Деяния апостолов, Глава 19, стих 19. Толкования стиха

Несчастное последствие такого покушения (Деян. 19:15, 16) произвело сильное впечатление на многих, которые действиями апостола хотя уже расположены были почитать Господа Иисуса сообщителем Божественных сил людям, однако не оставляли еще ни своего прежнего порочного поведения, ни своего пустого искусства, напротив также старались его совместить с христианством и самое христианство употребить в пособие ему. Устрашенные этим происшествием, жители Ефеса сами теперь пришли к апостолу, принесли пред ним раскаяние в своих порочных делах и объявили решительное отречение от всего подобного. Книги, наполненные магическими формулами и стоившие большой суммы (около 20,000 рублей), были принесены на площадь и сожжены в глазах всех.

Весть об этом событии скоро разнеслась по всему городу и произвела сильное действие на жителей Ефеса, как иудеев, так и язычников. На всех их вообще напал страх пред таинственною, всемогущею силой имени Господа Иисуса, а верующие радостно прославляли это Святое имя. Для вновь обращавшихся ко Христу этот общий страх сопровождался особенно благодетельными последствиями: он пробудил в них сильное ощущение и сознание своей греховности, вследствие чего они приходили к Павлу, исповедуя и открывая дела свои. Даже на занимавшихся чародейством этот страх произвел некоторое действие и притом точно так же благодетельное: довольно многие из них, собрав книги свои, заключавшие в себе формулы заклинаний, разные молитвы к богам и вообще руководство ко всевозможным чародействам и волхвованиям, сожгли их перед всеми. При этом сами же чародеи определили и ценность добровольно сожженных ими книг: оказалось, что сожжено их было на 50 000 драхм, что равняется сумме около 10 000 рублей. С такою силой возрастало и возмогало слово Господне над силою тьмы.

Продолжая свое повествование, Лука подчеркивает, что «многие же из уверовавших приходили, исповедуя и открывая дела свои. А из занимавшихся чародейством довольно многие, собрав книги свои, сожгли перед всеми, и сложили цены их, и оказалось их на пятьдесят тысяч драхм». Автор книги Деяний заключает: «С такою силою возрастало и возмогало слово Господне» (Деян. 19:18-20).

Лука не случайно увязывает практику изгнания демонов с чародейством: хотя иудейские заклинатели, о которых он говорил выше, не считали себя чародеями, связь между их деятельностью и магией существовала. По крайней мере автор Деяний усматривал такую связь, иначе он не поместил бы упоминание о чародеях, сжигавших свои книги, сразу после рассказа о сыновьях первосвященника Скевы. Очевидно, эти сыновья полагали, что чудеса Павла сродни магии и что, если они будут использовать имя Иисуса, которым он оперировал, то достигнут того же эффекта.

Сожжение магических книг — впечатляющее зрелище, которое должно было поразить воображение местных жителей, особенно учитывая большое количество и высокую стоимость уничтоженной литературы (если драхма приравнивается к динарию, то 50 тысяч драхм были равны заработной плате подённого рабочего за 50 тысяч дней, или 137 рабочих за год при условии работы без выходных). Но для Луки это прежде всего одно из свидетельств победного шествия христианской веры, которая успешно отражает сопротивление и неуклонно «возрастает и возмогает».

Упоминание Луки о том, что уверовавшие во Христа исповедовали и открывали дела свои, отражает практику, сложившуюся еще во времена Иоанна Крестителя: приходившие к нему «крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои» (Мф. 3:6; Мк. 1:5).

Практика исповедания грехов с самого начала существовала и в христианской традиции, в том числе в связи с крещением и Евхаристией. Апостол Иоанн говорит: «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин. 1:9). Апостол Иаков пишет: «Признавайтесь друг перед другом в проступках» (Иак. 5:16). Буквальный перевод звучит так: «Исповедуйте (έξομοΛογεΐσθε) друг другу грехи (αμαρτίας) ваши». Речь здесь, вероятно, идет об акте литургического характера, происходившем во время собрания общины («друг другу» значит «в церкви», в собрании). Это подтверждают слова из «Учения 12 апостолов» (Дида- хи), литургического памятника конца I или середины II в.: «В церкви исповедуй согрешения твои». В другом месте того же памятника исповедание грехов прямо увязывается с Евхаристией: «В день Господень, собравшись, преломляйте хлеб и благодарите, исповедовав предварительно согрешения ваши, чтобы жертва ваша была чиста».

 τάς βίβλους κατέκατον (сжигали книги) — нам известно о сожжении книг в греко-римском мире начиная с V в. до Р. X., у иудеев — со времени Иеремии (вторая пол. VII в. до Р. X.). Обычно книги сжигались по приказу правителей или официальных лиц, если были признаны политически опасными, оскорбительными или богохульными. Диоген Лаэртский (О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, 9.52) сообщает, что афиняне сожгли публично на площади книги Протагора, отобрав их через глашатая у всех, кто их имел. Причиной послужило начало одной из них, в которой Протагор усомнился в возможности знания о существовании богов: «О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию, — и вопрос темен, и людская жизнь коротка» (пер. М. Л. Гаспарова).

В республиканском Риме практика сожжения книг была весьма распространена, см., например: Ливий. История Рима от основания города, 39.16.8 (речь Спурия Постумия Альбина, консула 186 г. до Р. X.): «Сколько уже раз на памяти ваших отцов и дедов магистратам поручалось запретить чужеземные обряды, изгнать с форума, из цирка и вообще из города бродячих жрецов и прорицателей, разыскать и сжечь пророческие книги...» (пер. Э. Г. Юнца).

По рассказу Ливия (История Рима от основания города, 40.29.3-14), в 181 г. до Р. X. на поле у подножья Яникула, которым владел писец Луций Петилий, был найден ящик с 14 книгами, которые якобы принадлежали царю Нуме Помпилию. «Семь книг были латинскими, и в них говорилось о праве понтификов, а семь греческими, о науке мудрости того времени... первыми прочитали эти книги друзья хозяина, присутствовавшие при находке, потом читавших стало все больше, о книгах пошли слухи, и тогда городской претор Квинт Петилий сам решил их прочесть... Просмотрев эти книги, он обнаружил, что многое в них подрывает основы богопочитания, и сказал Луцию Петилию, что намерен бросить эти книги в огонь, но предоставляет ему возможность вытребовать эти книги по суду или иными средствами... Писец обратился к народным трибунам, от трибунов дело перешло в сенат. Претор сказал, что готов поклясться: читать и сохранять эти книги не следует. Сенат почел такое обещание претора достаточным; книги же постановил сжечь в скорейшее время на Комиции, а хозяину их выплатить столько, сколько скажут претор Квинт Петилий и большая часть народных трибунов. Денег писец не принял. Служители при жертвоприношениях развели костер на Комиции, и на глазах у народа книги были сожжены» (пер. И. И. Маханькова).

Во времена ранней Римской империи сжигались как книги сторонников республиканского строя Тита Лабиена, Кремуция Корда, Кассия Севера (Светоний. Гай Калигула, 15.4; Тацит. Анналы, 4.35; Дион Кас сии. Римская история, 57.24.3), так и пророческие сочинения. Светоний (Август, 31.1) рассказывает, что Август «в сане великого понтифика... велел собрать отовсюду и сжечь все пророческие книги, греческие и латинские, ходившие в народе безымянно или под сомнительными именами, числом свыше двух тысяч. Сохранил он только сивиллины книги, но и те с отбором» (пер. М. Л. Гаспарова).

Сжигались и магические книги. Однако сохранившиеся сообщения об этом относятся к христианскому периоду. О сожжении магических книг упоминает Григорий Назианзин (PG, XXXV, 1184а), в IV в. были сожжены книги Паулина, епископа Дакии, которого обвинили в занятиях магией (Хиларий. Ор. hist. fr. 3.27 // PL, X, 674). При императоре Валенте (364-378 гг.) занятия магией преследовались особенно свирепо, и напуганные владельцы магических книг сами сжигали свои библиотеки (Аммиан Марцелин. Римская история, 29.2.4).

См.: Forbes С. А. Books for the Buming // ТАРА. 67. 1936. P. 114-125; PeaseA. S. Notes on Book-Buming // Munera Studiosa: Studies Presented to W. Η. P. Hatch / Eds. Μ. H. Shepherd, Jr., S. E. Johnson. Cambridge, Mas., 1946. P. 145-160.

άργυρίου μυριάδας πέντε (пятьдесят тысяч серебром) — какие серебряные монеты имеются в виду, Лука не указывает, но, похоже, речь идет о драхмах (более вероятно) или об их эквиваленте — римских денариях. Драхма (δραχμή) была серебряной монетой; в НЗ упоминается только в Лк. 15:8. Дидрахма (монета в две драхмы) была равна половине шекеля — храмовому налогу, который платили все евреи (Мф. 17:24). Драхма была дневным заработком поденщика. Сумма в 50 000 драхм представляла огромное состояние, из чего следует, что по крайней мере часть эфесских христиан была достаточно богата, чтобы позволить себе потратить столько денег на магические книги.

Оказалось, что в Ефесе заклинаниями занимались не только язычники, но и некоторые из новообращенных христиан. Устрашенные происшедшим, они откровенно раскаялись в своем грехе и в доказательство искренности своего покаяния принесли свои дорогие каббалистические книги, служившие для них орудием их ремесла, и публично сожгли их. Это тайное чернокнижие практиковалось в таких широких размерах, что ценность книг, сожженных таким образом чернокнижниками в порыве покаяния, восходила до пятидесяти тысяч драхм серебра, что составит не менее 12,500 рублей золотом. Этот необычайный костер, который наверно продолжался довольно значительное время, был столь поразительным обличением господствующего легковерия, что это несомненно было одним из обстоятельств, которые придали проповедничеству ап. Павла столь обширную известность по всей Азии.

Во время своего двухлетнего пребывания в Ефесе апостол не только проповедывал устно, но и письменно. Чрез своих сотрудников он вел постоянные сношения с различны­ми церквами, и в назидание двух из них, именно коринфской и галатийской, он написал два послания, известные под названием «послания в Галатам» и «первого послания к Коринфянам». Первое из них было вызвано печальным слухом, что галаты, с такою охотою принявшие веру от ап. Павла по своему обычному легкомыслию увлеклись другими проповедника­ми, именно иудействующими противниками апостола. Последние с целью разрушить дело ненавистного им апостола, стали так заманчиво изображать галатам преимущества сынов Ав­раама, что у них явилось даже желание «быть под законом» (Гал. 4:21). Вместе с тем в их душах был подорван и самый авторитет ап. Павла. Чтобы предостеречь их от этого опасного заблуждения, апостол и написал им послание, в котором с изумительною ясностью выставляет преимущества нового завета над ветхим и говорит, что сыны Авраама не те, что ведут плотскую родословную от него, а именно верующие во Христа (Гал. 3:7, 29). В защиту своего апостольства он напомнил им о своем необычайном обращении, присовокупив при этом, что проповедуемое им Евангелие не есть человеческое, ибо он «принял его и научился не от челове­ка, но чрез откровение Иисуса Христа» (Гал. 1:11, 12). Послание к Коринфянам вызвано было совершенно иными обстоятельствами. До апостола дошел печальный слух, что коринфские христиане, нарушив братское единение, поделились на несколько партий и на подобие греческих школ, носивших имя того или другого софиста, одни считали себя последователями Павла, другие – Аполлоса, третьи – Кифы и некоторые Христа. Некоторые из братий дошли до такого заблуждения, что стали отрицать воскресение мертвых. Вторглась в среду церкви и нравственная рас­пущенность, которою вообще отличался Коринф, и община терпела в своей среде одного гнусного грешника, от которого с омерзением отвращались даже язычники. Все эти нестроения и за­ставили апостола обратиться к Коринфянам с обширным посланием, в котором он с апостольскою властью увещевал их оставить свои разделения, так как за всех их распался один и тот-же Христос, а все остальные проповедники лишь простые служители слова: они насаждают и поливают, но возращает Бог. «Посему и насаждающий, и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий». Источником этих разделений была умственная гордость коринфян, и апостол напомнил им, что для них как христиан земная мудрость должна стоять уже на втором плане, «потому что немудрое Божие премудрее человеков» (1 Кор. 1:25). Опровергнув затем заблуждение тех, ко­торые отрицали воскресение мертвых, и повелев строго нака­зать тяжкого грешника, апостол делает целый ряд наставлений по различным вопросам церковно-общественной жизни и заключил собственноручно любвеобильным приветствием: «Бла­годать Господа нашего Иисуса Христа с вами. И любовь моя со всеми вами во Христе Иисусе. Аминь».

4) довольно многие чародеи сожгли свои книги: под чародеями разумеются здесь не только вышеупомянутые заклинатели, но вообще занимавшиеся чародейством (колдовством), маги, прорицатели разных родов и т.п. В Малой Азии именно Эфес был центром всякого рода магии и волшебства, развившихся под влиянием культа Артемиды и первоначально связанных с ним; славились так называемые эфесские грамотки, – разные волшебные формулы, на папирусе или пергаменте писанные, которые носились как амулеты или в предохранение от бед, или в приманку счастья и т.п.

– Собрав книги свои: в которых были записаны способы производства разных чародеяний и волхвований, формулы заклинаний, разные молитвы богам и т.д.

– Сожгли: такие истребления чародейских книг совершались иногда по распоряжению высших властей; так, сожжено было сочинение Протагора о богах, так император Август велел собрать и сжечь книги прорицателей. Но в Эфесе сами обладатели этих книг добровольно сожгли их, что гораздо важнее, чем официальное сожжение.

– Сложили цены их: чародеи сами вычислили, чего стоят сожженные ими книги, ибо только они одни могли ценить бывшую у них (мнимую) драгоценность, другие цены им не знали. Таковые бредни ценились очень высоко, и этим объясняется указанная ниже громадная сумма, какой они стоили.

– Пятьдесят тысяч: дееписатель не упоминает – чего, какой монеты; так как в обычном употреблении счетов была тогда драхма греческая, то, вероятно, она здесь и разумеется, т.е. что все сожженные чародейские книги стоили 50000 драхм; драхма = около 20 коп. серебром; следовательно, сожжено всего книг на сумму около 10000 рублей.

Ужас чародеев выразился в том, что они собрали все книги с таинственными записями заклинателей и публично сожгли их, несмотря на то, что, по их исчислению, эти рукописи стоили 50 тысяч драхм (серебряных монет; каждая драхма равна 20 коп.), т.е. 10 тысяч рублей. Конечно, в сущности, все эти книги ничего не стоили, ибо в них находились одни бредни, но ими привыкли обманываться покупатели таинственных средств к счастью, и потому они ценились высоко. Так как в деле распространения этих рукописей скрывался большой обман, то нередко сожжение этих рукописей совершалось по требованию власти (например, по повелению императора Августа). Но здесь сожгли их сами чародеи, что показывает великое действие на них того, что случилось с заклинателями, принадлежавшими к одному роду занятий с ними. По объяснению блаженного Феофилакта, «уверовав во Христа, они книги эти не продали, но сожгли, для того, вопервых, чтобы кто-нибудь не заразился их душепагубной язвой, а потом для того, чтобы не приобрести чегонибудь за продажу их. Так как деньги, вырученные за собаку, или доход от идолопоклонства запрещено было приносить Богу, то они не признали делом праведным повергнуть к ногам апостолов и серебро, вырученное этим путем».

книги свои. Т.е. книги по магии и чародейству.

пятьдесят тысяч драхм. В дни Павла одна драхма составляла стоимость овцы; раб стоил четыре драхмы.

Этою проповедью и чудесами имя Иисуса Христа сделалось так известно в Асии, что заклинатели при изгнании бесов стали употреблять имя Иисуса Христа, проповедуемого Павлом. Но когда это имя употребили с тою же целью сыновья первосвященника Скевы, то злой дух бросился на них, избил и прогнал из дома. Это обстоятельство навело на всех большой страх и немало содействовало распространению проповеди и уничтожению чародейства.

Когда некоторые заклинатели, в числе их семеро сыновей первосвя-щенника Скевы, стали употреблять имя Иисуса Христа, проповедуемого апостолом Павлом, для изгнания бесов, то злой дух поражает их самих. Как замечает святитель Златоуст, они веровать не хотели, а изгонять злых духов этим именем хотели и притом делали это по любостяжанию. И хотя, по слову Спасителя, кто не против Него, тот за Него (Лк. 9:49–50), но в этом случае Бог попустил злому духу наказать суеверных заклинателей, чтобы таким образом оградить от такого же злоупотребления Его именем, какое хотел сделать из Него или из даров Святого Духа Симон волхв (Деян. 8:10). Имя первосвященника Скевы совершенно неизвестно ни из Иосифа Флавия, ни из других источников, но оно могло быть прозванием какого-нибудь из известных архиереев как Маккавей, Гиркан, Каиафа и подобные.