Деяния апостолов, Глава 2, стих 45. Толкования стиха

Да, в ту пору, как республика, т. е. достояние народа, достояние отчизны, достояние общее, была у них могущественнейшей и богатейшей, сами они в своем домашнем быту были так бедны, что один из них, бывший уже два раза консулом, был изгнан из этого сената бедняков по цензорскому распоряжению за то, что имел, как оказалось, десять фунтов серебра в сосудах. Так были бедны они, обогащавшие общественную казну своими триумфами! Не понятно ли всем христианам, которые для высших целей обращают свои богатства в общее достояние, чтобы, – соответственно тому, как написано в Деяниях апостольских, – они раздавались всем, смотря по нужде каждого (Деян. 2:45), и чтобы никто не называл чего-либо своим, но все бы у них было общее (Деян. 4:32), – не понятно ли, что им вовсе не следует гордиться, делая это для приобретения сообщества с ангелами, когда почти нечто такое же делали римляне для сохранения славы римского народа?

Преследователи Иисуса, пораженные необычайным явлением в день пятидесятницы и мужеством учеников, которых считали развеявшимися от страха и оставившими все свои надежды со смертью своего Наставника, – сами потерялись от страха (Деян. 2:43). Народ, охотно внимавший учению Господа, с таким же расположением слушал наставления апостолов, радовался чудесам их. Наставляя веровавших, апостолы в то же время входили в притворы храма и пользовались всяким случаем проповедывать народу об Иисусе распятом. Чтобы посвятить себя сему делу вполне, они сняли с себя все заботы о содержании общества верующих, получавших пропитание от щедрости прочих братий, и занимались только учением. Чудеса их также обращали на себя внимание всех: они исцеляли болезни всякого рода, так что приносили к ним больных из окрестных городов. И в учении и чудотворении первый был Петр. Сила Божия изливалась чрез него в таком изобилии, что самая тень его подавала облегчение болящим. С своей стороны апостолы, желая вполне воспользоваться плодами ветхозаветного приготовления, сначала не отделялись от своих единоплеменников: со всеми, как видим, ходили в храм Иудейский на молитву и удерживали в собственном богослужении и образе жизни совместимые с духом христианства правила и постановления. Уважение Иудеев к апостолу Иакову, по свидетельству Егезиппа, простиралось до того, что народ охотно слушал наставления его, радовался чудесам его.

Теперь дееписатель дает очерк жизни всей Апостольской Церкви. Он здесь указывает, в чем выражалось то братское общение членов Церкви между собою, которое в жизни новообращенных открылось как новое для них явление, как плод обновленной жизни духа. Прежде всего все верующие были вместе. К этой жизни всех в одном месте должно было склонять первых христиан уже то, что многие из них были временные посетители Иерусалима, пришедшие сюда на время праздника: они не имели в Иерусалиме своих собственных домов и по окончании праздника должны были возвратиться каждый в свое отечество.

Но этой внешней причины, разумеется, недостаточно для объяснения данного явления. Здесь более и главным образом действовали внутренние причины. Уже то новое духовное состояние, которое они теперь испытывали и которого никто из не принадлежащих к Церкви не мог понять, которым они сами собою отделялись от прочего мира, собирало их в одно особое целое, связывающее членов своим единством воззрений, надежд, нравственного расположения и образа жизни.

Далее тут должно было действовать желание каждого верующего быть ближе к апостолам, чтобы постоянно иметь возможность поучаться от них истинам Христовым, а также, чтобы ежедневно участвовать в христианском богослужении – при таинстве Евхаристии, первыми совершителями которого, конечно, были апостолы. Наконец, самое великое значение имела в этом случае та братская любовь, которая была первым отличительным признаком первых христиан, вследствие которой они имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого. Что в этом взаимном вспомоществовании не было ничего принужденного, определяемого законом, но что это было свободным делом братской любви каждого, – это ясно высказывает апостол Петр в своем обличении Анании и Сапфиры (Деян. 5:3–4).

В жизни первых христиан мы видим, таким образом, осуществление заповеди Спасителя: как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13:34-35). С исполнением этой заповеди каждый христианин считает несогласным смотреть на свое имение, на свою собственность, как на то, чем он один должен только пользоваться; напротив, он думает, что Бог для того и наделил его бóльшими пред другими земными благами, чтобы он, движимый любовию, помогал нуждающимся братьям своим и таким образом с своей стороны именно этим приносил пользу обществу. Первые христиане считают себя братьями, членами одной семьи, в которой домохозяевами, наставниками и распорядителями являются апостолы.

Евангелист в самых общих чертах описывает жизнь первой христианской общины в Иерусалиме. Дается яркая, хотя и предельно краткая, обобщенная характеристика ранней Церкви. Обобщение возводит состояние изначальной Церкви до типического. Изображается идеально возможная жизнь Церкви. В стихе 42 Лука называет четыре момента, которые определяли жизнь древней Церкви и которые должны определять ее во все времена ее земного существования: пребывание «в учении Апостолов, в общении, в преломлении хлеба и в молитвах».

Церковь «постоянно пребывала в учении Апостолов», то есть прилежно слушала учивших ее апостолов. Учительский авторитет апостолов был засвидетельствован чудесами: «много чудес и знамений совершилось через Апостолов в Иерусалиме». Безусловно, Лука гарантирует апостольское основание того, что он сообщает в своих сочинениях: в Евангелии и в книге Деяний. «Под усердным отношением к учению подразумевается не только то, что христиане слушали проповеди, но и то, что они на практике следовали апостольскому учению» Левинская, Деяния апостолов. Главы I- VIII, с. 142..

Слово «общение» (κοινωνία) в классическом словоупотреблении означало «товарищество». Здесь же оно означает общность жизни с Иисусом Христом, которое обеспечивает и братское общение верующих. Дружеское общение людей разных национальностей, разного происхождения и разного социального положения было одним из самых удивительных проявлений христианства. Доступ к Богу через Иисуса Христа был связан с братским и единодушным общением людей. Эта мысль еще яснее выражена в сло)вах о том, что «у множества уверовавших было одно сердце и одна буша» (Деян. 4:32). Вспомним слова Христа: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Убедительным выражением такого общения во Христе для Луки выступает общность имущества: «имели все общее». Более того, христиане «продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого». Под «имением», скорее всего, понимается земельная собственность, а под «всякой собственностью» - личное имущество.

Примером обобществления собственности может служить Кумранская община. В ней отказ от собственности был строго обязательным. Вот слова «Устава общины»:

Все ... внесут все свое знание, всю свою силу и все свое имущество в общину Бога, дабы очистить свое знание истиной законов Бога, а свою силу укрепить сообразно совершенству Его путей, и все свое имущество (использовать) по Его праведному совету 1 QS 1:11-13..

Следует сказать, что общее владение собственностью - нечто наподобие радикального коммунизма - иногда вызывало насмешки язычников. Так, например, сатирик Лукиан Самосатский (II век) в издевательской сатире о мошеннике Перегрине Протее, который втерся в доверие к христианам, но потом попал за свои преступления в тюрьму, пишет следующее:

Христиане проявляют невероятную быстроту действий, когда случится происшествие, касающееся всей общины, и прямо-таки ничего не жалеют. Поэтому к Перегрину от них поступали значительные денежные средства, так что заключение в тюрьме само по себе превратилось для него в хороший источник доходов. ... Христиане в равной мере презирают всякое имущество и считают его общим. И вот, когда к ним приходит обманщик, мастер своего дела, умеющий использовать обстоятельства, он скоро делается весьма богатым, издеваясь над простаками Лукиан, О смерти Перегрина, 13..

Что же касается христианских толкований свидетельств книги Деяний об общем имуществе, то в истории по этому поводу было немало споров. Дело в том, что хотя Иисус и призывал своих учеников к нестяжательной жизни, ни Он, ни Его апостолы никогда не учили о запрете частной собственности для всех христиан. Практика обобществления имущества осуществлялась некоторыми радикальными сектантами XVI века, но даже у них она не была обязательной для всех.

Как явствует из книги Деяний, литургическая и молитвенная жизнь раннехристианской общины имела два центра. С одной стороны, Иерусалимский храм, который они продолжали посещать ежедневно, с другой, — евхаристические собрания по домам:

И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах. Был же страх на всякой душе; и много чудес и знамений совершилось через Апостолов в Иерусалиме... И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви (Деян. 2:42-43,46-47).

Таким образом, приняв крещение, первые последователи Христа не порывали ни с Иерусалимским храмом, ни с иудейским благочестием. Однако к их религиозной жизни добавился существенный фактор: они теперь составляли единую общину, у которой были свои молитвенные собрания.

Еще одним важным фактором, скреплявшим общину в единое целое, было наличие у всех христиан общего имущества. Автор Деяний считает необходимым упомянуть об этом дважды:

Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого (Деян. 2:44-45).

То, что возможно было для перваго, малаго еще христианскаго общества, невозможно теперь для многомиллионнаго общества христиан, при этом здесь не безусловно обязательная заповедь о имущественном равенстве, были и тогда следовавшие за Христом, не отрекаясь совершенно от своего имения: Лк. 8:2-3, 

и Закхей не все, а только половину обещал раздать нищим: Лк. 19:8-9.

καί τά κτήματα καί τάς υπάρξεις (собственность и имущество) — в чем состоит разница между обоими словами, не вполне ясно. И тем, и другим словом может быть обозначено имущество в самом широком смысле. Учитывая, что в. 5:1, 3 под τά κτήματα понимается земельная собственность, то αΐ υπάρξεις, скорее всего здесь означает личное имущество.

καθότι &ν τις χρείαν είχεν (какая у кого была нужда) —

имперфект с частицей имеет итеративное значение: раздел имущества был не однократным актом более справедливого и равномерного распределения его между членами общины, но христиане наделяли нуждающихся всякий раз, когда это было необходимо; ср. 4:35 и 1 Кор. 12:2.

После праздника Пятидесятницы началось постепенное возрастание общества Христова, которое совершенно получает характер Церкви Христианской, с ее внешними формами и установлениями. «Все верующие были вместе и имели все общее». Они еще не сразу могли порвать с ветхозаветными установлениями, так что и самым местом их молитвы продолжал служить храм, где они и «пребывали каждый день единодушно»; но в то же время началось и совершенно христианское богослужение, состоявшее в преломлении хлеба, по заповеди Христовой. Особенным же отличием их от остального мира было внутрен­нее возрождение, которое делало их совершенно непохожими на своекорыстных сынов мира сего. Одним из существенных недостатков современных иудеев было крайнее своекорыстие, поделившее их на разрозненные единицы, заботившиеся лишь о себе и бессердечно относившиеся к нуждам других. Дух евангельской любви победил в верующих это своекорыстие, и они «продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого». Это был первый опыт того общежития, которое впоследствии нашло место в христианском общежительном монашестве. И таким образом жи­ли первые христиане, «хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к церкви».

Все же верующие и пр.: выше (ст. 42) сделано общее замечание, главным образом, об уверовавших в день Пятидесятницы и крестившихся. Из числа их много было пришельцев из разных стран востока и запада и юга и севера (ст. 5–11), которые, по миновании праздника и по научении их апостолами вере и жизни христианской, вероятно, возвратились в места своего жительства. В Иерусалиме оставалось христианское общество лиц, тут живших, общество, вероятно, еще не слишком многочисленное, но постепенно более и более возраставшее (ст. 47), и о нем-то, о его внутренней и внешней жизни делает теперь общие замечания дееписатель. Они все были вместе, т.е. собирались в одном месте (ср. Деян. 1:15; Деян. 2:1) для поучения и молитв и вообще богослужебных действий (ср. Лк. 24:53), что, как и до дня Пятидесятницы, не было затруднительно, так как с возвращением на родину уверовавших пилигримов, оставшееся в Иерусалиме общество было, вероятно, немногочисленно. Впрочем, и оно не всегда собиралось в одном месте, а были и частные собрания по домам (ст. 46), но духом, братским взаимным расположением и любовью все общество постоянно было вместе (ср. Злат. и Феофил).

– Имели все общее и пр.: из сопоставления этого изображения жизни первого иерусалимского христианского общества, в отношении к имуществам, с подобным изображением его далее (Деян. 4:32 – Деян. 5:4), несомненно видно, что в этом обществе было общение имуществ. Это общение не было, впрочем, принудительное, или узаконенное, тем менее насильственное, но совершенно добровольное, основанное на братской любви к ближним и сострадательности к неимущим. Здесь не было уничтожение прав собственности (ср. Деян. 5:4), но имеющие собственность добровольно разделяли оную братски с неимущими; продавали имения, т.е. недвижимую собственность, – дома, земли и пр., и всякую собственность движимую, и делились с бедными или сами, или через апостолов, отдавая вырученные от продажи имуществ деньги в их распоряжение (Деян. 4:34–37). Так выражалась живость веры и братской любви между членами этого первого общества христианского в Иерусалиме! В малом обществе учеников Господа, при Его земной жизни, была общая касса, из которой удовлетворялись обыденные нужды всего общества (Ин. 12:6; Ин. 13:29) и которая составлялась из добровольных приношений. Вероятно, это и было образцом в сем отношении для первохристианского иерусалимского общества, в соединении с точным исполнением заповеди Господней: продавайте имения ваши и давайте милостыню, и под. (Лк. 12:33 и пар.). Долго ли держалось в иерусалимском обществе такое общение имуществ – неизвестно; следы его скоро теряются из истории. Вероятно, недолго, пока немноголюдно еще было это общество, ибо в многолюдном обществе оно, несмотря на свое высоко-христианское значение, представляет значительные неудобства (ср. Деян. 6:1). И примечательно, что такого общения имуществ не видно в других христианских обществах, основанных апостолами, кроме первого иерусалимского общества. Может быть, неудобства сего, испытанные в сем обществе, и отклонили апостолов, при учреждении других обществ, от мысли вводить обычай подобного общения имуществ, и они в своих писаниях только убеждали к христианской благотворительности и взаимной братской любви, не принимая на себя обязанности – учреждать общие кассы, а по временам собирая лишь милостыню для бедных церквей и передавая ее (Деян. 11:29–30; 1 Кор. 16:1 и др.).

Об образе жизни первенствующих христиан говорится здесь хотя и в общих чертах, но в ярких и определенных. После ухода пришельцев оставшиеся в Иерусалиме христиане могли собираться для молитвы в одно место (ср. Деян. 1:14; 2:1). По объяснению же блаженного Феофилакта, были вместе — не по месту, но по расположению и по мыслям, по постоянному согласию, так что здесь находится некоторое расширение той мысли о единодушии апостолов, которая находится в 11-м стихе 1-й главы. Относительно же общения в имуществах святой Иоанн Златоуст замечает, что «они ничего не называли своим; это было ангельское общество». Таким образом, первенствующие христиане строго соблюдали евангельскую любовь к ближним до того, что все имевшееся у них не считали своим и потому свободно и охотно делились всем с нуждающимися, даже продавали свои имения и всякую собственность, чтобы удовлетворить нужды всех. Но это не означает, что не имевшие ничего распоряжались чужим и что ни у кого не оставалось никакой собственности. Все делалось самими собственниками и по мере нужд тех, кого они считали нуждающимися, конечно, в необходимом. Кроме этого общения в имуществах, которое выражалось всеми в виде добровольной частной помощи бедным, основанной на братской любви и сострадательности к неимущим, было тогда и общее церковное достояние (как и ныне есть), получившее свое начало еще при Иисусе Христе, говорившем: продавайте имения ваши и давайте милостыню (Лк. 12:33). Из этого состояния удовлетворялись обыденные нужды всего общества (см. Ин. 12:6; 13:29). С увеличением (и особенно весьма многочисленным) христиан это состояние могло через многие добровольные приношения значительно увеличиться, вместе с чем увеличились и виды помощи из этого состояния. Но очевидно, как скоро увеличилось это состояние, так скоро и иссякло. Поэтому из дальнейшей истории Иерусалимской Церкви не видно о широких размерах помощи нуждающимся, но видно, что их было много, поэтому, например, апостол Павел нередко напоминал христианам других мест о помощи иерусалимским христианам, что те и делали (см. 1 Кор. 16:1).

Поэтому всякие учения об общности имуществ, не основанные на согласии и расположении к тому владельцев имуществ, не имеют ничего общего с тем общением, которое было у первенствующих христиан, где прежде всего и ценнее всего было духовное единодушие (единое сердце). При насильственном же разделении имуществ этого быть не может. Здесь может быть только вражда, зависть и злоба, которые никогда не могут дать ни равенства, ни удовлетворения нужд. И никакой нравственной цены в насильственном распределении имуществ быть не может. В христианском же общении имуществ по воле их владельцев это является в них и отражается благодетельно в приемлющих во имя Господне, с благодарением Ему, как и дающие совершают это с радостью о Господе. Насильственное общение имуществ (деспотический коммунизм) есть грабеж, который никак не может быть гарантией равенства распределения благ, в особенности же общественного порядка, ибо кто может грабить, тот может совершать и всякие насилия. Поэтому коммунизм есть тирания насилия, не признающая высших законов: христианской любви, прав отдельной личности, за исключением прав самозванцев и узурпаторов власти.

И продавали имения. См. Деян. 4:32: "все у них было общее".