Деяния апостолов, Глава 2, стих 1. Толкования стиха

Пятидесятница была одним из ве­ликих праздников годичных у иудеев. Ко дню Пятидесятницы оканчивалась у иудеев жатва, которая начиналась с праздника Пасхи, вслед­ствие чего пятидесятый день после первого дня Пасхи был, собственно, праздником окончания жатвы, в который по закону и должно было при­носить Богу благодарственную жертву от пло­дов земных (Исх. 23:16; Чис. 28:26). В то же время этот праздник служил для иудеев к вос­поминанию Синайского законодательства¹. В том и другом отношении не без особенного зна­чения является совпадение дня сошествия Свя­того Духа с днем ветхозаветной Пятидесятни­цы. Сошествие Святого Духа на верующих во Христа было закончанием искупления и спасе­ния Богом человека. Ко дню Пятидесятницы ученики Господни созрели и возросли духовно; тогда и снизошла на них полнота дарований Духа Божия, и они явились первыми плодами иску­пительного дела Христова. Вместе с этим откры­лась, началась Церковь Христова на земле. День Пятидесятницы был днем, когда ветхозаветная теократия, начавшаяся от Синая и управлявшая людьми чрез письменный закон, закон рабства и смерти, заменилась новозаветною, где люди водятся Духом Божиим, Духом усыновления и свободы (Рим. 8). Таким образом, как Пас­хою Христовою упразднилась Пасха ветхозавет­ная, воспоминавшая избавление евреев от ига египетского, так новозаветная Пятидесятница заменяет ветхозаветную, с которой началась жизнь по закону.

При наступлении этого дня, замечает дееписатель, приступая к описанию сошествия Свя­того Духа на верующих, все они были едино­душно вместе. Этими словами указаны нам и лица, удостоившиеся быть первыми камнями в здании Церкви Христовой, и место, где они со­брались, и их внутренняя, духовная настроен­ность. Очевидно, здесь дееписатель поставляет свой рассказ в связь с предыдущим, Деян. 1:13—14. Не без намерения, следовательно, он так точно определил впереди число верующих, собравших­ся около апостолов: он хочет этим указать, как мало было общество Христово, с которого на­чалась Его Церковь на земле. Царство Божие, имевшее обнять собою весь мир, всех людей, и действительно покоряющее Богу всю вселенную, сначала заключало в себе только с небольшим сто человек.

Очевидно, что местом собрания верующих в то время, когда исполнилось над ними обетова­ние Христово, был тот же дом, в который они возвратились с горы Елеонской и в котором пре­бывали вместе десять дней (ср.: Деян. 1:13; Деян. 2:2). Если потом из Луки (Лк. 24:53) мы знаем, что верующие в часы молитвы ходили в храм и принимали уча­стие в общем иудейском богослужении, а с дру­гой стороны — видим из слов апостола Пет­ра (Деян. 2:15), что несколько спустя по сошест­вии Святого Духа на верующих имел наступить первый молитвенный час третий (девятый), — то отсюда мы должны заключить, что самый факт сошествия Святого Духа воспоследовал рано утром, несколько ранее третьего (девято­го) часа. В это время все верующие продолжают пребывать в том же настроении духа, как и предшествующие десять дней: единодушие было отличительною чертой Христова общества. Та­ким образом, дееписатель дает здесь понять нам, что верующие и в день Пятидесятницы так же, как и прежде, готовы были встретить и принять пришествие к ним Христа в Духе (Ин. 14:18; ср.: Ин. 16:22)

При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. Πεντηκοστή - так греки называют Пятидесятницу, и это был один из великих и примечательных иудейских праздников, назначенный на день спустя семижды семь дней после Пасхи - на 50-й - и в то же время на начало жатвы, в который же день был дан закон на Синае. Кроме того, 50-й год отмечали в Израиле отпущением долгов, и каждый возвращался в своё наследственное владение.

Верный своему призванию евангелиста и историка, апостол Лука сообщает нам о важнейших событиях спасения рода человеческого. Страсти Господни — Крест — Воскресение — явления Иисуса Христа — Его Вознесение и, наконец, — Сошествие Духа Святого в день Пятидесятницы, который мы сегодня празднуем, о котором читаем и размышляем. Апостол и евангелист Лука всегда дает нам достаточно пищи для размышлений. Ведь он обладал способностью простыми, часто незаметными литературными средствами достигать глубокого богословского смысла. Так, внимательное прочтение сегодняшнего отрывка из Книги Деяний открывает нам, что даже выбор слов у евангелиста не случаен, но отличается глубоким символизмом.

Воскресший Спаситель перед Вознесением дал Своим ученикам последнее повеление, сказав: Я пошлю обетование Отца Моего на вас; ждите обещанного от Отца; оставайтесь в Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше, когда сойдет на вас Дух Святой (Лк. 24:49; Деян. 1:4-8). И вот Его ученики, первые представители двенадцати новых колен нового народа Божия собираются в Иерусалиме на то же место, где они слышали эти слова, чтобы молиться и ожидать исполнения данного им обетования. И это случилось, когда исполнился день Пятидесятницы.

Свидетельство Пятидесятницы

Евреи связывали излитие Духа с концом времен (Деян. 1:6), и те знамения, что Бог дал в день Пятидесятницы, показывают, что в некотором смысле — хотя Царство еще не утвердилось окончательно (Деян. 1:6, 7) — сокрытые внем небывалые возможности начали проявляться благодаря первому пришествию Мессии (Деян. 2:17).

В Свитках Мертвого моря Пятидесятница представлена как праздник обновления завета; в некоторых позднейших источниках этот день считается праздником дарования закона на горе Синай. (Некоторые комментаторы полагают, что Лука проводит параллель между Моисеевым дарованием закона и Иисусовым дарованием Духа; но традиция связывать закон и Пятидесятницу могла возникнуть уже после Луки, и в Деян. 2 почти ничего не указывает на такую связь, даже если некоторые иудео-христиане отмечали ее наличие. Более важным здесь представляется стечение народа на праздник; см. коммент. ко Деян. 2:5.)

В первых числах месяца сивана (июня) в Палестине уже заканчивается жатва, на полях добираются последние ко­лосья пшеницы. Так же было и в тот год, в который за­кончилось земное служение Спасителя мира. Окончив собирание пшеницы, иудеи готовились к празднику Пятидесятницы, причем пекли из новой пшеницы хлебы и выбирали лучших животных из своих стад для принесения их в жертву, по установлению закона. Праздник Пятидесятницы, с которым связывалось воспоминание о возведении израильского народа на степень избраннейшего между всеми народами земли и о даровании ему закона на Синае, для иудеев имел почти такое же значение, как и Пасха, и каждый из них считал своим долгом при первой возможности быть в этот праздник в Иерусалиме, чтобы там принести установленную жертву, – и это счи­тали для себя обязательными не только палестинские, но и вне палестинские иудеи, жившие почти во всех странах известного тогда мира. Поэтому в Иерусалиме около этого времени можно было встретить иудеев – строгих ревнителей закона, прибывших из Рима, Египта, Крита, Аравии, Месопотамии, из всех областей Малой и Западной Азии, – из «всякого народа под не­бесами», а также прозелитов из разных языческих народов. И без того многолюдный и шумный, Иерусалим представлял в это время вид волнующегося моря людей, переполнявших и улицы, и дома, и окрестные возвышенности. Гул разноязычных говоров стоном стоял над городом.

В предпраздничные дни, когда во все ворота города входили непрерывные толпы богомольцев, осиротевшие ученики Иисуса Христа, по обыкновению собравшись в горнице, предавались молитве и невольно размышляли о пережитых событиях. Сколько событий, самых великих, страшных и радостных, соверши­лось на их глазах в это время. Ведь прошло только три с половиною года с тех пор, как Иисус Назарянин своим властными словом оторвал их от их убогих занятий и они несознательно пошли за Ним, повинуясь лишь неодолимой силе этого слова, – но эти три года больше и важнее всякой вечности! Уже одного того, что пережили за это время и чему были свидетелями эти простодушные галилеяне, было достаточно, чтобы сделать из них людей сосредоточенных, глубже понимающих цель служения Христова, чем как это было прежде, когда они готовы были спорить между собой, кому быть первым в устрояемом Учителем царстве на земле. Но еще к большей сосредоточенности располагало их ожидание того обетованного им Утешителя, который, возместив им Учителя, облек бы их, по обетованию, силою свыше и научил всему, что еще смутно сознавали они.

Но вот настал день праздника Пятидесятницы. Было около 3-х часов утра. Бесчисленные толпы народа устремились к храму для молитвы и жертвоприношений. Площадь Харам сто­нала от говора разноязычных масс народа. Продавцы жертвенных животных громко зазывали покупателей. Левиты и священники торопливо перебегали между народом, исполняя разные священнические обязанности. Дым и пламя жертвоприношений высоко поднимались с жертвенников. Книжники и фа­рисеи глубокомысленно следили за направлением дыма и толковали простодушному народу, что велика милость Иеговы к избранному народу, скоро придет обетованный и провозвещенный пророками Мессия и восстановит Израилю царство великое и славное, – пониженным голосом прибавляли они, боязливо оглядываясь на римскую стражу. Так ослепленные рабы ветхого завета торже­ствовали день установления закона и не ведали, что сила закона миновала, и настала благодать! Представители нового завета с грустью смотрели с высоты своей горницы на это волнующееся море непросвещенных масс. Как несмысленны и жалки были в глазах их эти люди! Многие из них прибыли из отдаленнейших стран, перенесли тяжести и громадные издержки путешествия, – и для чего же? лишь для того, чтобы засвидетель­ствовать свою рабскую преданность уже немеющему силы за­кону... Вон ревнитель закона выбирает у торговцев «агнца без порока», как предписано в законе, и ведет его на заклание, а за ним другой ведет «козла в жертву за грех»... Безумные! Они не ведают, что служат тщете ветхого завета в то время, когда на место его миру возвещен новый завет благодати, служат тени, когда явилась сама действительность, ведут на заклание ягненка и козла, когда тяжесть мирового греха уже принял на себя Божественный Агнец и совершил спасение мира, пострадав, будучи заклан от этой неразумной толпы, не знающей того, что она творит... И тихо молились ученики духом и истиною – вопреки этой суетившейся толпе, исполняв­шей отжившую букву закона.

При наступлении дня Пятидесятницы: день еврейского праздника Пятидесятницы совпал в этот год со днем праздника первой христианской Пятидесятницы. Законом Моисеевым постановлено было (Лев. 23:15–16) праздновать 50-й день после наутрия субботы Пасхи, отсчитав от нее семь полных седмиц. Пасха еврейская в год смерти Христовой падала на вечер пятницы (14-е Нисана). Так как вечер у евреев причислялся к следующему дню или, точнее – день у них считался с вечера, то первый день Пасхи был, собственно, суббота (см. прим. к Ин. 19:14, Ин. 19:31 и парал.); это был вместе и первый день праздника опресноков (Лев. 23:5–6) и суббота Пасхи, на утрие которой (субботы) приносился так называемый сноп потрясания (Лев. 23:11); наутрие субботы этой значит было по-нашему утро воскресенья (в тот год – утро, в которое воскрес Господь, или первый день недели); от него нужно было отсчитать семь полных недель или 50 дней и в 50 день праздновать Иегове-Богу. Таким образом, праздник еврейской Пятидесятницы в тот год падал на первый день недели или, по-нашему, воскресенье, – на 50 день по воскресении Христовом. Этот еврейский праздник, праздник седмиц (Тов. 2:1; 2 Мак. 12:23) или праздник (принесения) первых плодов (Исх.  23:16. Чис.  28:26) был установлен в освящение жатвы или первых плодов, был один из трех великих праздников, в которые весь мужеской пол (кроме детей и немощных) должен был праздновать в Иерусалиме (Пасха, Пятидесятница и Кущи, Исх. 23:14–16; Втор.16:16), и праздновался он весело, светло (Втор.16:11). С этим празднеством соединялось также празднество воспоминания синайского законодательства, на том основании, что в третий день третьего месяца по выходе евреев из Египта Господь сошел на Синай для законодательства (Исх. 19:1; Исх. 19:10–11), евреи же вышли из Египта в ночь Пасхи (Исх. 13:3 и пар.); следовательно, день законодательства был 50 после Пасхи исхода (ср. Феофил.). Этот важный еврейский праздник, праздник новых плодов и синайского законодательства, был днем величайшим для первохристианского общества, днем сошествия Св. Духа, днем принесения Господу первых духовных плодов в лице трех тысяч крестившихся в этот день (ст. 41), – днем нового законодательства, заменившего законодательство древнее. «В какой день дан закон, в тот же нужно было даровать и благодать Духа, потому что как Спаситель, имея понести святое страдание, благоволил предать Себя на это страдание не в иное время, а в то, в которое заклали агнца, чтобы связать истину с самим образом, так и сошествие Св. Духа, по благоизволению свыше, даровано не в иное время, но в то, в которое дан закон, чтобы показать, что и тогда законополагал и теперь законополагает Дух Святой… Так как в день Пятидесятницы сносили снопы новых плодов и разные лица сходились под одно небо (в Иерусалиме), то в этот же день имело быть и то, чтобы начатки от всякого народа всех живущих под небом народов собирались в один сноп благочестия и по слову апостольскому приводились к Богу» (Феофил., ср. отчасти Злат.).

– Были все одни единодушно вместе кто и где? Слово все (они прибавлено в русском переводе, в славянском прибавлено – апостолы) кажется нельзя ограничивать одними только 12-ю апостолами, а надобно разуметь под ним всех верующих в Христа, бывших тогда в Иерусалиме, которых в одном из предшествующих собраний было около 120 человек (Деян. 1:16), а теперь было, может быть и более. Как бы нарочито, с намерением употребленное усиленное слово – все (ἄπαντες) не идет к одному только немногочисленному лику 12-ти апостолов, особенно когда в предшествующем повествовании речь была о гораздо большем числе учеников Христовых. Потом, далее 12 апостолов довольно ясно различаются от других, бывших в этом собрании (ст. 14). На большое также число лиц собравшихся указывает приложение ап. Петром в дальнейшей речи пророчества Иоилева к событию (ст. 16 и д.). И совершенно естественно предполагать, что в такой великий праздник около часа молитвы (ст. 15) все верующие были вместе с апостолами, даже вероятно в большем числе, чем в предшествовавшем собрании. Тогда были верующие вероятно только иерусалимские (ср. прим. к Деян. 1:16), а теперь к празднику пришли конечно верующие и из Иудеи, и из Галилеи, и из-за Иордана и сопредельных с ними мест, и они, без сомнения, пользовались этим случаем быть вместе с апостолами и прочими иерусалимскими верующими в Христа.

– Где они собрались вместе в это время? Прямого указания нет; из дальнейших слов повествования (ст. 2) видно только, что собрание было в доме, может быть в том же доме, в котором было и предшествующее собрание (Деян. 1:15 и дал.). Трудно предполагать, чтобы это было в одной из пристроек храма (хотя Флавий называет их ὀίκιες – дома, Antt. 8, 3, 2), которыми завидовал синедрион, так враждебно отнесшийся к Христу и Его ученикам и которого ученики Господа боялись перед тем временем (Ин. 20:19). Скорее всего предполагать, что это был дом частного лица, ученика Господня. Не в той ли опять большой горнице, в которой совершилось в первый раз таинство Евхаристии, после чего Господь обетовал послать ученикам другого Утешителя, пришел к ним сей Утешитель?

День Пятидесятницы установлен был в память дарования закона на горе Синайской, что совершилось в 50-й день по исходе евреев из Египта. А вышли они из Египта в день Пасхи, после вкушения агнцев, закланных накануне субботы, т.е. в пятницу, когда предан был смерти Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира (Ин. 1:29). Поэтому в тот год праздник Пятидесятницы приходился на день после субботы, т.е. на воскресенье. Как один из величайших праздников (подобный Пасхе), он праздновался с особенной восторженностью (как праздник Кущей), ибо, кроме воспоминания о даровании закона, он был еще праздником плодов (см. Исх. 19:1, 10-11; Исх. 23:16; Лев. 23:15-16; Чис. 28:26; Тов. 2:1; Втор. 16:11).

Все лица мужского пола (кроме детей и немощных) в праздник этот должны были находиться в Иерусалиме для молитвы. Поэтому понятно, как легко было собраться всем апостолам в этот знаменательный день для общей молитвы, сделавшейся для них уже и привычной, в ожидании обещанного ниспослания Святого Духа. Нет сомнения, что вместе с апостолами были здесь и многие другие христиане, и в особенности Божия Матерь.

«В какой день дан закон, в тот же нужно было даровать и благодать Духа, потому что как Спаситель, имея понести святое страдание, благоволил предать Себя на это страдание не в иное время, а в то, в которое закалали агнца, чтобы связать истину с самим образом, так и сошествие Святого Духа по благоизволению свыше даровано не в иное время, но в то, в которое дан закон, чтобы показать, что и тогда, и теперь законополагает Дух Святой. Так как в день Пятидесятницы сносили снопы новых плодов и разные лица сходились под одно небо, то в этот же день имело быть и то, чтобы начатки от всякого народа из всех живущих под небом собирались в один сноп благочестия и по слову апостольскому приводились к Богу» 71.

дня Пятидесятницы. Пятидесятый день после субботы пасхальной недели (Лев. 23:4-7, 15, 16). Таким образом, Пятидесятница, отмечавшаяся в первый день недели (наше воскресенье), была одним из трех великих израильских праздников. Ей предшествовала Пасха (Лев. 23:4-8; Чис. 28:16-25); спустя четыре месяца после нее совершался праздник Кущей (Лев. 23:33-43; Чис. 29:12-38; ср. Ин. 7:1-44). Пятидесятницу называют также "праздником седмиц", так как она совершалась через семь недель после Пасхи (Втор. 16:10), "праздником жатвы", потому что в это время собирали первые плоды урожая (Исх. 23:16), и "днем первых плодов" (Чис. 28:26).

все они были единодушно вместе. Там были все апостолы и, вероятно, "человек около ста двадцати", упомянутые ранее (Деян. 1:16).

В день Пятидесятницы, когда вспоминалось одно из величайших событий Ветхого Завета, именно дарование закона на Синае и заключение завета между Богом и избранным народом, совершилось одно из величайших событий новозаветной истории: сошествие обетованного Святого Духа на апостолов и других верующих, данного как залог нового завета между Богом и людьми. Не среди громов и молний, а в душе бурного ветра и в виде огненных разделенных языков, почивших на каждом из присутствующих, совершилось сошествие Святого Духа на апостолов и обнаружилось в даре разных языков, которыми неученые галилеяне начали говорить о великих делах Божиих. Собравшиеся на шум со всего Иерусалима пришельцы разных близких и отдаленных стран тогдашнего мира с удивлением услышали родную им речь из уст галилейских рыбаков и думали объяснить это явление действием молодого сладкого вина; но апостол Петр разъяснил им, что в такое раннее время дня (третий час) они не могли быть пьяными, если же говорят чужими им языками, то потому, что на них излился Дух Святой, как пророчествовал о том пророк Иоиль.

Ниспослание же Духа Святого совершилось вследствие того, что незадолго до сего известный им Иисус, засвидетельствовавший о Себе знамениями и чудесами, распятый и умерщвленный неблагодарным народом, но, как Сын Божий и истинный Мессия, воскресший из мертвых, соответственно пророчествам праотца Давида, и потом вознесшийся на небо, ниспослал оттуда по Своему обетованию Духа Святого, чем еще более подтверждается Его высокое достоинство как Господа и Мессии. Эта проповедь Петра произвела глубокое впечатление на слушателей: в тот же день около 3000 человек уверовали во Христа и крестились в Него. Так положено основание великому зданию Церкви Христовой на земле.

1. Сошествие Святого Духа на апостолов служит началом Нового Завета, заключенного Богом с родом человеческим, уже искупленным кровью Христа Спасителя. Церковь противополагает сошествие Святого Духа на апостолов смешению языков при Вавилонском столпотворении. «Егда снисшед языки слия, разделяши языки Вышний; егда же огненные языки разделяше и соединение вся призва» (кондак Пятидесятницы). Там отступление людей от союза с Богом вело к разделению их между собой и к разделению языков, как внешнему признаку и средству разномыслия и разделения. Здесь внешнее смешение языков не препятствовало говорящим быть единодушными в прославлении Бога, и как вытекало из единства мыслей и чувств, так и вело к общему соединению всех в одну семью, имеющую одного Отца Бога.