Деяния апостолов, Глава 19, стих 18. Толкования стиха

Несчастное последствие такого покушения (Деян. 19:15, 16) произвело сильное впечатление на многих, которые действиями апостола хотя уже расположены были почитать Господа Иисуса сообщителем Божественных сил людям, однако не оставляли еще ни своего прежнего порочного поведения, ни своего пустого искусства, напротив также старались его совместить с христианством и самое христианство употребить в пособие ему. Устрашенные этим происшествием, жители Ефеса сами теперь пришли к апостолу, принесли пред ним раскаяние в своих порочных делах и объявили решительное отречение от всего подобного. Книги, наполненные магическими формулами и стоившие большой суммы (около 20,000 рублей), были принесены на площадь и сожжены в глазах всех.

Весть об этом событии скоро разнеслась по всему городу и произвела сильное действие на жителей Ефеса, как иудеев, так и язычников. На всех их вообще напал страх пред таинственною, всемогущею силой имени Господа Иисуса, а верующие радостно прославляли это Святое имя. Для вновь обращавшихся ко Христу этот общий страх сопровождался особенно благодетельными последствиями: он пробудил в них сильное ощущение и сознание своей греховности, вследствие чего они приходили к Павлу, исповедуя и открывая дела свои. Даже на занимавшихся чародейством этот страх произвел некоторое действие и притом точно так же благодетельное: довольно многие из них, собрав книги свои, заключавшие в себе формулы заклинаний, разные молитвы к богам и вообще руководство ко всевозможным чародействам и волхвованиям, сожгли их перед всеми. При этом сами же чародеи определили и ценность добровольно сожженных ими книг: оказалось, что сожжено их было на 50 000 драхм, что равняется сумме около 10 000 рублей. С такою силой возрастало и возмогало слово Господне над силою тьмы.

Продолжая свое повествование, Лука подчеркивает, что «многие же из уверовавших приходили, исповедуя и открывая дела свои. А из занимавшихся чародейством довольно многие, собрав книги свои, сожгли перед всеми, и сложили цены их, и оказалось их на пятьдесят тысяч драхм». Автор книги Деяний заключает: «С такою силою возрастало и возмогало слово Господне» (Деян. 19:18-20).

Лука не случайно увязывает практику изгнания демонов с чародейством: хотя иудейские заклинатели, о которых он говорил выше, не считали себя чародеями, связь между их деятельностью и магией существовала. По крайней мере автор Деяний усматривал такую связь, иначе он не поместил бы упоминание о чародеях, сжигавших свои книги, сразу после рассказа о сыновьях первосвященника Скевы. Очевидно, эти сыновья полагали, что чудеса Павла сродни магии и что, если они будут использовать имя Иисуса, которым он оперировал, то достигнут того же эффекта.

Сожжение магических книг — впечатляющее зрелище, которое должно было поразить воображение местных жителей, особенно учитывая большое количество и высокую стоимость уничтоженной литературы (если драхма приравнивается к динарию, то 50 тысяч драхм были равны заработной плате подённого рабочего за 50 тысяч дней, или 137 рабочих за год при условии работы без выходных). Но для Луки это прежде всего одно из свидетельств победного шествия христианской веры, которая успешно отражает сопротивление и неуклонно «возрастает и возмогает».

Упоминание Луки о том, что уверовавшие во Христа исповедовали и открывали дела свои, отражает практику, сложившуюся еще во времена Иоанна Крестителя: приходившие к нему «крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои» (Мф. 3:6; Мк. 1:5).

Практика исповедания грехов с самого начала существовала и в христианской традиции, в том числе в связи с крещением и Евхаристией. Апостол Иоанн говорит: «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин. 1:9). Апостол Иаков пишет: «Признавайтесь друг перед другом в проступках» (Иак. 5:16). Буквальный перевод звучит так: «Исповедуйте (έξομοΛογεΐσθε) друг другу грехи (αμαρτίας) ваши». Речь здесь, вероятно, идет об акте литургического характера, происходившем во время собрания общины («друг другу» значит «в церкви», в собрании). Это подтверждают слова из «Учения 12 апостолов» (Дида- хи), литургического памятника конца I или середины II в.: «В церкви исповедуй согрешения твои». В другом месте того же памятника исповедание грехов прямо увязывается с Евхаристией: «В день Господень, собравшись, преломляйте хлеб и благодарите, исповедовав предварительно согрешения ваши, чтобы жертва ваша была чиста».

Отсюда видно, что и в церкви апостольской существовало таинство исповеди или покаяния. В этом месте Деяний мы видим, что исповедывали 'дела свои не иные, как те, которые были уже т. е. раньше приняли крещение: Деян. 2:44; 4, 32; 17 и др. При этом уверовавшие приходили исповедаться пред апостолами (ст. 6, 21), так как им одним с преемниками дана власть вязать и разрешать грехи: Мф. 18,18.

Здесь мы усматриваем, что в церкви апостольской существовало и таинство исповеди, или покаяния. Это таинство принимается ныне членами святой Церкви для очищения от грехов, совершенных после крещения. И в этом месте Деяний мы видим, что исповедовали дела свои не иные, как те, которые были уже веровавшими, т. е., раньше приняли крещение (ср. 2, 44; 4, 32; 11, 17; 15, 5; 18, 27). При этом они не только вообще исповедали свою греховность, но и в частности сказывали, что каждый из них сделал (дела своя), как это и теперь делается на исповеди. Может быть, кто-нибудь скажет, что они «возвещали» (сказующе, ἀναγγέλλοντες), среди всего множества верующих громко и во всеуслышание исповедовали дела свои, а не так, как теперь. Но существо таинства покаяния от этого не изменяется: важно не то, при каком количестве слушателей поведаемы были дела каждого, а то, от кого согрешившие могли получать и действительно получали оставление: власть отпускать грехи дана только апостолам и их преемникам; посему исповедание грехов делаемо было главным образом пред лицами священными, которые одни только могли давать разрешение, и давали его независимо от того, была ли исповедь всенародной, или совершалась наедине.

Оказалось, что в Ефесе заклинаниями занимались не только язычники, но и некоторые из новообращенных христиан. Устрашенные происшедшим, они откровенно раскаялись в своем грехе и в доказательство искренности своего покаяния принесли свои дорогие каббалистические книги, служившие для них орудием их ремесла, и публично сожгли их. Это тайное чернокнижие практиковалось в таких широких размерах, что ценность книг, сожженных таким образом чернокнижниками в порыве покаяния, восходила до пятидесяти тысяч драхм серебра, что составит не менее 12,500 рублей золотом. Этот необычайный костер, который наверно продолжался довольно значительное время, был столь поразительным обличением господствующего легковерия, что это несомненно было одним из обстоятельств, которые придали проповедничеству ап. Павла столь обширную известность по всей Азии.

Во время своего двухлетнего пребывания в Ефесе апостол не только проповедывал устно, но и письменно. Чрез своих сотрудников он вел постоянные сношения с различны­ми церквами, и в назидание двух из них, именно коринфской и галатийской, он написал два послания, известные под названием «послания в Галатам» и «первого послания к Коринфянам». Первое из них было вызвано печальным слухом, что галаты, с такою охотою принявшие веру от ап. Павла по своему обычному легкомыслию увлеклись другими проповедника­ми, именно иудействующими противниками апостола. Последние с целью разрушить дело ненавистного им апостола, стали так заманчиво изображать галатам преимущества сынов Ав­раама, что у них явилось даже желание «быть под законом» (Гал. 4:21). Вместе с тем в их душах был подорван и самый авторитет ап. Павла. Чтобы предостеречь их от этого опасного заблуждения, апостол и написал им послание, в котором с изумительною ясностью выставляет преимущества нового завета над ветхим и говорит, что сыны Авраама не те, что ведут плотскую родословную от него, а именно верующие во Христа (Гал. 3:7, 29). В защиту своего апостольства он напомнил им о своем необычайном обращении, присовокупив при этом, что проповедуемое им Евангелие не есть человеческое, ибо он «принял его и научился не от челове­ка, но чрез откровение Иисуса Христа» (Гал. 1:11, 12). Послание к Коринфянам вызвано было совершенно иными обстоятельствами. До апостола дошел печальный слух, что коринфские христиане, нарушив братское единение, поделились на несколько партий и на подобие греческих школ, носивших имя того или другого софиста, одни считали себя последователями Павла, другие – Аполлоса, третьи – Кифы и некоторые Христа. Некоторые из братий дошли до такого заблуждения, что стали отрицать воскресение мертвых. Вторглась в среду церкви и нравственная рас­пущенность, которою вообще отличался Коринф, и община терпела в своей среде одного гнусного грешника, от которого с омерзением отвращались даже язычники. Все эти нестроения и за­ставили апостола обратиться к Коринфянам с обширным посланием, в котором он с апостольскою властью увещевал их оставить свои разделения, так как за всех их распался один и тот-же Христос, а все остальные проповедники лишь простые служители слова: они насаждают и поливают, но возращает Бог. «Посему и насаждающий, и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий». Источником этих разделений была умственная гордость коринфян, и апостол напомнил им, что для них как христиан земная мудрость должна стоять уже на втором плане, «потому что немудрое Божие премудрее человеков» (1 Кор. 1:25). Опровергнув затем заблуждение тех, ко­торые отрицали воскресение мертвых, и повелев строго нака­зать тяжкого грешника, апостол делает целый ряд наставлений по различным вопросам церковно-общественной жизни и заключил собственноручно любвеобильным приветствием: «Бла­годать Господа нашего Иисуса Христа с вами. И любовь моя со всеми вами во Христе Иисусе. Аминь».

3) многие из уверовавших исповедовали дела свои. Под уверовавшими разумеются уверовавшие в Христа именно в это время, вследствие рассказанного события, и, кажется, в числе этих многих были и заклинатели, бросившие свое ремесло заклинания и обратившиеся к Христу. Они приходили, т.е. к апостолу, исповедуя и открывая дела свои, т.е. худые дела свои или грехи; это покаяние было следствием их веры и желания присоединиться к христианскому обществу, покаяние предшествовавшее обыкновенно крещению. Впрочем, из числа уверовавших нельзя здесь исключать и прежде уверовавших; и они под влиянием чувства страха и величия имени Господа почувствовали потребность облегчить совесть свою покаянием во грехах своих и приходили за сим и с сим к апостолу;

Впечатление от посрамления заклинателей было сильнейшее, и притом как на иудеев, так и на язычников, а равно и на христиан, из которых многие восчувствовали, что и они повинны во многом, относящемся к заклинанию и чародейству вообще, и потому приходили к апостолу, исповедуя грехи свои. Иудеи же и эллины всячески величали имя Господа Иисуса. Святой Иоанн Златоуст говорит: «Это многих из уверовавших привело к исповеданию грехов, произвело в них страх. Не желая быть обличенными бесами и опасаясь, чтобы не потерпеть того же, они прежде них осуждали сами себя. И справедливо. Ибо если покровительствовавшие им бесы стали их обвинителями, а не помощниками, то на что оставалось им надеяться, если не на деятельное исповедание грехов. Не столь важно изгнать беса, как освободиться от греха. Бес (здесь) не препятствует достигнуть Царствия Небесного, а грех удаляет (от Царства). Не радуйтесь, что духи вам повинуются, — сказал Христос (Лк. 10:20), ибо Он знает, что все люди стали бы особенно радоваться этому из тщеславия». «Всякому верующему следует сказывать грехи свои и обличением себя самого зарекаться творить то же самое снова, чтобы получить оправдание в силу сказанного в Писании: говори ты беззакония твои, чтоб оправдаться (Ис. 43:26)». Жалкий и отчасти смешной вид заклинателей, идущих в разорванных одеждах, возбуждал любопытство встретившихся с ними, и, таким образом, случилось то, что это сделалось известно всем. Стоустая молва облетела весь город, прошла и по иудейскому кварталу, обошла греческие дома, и неудача заклинателей стала, так сказать, злобой дня. Событие само собой говорило за величайший авторитет Господа Иисуса Христа и Его проповедника Павла, власть которых признает и злой дух. Всем было очевидно, что Павловы чудеса, совершаемые им во имя Иисуса Христа, не суть произведения какой-либо естественной, но неведомой силы, которая может быть подчинена человеческому произволу и обращена в предмет купли, но живой силы Божественной, которая оказывает свое действие только там, где угодно Господу. Все благоговейно преклонились перед именем могущественнейшего Иисуса и исполнились религиозного страха, как христиане, так и язычники. Многие из уверовавших приходили, исповедуя и открывая дела свои (грехи). Это те, которые, не вступая в сделку со своей совестью, по общей человеческой немощи не могли осуществить в своей жизни в должной мере высокий христианский идеал и грешили. Случившееся событие было толчком к усиленному подъему их религиозного настроения. Оно подвигло их поскорее идти к апостолу излить перед ним свою душу, те малые и великие грехи, которыми они успели оскорбить всемогущего Иисуса. Особенно же сильное и плодотворное действие случай с иудейскими заклинателями произвел на чародеев. Суеверие Эфеса создало особый класс людей, которые занимались исключительно волхвованием, магией и т.п..

Этою проповедью и чудесами имя Иисуса Христа сделалось так известно в Асии, что заклинатели при изгнании бесов стали употреблять имя Иисуса Христа, проповедуемого Павлом. Но когда это имя употребили с тою же целью сыновья первосвященника Скевы, то злой дух бросился на них, избил и прогнал из дома. Это обстоятельство навело на всех большой страх и немало содействовало распространению проповеди и уничтожению чародейства.

Когда некоторые заклинатели, в числе их семеро сыновей первосвя-щенника Скевы, стали употреблять имя Иисуса Христа, проповедуемого апостолом Павлом, для изгнания бесов, то злой дух поражает их самих. Как замечает святитель Златоуст, они веровать не хотели, а изгонять злых духов этим именем хотели и притом делали это по любостяжанию. И хотя, по слову Спасителя, кто не против Него, тот за Него (Лк. 9:49–50), но в этом случае Бог попустил злому духу наказать суеверных заклинателей, чтобы таким образом оградить от такого же злоупотребления Его именем, какое хотел сделать из Него или из даров Святого Духа Симон волхв (Деян. 8:10). Имя первосвященника Скевы совершенно неизвестно ни из Иосифа Флавия, ни из других источников, но оно могло быть прозванием какого-нибудь из известных архиереев как Маккавей, Гиркан, Каиафа и подобные.