Деяния апостолов, Глава 18, стих 4. Толкования стиха

В то время как Павел находился в Афинах, Тимофей хотя и возвратился к нему из Македонии (Деян. 17:15; 1 Фес. 3:1), но Павел, заботясь о новой церкви Фессалоникской, послал опять его в Фессалонику для укрепления ее в вере и утешения в страданиях, какие она должна была терпеть. Тимофей сообщил ему некоторые очень неприятные известия о гонениях, коснувшихся этой церкви.

Поэтому апостол из Афин один пришел в столицу Ахаии, Коринф. Этот город, за пятьдесят пред тем лет разрушенный Юлием Цезарем и потом опять восстановленный, снова был средоточием торговли и сношений между восточной и западной римской империей; к этому назначало его самое его положение: две его пристани, одна от Малой Азии Κεγχρέαι, другая от Италии Λέχαιον. По такому своему положению Коринф мог быть очень важным средоточием для распространения христианства в большей части римской империи; и Павел, принимая во внимание эту выгоду по местности, избрал его местом долговременнейшего пребывания. Но здесь были особенно сильные препятствия распространению христианства, и те же самые причины, которые препятствовали первому приятию Евангелия, угрожали опасностью чистоте христианства в учении и жизни даже и тогда, когда, преодолев препятствия, оно будет там принято. Оба противоположные направления религиозного духа, которые вообще тогда препятствовали распространению христианства, господствовали в Коринфе с нарочитой силой: во-первых, одностороннее любоведение в религии, заглушавшее собой живые практические потребности, – направление, которое Павел назвал «исканием премудрости», во-вторых, чувственность, покоряющая себе религиозное чувство, грубое плотское чувство, которое хотело сделать божественное предметом чувственного опыта, – направление, которое Павел назвал «исканием знамений». Первое господствовало в большей части тех из Коринфян, которые имели притязание на образованность: новый Коринф отличался от древнего тем, что был вместе покровителем литературы и школ философских. Второе направление господствовало в особенности между Иудеями, которых в Коринфе, как торговом городе, было много; в них преобладало обыкновенное чувственное понятие о Мессии. Кроме этого распространению и действиям христианства противилось здесь сильное развращение нравов. Хотя оно господствовало тогда во всех великих городах римской империи, но в Коринфе было усиливаемо почитанием Венеры, которой здесь был построен знаменитый храм, и всеми удобствами для удовлетворения чувственности в торговом и приморском городе.

Для действования Павла в Коринфе некоторым пособием было то, что он нашел здесь ревностного сотрудника в деле Евангелия из Иудеев Акилу из Понта, у которого мог и жить в доме и находить работу дли снискания себе содержания. Вероятным кажется, что Акила имел большие заведения по тому ремеслу, которым содержался Павел, и что он, не имея постоянного пребывания в Риме, в различные времена останавливался в различных на пути лежащих торговых городах, как то, Коринфе, Ефесе и др. поэтому нигде не был чужой. Но в это время он против воли должен был оставить Рим по указу императора Клавдия, которым он всех Иудеев, живших здесь в великом количестве, за беспокойный и возмутительный дух осуждал на изгнание. Был ли он до этого времени христианином, с достоверностью определить нельзя. Но во всяком случае его обращение с Павлом должно было иметь великое влияние на образование его христианских сведений. Акила является с этого времени ревностным проповедником Евангелия, и его различные путешествия и перемены жительства могли доставлять ему довольно к тому случаев. Даже жена его Прискилла отличалась деятельным усердием в пользу христианства; почему обоих их Павел (Рим. 16:3) назвал сотрудниками своими в деле Господнем.

Можно себе представить, что прием проповеди Евангелия в Афинах должен был произвести очень неприятное впечатление на сердце апостола. Поэтому он сам говорил, что пришел к Коринфянам в чувстве своей человеческой немощи, со страхом и трепетом, когда т. е. смотрел на свою человеческую силу, но вместе тем с большим упованием на силу Божию, действующую чрез него в проповеди. Он уже в Афинах испытал, что ничего не помогало быть для еллинов еллином по мудрости коль скоро внутренняя потребность не откроет доступа в сердце. Итак в Коринфе он хотел все действие предоставить простому слову об Искупителе, умершем за спасение растленного грехом человечества. И он не хотел ничего знать, кроме Иисуса Христа и Того распятого. Даже в Коринфе он не столько вступал в сношения с высшим классом людей, как в Афинах, но по большей части с людьми низших состояний, которые не имели такой образованности; уже довольно спустя времени после этой проповеди, когда христианство могло распространиться и между высшими состояниями, Павел мог сказать, что в Коринфе между христианами немного находилось людей, отличных по человеческой образованности и высокости состояния, что Бог избрал себе между ними уничиженных миром, чтобы в них тем яснее явить силу Евангелия (1 Кор. 1:26 и след.). Между этими людьми низших состояний были такие, которые доселе предавались порокам, господствовавшим в этой столице развращения нравов, – и которые проповедью апостола были обращены к раскаянию и испытали в своем сердце силу проповеди об отпущении грехов (1 Кор. 6:11). Хотя мог Павел ссылаться и на чудеса в засвидетельствование своего апостольского призвания (2 Кор. 12:12); однако не в этих чувственных действиях проповедь Евангелия находила себе преимущественное подкрепление в Коринфе. Как для любомудрствующих еллинов, доколе они пребыли во мраке своей мудрости, Евангелие казалось буйством: так для ищущих знамений Иудеев, доколе они требовали только внешних чудес и не открывали своего сердца для принятия духовных действий божественной силы, Евангелие, проповедовавшее Мессию, как царя духовного, преобразователя всей жизни, всегда должно было оставаться соблазном. Доказательства, какие употреблял Павел в Коринфе в пользу Евангелия, были доказательства, которые во все времена самым сильным образом подкрепляли проповедь, – без которых всякие другие доказательства и пособия были напрасны – доказательства Духа и силы (1Кор. 2:4), т. е. опыты тех действий Евангелия, какие оно своей божественной силой производило на сердца, к тому приготовленные чувством нравственных потребностей. В таком случае ищущие знамений Иудеи, обращаясь к вере, могли видеть в Евангелии силу Божию) гораздо в яснейшем свете, нежели во всех чувственных чудесах, и верующие из ищущих мудрости эллинов находить в Евангелии божественную премудрость, в сравнении с которой всякая премудрость философов ничто.

Но не успел апостол произнести даже имени Спасителя мира, как речь его произвела такое неблагоприятное для него возбуждение в слушателях, что тотчас же была прервана. Его слова, что предопределенный Богом для совершения над вселенною всеобщего суда Муж воскрес из мертвых, возбуждают в представителях языческой мудрости (особенно, вероятно, в последователях эпикурейской философии) смех, кажутся им смешными, бессмысленными, и одни из них открыто и прямо засмеялись при этих словах, а другие, сохраняя серьезное выражение, насмешливо сказали: об этом послушаем тебя в другое время. Таким образом, апостол вынужден был прекратить свою речь и оставить ареопаг по видимому без всяких плодов своей проповеди в нем. Но на некоторых членов ареопага речь его произвела впечатление, и они, по выходе его из ареопага вступив с ним в более близкое общение и более продолжительную беседу, были обращены им к вере во Христа. К этим уверовавшим во Христа в Афинах принадлежит, между прочим, Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь.

Очередное столкновение с иудеями произошло после того, как к Павлу присоединились его прежние спутники:

Во всякую же субботу он говорил в синагоге и убеждал Иудеев и Еллинов. А когда пришли из Македонии Сила и Тимофей, то Павел понуждаем был духом (συνείχετο τφ λσγψ) свидетельствовать Иудеям, что Иисус есть Христос. Но как они противились и злословили, то он, отрясши одежды свои, сказал к ним: кровь ваша на главах ваших; я чист; отныне иду к язычникам. И пошел оттуда, и пришел к некоторому чтущему Бога, именем Иусту, которого дом был подле синагоги (Деян. 18:4-7).

Итак, Павел вновь выстраивает свою миссионерскую деятельность вокруг субботних синагогальных собраний. Павел постоянно убеждал себя в необходимости продолжения миссии среди иудеев. Употребленное Лукой выражение συνείχετο τφ Λόγεμ, переведенное как «побуждаем был духом», может иметь разные толкования, но речь в данном случае идет не о Святом Духе (для обозначения Которого всегда употребляется термин πνεύμα, а не Λόγος), а о собственном разуме Павла, его внутреннем голосе, которому он подчинялся.

В какой-то момент Павел как будто бы отчаялся и, поскольку иудеи продолжали противиться ему и злословить его, отряс одежды свои и сказал им, что пойдет к язычникам. Этот жест указывает на еще более сильное возмущение, чем то, которое выражали, отрясая прах от ног своих. В Книге Неемии говорится: «И вытряхнул я одежду мою и сказал: так пусть вытряхнет Бог всякого человека, который не сдержит слова сего, из дома его и из имения его, и так да будет у него вытрясено и пусто!» (Неем. 5:13).

Слова Павла «кровь ваша на главах ваших» следует понимать как указание на вину иудеев за гонения против него. Как мы отмечали в книге «Смерть и воскресение», выражение «кровь его на ком-то» (или «на голове кого- то») в Ветхом Завете указывало на вину одного человека за кровь другого (Втор. 19:10; Нав. 2:19; 2 Цар. 1:16; Иез. 18:13; 33:4, 6), то есть за убийство. При употреблении в переносном смысле оно указывало на ответственность за злословие другого человека (Лев. 20:9). Возлагая вину за убийство пророков на фарисеев, Иисус говорил им: «Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником» (Мф. 23:35). В свою очередь, народ в Иерусалиме по наущению религиозных лидеров говорил Пилату: «Кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27:25).

Жест Павла и его грозные слова, адресованные иудеям, могли бы указывать на окончательный разрыв Павла с ними, однако в Эфесе мы вновь увидим его посещающим синагогу и проповедующим иудеям (Деян. 19:8). Следовательно, никакого разрыва не было: был лишь очередной конфликт с очередной группой иудеев, отказавшихся уверовать во Христа.

С упорством и настойчивостью Павел продолжает убеждать своих соплеменников в том, что Иисус — тот самый Мессия, Которого на протяжении веков ждал израильский народ и пришествие Которого предсказывали пророки. Несмотря на многие неудачные опыты проповеди среди иудеев, Павел все еще не теряет надежды на их обращение. До конца своих дней он будет сохранять эту надежду и верить, что рано или поздно «весь Израиль спасется» (Рим. 11:26)255. Павел считал ожесточение иудеев против Христа временным явлением и даже создал целую теорию, чтобы объяснить его: «Ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников» (Рим. 11:25). Иными словами, Бог попустил Израилю ожесточиться, чтобы побудить апостолов сосредоточить внимание на язычниках; когда же язычники уверуют, вслед за ними уверуют и иудеи.

См. об этом: Dunn J. D. G. The Theologv of Paul the Apostle. P. 526-528.

Павел горячо любил свой народ и тяжело переживал неудачи в деле проповеди ему Христа. В Послании к Римлянам он находит очень сильные выражения, чтобы сказать об этой любви и этих переживаниях:

Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом, что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян, которым принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь (Рим. 9:1-5).

В Коринфе, крупном политическом, торговом и культурном центре на полуострове Пелопоннес, столице провинции Ахаия, проживала большая по численности еврейская община. Об этом свидетельствуют, в частности, артефакты, найденные в Коринфе при раскопках: рельеф с изображением трех менор (семисвечников) и частично сохранившаяся на каменной плите надпись: «Синагога евреев». Хотя оба артефакта датируются более поздним периодом, нет оснований сомневаться в том, что синагога существовала в Коринфе и во времена Павла.

Из этого места Писания вовсе не видно, чтобы св. ап. Павел работал и в воскресные дни: сказано только „работал", а в какие дни не указано. Нужно помнить и то, что он проповедывал не только в субботу и в синагогах, но „ежедневно", „на площади",„в ареопаге", „всенародно" и „по домам": Деян. 17,17; 20, 20.

 έν τη συναγωγή (в синагоге) — в Коринфе была найдена надпись, происходившая из синагоги, которую некоторые эпиграфисты датировали I в., что позволяло предположить, что она находилась в той самой синагоге, в которой проповедовал Павел. Надпись сделана на мраморной плите неровными буквами. Она состоит из одной, не полностью сохранившейся строки: Συναγωγή των Έβραίων — «синагога евреев». Первоначально мраморный блок, возможно, служил карнизом, затем был обтесан, сточен и, по-видимому, использовался в качестве притолоки над дверным проемом в синагоге. Первый издатель надписи локализовал синагогу к востоку от дороги к гавани Лехей на расстоянии не более ста метров от пропилеев у входа на рыночную площадь, он полагал, что большая величина камня делала маловероятной возможность его перемещения на большое расстояние от исходного местоположения (Powell В. Greek Inscriptions from Corinth //AJA. Second Series. 7. 1903. P. 60 f., N0. 40); cp., однако, замечание Микса о том, что во время нападения герулов и готов на Коринф камни разбивались и разбрасывались на большое расстояние (Meeks W. A. The First Urban Christians: The Social World of the Apostle Paul. New Haven; London, 1983. P. 49). По поводу датировки надписи единодушия в настоящее время не существует: ее помещают в промежуток от 100 г. до P. X. до IV в. по P. X. (см. подробнее: Левинская. Деяния Апостолов на фоне диаспоры. С. 271 сл.; см. также: IJudO, 1, Ach47; издатели считают, что надпись не может быть датирована ранее III в. по P. X. на том основании, что термин Εβραίοι эпиграфически до III в. не засвидетельствован).

Одна из серьезных проблем, связанных с надписью, — это значение слова Εβραίοι, которое стоит вместо гораздо более распространенного Ιουδαίοι. Оба термина взаимозаменяемы, и разница между ними подчас неуловима. Термин Εβραίοι иногда использовался для обозначения евреев, живших в древности (притом что современные евреи именовались Ιουδαίοι). Такое разграничение характерно для Иосифа Флавия, который пользовался словом Εβραίοι также для описания того, что евреи диаспоры утратили: язык, право чеканить собственные деньги и т. п. Это слово могло также подчеркивать чистоту этнического происхождения. Возможно, синагога, из которой происходит надпись, была в Коринфе первой или (по крайней мере в течение какого-то времени) единственной и поэтому взяла для себя этническое имя. См. подробнее: Левинская. Деяния Апостолов на фоне диаспоры. С. 273 слл.

18:2-4 — «западный» текст в данном месте отличается от александрийского. Он выглядит следующим образом (реконструкция Роупса, сделанная на основании главным образом ith и syhm8): 2 και ευρεν Άκύλαν, Ποντικόν τω γένει, * Ιουδαίον, προσφάτως έληλυτότα άπό της * Ιταλίας συν Πρισκιλλη γυναικι αύτοΰ, και προσηλθεν αύτοις* ούτοι δέ έξήλθον άπό της ,Ρώμης διά τό τεταχέναι Κλαύδιον Κάισαρα χωριζεσθαι πάντας * Ιουδαίους άπό της ,Ρώμης* οι και κατώκησαν εις την Άχάιαν. ό δέ Παύλος έγνωρισθη τω Άκύλμ 3 διά τό όμόφυλον και ομότεχνον £ιναι, και έμεινεν προς αυτούς και ήργάζετο* ήσαν γάρ σκηνοποιόι τη τέχνη. 4 έισπορευόμενος δέ εις την 

συναγωγήν κατά παν σάββατον διελεγετο, και έντιθε'ις τό όνομα του κυρίου * Ιησού, και έπειθεν δέ ού μόνον* Ιουδαίους και ״Ελληνας. — «2 И он нашел Аквилу, понтийца родом, еврея, который недавно пришел из Италии с Присциллой, его женой, и пришел к ним. Они ушли из Рима из-за того, что цезарь Клавдий повелел всем евреям удалиться из Рима, и они поселились в Ахее. А Павел был знаком Аквиле. 3 так как оба они были из одного колена и занимались одним ремеслом, и он остался у них и работал, а были они изготовителями палаток. 4 И входя в синагогу каждую субботу, он беседовал, упоминая имя Господа Иисуса, и убеждал только иудеев, но и греков». Подчеркнутые слова, которые отсутствуют в александрийском тексте, находятся только в некоторых рукописях «западной» редакции. В остальном «западная» редакция близка александрийской, хотя и отличается в некоторых грамматических формах (ср.: ευρεν и ευρών в ст. 2 и т. п.); см.: Metzger, 408 f.

Павел проводит восемнадцать месяцев в Коринфе (18:511 )

5 Ώς δε κατήλθον άπό της Μακεδονίας δ τε Σιλας και Τιμόθεος, συνείχετο τω λόγω ό Παύλος διαμαρτυρόμένος τοΐς Ίουδαίοις ε\ναι τόν χριστόν *Ιησοΰν. 6 άντιτασσομένων δέ αυτών καί βλασφημούντων εκτιναξάμενος τά'ιμάτια ειπεν πρός αυτούς* τό αίμα υμών επί την κεφαλήν υμών* καθαρός εγώ άπό τού νύν εις τά έθνη πορεύσομαι. 7 καί μεταβάς έκεΐθεν έισήλθεν εις οικίαν τινός όνόματι Τιτίου Ίούστου σεβομένου τόν θεόν, ού ή οικία ήν συνομορούσα τη συναγωγή. 8 Κρίσπος δέ ό άρχισυνάγωγος έπίστευσεν τω κυρίω συν δλω τω οικω αυτού, καί πολλοί τών Κορινθίων άκούοντες έπίστευον καί έβαπτίζοντο. 9 Ειπεν δέ ό κύριος εν νυκτί δι* δράματος τω Παύλω* μή φοβοΰ, άλλά λάλει και μή σιωπήσης, 10 διότι εγώ ειμι μετά σοΰ καί ούδείς έπιθήσεταί σοι τού κακώσαί σε, διότι λαός έστί μοι πολύς εν τή πόλει ταύτη. 11 *Εκάθισεν δε ενιαυτόν καί μήνας 'έξ διδάσκων εν αύτοΐς τόν λόγον τού θεού.

5 Когда пришли из Македонии Сила и Тимофей, Павел посвятил себя полностью слову, свидетельствуя евреям, что Мессия есть Иисус. 6 Но поскольку они возражали ему и богохульствовали, он, отряхнув гиматий, сказал им: «Кровь ваша на вашей голове. Чист я, отныне уйду к язычникам». 7 И уйдя оттуда, вошел в дом некоего чтущего Бога по имени Титий Юст, чей дом был рядом с синагогой. 8 А архисинагог Крисп поверил Господу вместе со всеми своими своими домашними. И многие из коринфян, слушая, уверовали и стали креститься. 9 Сказал Господь ночью в видении Павлу: «Не бойся. Но говори и не умолкай, 10 поскольку Я с тобой и никто не попытается повредить тебе, потому что в этом городе у меня много народа». 11 И прожил он год и шесть месяцев, уча среди них слово Бога.

Во всякую субботу (см. прим. к Деян. 13:14 и парал.) он говорил (точнее – беседовал, вел взаимную беседу, а не держал непрерывную речь) в синагоге (так как и в синагогах дозволялся разговорный способ поучения; см. Ин. 6:25–59), и убеждал, т.е. старался убедить в истине своего учения, как природных иудеев, так и эллинов, которые имели право входа в синагогу иудейскую, т.е. прозелитов. О плодах этого убеждения дееписатель не замечает; кажется, они не были вначале обильны и здесь, как и в Афинах, на что ясно указывают дальнейшие стихи, и, кажется, пламенный дух Павла начал ослабевать от этого упорного противления его проповеди, так что для подкрепления его нужно было ему нарочитое явление самого Господа (ст. 9–10). О тяжелом настроении своего духа в это время апостол вспоминал после и в своем первом послании к Коринфянам.

В Коринфе апостол Павел сначала проповедует Христа иудеям, но когда они не принимают его проповеди, он отрясает одежды свои, сказав им: «Кровь ваша на главах ваших – отныне иду проповедовать язычникам». Этот поступок апостола показывает:

а) до какого ожесточения и упорства дошли иудеи, сопротивляясь свидетельствам истины: они злословили (очевидно, Христа),

б) как настойчиво апостол заботился об обращении своих братьев по плоти;

в) как нескоро оставляет проповедь среди них;

г) он сам желал бы лучше быть отлученным от Христа за братьев своих Израиля (Рим. 9:3), но между тем должен на их голову призвать ответственность за свою погибель, за кровь свою. А может быть, припомнилось Павлу и их собственное заклятие: кровь его на нас и на чадах наших (Мф. 27:25)! Только принятие ими проповеди о Распятом могло спасти их от крови Праведника сего, и апостол употреблял все усилия, чтобы отвратить эту кровь от их голов; но они отвергают его, и кровь Распятого, а вместе и их собственная кровь, их гибель падет тяжким камнем обвинения на их головы. Павел, делавший все усилия не допустить их до сего греха, будет чист, невинен в нем.