Деяния апостолов, Глава 18, стих 12. Толкования стиха

Между тем усердие, с каким принято было Евангелие язычниками, возбудило тем сильнейшую ненависть в Иудеях, и они воспользовались прибытием нового проконсула Аннея Галлиона, брата знаменитого философа Сенеки, чтобы обвинить пред ним Павла. Так как им предоставлено было право отправлять все религиозные действия по своим уставам, то они отсюда выводили, что тот, кто распространением между ними учения противоречащего их уставам, производит между ними разделения, тот, как нарушитель их прав, виновен в преступлении законов империи. Но проконсул, человек с нежным сердцем (dulcis Gallio), не изъявил нисколько охоты вмешиваться в религиозные споры Иудеев, которые римскому политику могли показаться пустыми словопрениями. И язычники не опустили случая сами выразить свое неудовольствие против обвинителей: они бросились на Сосфена, начальника синагоги, и прибили его пред самим судилищем. После того апостол тем с большим спокойствием мог продолжать свои действия в этих местах и по всей Ахаии (1 Фес. 1:8; 2 Фес. 1:4 и 2 Кор. 1:1).

Но, наконец, иудеи возмутились против него, схватили его и привели пред судилище, обвиняя его, что он учит о Боге противно закону иудейскому. Проконсул, впрочем, отказал обвинителям в своем внимании, говоря, что он готов разбирать дела только политического свойства и вовсе не имеет желания входить в религиозные споры иудеев.

Как и в предыдущих описанных случаях, инициаторами конфликта становятся иудеи:

Между тем, во время проконсульства Галлиона в Ахаии, напали Иудеи единодушно на Павла и привели его пред судилище, говоря, что он учит людей чтить Бога не по закону. Когда же Павел хотел открыть уста, Галлион сказал Иудеям: Иудеи! если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас, но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом. И прогнал их от судилища. А все Еллины, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его перед судилищем; и Галлион нимало не беспокоился о том(Деян. 18:12-17).

Галлион — известная историческая фигура, упоминаемая в целом ряде источников. Будучи старшим сыном Сенеки Старшего, братом знаменитого философа 

Сенеки Младшего и дядей поэта Лукиана, он принадлежал к римской политической и интеллектуальной элите.

Время проконсульства Галлиона в Ахаии устанавливается благодаря упоминанию о нем на каменной плите, найденной в Дельфах: большинство ученых датирует его прибытие в Коринф маем 51 года, а отбытие из Коринфа — периодом между маем и ранней осенью 52 года (по состоянию здоровья он ушел в отставку и отправился в морское путешествие, что не могло произойти позже

окончания навигационного периода, то есть позже конца октября). Упоминание о Галлионе, таким образом, дает важный хронологический ориентир, касающийся времени пребывания Павла в Коринфе и в целом его второго миссионерского путешествия.

Как явствует из повествования Луки, Галлион не заинтересовался спорами в иудейской общине и не пожелал вмешиваться в них. Это напоминает первую реакцию Понтия Пилата на требование иудеев судить Иисуса: «Возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его» (Ин. 18:31). 

Главным пострадавшим в результате конфликта оказался на этот раз не Павел, а начальник синагоги Сосфен: возможно, он стал начальником синагоги в результате принятия христианства Криспом, а может быть, в коринфской синагоге было несколько начальников. Толпа язычников с лихвой выместила на нем свою злобу, вызванную общим для многих римлян предубеждением по отношению к евреям, расселившимся по всей территории империи.

Отказ Галлиона от участия в разрешении конфликта вокруг Павла был связан, вероятно, с тем же предубеждением, которое разделял и просвещенный брат Галлиона философ Сенека. Ему приписывают такие строки: «Между тем, обычай этого злодейского народа (gens sceleratissima) возымел такую силу, что принят уже по всей земле: будучи побеждены, они дали свои законы победителям».

Среди сочинений Сенеки имеется адресованный «брату Галлиону» диалог «О блаженной жизни», в котором в числе прочего философ воздает хвалу самоубийству как способу достойно расстаться с жизнью:

Эпикурейский философ Диодор несколько дней назад собственной рукой положил конец своей жизни; но они не хотят признать, что он перерезал себе глотку по завету Эпикура. Одни предпочитают видеть в его поступке проявление безумия, другие — необдуманность; в то время как это был человек блаженный и вполне доброй совести; он сам перед собой засвидетельствовал, что настала пора уходить из жизни, воздал хвалу покою, который он вкушал, проведя весь свой век на якоре в тихой гавани, и произнес слова, которые вам так неприятно слышать, как будто вас заставляют сделать то же самое: «Прожил довольно и путь, судьбою мне данный, свершил я». 

Жизнь обоих братьев завершилась трагически. Сенека был в 65 году обвинен в том, что участвовал в заговоре против Нерона, и чтобы избежать смертной казни, перерезал себе вены. В ходе разбирательства всплыло и имя Галлиона:

И вот, когда все в сенате соревновались в низменной лести, и тем усерднее, чем тяжелее была понесенная кем-либо утрата, на Юния Галлиона, устрашенного умерщвлением его брата Сенеки и смиренно молившего о пощаде, обрушился с обвинениями Салиен Клемент, называя Галлиона врагом и убийцею, пока его единодушно не остановили остальные сенаторы, заявившие, что в его поведении может быть усмотрено намерение воспользоваться общественным бедствием для сведения личных счетов и что не подобает призывать к новым жестоким карам по делу, которое благодаря милосердию принцепса сочтено исчерпанным и предано забвению. 

Считается, что вскоре после описанного обсуждения в сенате Галлион покончил с собой. Возможно, как и Сенека, он был принужден к этому.

Смотри, как они нападают спустя год и шесть месяцев, когда уже не имели права пользоваться своими законами.

***

Кротость одних и дерзость других показывали, что для всего этого нужен судебный приговор; но они все делали беспорядочно. И не сказал: «не должно», — чтобы они в другой раз не стали бить его, — но: не хочу. <...> Подобным образом и Пилат говорил о Христе: возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его (Ин. 18:31). Он хотел, чтобы они судили по закону; а они поступали, как пьяные и беснующиеся. А все еллины, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его перед судилищем; и Галлион нимало не беспокоился о том... Коринфян особенно ободряло то убеждение, что правитель не унизит себя, так как не все равно было, победить ли посредством словопрения, или внушить, что об этом деле он нисколько не заботится.

 Γαλλίωνος (Галлион) — Луций Юний Галлион Аннеан (L. Iunius Gallio Annaeanus) был сыном ритора Луция (или Марка) Аннея Сенеки (Сенеки Старшего) и старшим братом знаменитого философа Луция Аннея Сенеки (который посвятил брату несколько своих сочинений) и Марка Аннея Мелы, отца поэта Лукана. При рождении он получил имя Луций Анней Новат (Lucius Annaeus Novatus). Родился он в последнее десятилетие I в. до Р. X. в Кордубе (Испания) и приехал в Рим вместе с отцом во время принципата Тиберия (14-37 гг.). Он был усыновлен другом своего отца ритором Луцием Юнием Галлионом (или незадолго до смерти последнего в 49 или 50 г., или по завещанию), чье имя он и стал носить с тех пор. Галлион получил прекрасное образование, о чем позаботился отец, мечтавший о том, чтобы двое его старших сыновей стали ораторами и сенаторами (об образовательной программе, составленной для своих сыновей Сенекой Старшим, см.: FairweatherJ. Seneca the Elder. Chapter 2. Cambridge, 1981). О послужном списке (cursus honorum) Галлиона нам известно немного. К 37 г. он стал, к великой радости отца, 

сенатором. Сенека Младший писал о его амбициозности (Утешительное послание к Гельвии, 7: honores industria consecutus), а также хвалил его добродетели, хороший характер и отвращение к лести (Естественнонаучные вопросы, 4а, praef. 10-12). Комплименты могли быть результатом братской привязанности, хотя если бы Галлион был человеком агрессивным и неприятным в общении, то любящий брат нашел бы другие характеристики для похвалы, ср. также: Стаций. Сильвы, 2.7.32, где Галлион назван приятным человеком (dulcem ... Gallionem).

Карьерный взлет Галл иона начался после возвращения в 49 г. из ссылки на Корсику его брата Сенеки, который стал воспитателем будущего императора Нерона. Галлион получил должность проконсула Ахеи, повидимому, в 52 г. (см. подробнее следующий комм.), из чего следует, что между 49 и 52 гг. он был консулом. Однако его имени нет в fasti consula- res (т. е. в списке консулов, чьими именами обозначались годы по римскому летоисчислению) времени правления Клавдия. Скорее всего, он был одним из consules suffecti, т. е. был назначен после 1 января.

Дион Кассий (Римская история, 60. 35.4) говорит об остроумии Галлиона и цитирует его ядовитую шутку о смерти Клавдия: Галлион заметил, что Клавдий был поднят на небо при помощи крюка, имея в виду обычай палачей тащить тела казненных в тюрьме большими крюками сначала на форум, а затем сбрасывать их в Тибр. Возможно, своей шуткой он хотел подольститься к Нерону, который высказывался о покойном императоре в сходном духе: в ответ на чье-то замечание о том, что грибы были пищей богов, Нерон весьма цинично заметил, что Клавдий (который был отравлен ядовитыми грибами) стал богом благодаря грибам. Отношения с воспитанником своего брата-философа Нероном у Галлиона были хорошие, император явно простил ему то, что он бросил провинцию до завершения срока, судя по тому, что в 58 г. (или в 56 г. см.: Winter В. Rehabilitating Gallio and His Judgement in Acts 18:14-15 //TynB. 57.2.2006. P. 296) он снова стал консулом (Плиний. Естественная история, 31.62). Опять-таки его имя отсутствует в списке консулов. Галлион сопровождал императора в театре и объявлял его выступления на манер глашатая (Дион Кассий. Римская история, 61.20.1). Его имени нет среди заговорщиков (одним из лидеров которых был Сенека), пытавшихся свергнуть Нерона в 65 г. Тацит так описывает его положение в сенате после раскрытия заговора: «И вот, когда все в сенате соревновались в низменной лести, и тем усерднее, чем тяжелее была понесенная кем-либо утрата, на Юния Галлиона, устрашенного умерщвлением его брата Сенеки и смиренно молившего о пощаде, обрушился с обвинениями Салиен Клемент, называя Галлиона врагом и убийцею, пока его единодушно не остановили остальные сенаторы, заявившие, что в его поведении может быть усмотрено намерение воспользоваться общественным бедствием для сведения личных счетов и что не подобает призывать к новым жестоким карам по делу, которое благодаря милосердию принцепса сочтено исчерпанным и предано забвению» (Анналы, 15.73, пер. А. С. Бобовича). «Милосердный принцепс» Нерон принудил Галл иона (а также его младшего брата Мелу) покончить с собой годом позже [Дион Кассий. Римская история, 62.25).

άνθοπάτου δντοςτης ,Αχαιας (был проконсулом Ахеи) — Ахея управлялась проконсулом (во времена империи так именовался наместник сенатской провинции) в 27 г. до Р. X. — 15 г. по Р. X. Затем Тиберий объединил ее с Македонией и Мезией в единую императорскую провинцию из-за того, что Ахея и Македония протестовали против тяжелого налогообложения [Тацит, Анналы, 1.76,80). В 44 г. Клавдий вернул Ахею под сенатское управление, и во главе ее опять встал проконсул (Светоний. Клавдий, 25). В отличие от императорских провинций, чьи наместники (легаты), как правило, долгое время находились в должности, проконсулы сенатских провинций занимали свой пост один год. Хотя две административные системы управления не были изолированы друг от друга, существовало отличие, которое исчезло только во время Адриана: легаты могли инициировать переписку с императором по поводу проблем своих провинций, в то время как у проконсулов такого права не было. В некоторых случаях сенат уступал императору право назначать проконсулов, которые, поскольку не были избраны по жребию, а назначены на свой пост, именовались proconsules extra sortem, т. е. «проконсулы за пределами жребия». Такие проконсулы могли служить дольше, чем один год. По-видимому, они были в определенном смысле приравнены к легатам и могли напрямую обращаться к императору; см.: Millar F. The Emperor, the Senate, and the Provinces // JRS. 56.1966. P. 155-166; Murphy- О’Соппог J, St Paul’s Corinth: Texts and Archaeology. Wilmington, 1983 (Good News Studies, 6). P. 70-73. Скорее всего, Галлион был назначен Клавдием extra sortem, судя по тому, что он обратился к императору с письмом о судьбе Дельфов (см. ниже).

Время проконсульства Галлиона имеет первостепенное значение для установления хронологии жизни Павла. Как отметил Мерфи О’Коннор, это единственная точка пересечения между мировой историей и временем деятельности Павла, признаваемая всеми исследователями (Murphy- О’Соппог. Paul. ACritical Life. Oxford; New York, 1996. P. 15). Пребывание Галлиона в должности проконсула провинции Ахея датируется с достаточной точностью благодаря надписи, которая содержит рескрипт императора Клавдия, найденной в Дельфах (см. литературу, посвященную надписи, в: Fitzmyer, 632). Четыре фрагмента были впервые соединены вместе и напечатаны в 1905 г. Впоследствии были найдены и другие фрагменты этой же надписи (см. публикацию в Syll3, 2.801; Fouilles de Delphes III/4. Les inscriptions du temple du IV siecle. Paris: Ecole Fran^aise d’Athenes, 1970 (A. Plassart); Murphy-О’Соппог. St Paul’s Corinth. P. 173- 176). О датировках, существовавших до введения в научный оборот надписи из Дельфов, см.: Armstrong W. P. Jalabert’s «Epigraphie» and the Proconsulship of Gallio // PTR. 9. 1911. P. 296 f. В своем рескрипте Клавдий касается проблемы депопуляции Дельфов. К середине I в. по P. X. слава Дельфийского оракула и Дельфов как духовного центра античного мира была в прошлом. Клавдий сообщает, что о плачевном состоянии города ему известно от его друга проконсула Галлиона, и приказывает дельфийцам пригласить в свой город жителей других городов, предоставив им и их детям все права и привилегии граждан Дельфов. Письмо было написано во время проконсульства Галлиона (см., например: De- issmann А. Paul: A Study in Social and Religious History. London, 19262. P. 261 ff.; в соответствии с другой интерпретацией, предложенной Плассартом, письмо было адресовано преемнику Галлиона, см.: Plassart А. L’inscription de Delphes mentionnant le proconsul Gallion // REG. 80. 1967. P. 372-378; критику его восстановления и интерпретации надписи см. в: Oliver J. Н. The Epistle of Claudous which mentions the Proconsul Junius Gallio // Hesperia. 40. 1971. P. 239 f.). Письмо датируется двенадцатым годом трибунской власти Клавдия (это число восстановлено издателями надписи) и двадцать шестым провозглашением (аккламацией) его императором (эта цифра в надписи, по счастью, сохранилась). Римские императоры на практике обладали своей властью пожизненно, но тем не менее их статус периодически — через нерегулярные промежутки времени — провозглашался. Это и называлось аккламацией. Обычно аккламации приурочивались к какому-нибудь важному военному событию — например завершению удачной кампании. Отсчет годов трибунской власти начинался с даты восшествия императора на престол. Благодаря надписям мы знаем, что двадцать вторая, двадцать третья и двадцать четвертая аккламации произошли в одиннадцатый год трибунской власти Клавдия, т. е. между 25 января 51 и 24 января 52 г. Время двадцать пятой аккламации неизвестно. Зато известно время двадцать седьмой: она произошла 1 августа 52 г. (см., например: Нетег, 252). Из одной карийской надписи следует, что в двенадцатый год трибунской власти Клавдий был провозглашен уже двадцать шесть раз, однако теоретически двадцать шестое провозглашение могло произойти и в предыдущий, одиннадцатый год. Тем не менее исследователи, занимавшиеся этой проблемой, склоняются к тому, что двадцать шестая аккламация произошла именно в двенадцатый год трибунской власти Клавдия (это дает более равномерное распределение аккламаций по годам). Аккламации были связаны с военными кампаниями, а военные действия обычно зимой не велись: сезон смертоубийств начинался в конце марта и заканчивался в начале ноября, так что, скорее всего, письмо Клавдия было написано весной-летом. Губернаторы провинций приступали к исполнению своих обязанностей или 1 июня, или 1 июля и по распоряжнию Клавдия должны были покидать Рим не позднее середины апреля (Дион Кассий. Римская история, 60.17.3). Это давало им возможность прибыть в провинцию примерно за месяц до начала действия их полномочий и ознакомиться с местной ситуацией до вступления во власть. Если письмо Клавдия, упоминающее проконсульство Галл иона, было написано весной-летом 52 г. (см.: Р1- assari. L’inscription de Delphes, где предлагается май-июнь 52 г.), то из этого, казалось бы, следует, что Галлион был в ранге проконсула с июня 51 по июнь 52 г. Теоретически, впрочем, Галлион мог продолжать интересоваться делами своей бывшей провинции и обратиться к императору с ходатайством и после окончания срока своих полномочий. Мерфи- О’Коннор полагает, что и в этом случае Клавдий вполне мог бы назвать его проконсулом (так, американский президент остается «господином президентом» и после окончания срока своих полномочий). Это представляется, впрочем, маловероятной модернизацией, весьма сомнительно, чтобы консульство Галл иона было раньше 51/52 г. В любом случае оно не могло быть ранее 49 г., поскольку до 49 г. его брат был в ссылке на Корсике, а давать высокие посты родственникам находившихся в опале в Риме не было принято. Если Галлион был назначен extra sortem, то теоретически он мог быть проконсулом дольше, чем один год, однако Галлион не пробыл в должности даже положенного годичного срока, о чем известно из письма его брата, пожаловавшегося на лихорадку и добавившего: illud mihi ore erat domini mei Gallionis, qui cum in Achaia febrem habere coepisset, protinus navem ascendit clamitans non corporis esse, sed loci morbum — «На устах у меня были слова господина моего Галлиона, который, захворав лихорадкой в Ахайе, тотчас поднялся на корабль, восклицая, что болезнь обитает не у него в теле, а в тамошней местности» (Сенека. Нравственные письма к Луцилию, 104.1, пер. С. А. Ошерова). О том же говорит и Плиний (Естественная история, 31.62): praeterea est alius usu multiplex, principalis vero navigandi phthisi adfectis, ut diximus, aut sanguine egesto, sicut proxime Annaeum Gallionem fecisse post consula- tum meminimus — «Кроме того, существует множество других способов, основным же является морское путешествие для тех, кто подвержен чахотке, как мы говорили, или кровохарканью, подобно тому, каковое недавно на нашей памяти совершил Анней Галлион после своего консульства». Как долго Галлион находился в Ахее, мы не знаем: возможно, он уехал оттуда через несколько месяцев (до ноября, когда прекращалась навигация), возможно, незадолго до окончания своего срока (после марта, когда навигация возобновлялась). Известна любовь Клавдия к греческой культуре, одним из символов которой были Дельфы. Свой заботой о Дельфах Галлион, как представляется вполне вероятным, хотел смягчить естественное недовольство императора тем, что он бросил свой пост в провинции.

έπιτό βήμα (к судейскому месту) — словом βήμα обозначается помост, сидя на котором судья вершил суд. Делались попытки идентифицировать судейское место в Коринфе с подиумом, обнаруженным во время раскопок на рыночной площади (см. критику этой точки зрения в: Dinkler Е. Das Вета zu Korinth —Archaologische, lexikographische, rechtsgeschichtli- che und ikonographische Bemerkungen zu Apostelgeschichte 18,12-17 // Marburger Jahrbuch fur Kunstwissenschafl. 13. 1941. S. 12-22 = Idem. Sig- num Crucis. Tiibingen, 1967. S. 118-129 + Nachtrag. S. 129-133).

Между тем опасения Павла сбылись, но при сем сбылось и слово Господа, что никто ему не сделает зла: восстали против Павла иудеи, но восстание их кончилось ничем, без вреда для апостола.

– Во время проконсульства Галлиона в Ахаии: Ахаия, по римскому разделению провинций, обнимала всю, так называемую, Грецию с включением и Пелопоннеса. Она была сначала сенатской провинцией и управлялась, как и все таковые провинции, проконсулами; Тиверий сделал ее императорской провинцией, и она, подобно всем провинциям императорским, управлялась прокураторами; Клавдий снова отдал ее Сенату и ею опять управляли проконсулы. В 53 и 54 годах по Р. Хр. проконсулом в ней был Юний Анней Галлион, брат известного философа Сенеки, воспитателя императора Нерона, умерший также как и Сенека от руки Нерона. Фамилию Галлион он принял от усыновившего его ритора Л. Юния Галлиона, а прежде назывался – Юний Анней Новат. Человек он был, по словам его брата Сенеки, мягкий, не корыстолюбивый, человеколюбивый и талантливый администратор, что частью видно из рассказа дееписателя. Святой Златоуст, на основании рассказа дееписателя, называет Галлиона человеком кротким и благоразумным.

– Напали иудеи единодушно: очевидно, сговорившись, напали целым кагалом, на Павла, т.е. схватили его и привели пред судилище, чтобы обвинить его как преступника и подвергнуть наказанию от гражданского правительства.

Полуторагодовое пребывание Павла в Коринфе было исполнено многими трудами и подвигами его благовестил о Христе. Но дееписатель говорит об этом в общих чертах. Такие же события, как приведение Павла к проконсулу Галлиону, он не мог не отметить особо. Это событие важно как по историческим указаниям времени его, так и по его составу, в особенности же по составу того преступления, с которым выступили обвинители Павла перед представителем римского суда. Как воспитанные на теократических представлениях, евреи считали дела веры подсудными предержащей власти и потому обвиняли апостола перед проконсулом в неправильном учении о Боге. А тот, как воспитанный на понятиях о праве суда только в отношении к предметам мира внешнего, а не внутреннего, душевного, не мог и слушать о деле с таковым составом его. «В 53-м и 54-м годах по Рождестве Христовом проконсулом в Ахаии (Греции и Пелопоннесе) был Юний Анней Галлион, брат известного философа Сенеки, воспитателя императора Нерона, умерший так же, как и Сенека, от руки Нерона. Фамилию Галлион он принял от усыновившего его ритора Юния Галлиона, а прежде он назывался Анний Новат. Он был, по словам Сенеки, мягкий, некорыстолюбивый, человеколюбивый и талантливый администратор». «Кажется мне, — говорит блаженный Феофилакт, — что это был один из гуманных людей».

во время проконсульства Галлиона в Ахаии. Лука совершенно точно называет административного главу этой сенатской провинции (Ахаии) проконсулом. Надпись, найденная в Дельфах, в Греции, упоминает Галлия, бывшего проконсулом в 52 г. по Р.Х.