Деяния апостолов, Глава 19, стих 26. Толкования стиха

Между тем, возникло в Ефесе сильное возмущение против апостола, которое было вместе доказательством важных последствий его проповеди в Малой Азии. В этом городе делали серебряные и золотые модели знаменитого храма Дианы, здесь находившегося, которые рассылались всюду и доставляли богатые доходы городу. Некто Димитрий, у которого производилась большая фабрикация таких моделей и который содержал у себя много работников, видя такие могущественные успехи Евангелия в Малой Азия и ощущая уменьшение своих доходов с началом упадка веры в Диану, пришел в опасение, что его ремесло и совсем потеряет свой ход. Он собрал своих единомысленников и легко мог воспламенить их негодование против людей, которые грозили уничтожить славу Дианы и лишить их доходов. Народ зашевелился; все спешили на публичную площадь, где обыкновенно собирались; многие кричали, сами не зная, о чем шло дело. Двое из спутников Павловых были схвачены. Так как народ греческий, из которого состояло главное народонаселение города, вообще питал ненависть к жившим здесь Иудеям, как врагам богов, и народная ненависть при малом оскорблении легко могла вспыхнуть в мятеж, от которого они много могли потерпеть; то, в настоящем случае, когда еще многим было неизвестно, что собственно было причиной негодования народного, – иудеи, слыша только то, что народ волнуется по причине оскорбления, нанесенного врагами богов, тотчас отнесли причину такого негодования к себе, а некто, именем Александр явился, чтобы дать народу объяснения и, в случае нужды, сложить вину на христиан. Но явление такого человека, который сам принадлежал к числу врагов народной религии, только произвело сильнейшее раздражение; крики еще более увеличились. Впрочем, эти враждебные расположения питала к апостолу, кажется, только чернь; начальники города знали образ жизни и действования Павла в течение почти трех лет в Ефесе и это не могло не дать им выгодного суждения о Павле. Некоторые из правителей города, управлявшие в этот год делами религии в Малой Азии (Άσιάρχαι), имевшие надзор за публичными играми, изъявили даже участие в судьбе его, упросив его не являться народу во время этого волнения. Наконец городской стряпчий успел успокоить мятущуюся толпу, представив, что удовлетворения надлежит требовать законным порядком: что не может быть, чтобы кто-нибудь восставал против великой богини ефесской, что за возмущение можно опасаться ответственности.

В это время произошло возмущение в Ефесе, произведенное против него некоторым серебряником по имени Димитрий, главное ремесло которого было делание серебряных моделей с знаменитого ефесского храма Артемиды и которому поэтому охлаждение язычников к храму Артемиды Ефесской, происшедшее вследствие проповеди апостола, угрожало совершенным упадком его ремесла. Но народное смятение вскоре было успокоено, и беспорядочная толпа разошлась по убеждению одного гражданского чиновника. И таким образом, Павел, против которого произведено было это возмущение народа, остался невредим.

Здесь говорится о «богах», т. е. кумирах или идолах, которые действительно не суть боги. По св. иконы мы не считаем за богов, а признаем за священныя изображения событий и лиц, происшедших не от вымысла, а на самом деле, напр., Крещение Господне: Мф. 3:14-17; Преображение: Мф. 17:1-5; Господь Вседержитель: Евр. 1:3; Откр. 14:14; Пресв. Богородица с младенцем: Мф. 16:17; Апостолы и пророки. Какое же может быть сравнение этих изображений с идолами, вымысел коих—начало блуда и изобретение их— растление жизни: Прем. 14:12-14; Деян. 7:40-43.

συκ έίσιν θεοί οι διά χειρων γινόμενοι (не боги те, которые сделаны руками) — ср. Деян. 7:48; 19:29; 17:24. Обычно язычники не идентифицировали богов со статуями: для них, как, например, для современных православных христиан иконы, изображения богов обладали особой силой.

Ефес был тем знаменитым городом, где встречались между собой восток и запад, Азия и Европа, и множество торговых кораблей совер­шали постоянные рейсы между ним и Коринфом. Но не смотря на прилив в него западных воззрений, он сохранял с необы­чайною верностью религию древних азиатских богов, и самым почитаемым божеством его была Артемида. Это была известная азиатская Астарта, лишь под греческим названием, и культ ее, как основывавшейся на боготворении грубых производительных сил природы, отличался самою необузданною распущенностью. Храм ефесской Артемиды славился во всем мире и считался одним из чудесь света. Сожженный Геростратом, он вновь построен был с еще большим великолепием, так что своею славою Артемида затеняла другие божества Азии. Так как храм этот пользовался правом убежища, то около него обыкновенно собиралось все преступное и грязное, и это, вместе с развра­щающим влиянием самого культа, делало Ефес одним из самых развращенных городов мира.

Более всего убытков понес от уменьшения благоговения к богине и ее святилищу некий серебряных дел мастер, по имени Димитрий, который продавал поклонникам маленькие серебряные модели храма и изображения в память посещения ими Ефеса и его храма. Да и не только в Ефесе, но и в каждом знаменитом центре языческого куль­та спрос на эти вещи вызывал большое предложение их со стороны промышленников. Димитрий нашел, что его промышленность начинает подрываться, и он, прикрываясь ревностью к храму и богине, решился, насколько это было возможно для него, принять меры с целью остановить грозящее ему разорение. Созвав на собрание всех художников и простых рабочих, занимавшихся этим ремеслом, он обратился к ним с речью, в которой сначала возбудил их страсти предостережением о грозящем им разорении, а затем взывал к их дремлющему фанатизму об отмщении за оскорбленное величие их храма и упадающее великолепие богини, которую-де боготворила вся Азия и весь мир.

– Немалое число людей, и притом не только в Ефесе, но почти во всей Асии совратил: свидетельство врага Павла и христианства, подтверждающее рассказ о широком распространении христианства по Асии (ст. 10 и прим.).

– Этот Павел: презрительно.

– Делаемые руками не суть боги: народ отождествлял статуи богов с самими богами, или представлял, что боги живут в этих статуях. Учение Павла об идолах и статуях см. Деян. 17:29 и прим.; 1 Кор. 8:4; 1 Кор. 10:20 и др.

Речь Димитрия серебряника к ремесленникам, можно сказать, живая, но не вполне искренняя. По замечанию святого Иоанна Златоуста, он преувеличивает опасность. «Ибо слова его значат почти то же, что нам, при нашем ремесле, угрожает опасность умереть с голоду. Самые слова его могли бы обратить их к вере, но они как люди низкие и невежественные тотчас возмущаются, не думая, что если Павел стал силен, что всех привлекает к себе и самому почитанию богов угрожает опасностью, то как должен быть велик Бог его! Он может даровать нам гораздо более того, за что мы опасаемся».

Достойно замечания и то, что Димитрий называет своих слушателей друзьями, которыми они для него не были. По мысли преосвященного Михаила, Димитрий, вероятно, имел нечто вроде фабрики; в его ведении были и художники, и ремесленники, которые работали на него и по домам.

А такие лица в то время не отличались дружбой с бедными рабочими, как и все вообще богатые люди. «Когда в Филиппах были затронуты денежные интересы, то мирные прежде язычники восстали (см. Деян. 16:16-24). Подобное же случилось и здесь, в Эфесе».

Но побежденный и гонимый дух злобы воздвиг против проповедников Евангелия и, в особенности, против Павла великий мятеж. В то время как Павел, считая дело Христовой проповеди в Эфесе довольно твердым, думал обойти церкви Македонии, Ахаии, посетить Иерусалим и затем перенести деятельность свою в Рим, – серебряных дел мастер Димитрий, изготовлявший для продажи изображения Артемиды (Дианы) при знаменитом ее эфесском храме, возмутил товарищей своих по ремеслу против Павла за то, что он своей проповедью сокращает число почитателей Дианы и наносит ущерб их ремеслу, а они своим криком возмутили почти всех жителей, которые устремились на площадь, сами не зная хорошо, зачем и для чего.