находиться на территории Храма за пределами Двора язычников, обнесенного каменной стеной. Кроме того, через внешний двор проходила каменная балюстрада высотой в 1,5 м (Иосиф Флавий. Иуд. война, 5.193), которая отгораживала лестницы, ведущие во внутренний двор (τρύφακτος, мишнаитский термин סורג). Именно на этой балюстраде были укреплены надписи на греческом и латинском языках, которые предупреждали, что любой, нарушивший этот запрет, будет предан смерти. Часть одной греческой надписи с предупреждением была найдена в 1871 г. (первая публикация: Clermont-Gan- пеаи Ch. Une stele du temple de Jerusalem // RA. n.s. 23.1872. P. 220), часть другой, сохранившей красную краску, которой были покрашены вырезанные буквы, — в 1936 г. (первая публикация: Iliffe J. Η. Θάνατος Ins- cription from Herod’s Temple: Fragment of a Second Сору // Quarterly De- partment of Antiqities of Palestine. 6.1938. P. 1). Обе надписи многократно воспроизводились (см., например: OGIS, 598; CIJ, 1400; Deissmann, LAE, 80; SEG, 8,169). Текст надписей гласит: Μηθένα άλλογενη έισπορεύεσθαι εντός του περί τό'ιερόν τρυφάκτου καί περιβόλου. &ς δ’ &ν ληφθη εαυτω αντιος έσται διά τό εξακολουθεΐν θάνατον («Никакой иностранец не должен входить за балюстраду на внутреннюю территорию храма. Тот, кого схватят, будет причиной собственной смерти»). Запрет на доступ непосвященных на часть территории храмов существовал во многих древних религиях. Так, на горе Хермон в Келе-Сирии был обнаружен каменный блок с надписью, запрещающей вход непосвященным на внутреннюю территорию святилища; аналогичные греческие и латинские надписи были найдены на Самофракии. Изредка по политическим причинам те или иные иностранцы не допускались в определенные греческие святилища. Во многих случаях нарушителям грозило наказание в виде штрафа (Bi- ckerman E. The Waming Inscription of Herod’s Temple // JQR. 37.1946-1947. P. 387-405 = Studies in Jewish and Christian History. Vol. 2. Leiden, 1980. P. 212 ff., особенно примеры в прим. 13 и 18).

Теоретически этот текст может интерпретироваться как традиционная древняя угроза-табу: если вы перейдете за эту черту, то Божий гнев вас убьет (Derenbourg, Graetz), однако в данном случае такое понимание было бы неверным: мы знаем из Иосифа Флавия (Иуд. война, 6.124-126), что римляне позволили иудеям карать смертью всякого нарушителя запрета, включая римских граждан, так что речь идет о реальном предупреждении: иудеи имеют право казнить нарушившего запрет. Высказывались разные точки зрения о том, как реально должна была осуществляться эта угроза и кто совершал казнь. Одни полагали, что речь шла о линчевании преступника толпой (Sherwin-White. Roman Society. R 38). Бикерман думал, что этот вопрос был в ведении храмовой полиции, которой принадлежало право решать, было ли совершено нарушение запрета, и в случае положительного ответа она выдворяла преступника за пределы священной территории и отдавала его толпе. Бикерман полагал, что причиной запрета изначально была ритуальная нечистота язычников. Многие исследователи, однако, считают, что представление о ритуальной нечистоте язычников появилось лишь незадолго до разрушения Второго Храма (Buchler A. The Levitical Impurity of Gentiles // JQR. 17. 1927. R 1- 81 \Zeitlin 5. The Waming Inscription of the Temple // JQR. 38. 1947-1948. R 111 ff. и др.); см. обсуждение этого вопроса Сандерсом (Sanders E. Р. Judaism: Practice and Belief 63 ВСЕ — 66 CE. London; Philadelphia, 1994. P. 72-76), который, признавая противоречивый характер свидетельств, дающих основания для различных интерпретаций, склоняется к тому, что именно идолопоклонство, создававшее ритуальную нечистоту, было основой запрета на вход на территорию Храма. Цейтлин (Zeitlin. The Waming Inscription of the Temple, 116) считал, что нарушители запрета представали перед судом так же, как и остальные преступники (с единственным исключением, что в данном случае суд мог покарать их смертной казнью), не приведя, впрочем, никаких серьезных аргументов в пользу своей точки зрения. Сегал (Segal P. The Penalty of the Waming Inscrip- tion from the Temple of Jerusalem // IEJ. 39. 1989. R 79-84) полагал, что несколько неловкий греческий текст передает еврейскую юридическую терминологию и фраза εαυτω αίτιος έσται является аналогом талмудического выражения מתחייב בנפשי. Его значение в контексте святотатственных преступлений — «смерть как кара, осуществленная небесами». 

Казнь преступника в этом случае, как он полагал, осуществлялась храмовыми служителями без суда. Из источников нам не известно ни об одном случае смерти язычника в результате нарушения этого запрета. До определенного времени запрета вообще не существовало, и живущие на территории Израиля чужеземцы могли принимать участие в храмовых жертвоприношениях (ср.: Чис. 15:14-16). Только в конце III в. или начале II в. до Р. X. язычникам наряду с ритуально нечистыми иудеями было запрещено ступать на внутреннюю часть храмовой территории.

Помимо упомянутых текстов см. также: Иосиф Флавий. Против Апиона, 2.103 сл.; Иуд. война, 5.193 сл.; Иуд. древн., 12.145; 15.417; Филон. Посольство к Гаю, 212; Миддот, 2.3; Келим, 1.8.

Среди огромной толпы богомольцев на дворах храма по­явилось насколько иудеев из Ефеса и других городов Азии. Когда они увидели знакомого им апостола, то тотчас же за­пылали огнем яростного фанатизма. В лице его они увидели страшного богоотступника, который учил «отступлению от Мо­исеева закона» и теперь осмеливался своим присутствием осквер­нять пределы народной святыни. Известие о его присутствии мгно­венно распространилось по возбужденной толпе богомольцев и чернь заволновалась. Дикие азиаты бросились на апостола и не­истово кричали: «мужи израильские, помогите! Этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места сего; при этом и эллинов ввел в храм и осквернил святое место сие».

– Для возбуждения толпы народной, бывшей во дворах храма, они выставили, с криком о помощи, такие обвинения против апостола, которые могли возбудить фанатизм толпы до высшей степени. Они кричали (чтобы все слышали), что Павел (этот человек – презрительное выражение) всех повсюду учит не только против закона и храма (места сего, ср. Деян. 6:13–14), но и против народа (иудейского), т.е. выставляли его врагом не только закона и храма, но и самой народности еврейской. Этого обвинения не выставляли в свое время даже против первомученика Стефана. Вероятно, обвинение это имело основание в деятельности Павла среди язычников, которую теперь и выставили, как направленную против народности иудейской; но во всяком случае обвинение страшное для обвиняемого, находящегося среди возбужденной толпы. Другое не менее страшное в тех обстоятельствах обвинение (притом) состояло в том, что он Еллинов, т.е. язычников, ввел в храм и тем осквернил святое место сие". Еллинов – множественное вместо единственного (ст. 29) для усиления обвинения и возмущения. Ввел в храм: т.е. во двор израильтян, куда запрещалось входить язычникам (см. прим. к Мф. 21:12), и где присутствие нечистого язычника могло и должно было считаться осквернением святого места сего. Если первое из сих обвинений было клеветой на Павла, основывающейся хотя отчасти на недоразумении и неразумии обвинителей, не хотевших или не могущих понимать учение апостола, то второе обвинение было уже явной клеветой, основывавшейся только на том, что им показалось.

Возмущение асийских иудеев против апостола Павла в храме показывает, до какой степени они были исполнены злобой против его проповеди. Призывая на площадь всех евреев, они обвиняют его в ненависти к отечественному народу, к закону Моисея и даже к самому храму, приводя при этом живое доказательство, будто он ввел с собой в храм язычников. В последнем была явная клевета. И в прочих обвинениях не было правды, но было ее подобие. И этого было достаточно, чтобы возмущение возымело полную силу. Впрочем, во многом дело это зависело и от характера обвинителей и тех, перед которыми они обвиняли, т.е. евреев. «Заметь, — говорит святой Иоанн Златоуст, — как они всегда склонны к мятежу, без стыда кричат среди (храма)». «Беспокойный характер их виден везде», — говорит блаженный Феофилакт. «Это были не христиане из иудеев, а, наверное, иудеи, которые еще там, дома (в проконсульской Асии в Эфесе и окрестностях его), знали Павла, знали его учение и, конечно, еще там ненавидели и преследовали его (см. Деян. 19:9; 1 Кор. 16:9). Увидев в храме Павла, (мнимого) хулителя храма, они, вероятно, исполнились ярости против него и вместе радости, что такой удобный случай представляется им сделать решительное зло их врагу, надеясь, быть может, что он здесь и смерть свою найдет от раздраженной толпы, если им удастся раздражить ее. Для возбуждения толпы они выставляли такие обвинения, которые могли возбудить фанатизм толпы до высшей степени. И им удалось возмутить весь город и задержать Павла, чтобы выдать его возмутившейся толпе».