Деяния апостолов, Глава 19, стих 6. Толкования стиха

Так как в Ефесе можно было встретить людей различных верований востока, то Павел между прочим здесь нашел 12 человек из учеников Иоанна Крестителя, который призван был приготовить современных соотечественников своих к явлению Искупителя; но, как обыкновенно случается, с предуготовительными явлениями в Царстве Божием, по причине различной приемлемости сердец, не на всех одинаковое произвел впечатление. Из его училища вышли и такие, которые, последуя его указанию, с живой верой пристали к Спасителю и некоторые даже стали Его апостолами; и такие, которые остались при очень недостаточных понятиях о лице и учении Иисуса Христа; и такие, которые, не подражая примеру своего наставника, оставаясь в своих крайних предрассудках, действовали против христиан даже враждебно (так как и начало секты учеников Иоанновых, сохранившейся до новейших времен, по всей вероятности, надлежит относить как можно ближе ко временам евангельским). Ученики Иоанновы, с которыми встретился Павел в Ефесе, принадлежали ко второму из этих разрядов. Неизвестно, в Палестине ли они стали учениками Иоанновыми и от него самого получили крещение, или привлечены были в сообщество учеников его после, – во всяком случае надлежит о них заметить только то, что они хотя и немногое знали о лице и учении Иисуса Христа, однако считали себя в праве называться христианами так же, как и прочие (Лука называет их μαϑητάς Деян. 19:1). Павел и действительно думал в них найти христиан; но когда вошел с ними в разговор, то оказалось, что они еще ничего не получили от прославленного Господа Иисуса, даже не знали о Духе Святом. Павел охотно преподал им наставление об отношении служения Иоаннова к служению Иисуса Христа и крещения Иоаннова к крещению, которое вводило в общение с Иисусом Христом, делало причастниками Божественной жизни, от него исходящей. Потом преподал им христианское крещение с возложением на них рук и молитвой. И в учениках Иоанновых открылись те же признаки сошествия Духа Святаго, какие некогда и в апостолах.

Еще до второго посещения апостола Павла в Ефесе уже было небольшое число учеников Господних (Деян. 18:27). К ним еще принадлежало некоторое число таких верующих учеников, которые приняли только Иоанново крещение, потому что, подобно Аполлосу (Деян. 18:25), еще не вполне научены были пути Господню. Они еще не понимали, что крещение Иоанново было только крещением водою, таким образом подготовлявшим людей чрез покаяние к вере во Христа, что оно, следовательно, недостаточно для спасения и что для этого нужно креститься крещением Христовым. Апостол Павел, придя в Ефес и войдя в общение с ними, скоро заметил неполноту их христианского просвещения и спросил их: приняли ли вы Святаго Духа, уверовав? (то есть в Иисуса Христа). Они же отвечали: мы даже и не слыхали, есть ли Дух СвятыйЭтот ответ учеников Иоанновых нельзя так понимать, чтобы они не имели никакого понятия о бытии Духа Святого. Во-первых, должно предполагать, что эти ученики были из иудеев, так как ничего неизвестно, чтобы среди язычников в то время бывали ученики Иоанновы. В таком случае, хотя они и не могли иметь понятия о троичном в Лицах Боге, все-таки им не могло быть чуждо представление о Духе Святом как Духе Божием. Во-вторых, как ученики Иоанна и даже верующие, они должны были знать его пророчество о крещении Духом Святым чрез Христа (Мф. 3:11). Наконец, они и не говорят, что они

не знают, есть ли Дух Святой, но: мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святый, то есть ученики Иоанновы при обращении их к вере Христовой оглашены были лишь учением Иоанновым, причем им и не было говорено, что верующие во Христа получают Духа Святого, не было и речи о Духе Святом как даре веры в Иисуса Христа.. Тогда апостол, раскрыв пред ними лишь подготовительное ко Христу значение крещения Иоаннова, указал им на необходимость для получения спасения креститься крещением Христовым. И они, услышав это, крестились во имя Господа Иисуса, а Павел возложением на них рук низвел на них Духа Святого, что с очевидностию для всех выразилось в том, что они стали говорить иными языками и пророчествовать. Всех их было человек около двенадцати.

В результате крещения на учеников сходит Святой Дух, и они начинают пророчествовать. Здесь, как и в рассказе о крещении Филиппом евнуха (Деян. 8:39), сошествие Святого Духа следует за крещением, тогда как в рассказе о крещении Корнилия Петром Святой Дух сходит на всех собравшихся в момент оглашения и Петр задает риторический вопрос: «Кто может запретить креститься тем, кто, как и мы, получили Святого Духа?», после чего крестит их во имя Иисуса Христа (Деян. 10:44-48). Сравнение трех рассказов, во-первых, в Эфесе свидетельствует, что в практике ранней Церкви сошествие Святого Духа (имевшее видимые признаки в виде пророчества и говорения на языках) было связано с крещением, но не обязательно следовало за ним, а могло и предшествовать ему. Во-вторых, оно наводит на мысль о том, что видимое проявление Святого Духа не отменяло необходимости водного крещения во имя Иисуса.

"Когда Павел возложил", гово­рит, "на них руки, нисшел на них Дух Святый". Таким образом, на кого он возлагал руки, те получали Духа. Мож­но было иметь Духа и не обнаруживать этого, но они обнару­живали это действием, — тем, что говорили (иными) языками.

С самого крещения пророчествуют. Этого не сообщало крещение Иоанново; потому оно и было несовершенно. Оно только приготовляло к получению таких (благ), так как Иоанн, крещая, хотел, чтобы веровали в Грядущего по нем. Отсюда открывается великая истина, что крещающиеся (во имя Христово) совершенно очищаются от грехов. Если бы не очи­щались, то эти люди не получили бы Духа и не сподобились бы тотчас же даров Его. И смотри, дар был двоякий: языки и пророчества. Хорошо он назвал крещение Иоанново крещением покаяния, а не отпущения, возводя их к тому убеждению, что оно не сообщало последнего, так как отпущение есть дело кре­щения, после данного. Почему же они, получив Духа, не учили, тогда как Аполлос и не получив Его (учил)? Потому, что они не были столько ревностны и столько научены; а он был и научен и весьма ревностен. Мне кажется, что этот муж имел и великое дерзновение. Впрочем, хотя он и правильно учил "что Иисус есть Христос", однако имел нужду еще в подробнейшем научении. Таким образом, хотя он и не знал всего, но за свое усердие сподобился Святого Духа, подобно тому как бывшие с Корни­лием. Может быть, многие желают, чтобы и теперь было кре­щение Иоанново. Но в таком случае многие не стали бы забо­титься о добродетельной жизни, или можно было бы подумать, что каждый для этого, а не для царствия небесного, заботится о добродетели. Кроме того, было бы много лжепророков, не часто являлись бы "искусные" (1 Кор. 11:19), не ублажались бы при­нимающие веру просто. Ведь как блаженны "невидевшие и уверовавшие" (Ин. 20:29), так и верующие без знамений. Не в укоризну ли, скажи мне, Христос сказал иудеям: "не уверуете, если не увидите знамений" (Ин. 4:48)? Итак мы ничего не потеряли, если только захотим быть внимательными. Глав­ные блага мы получаем в крещении: отпущение грехов, освя­щение, причастие Духа, усыновление, вечную жизнь. Чего же еще хотите? Знамений? Но они упразднились. Ты имеешь веру, на­дежду, любовь, которые пребывают; их ищи; они больше зна­мений. Ничто не может сравниться с любовью: "но любовь из них больше", говорит апостол (1 Кор. 13:13). Ныне же любовь оску­девает; осталось только имя ее, а на деле ее нет, но разде­лились мы между собою.

Что делать, чтобы соединиться. Ведь легко обличать, но это только половина дела: нужно еще показать, как устроить общение; нужно о том позаботиться, как нам соединить раз­делившиеся члены. Не о том только нужно заботиться, чтобы нам принадлежать к единой Церкви или (содержать) один и тот же догмат; но не хорошо то, что, имея общение друг с другом во всем прочем, мы не имеем его в необходимом, и (по-видимому) находясь в мире со всеми, не соблюдаем мира между собою. Не на то смотри, что мы не ссоримся между собою каждый день, но на то, что у нас нет истинной и искренней любви. Нам нужны обвязание и елей (Лк. 10:34). Вспомним, что любовь есть признак учеников Христовых (Ин. 13:35), что без нее все прочее не значит ничего, что она есть дело не трудное, если захотим (иметь ее). Да, скажут, мы знаем это; но как достигнуть этого? Что нужно, чтобы она была у нас? Как сделать, чтобы мы любили друг друга? Наперед устраним то, что противно любви; тогда приобретем и ее. Пусть никто не помнит зла, не завидует, не радуется о зле. Это препятствует любви, а другое способствует ей. Недостаточно — уничтожить препятствия; нужно иметь и то, что способствует. Действия, нарушающие любовь, а не созидающие, исчисляет Сирах, именно: "поношение, гордость, обнаружение тайны и коварное злодейство" (Сир. 22:25). Для тех (иудеев), как людей плотских, этого было достаточно; для нас же нет; не этому только учим вас, но и другому. Для нас — без любви все бесполезно. Пусть будут у тебя бесчисленные блага, — какая в том польза? Пусть будет богатство, роскошь, но без любящих тебя, — какая в том польза? Нет блага прекраснее этого даже в житейском отношении, и напротив нет ничего хуже вражды. "Любовь покрывает множество грехов" (1 Пет. 4:8); а вражда напротив подозревает и то, чего нет. Недостаточно — только не быть врагом; нужно еще питать и любовь. Вспомни, что так пове­лел Христос, и этого довольно. Сама скорбь содействует любви и укрепляет ее. Но что же, скажут, теперь, когда нет скорби. Объясни, как нам стать друзьями? Но, скажи мне, разве у вас нет каких-нибудь друзей? Как вы стали друзьями? Как остаетесь ими? По крайней мере, пусть никто не враждует против другого; и это не маловажно; пусть никто не завидует; не завидующий не может быть и клеветником. Все мы живем в одной вселенной, питаемся одними и теми же плодами. Этого мало; мы сподобляемся одних и тех же таинств, одной и той же духовной пищи. Вот побуждения к любви! Но как, скажут, нам сохранить теплоту любви? А что возбуждает любовь плотскую? Телесная красота. Соделаем же и души наши прекрасными, и будем питать любовь друг к другу; ведь нужно не любить только, но и быть любимыми. Сделаем сперва это, т.е. чтобы нас любили; тогда легко будет и то. Как же сделать, чтобы нас любили? Будем добрыми, и мы достигнем, что всегда будут любящие нас. Пусть каждый заботится не столько о приобретении имущества, или рабов, или домов, сколько о том, чтобы быть любимым, чтобы иметь доброе имя. "Доброе имя лучше большого богатства" (Притч. 22:1). То постоянно, а это скоропреходяще; это можно приобресть, а того нельзя. Кто заслужил недоброе имя, тому трудно осво­бодиться от него; а бедный с именем добрым скоро мо­жет сделаться богатым. Пусть один имеет тысячи талан­тов, а другой сто друзей: последний богаче первого. Будем же делать это не просто, но как бы совершал куплю. Как же это? "Сладкие уста умножат друзей, и доброречивый язык умножит приязнь" (Сир. 6:5). Будем иметь уста, исполненные хвалы, и нравы чистые. С такими свойствами нельзя скрыться.

Посмотри, какие узы любви придумали внешние (языч­ники): кумовство, соседство, родство. Но у нас есть нечто больше всего этого. Это – священнейшая трапеза. Между тем многие из нас, приступающих к ней, даже не знаем друг друга. Это происходит, скажут, от многочисленности. Нет, от на­шего нерадения. Три тысячи и пять тысяч верующих было (в начале), и все они имели "душу едину" (Деян. 4:32); а те­перь и не знают друг друга, и не стыдятся этого, ссылаясь на многочисленность. Кто имеет много любящих его, тот не­преоборим ни от кого, тот сильнее всякого властителя: не столько оруженосцы охраняют последнего, сколько первого — любящие его. Он и славнее того: один охраняется своими ра­бами, а другой людьми равными ему; одного охраняют не по своей воле и из страха, другого добровольно и без страха. Чудное бывает здесь явление: единство во множестве и множе­ство в единстве. Как в игре на гуслях, хотя звуки раз­личны, но симфония одна, один и музыкант играющий на гу­слях, так и здесь: гусли, это — любовь; звуки, это — происходя­щие от любви дружеские речи, производящие все вместе одну и ту же гармонию и симфонию; музыкант, это — сила любви; она издает сладостное пение. Я хотел бы, — если это возможно, — ввести тебя в такой город, где была бы одна душа; ты уви­дел бы, какое там согласие, сладостнейшее всяких гуслей и всякой свирели, не издающее ни одного нестройного звука. Это согласие доставляет радость ангелам и самому Господу ангелов, служит приятным предметом зрелища для всех сил небесных, укрощает ярость демонов, обуздывает по­рывы страстей. Это согласие не только укрощает страсти, но не попускает и восставать им, и производит великое молчание. Как на зрелище все в молчании слушают хор играющих, и не производят ни малейшего шума, так и у любящих друг друга, когда любовь поет песнь свою, все страсти усми­ряются и успокаиваются, как звери обузданные и укрощенные; а где вражда, там все напротив. Но не станем говорить те­перь о вражде; будем говорить только о любви. Скажешь ли что-нибудь опрометчиво, никто не осуждает, но все извиняют; сделаешь ли что-нибудь, никто не имеет подозрения, но оказы­вает великое снисхождение. Все готовы подать падающему руку помощи, все охотно стараются поднять его.

Поистине, любовь есть крепкая стена, неприступная не только для людей, но и для диавола. Кто окружен множеством любящих его, тот не может впасть в опасность; нет у него поводов к гневу, но всегда он чувствует сердечное спокой­ствие, радость и веселие; нет поводов к зависти; нет слу­чаев к памятозлобию. Посмотри, как легко исполняет он и духовные и житейские дела свои. Что может сравниться с ним? Он — как бы город, отвсюду огражденный стенами; а тот (не имеющий любви) — как бы город, ничем не огражден­ный. Быть виновником любви, это — великая мудрость. Уничтожь любовь, и разрушишь все, ниспровергнешь все. Если же подобие любви имеет такую силу, то какова должна быть сама истин­ная (любовь)? Итак, увещеваю вас, будем стараться, чтоб были любящие нас; пусть каждый упражняется в этом искус­стве. Но вот, я, скажут, забочусь об этом, а тот не забо­тится. За то и большая награда ожидает тебя. Так, скажешь, но это трудно. Отчего, скажи мне? А я говорю и уверяю, что если только десять человек из вас соединится и вы приметесь за это дело, подобно тому, как апостолы за дело проповеди, или пророки за дело учения, если так и вы будете приобретать дру­зей, — то получится великая награда. Устроим себе изображения царя; это — признать учеников. И не делаем ли мы более, чем если бы вложили в них силу воскрешать мертвых? Диа­дема и порфира — отличия царя: без них, хотя бы на нем были золотые одежды, он еще не является царем. Так и ты усвой себе этот признак, и приобретешь любящих и для себя и для других. Никто, будучи любим, не станет ненавидеть. Изучим же эти краски, какими пишется, из каких соста­вляется это изображение. Будем приветливы, не станем ожи­дать этого со стороны ближних. Не говори: если я вижу, что другой выжидает, то (сделав это) я унижаюсь пред ним; напротив, если видишь его в таком состоянии, то сам пре­дупреди и угаси страсть его. Ты видишь больного; для чего же усиливаешь болезнь его? О том особенно и больше всего бу­дем стараться, чтобы честью быть "братолюбивы друг к другу" (Рим. 12:10). Не думай, что отдавать предпочтение другому значит унижать самого себя. Предпочитая другого, ты отдаешь честь самому себе, делаясь достойным большей чести. Будем же всегда уступать первенство другим. Не будем помнить сде­ланного нам зла, но — только добро. Ничто так не приобретает нам любви других, как язык, исполненный благодарности, уста, готовые на похвалу, душа негорделивая, отсутствие тще­славия, презрение к почестям. Если будем исполнять это, то соделаемся неуловимыми для сетей диавола, и, тщательно упраж­няясь в добродетели, сподобимся благ, уготованных любя­щим Бога, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

έλήλουν τε γλωσσαις (начали говорить на языках) — о глассолалии см.: комм, к Деян. 2:4. 

– Услышав сие, т.е. что проповеданный их учителем Иоанном Мессия действительно пришел и есть именно Иисус из Назарета и что недостаточно одного Иоаннова крещения для вступления в царство Мессии, ученики крестились во имя Господа Иисуса, т.е. крещением христианским (см. прим. к Деян. 2:38 и Мф. 28:19), и по возложении на них рук Павлом (см. прим. к Деян. 8:15–17) приняли Духа Святого, вследствие чего начали говорить иными языками (см. прим. к Деян. 2:4; Деян. 10:44–48 и парал.) и пророчествовать (см. прим. к Деян. 11:27; ср. Деян. 13:1, 1 Кор. 14).

Крещение двенадцати учеников Иоанна во второй раз отмечается некоторыми в смысле повторения крещения. Новее предшествующее ясно показывает, что здесь явно различается крещение Иоанново (как недостаточное) от истинного крещения во имя Христово, полнота которого свидетельствуется сообщением крещаемым им через возложение рук апостольских Духа Святого, видимым проявлением Которого было обнаружение дара говорить на разных языках и предсказывать будущее.

Очевидно, ученики Иоанна, как и Аполлос, хотя и принимались христианами, но не считались вполне принадлежащими к ним. До прихода апостола Павла в Эфес никто не мог взять на себя дело определительной постановки их в должное отношение. И вот апостол совершает это трудное дело, ясно показывая всем великую разность учеников Иоанна от последователей Христа. «Личности этих двенадцати учеников с некоторых сторон не особенно ясно и определенно очерчены в книге Деяний, — говорит специальный исследователь этой части книги иеромонах Григорий. — Но святой дееписатель называет их учениками без всякого другого определяющего слова. Нет нужды предполагать, что здесь этот термин святой Лука употребляет «в обширном или несобственном смысле». Скорее надо видеть в этом приложении эпитета к ученикам Иоанна при краткости рассказа стремление удержать ту черту из этого эпизода, что первоначально и сами эти Иоанновы ученики выдавали себя, а эфесские христиане и даже сам апостол Павел принимали их за действительных учеников Христовых. Это показывает и вопрос к ним: приняли ли вы Святого Духа, уверовав? Этот вопрос предполагает, с одной стороны, уведомление апостола о том, что эти ученики уверовали, а с другой — что или сам святой апостол, или представившие их ему возымели сомнение в полной их принадлежности к христианству. Апостол усомнился в полноте, точности сведений о том, в Кого они уверовали, т.е. об Иисусе Христе. Поэтому он и спрашивает их о самом конечном акте всякого обращения ко Христу, т.е. о получении даров Святого Духа, подававшихся обычно после крещения. Вопрошаемые заявили, что они приняли только крещение Иоанна Крестителя, а о совершившейся на земле сокровищнице благодатных излияний на верующих даров Святого Духа еще не слыхали. Первое крещение (Иоанново) не давало положительного содержания для духовной жизни крещаемого, а второе сообщало благодать отпущения грехов и имело значение действительного и существенного перерождения духовной природы крещаемого.

стали говорить иными языками и пророчествовать. Ср. Деян. 2:4, 11. Слово "пророчествовать" в этом отрывке, вероятно, соответствует выражениям "говорить о великих делах Божиих" (Деян. 2:11) и "величать Бога" (Деян. 10:46).

В Эфесе Павел нашел около 12-ти человек учеников Иоанновых, которые были крещены только крещением Иоанновым и о Святом Духе не слышали. Такое неведение о Святом Духе может показаться странным для учеников Иоанна, который проповедовал о пришествии того, Кто должен был крестить Духом Святым. Но тем не менее многие ученики Иоанна Предтечи, несмотря на явное указание их учителя на Иисуса как на грядущего Мессию, оставались в сомнении о Нем и ожидании, сообразно еврейским предрассудкам, более торжественного открытия Его Царства. Крещенные этими учениками иудеи оставались в ожидании скорого пришествия Мессии и о действительном явлении Его в лице назаретского Пророка и о начале царства Мессии на земле и крещении Духом Святым или, как они говорили, о Самом Духе Святом они не могли не слыхать.