Деяния апостолов, Глава 2, стих 44. Толкования стиха

Преследователи Иисуса, пораженные необычайным явлением в день пятидесятницы и мужеством учеников, которых считали развеявшимися от страха и оставившими все свои надежды со смертью своего Наставника, – сами потерялись от страха (Деян. 2:43). Народ, охотно внимавший учению Господа, с таким же расположением слушал наставления апостолов, радовался чудесам их. Наставляя веровавших, апостолы в то же время входили в притворы храма и пользовались всяким случаем проповедывать народу об Иисусе распятом. Чтобы посвятить себя сему делу вполне, они сняли с себя все заботы о содержании общества верующих, получавших пропитание от щедрости прочих братий, и занимались только учением. Чудеса их также обращали на себя внимание всех: они исцеляли болезни всякого рода, так что приносили к ним больных из окрестных городов. И в учении и чудотворении первый был Петр. Сила Божия изливалась чрез него в таком изобилии, что самая тень его подавала облегчение болящим. С своей стороны апостолы, желая вполне воспользоваться плодами ветхозаветного приготовления, сначала не отделялись от своих единоплеменников: со всеми, как видим, ходили в храм Иудейский на молитву и удерживали в собственном богослужении и образе жизни совместимые с духом христианства правила и постановления. Уважение Иудеев к апостолу Иакову, по свидетельству Егезиппа, простиралось до того, что народ охотно слушал наставления его, радовался чудесам его.

Теперь дееписатель дает очерк жизни всей Апостольской Церкви. Он здесь указывает, в чем выражалось то братское общение членов Церкви между собою, которое в жизни новообращенных открылось как новое для них явление, как плод обновленной жизни духа. Прежде всего все верующие были вместе. К этой жизни всех в одном месте должно было склонять первых христиан уже то, что многие из них были временные посетители Иерусалима, пришедшие сюда на время праздника: они не имели в Иерусалиме своих собственных домов и по окончании праздника должны были возвратиться каждый в свое отечество.

Но этой внешней причины, разумеется, недостаточно для объяснения данного явления. Здесь более и главным образом действовали внутренние причины. Уже то новое духовное состояние, которое они теперь испытывали и которого никто из не принадлежащих к Церкви не мог понять, которым они сами собою отделялись от прочего мира, собирало их в одно особое целое, связывающее членов своим единством воззрений, надежд, нравственного расположения и образа жизни.

Далее тут должно было действовать желание каждого верующего быть ближе к апостолам, чтобы постоянно иметь возможность поучаться от них истинам Христовым, а также, чтобы ежедневно участвовать в христианском богослужении – при таинстве Евхаристии, первыми совершителями которого, конечно, были апостолы. Наконец, самое великое значение имела в этом случае та братская любовь, которая была первым отличительным признаком первых христиан, вследствие которой они имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого. Что в этом взаимном вспомоществовании не было ничего принужденного, определяемого законом, но что это было свободным делом братской любви каждого, – это ясно высказывает апостол Петр в своем обличении Анании и Сапфиры (Деян. 5:3–4).

В жизни первых христиан мы видим, таким образом, осуществление заповеди Спасителя: как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13:34-35). С исполнением этой заповеди каждый христианин считает несогласным смотреть на свое имение, на свою собственность, как на то, чем он один должен только пользоваться; напротив, он думает, что Бог для того и наделил его бóльшими пред другими земными благами, чтобы он, движимый любовию, помогал нуждающимся братьям своим и таким образом с своей стороны именно этим приносил пользу обществу. Первые христиане считают себя братьями, членами одной семьи, в которой домохозяевами, наставниками и распорядителями являются апостолы.

Евангелист в самых общих чертах описывает жизнь первой христианской общины в Иерусалиме. Дается яркая, хотя и предельно краткая, обобщенная характеристика ранней Церкви. Обобщение возводит состояние изначальной Церкви до типического. Изображается идеально возможная жизнь Церкви. В стихе 42 Лука называет четыре момента, которые определяли жизнь древней Церкви и которые должны определять ее во все времена ее земного существования: пребывание «в учении Апостолов, в общении, в преломлении хлеба и в молитвах».

Церковь «постоянно пребывала в учении Апостолов», то есть прилежно слушала учивших ее апостолов. Учительский авторитет апостолов был засвидетельствован чудесами: «много чудес и знамений совершилось через Апостолов в Иерусалиме». Безусловно, Лука гарантирует апостольское основание того, что он сообщает в своих сочинениях: в Евангелии и в книге Деяний. «Под усердным отношением к учению подразумевается не только то, что христиане слушали проповеди, но и то, что они на практике следовали апостольскому учению» Левинская, Деяния апостолов. Главы I- VIII, с. 142..

Слово «общение» (κοινωνία) в классическом словоупотреблении означало «товарищество». Здесь же оно означает общность жизни с Иисусом Христом, которое обеспечивает и братское общение верующих. Дружеское общение людей разных национальностей, разного происхождения и разного социального положения было одним из самых удивительных проявлений христианства. Доступ к Богу через Иисуса Христа был связан с братским и единодушным общением людей. Эта мысль еще яснее выражена в сло)вах о том, что «у множества уверовавших было одно сердце и одна буша» (Деян. 4:32). Вспомним слова Христа: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Убедительным выражением такого общения во Христе для Луки выступает общность имущества: «имели все общее». Более того, христиане «продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого». Под «имением», скорее всего, понимается земельная собственность, а под «всякой собственностью» - личное имущество.

Примером обобществления собственности может служить Кумранская община. В ней отказ от собственности был строго обязательным. Вот слова «Устава общины»:

Все ... внесут все свое знание, всю свою силу и все свое имущество в общину Бога, дабы очистить свое знание истиной законов Бога, а свою силу укрепить сообразно совершенству Его путей, и все свое имущество (использовать) по Его праведному совету 1 QS 1:11-13..

Следует сказать, что общее владение собственностью - нечто наподобие радикального коммунизма - иногда вызывало насмешки язычников. Так, например, сатирик Лукиан Самосатский (II век) в издевательской сатире о мошеннике Перегрине Протее, который втерся в доверие к христианам, но потом попал за свои преступления в тюрьму, пишет следующее:

Христиане проявляют невероятную быстроту действий, когда случится происшествие, касающееся всей общины, и прямо-таки ничего не жалеют. Поэтому к Перегрину от них поступали значительные денежные средства, так что заключение в тюрьме само по себе превратилось для него в хороший источник доходов. ... Христиане в равной мере презирают всякое имущество и считают его общим. И вот, когда к ним приходит обманщик, мастер своего дела, умеющий использовать обстоятельства, он скоро делается весьма богатым, издеваясь над простаками Лукиан, О смерти Перегрина, 13..

Что же касается христианских толкований свидетельств книги Деяний об общем имуществе, то в истории по этому поводу было немало споров. Дело в том, что хотя Иисус и призывал своих учеников к нестяжательной жизни, ни Он, ни Его апостолы никогда не учили о запрете частной собственности для всех христиан. Практика обобществления имущества осуществлялась некоторыми радикальными сектантами XVI века, но даже у них она не была обязательной для всех.

Как явствует из книги Деяний, литургическая и молитвенная жизнь раннехристианской общины имела два центра. С одной стороны, Иерусалимский храм, который они продолжали посещать ежедневно, с другой, — евхаристические собрания по домам:

И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах. Был же страх на всякой душе; и много чудес и знамений совершилось через Апостолов в Иерусалиме... И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви (Деян. 2:42-43,46-47).

Таким образом, приняв крещение, первые последователи Христа не порывали ни с Иерусалимским храмом, ни с иудейским благочестием. Однако к их религиозной жизни добавился существенный фактор: они теперь составляли единую общину, у которой были свои молитвенные собрания.

Еще одним важным фактором, скреплявшим общину в единое целое, было наличие у всех христиан общего имущества. Автор Деяний считает необходимым упомянуть об этом дважды:

Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого (Деян. 2:44-45).

То, что возможно было для перваго, малаго еще христианскаго общества, невозможно теперь для многомиллионнаго общества христиан, при этом здесь не безусловно обязательная заповедь о имущественном равенстве, были и тогда следовавшие за Христом, не отрекаясь совершенно от своего имения: Лк. 8:2-3, 

и Закхей не все, а только половину обещал раздать нищим: Лк. 19:8-9.

πιστεύοντες (верующие) — одно из обозначений христиан в Деяниях. Другими являются: ученики (μαθηταί), братья (άδελφοί), святые (άγιοι), спасаемые (σωζόμενοι), христиане (Χριστιανοί), назореи (Ναζωραίοι); см. подробно ВС V, 375-392 (H.J.Cadbury).

έπί τό αύτό — см. комм, к. 1:15 и к. 2:47.

εΐχον άπαντα κοινά (имели все общим) — подробнее Лука говорит об этом в Деян. 4:32—35. Об общем владении собственностью в христианских общинах упоминает язвительно высмеивающий христиан и потешающийся над этой их особенностью Лукиан, Смерть Перегрина, 13. О сходных традициях в общине ессеев сообщает Иос. Флав., Иуд. войн., 2.122. Теми же словами Ямвлих описывает идеальную общину пифагорейцев: κοινά γάρ πάσι πάντα — “ибо у всех все было общее” (Жизнь Пифагора, 30.168). См. R. von Pohlman, Ges- chichte der sozialen Frage und des sozialismus in der antike Welt, 12 (Miinchen, 1925); S. E. Johnson, “The Dead Sea Manual of Discipline and the Jerusalem Church of Acts”,77je Scrolls and the New Testament, ed. К. Stendahl (New York, 1957), 129—142; H.-J. Klauck, “Guttergemeinschaft in der klassiken Antike, Qum- ran und im Neuen Testament”, RQ 11 (1982), 47—79; Амусин, Кумранская община, 124 слл.

После праздника Пятидесятницы началось постепенное возрастание общества Христова, которое совершенно получает характер Церкви Христианской, с ее внешними формами и установлениями. «Все верующие были вместе и имели все общее». Они еще не сразу могли порвать с ветхозаветными установлениями, так что и самым местом их молитвы продолжал служить храм, где они и «пребывали каждый день единодушно»; но в то же время началось и совершенно христианское богослужение, состоявшее в преломлении хлеба, по заповеди Христовой. Особенным же отличием их от остального мира было внутрен­нее возрождение, которое делало их совершенно непохожими на своекорыстных сынов мира сего. Одним из существенных недостатков современных иудеев было крайнее своекорыстие, поделившее их на разрозненные единицы, заботившиеся лишь о себе и бессердечно относившиеся к нуждам других. Дух евангельской любви победил в верующих это своекорыстие, и они «продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого». Это был первый опыт того общежития, которое впоследствии нашло место в христианском общежительном монашестве. И таким образом жи­ли первые христиане, «хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к церкви».

Все же верующие и пр.: выше (ст. 42) сделано общее замечание, главным образом, об уверовавших в день Пятидесятницы и крестившихся. Из числа их много было пришельцев из разных стран востока и запада и юга и севера (ст. 5–11), которые, по миновании праздника и по научении их апостолами вере и жизни христианской, вероятно, возвратились в места своего жительства. В Иерусалиме оставалось христианское общество лиц, тут живших, общество, вероятно, еще не слишком многочисленное, но постепенно более и более возраставшее (ст. 47), и о нем-то, о его внутренней и внешней жизни делает теперь общие замечания дееписатель. Они все были вместе, т.е. собирались в одном месте (ср. Деян. 1:15; Деян. 2:1) для поучения и молитв и вообще богослужебных действий (ср. Лк. 24:53), что, как и до дня Пятидесятницы, не было затруднительно, так как с возвращением на родину уверовавших пилигримов, оставшееся в Иерусалиме общество было, вероятно, немногочисленно. Впрочем, и оно не всегда собиралось в одном месте, а были и частные собрания по домам (ст. 46), но духом, братским взаимным расположением и любовью все общество постоянно было вместе (ср. Злат. и Феофил).

– Имели все общее и пр.: из сопоставления этого изображения жизни первого иерусалимского христианского общества, в отношении к имуществам, с подобным изображением его далее (Деян. 4:32 – Деян. 5:4), несомненно видно, что в этом обществе было общение имуществ. Это общение не было, впрочем, принудительное, или узаконенное, тем менее насильственное, но совершенно добровольное, основанное на братской любви к ближним и сострадательности к неимущим. Здесь не было уничтожение прав собственности (ср. Деян. 5:4), но имеющие собственность добровольно разделяли оную братски с неимущими; продавали имения, т.е. недвижимую собственность, – дома, земли и пр., и всякую собственность движимую, и делились с бедными или сами, или через апостолов, отдавая вырученные от продажи имуществ деньги в их распоряжение (Деян. 4:34–37). Так выражалась живость веры и братской любви между членами этого первого общества христианского в Иерусалиме! В малом обществе учеников Господа, при Его земной жизни, была общая касса, из которой удовлетворялись обыденные нужды всего общества (Ин. 12:6; Ин. 13:29) и которая составлялась из добровольных приношений. Вероятно, это и было образцом в сем отношении для первохристианского иерусалимского общества, в соединении с точным исполнением заповеди Господней: продавайте имения ваши и давайте милостыню, и под. (Лк. 12:33 и пар.). Долго ли держалось в иерусалимском обществе такое общение имуществ – неизвестно; следы его скоро теряются из истории. Вероятно, недолго, пока немноголюдно еще было это общество, ибо в многолюдном обществе оно, несмотря на свое высоко-христианское значение, представляет значительные неудобства (ср. Деян. 6:1). И примечательно, что такого общения имуществ не видно в других христианских обществах, основанных апостолами, кроме первого иерусалимского общества. Может быть, неудобства сего, испытанные в сем обществе, и отклонили апостолов, при учреждении других обществ, от мысли вводить обычай подобного общения имуществ, и они в своих писаниях только убеждали к христианской благотворительности и взаимной братской любви, не принимая на себя обязанности – учреждать общие кассы, а по временам собирая лишь милостыню для бедных церквей и передавая ее (Деян. 11:29–30; 1 Кор. 16:1 и др.).

Об образе жизни первенствующих христиан говорится здесь хотя и в общих чертах, но в ярких и определенных. После ухода пришельцев оставшиеся в Иерусалиме христиане могли собираться для молитвы в одно место (ср. Деян. 1:14; 2:1). По объяснению же блаженного Феофилакта, были вместе — не по месту, но по расположению и по мыслям, по постоянному согласию, так что здесь находится некоторое расширение той мысли о единодушии апостолов, которая находится в 11-м стихе 1-й главы. Относительно же общения в имуществах святой Иоанн Златоуст замечает, что «они ничего не называли своим; это было ангельское общество». Таким образом, первенствующие христиане строго соблюдали евангельскую любовь к ближним до того, что все имевшееся у них не считали своим и потому свободно и охотно делились всем с нуждающимися, даже продавали свои имения и всякую собственность, чтобы удовлетворить нужды всех. Но это не означает, что не имевшие ничего распоряжались чужим и что ни у кого не оставалось никакой собственности. Все делалось самими собственниками и по мере нужд тех, кого они считали нуждающимися, конечно, в необходимом. Кроме этого общения в имуществах, которое выражалось всеми в виде добровольной частной помощи бедным, основанной на братской любви и сострадательности к неимущим, было тогда и общее церковное достояние (как и ныне есть), получившее свое начало еще при Иисусе Христе, говорившем: продавайте имения ваши и давайте милостыню (Лк. 12:33). Из этого состояния удовлетворялись обыденные нужды всего общества (см. Ин. 12:6; 13:29). С увеличением (и особенно весьма многочисленным) христиан это состояние могло через многие добровольные приношения значительно увеличиться, вместе с чем увеличились и виды помощи из этого состояния. Но очевидно, как скоро увеличилось это состояние, так скоро и иссякло. Поэтому из дальнейшей истории Иерусалимской Церкви не видно о широких размерах помощи нуждающимся, но видно, что их было много, поэтому, например, апостол Павел нередко напоминал христианам других мест о помощи иерусалимским христианам, что те и делали (см. 1 Кор. 16:1).

Поэтому всякие учения об общности имуществ, не основанные на согласии и расположении к тому владельцев имуществ, не имеют ничего общего с тем общением, которое было у первенствующих христиан, где прежде всего и ценнее всего было духовное единодушие (единое сердце). При насильственном же разделении имуществ этого быть не может. Здесь может быть только вражда, зависть и злоба, которые никогда не могут дать ни равенства, ни удовлетворения нужд. И никакой нравственной цены в насильственном распределении имуществ быть не может. В христианском же общении имуществ по воле их владельцев это является в них и отражается благодетельно в приемлющих во имя Господне, с благодарением Ему, как и дающие совершают это с радостью о Господе. Насильственное общение имуществ (деспотический коммунизм) есть грабеж, который никак не может быть гарантией равенства распределения благ, в особенности же общественного порядка, ибо кто может грабить, тот может совершать и всякие насилия. Поэтому коммунизм есть тирания насилия, не признающая высших законов: христианской любви, прав отдельной личности, за исключением прав самозванцев и узурпаторов власти.

Все же верующие были вместе. Это свидетельство о духовном единстве, к которому призывал и Павел (Еф. 4:3).