Деяния апостолов, Глава 18, стих 1. Толкования стиха

В то время как Павел находился в Афинах, Тимофей хотя и возвратился к нему из Македонии (Деян. 17:15; 1 Фес. 3:1), но Павел, заботясь о новой церкви Фессалоникской, послал опять его в Фессалонику для укрепления ее в вере и утешения в страданиях, какие она должна была терпеть. Тимофей сообщил ему некоторые очень неприятные известия о гонениях, коснувшихся этой церкви.

Поэтому апостол из Афин один пришел в столицу Ахаии, Коринф. Этот город, за пятьдесят пред тем лет разрушенный Юлием Цезарем и потом опять восстановленный, снова был средоточием торговли и сношений между восточной и западной римской империей; к этому назначало его самое его положение: две его пристани, одна от Малой Азии Κεγχρέαι, другая от Италии Λέχαιον. По такому своему положению Коринф мог быть очень важным средоточием для распространения христианства в большей части римской империи; и Павел, принимая во внимание эту выгоду по местности, избрал его местом долговременнейшего пребывания. Но здесь были особенно сильные препятствия распространению христианства, и те же самые причины, которые препятствовали первому приятию Евангелия, угрожали опасностью чистоте христианства в учении и жизни даже и тогда, когда, преодолев препятствия, оно будет там принято. Оба противоположные направления религиозного духа, которые вообще тогда препятствовали распространению христианства, господствовали в Коринфе с нарочитой силой: во-первых, одностороннее любоведение в религии, заглушавшее собой живые практические потребности, – направление, которое Павел назвал «исканием премудрости», во-вторых, чувственность, покоряющая себе религиозное чувство, грубое плотское чувство, которое хотело сделать божественное предметом чувственного опыта, – направление, которое Павел назвал «исканием знамений». Первое господствовало в большей части тех из Коринфян, которые имели притязание на образованность: новый Коринф отличался от древнего тем, что был вместе покровителем литературы и школ философских. Второе направление господствовало в особенности между Иудеями, которых в Коринфе, как торговом городе, было много; в них преобладало обыкновенное чувственное понятие о Мессии. Кроме этого распространению и действиям христианства противилось здесь сильное развращение нравов. Хотя оно господствовало тогда во всех великих городах римской империи, но в Коринфе было усиливаемо почитанием Венеры, которой здесь был построен знаменитый храм, и всеми удобствами для удовлетворения чувственности в торговом и приморском городе.

Для действования Павла в Коринфе некоторым пособием было то, что он нашел здесь ревностного сотрудника в деле Евангелия из Иудеев Акилу из Понта, у которого мог и жить в доме и находить работу дли снискания себе содержания. Вероятным кажется, что Акила имел большие заведения по тому ремеслу, которым содержался Павел, и что он, не имея постоянного пребывания в Риме, в различные времена останавливался в различных на пути лежащих торговых городах, как то, Коринфе, Ефесе и др. поэтому нигде не был чужой. Но в это время он против воли должен был оставить Рим по указу императора Клавдия, которым он всех Иудеев, живших здесь в великом количестве, за беспокойный и возмутительный дух осуждал на изгнание. Был ли он до этого времени христианином, с достоверностью определить нельзя. Но во всяком случае его обращение с Павлом должно было иметь великое влияние на образование его христианских сведений. Акила является с этого времени ревностным проповедником Евангелия, и его различные путешествия и перемены жительства могли доставлять ему довольно к тому случаев. Даже жена его Прискилла отличалась деятельным усердием в пользу христианства; почему обоих их Павел (Рим. 16:3) назвал сотрудниками своими в деле Господнем.

Можно себе представить, что прием проповеди Евангелия в Афинах должен был произвести очень неприятное впечатление на сердце апостола. Поэтому он сам говорил, что пришел к Коринфянам в чувстве своей человеческой немощи, со страхом и трепетом, когда т. е. смотрел на свою человеческую силу, но вместе тем с большим упованием на силу Божию, действующую чрез него в проповеди. Он уже в Афинах испытал, что ничего не помогало быть для еллинов еллином по мудрости коль скоро внутренняя потребность не откроет доступа в сердце. Итак в Коринфе он хотел все действие предоставить простому слову об Искупителе, умершем за спасение растленного грехом человечества. И он не хотел ничего знать, кроме Иисуса Христа и Того распятого. Даже в Коринфе он не столько вступал в сношения с высшим классом людей, как в Афинах, но по большей части с людьми низших состояний, которые не имели такой образованности; уже довольно спустя времени после этой проповеди, когда христианство могло распространиться и между высшими состояниями, Павел мог сказать, что в Коринфе между христианами немного находилось людей, отличных по человеческой образованности и высокости состояния, что Бог избрал себе между ними уничиженных миром, чтобы в них тем яснее явить силу Евангелия (1 Кор. 1:26 и след.). Между этими людьми низших состояний были такие, которые доселе предавались порокам, господствовавшим в этой столице развращения нравов, – и которые проповедью апостола были обращены к раскаянию и испытали в своем сердце силу проповеди об отпущении грехов (1 Кор. 6:11). Хотя мог Павел ссылаться и на чудеса в засвидетельствование своего апостольского призвания (2 Кор. 12:12); однако не в этих чувственных действиях проповедь Евангелия находила себе преимущественное подкрепление в Коринфе. Как для любомудрствующих еллинов, доколе они пребыли во мраке своей мудрости, Евангелие казалось буйством: так для ищущих знамений Иудеев, доколе они требовали только внешних чудес и не открывали своего сердца для принятия духовных действий божественной силы, Евангелие, проповедовавшее Мессию, как царя духовного, преобразователя всей жизни, всегда должно было оставаться соблазном. Доказательства, какие употреблял Павел в Коринфе в пользу Евангелия, были доказательства, которые во все времена самым сильным образом подкрепляли проповедь, – без которых всякие другие доказательства и пособия были напрасны – доказательства Духа и силы (1Кор. 2:4), т. е. опыты тех действий Евангелия, какие оно своей божественной силой производило на сердца, к тому приготовленные чувством нравственных потребностей. В таком случае ищущие знамений Иудеи, обращаясь к вере, могли видеть в Евангелии силу Божию) гораздо в яснейшем свете, нежели во всех чувственных чудесах, и верующие из ищущих мудрости эллинов находить в Евангелии божественную премудрость, в сравнении с которой всякая премудрость философов ничто.

Но не успел апостол произнести даже имени Спасителя мира, как речь его произвела такое неблагоприятное для него возбуждение в слушателях, что тотчас же была прервана. Его слова, что предопределенный Богом для совершения над вселенною всеобщего суда Муж воскрес из мертвых, возбуждают в представителях языческой мудрости (особенно, вероятно, в последователях эпикурейской философии) смех, кажутся им смешными, бессмысленными, и одни из них открыто и прямо засмеялись при этих словах, а другие, сохраняя серьезное выражение, насмешливо сказали: об этом послушаем тебя в другое время. Таким образом, апостол вынужден был прекратить свою речь и оставить ареопаг по видимому без всяких плодов своей проповеди в нем. Но на некоторых членов ареопага речь его произвела впечатление, и они, по выходе его из ареопага вступив с ним в более близкое общение и более продолжительную беседу, были обращены им к вере во Христа. К этим уверовавшим во Христа в Афинах принадлежит, между прочим, Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь.

В посланиях Павла упоминаются имена 65 лиц в качестве тех, кто играл какую-то роль в местных церковных общинах или сопровождал Павла в путешествиях, или в обоих качествах. Некоторые из них упоминаются также в Деяниях, добавляющих 13 имен к этому списку. Итого 78 лиц, о большинстве из которых, кроме их имен, ничего не известно. Лишь в некоторых случаях мы узнаем о социальном статусе того или иного человека, о его роли в местной церковной общине, о его взаимоотношениях с Павлом, о деталях его биографии. 

Акила и Прискилла

Несколько раз в посланиях Павла упоминаются Акила и Прискилла, супружеская пара из Рима: «Приветствуйте Прискиллу и Акилу, сотрудников моих во Христе Иисусе (которые голову свою полагали за мою душу, которых не я один благодарю, но и все церкви из язычников), и домашнюю их церковь» (Рим. 16:3-4); «приветствуют вас усердно в Господе Акила и Прискил- ла с домашнею их церковью» (1 Кор. 16:19); «Приветствуй Прискиллу и Акилу» (2 Тим. 4:19). Об этих людях мы знаем больше, чем о многих других, фигурирующих в посланиях Павла, благодаря неоднократным упоминаниям о них в Деяниях.

О том, что Акила и Прискилла были из Рима, мы узнаем из рассказа книги Деяний о пребывании Павла в Коринфе:

После сего Павел, оставив Афины, пришел в Коринф; и, найдя некоторого Иудея, именем Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, и Прискиллу, жену его, — потому что Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима, — пришел к ним; и, по одинаковости ремесла, остался у них и работал; ибо ремеслом их было делание палаток (Деян. 18:1-3).

Этот небольшой отрывок вмещает очень много информации, касающейся как Акилы и Прискиллы, так и Павла.

Прежде всего, мы узнаем из него об изгнании иудеев из Рима при императоре Клавдии. Упоминание об этом встречается также у Светония в главе, посвященной Клавдию: «Иудеев, постоянно волнуемых Хрестом, он изгнал из Рима». Хрест — довольно распространенное имя среди римских рабов, однако в иудейской среде оно не встречается. Многие ученые видят в этой краткой информации, представленной Светонием, первое упоминание о христианах в Риме. Их появление внутри иудейской общины могло сопровождаться конфликтами (подобными тем, которые описывает Лука в связи с миссией Павла в иудейской среде), что и послужило для Клавдия поводом изгнать иудеев из Рима.

Лука никоим образом не увязывает информацию об изгнании иудеев из Рима с появлением там христиан: по его свидетельству, Клавдий повелел удалиться из Рима именно иудеям, а не христианам из иудейской среды. В то же время вполне вероятно, что Акила и Прискилла были уже христианами на момент прибытия Павла в Коринф (иначе Лука упомянул бы об их обращении Павлом). А это значит, что они могли быть изгнаны из Рима, уже будучи христианами, и что само изгнание могло иметь связь с конфликтами внутри иудейской общины после появления в ней последователей «Хреста».

Иудеи в Римской империи нередко подвергались гонениям, погромам и разного рода ограничениям. Дион Кассий упоминает о том, что Клавдий запретил им проводить собрания в синагогах, специально отметив, что полностью изгнать их из Рима было бы сложно из-за того, что их было слишком много. Нельзя исключить, однако, что это решение Клавдия могло быть мерой, которая предшествовала изгнанию иудеев из Рима, упоминаемому у Светония и в Деяниях.

Гармонизация трех разных свидетельств о политике Клавдия в отношении иудеев представляет предмет неумолкающих споров среди ученых. Как бы там ни было, и Светоний, и автор Деяний стоят по времени гораздо ближе к описываемым событиям, чем Дион Кассий; следовательно, их информация заслуживает большего доверия.

Акила был по происхождению иудеем и уроженцем Понта — области, упоминаемой в Деяниях лишь однажды в рассказе о сошествии Святого Духа на Пятидесятницу (Деян. 2:9). Каким образом он перебрался в Рим, мы не знаем. К моменту написания Павлом Послания к Римлянам Акила и Прискилла были уже снова в Риме (Рим. 16:3-4), следовательно, их пребывание в Коринфе было временным. Тем не менее у них был свой дом, а возможно, и своя мастерская по изготовлению палаток.

Павел поселился у Акилы и Прискиллы «по одинаковости ремесла». Из этого следует, что ремеслом изготовления палаток он к тому времени уже владел. Когда он успел им овладеть, нам неизвестно. Выше мы упоминали гипотезу о том, что это могло произойти еще в детстве в доме его отца, который, следовательно, был по профессии изготовителем палаток HengelM. The Pre-Christian Paul. P. 15.. Другой вариант: он мог освоить ремесло в школе у Гамалиила. Известно, что многие раввины помимо обучения детей Торе занимались ремеслами и торговлей и что ученики помогали им в этом ,2 См. об этом: Keener С. S. Acts. Vol. 3. P. 2730-2732.. Наконец, он мог освоить ремесло уже во время путешествий, дабы поддерживать себя материально и ни от кого не зависеть.

Что за палатки и для каких целей изготовляли Павел, Акила и Прискилла? На этот счет существуют разные мнения. Палатки употреблялись евреями в праздник кущей (евр. тэо sukkot), установленный в память о том, как израильский народ сорок лет блуждал по пустыне. В этот праздник каждая еврейская семья должна была покинуть дом и в течение недели жить в палатке (пэо sukka) p.: Филон Александрийский. Против Флакка 14. С. 34 («...у евреев на дни зимнего равноденствия приходится праздник, когда всем полагается жить в шатрах»); Иосиф Флавий. Иудейские древности 3, 10, 4-5. С. 114-115 («Так как время подходило к зиме, то Моисеи приказал на пятнадцатый день того же месяца, чтобы каждый построил себе шатер в виде жилья и приготовился к встрече холодного времени гола... Таким образом, было установлено для евреев строить по родному обычаю шатры»).. Кроме того, палатки могли использоваться в хозяйственных целях (например, для пастухов в зимнее время). Палатки изготовлялись как из шерсти и других тканей, так и из кожи.

«Ни от кого не искали корысти»

Павел поселился у Акилы и Прискиллы, но не для того, чтобы жить на их иждивении, а чтобы зарабатывать на хлеб тем же ремеслом. Во Втором послании к Коринфянам он пишет: «Мы никого не обидели, никому не повредили, ни от кого не искали корысти» (2 Кор. 7:2). И далее: «Другим церквам я причинял издержки, получая от них содержание для служения вам; и, будучи у вас, хотя терпел недостаток, никому не докучал, ибо недостаток мой восполнили братия, пришедшие из Македонии; да и во всем я старался и постараюсь не быть вам в тягость» (2 Кор. 11:8-9). Это означает, что в Коринфе он жил за собственный счет и, хотя средств не хватало, у местных христиан не одалживался. Под «братьями, пришедшими из Македонии», понимаются Сила и Тимофей, о приходе которых в Коринф упоминается далее в Деяниях (Деян. 18:5).

В других местах Павел также отказывался от подаяния, предпочитая самостоятельно зарабатывать на жизнь. Фессалоникийцам он напоминал о своем пребывании у них: «Ибо никогда не было у нас перед вами ни слов ласкательства, как вы знаете, ни видов корысти: Бог свидетель!.. Ибо вы помните, братия, труд наш и изнурение: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас, мы проповедывали у вас благовестие Божие» (1 Фес. 2:5,9). Относительно его пребывания в Риме автор Деяний сообщает: «И жил Павел целых два года на своем иждивении» (Деян. 28:30).

Почему Павел не хотел жить за чужой счет? Для того, чтобы его не обвинили в том, что он проповедует из корыстных побуждений. Ему даже приходилось извиняться за это, однако свои принципы он не нарушал:

Почему же так поступаю? Потому лн, что не люблю вас? Богу известно! Но как поступаю, так и буду поступать, чтобы не дать повода ищущим повода, дабы они, чем хвалятся, в том оказались такими же, как и мы. Ибо таковые лжеапо- столы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых. И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их (2 Кор. 11:11-15).

Уже во времена Павла появились лица, решившие сделать на Церкви бизнес. Они переходили с места на место, выдавая себя за апостолов или пророков и получая вознаграждение за свои услуги. Такие лица могли быть как мужского, так и женского пола. В Апокалипсисе упоминается некая лжепророчица, которая была допущена проповедовать в Фиатирской церкви. Автор книги произносит в ее адрес не менее жесткие слова, чем Павел в адрес лжеапостолов:

Знаю твои дела и любовь, и служение, и веру, и терпение твое, и то, что последние дела твои больше первых. Но имею немного против тебя, потому что ты попускаешь жене Иезавели, называющей себя пророчицею, учить и вводить в заблуждение рабов Моих, любодействовать и есть идо- ложертвенное. Я дал ей время покаяться в любодеянии ее, но она не покаялась. Вот, Я повергаю ее на одр и любодействующих с нею в великую скорбь, если не покаются в делах своих. И детей ее поражу смертью, и уразумеют все церкви, что Я есмь испытующий сердца и внутренности; и воздам каждому из вас по делам вашим (Откр. 2:19-23).

Важно отметить, что Павел вовсе не был принципиальным противником того, чтобы священнослужители получали материальное вознаграждение за свой труд от церковной общины и вовсе не настаивал на том, что они должны зарабатывать деньги на стороне. Принцип, сформулированный Самим Христом, — «трудящийся достоин награды за труды свои» (Лк. 10:7), — Павел не оспаривал. Наоборот, он пишет: «Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовество- вания». Но тут же оговаривается: «Но я не пользовался ничем таковым» (1 Кор. 9:13-15). Павел подчеркивает, что отказ от вознаграждения за проповедь был делом его личного выбора, и никоим образом не навязывает этот выбор другим.

Точно, как я сказал, он был веден Духом в Ко­ринф, где должен был остаться.

***

У Акилы и пребывает (Павел) и пребывать не стыдится; но потому и пребывает, что находит здесь убежище удобное, гораздо удобнее для него царских чертогов. Не смейся, слыша это, возлюбленный! Ведь, как для борца более полезна палестра (школа, в которой упражнялись в борьбе), нежели мягкое ложе, так и для воина — меч железный, а не золотой. И работал проповедуя. Устыдимся мы, которые и не проповедуя живем праздно.

Из этого места Писания вовсе не видно, чтобы св. ап. Павел работал и в воскресные дни: сказано только „работал", а в какие дни не указано. Нужно помнить и то, что он проповедывал не только в субботу и в синагогах, но „ежедневно", „на площади",„в ареопаге", „всенародно" и „по домам": Деян. 17,17; 20, 20.

 Μετά ταυτα (После этого) — т. е. после событий, происшедших в Афинах. Это выражение, связывающее текст с предыдущим изложением, характерно для евангелий, в Деян же оно встречается редко, главным образом во второй части (ср.: Деян. 7:7; 13:20; 15:16, везде в ветхозаветных цитатах или пересказах, см. комм, к Деян. 15:36).

εις Κόρινθον (в Коринф) — Коринф расположен приблизительно в 60 км от Афин. Город находится на перешейке Истм (который соединяет северную Грецию и Пелопоннес) и имеет две гавани в Сароническом (Кенхреи) и Коринфском заливах (Лехей). Древнее название — Эфира (Έφύρη). Коринф упомянут в «Илиаде»; судя по находкам микенской керамики, первоначально он был расположен на месте Акрокоринфа, цитадели Коринфа, т. е. к югу от Коринфа классического периода. Благодаря своему стратегическому местоположению Коринф уже в ранний период был процветающим торговым центром. В VII в. до Р. X. Коринф контролировал торговые пути в Италию и Адриатику. Он славился как центр ремесленного производства, особенно изделиями из керамики и бронзы. Торговое соперничество Коринфа с Афинами послужило одной из причин Пелопоннесской войны (431-404 гг. до Р. X.).

В эллинистический период Коринф был важным индустриальным и коммерческим центром, а также стратегически важной крепостью, которая в процессе династических войн часто меняла хозяев. В 146 г. до Р. X. Коринф, который тогда стоял во главе Ахейского союза, был полностью разрушен римлянами; в 44 г. до Р. X. он был восстановлен Юлием Цезарем, но уже как римская колония: Colonia Laus Iulia Corinthiensis (в народе город часто называли Неокоринфом). После этого он интенсивно развивался и вскоре уже являлся одним из важнейших городов Римской империи, а в 27 г. до Р. X. стал столицей провинции Ахеи, где находилась резиденция проконсула. Город был сильно латинизирован. Вплоть до Адриана подавляющее большинство (101 из 104) общественных надписей было сделано на латинском языке. Но даже в моменты наибольшей латинизации разговорным языком Коринфа оставался греческий. Большинство христиан из Коринфа, упомянутых и Посланиях и Деян, носили латинские имена (не считая Присциллу и Аквилу, которые переехали в Коринф из Италии): Гай( 1 Кор. 1:14, Рим. 16:23),Ф0ртунат(1 Кор. 16:17), Терций (Рим. 16:22), Кварт (Рим. 16:23); Крисп ( ср., 1 Кор. 1:14). Это в два раза больше, чем количество коринфских христиан с греческими именами. Соотношение греческих и римских имен в Коринфе римского времени, судя по сохранившимся надписям, было иным — 1:1 (см.: Тау- lor. The Roman Empire. Р. 2481 f.).

Коринф сильно пострадал от землетрясений в 77, 375 гг. и был практически разрушен землетрясением в 521 г. Он был захвачен вестготами во главе с Аларихом в 396 г. После землетрясения 1868 г., сравнявшего город с землей, Коринф был перенесен на место гавани Лехей.

К жителям Коринфа обращены два письма апостола Павла. О результатах раскопок в Коринфе см.: Corinth: Results of Excavations conducted by the American School of Classical Studies in Athens. 1929-

Из Афин ап. Павел отправился в Коринф. При тогдашнем состоянии это был еще более знаменитый город, чем Афины, так как он именно считался главною римскою резиденцией Греции. Омываемый двумя морями, с одной стороны Ионийским и с другой – Эгейским, Коринф соединял в себе пышную роскошь Азии с культурой Европы. С самой глубокой древности он сла­вился своими искусствами и науками. Разрушенный в 146 г. до Р. Х. римским полководцем Муммием, он вновь построен был Цезарем и сделался столицей Ахаии, и к этому времени опять достиг своего прежнего блеска. Его прекрасный климат, богатства, стягивавшиеся с востока и запада, громадный наплыв иностранцев и купцов, все это содействовало чрезвычайной изнеженности и вместе распущенности нравов, которою известен был Коринф не только по всей Греции, но и по всему миру. Бесстыдный культ Афродиты находился там в полном процветании, и «коринфский образ жизни» вошел даже в пословицу для обозначения са­мой необузданной распущенности. Рядом с утонченным богатством уживалась самая жалкая бедность, которая тоже заражена была господствующими пороками, и народная масса Коринфа пред­ставляла собою ту страшную бездну безотрадного падения, до ко­торой только может доходить человек. Чтобы основать церковь Христову в этом царстве греха и развращения, требовалось не только боговдохновенное слово такого проповедника, каким был ап. Павел, но и явно высшая помощь, нравственное чудо.

Оставив Афины: и, кажется, вскоре после речи в Ареопаге. Пребывание Павла в Афинах (Деян. 17:16) и насмешливое отношение афинян к речи его в Ареопаге произвели столь тяжелое впечатление на пламенный дух Павла, что он, «не ожидая здесь большой пользы» (Злат.), не мог долго оставаться в этом городе и ушел в Коринф. Этот известнейший в древности по своей обширной торговле и богатый город, лежавший на перешейке между Эгейским и Ионийским морями, с двумя гаванями на восточной и западной стороне его, был в то время в политическом отношении главным городом Греции (в то время – римской провинции), так как был резиденцией римского правителя-проконсула.

Пребывание Павла в Коринфе было более благоплодно, нежели в Афинах. Он останавливался здесь у супругов Акилы и Прискиллы, которые незадолго перед ним прибыли сюда из Рима, откуда евреи были высланы по указу императора Клавдия, о чем между прочим сообщает и Светоний. Как сами странники, и притом люди небогатые, они не могли доставить многое Павлу, но он умел довольствоваться и малым (см. 2 Кор. 11:8), особенно когда оно предлагалось с сердечным расположением и лицами, преданными ему.

Что касается ознакомления с городом и настроением его обитателей, то апостол мог достигнуть этого так же скоро, как и в Афинах. Если в Афинах жизнь била ключом на площадях, то здесь она разливалась потоками во всех улицах и переулках, ибо густонаселенный город Коринф был городом приморским, торговым, куда стекалось множество всякого люда из всех мест Греции и даже из далеких стран. И память об Истмийских играх привлекала сюда многих на приволье богатой жизни среди роскошной природы, полной чарующих видов на горы и море, утопающие в массе света и тепла, достигавших и до бедного Павлова уголка в скромной хижине родных по нации и вере.

Преосв. Михаил полагает, что Акила и Прискилла имели в Риме постоянное жительство и что пребывание их в Коринфе, а потом в Эфесе было лишь вынужденное изгнанием иудеев из Рима Клавдием; впоследствии они опять были в Риме (см. Рим. 16:3), когда многие из иудеев возвратились туда по смерти Клавдия (см. Деян. 28:17). И там они были самыми видными лицами в христианской общине, поэтому, пиша приветы, апостол ставит их в числе первых, приветствуемых им (см. Рим. 16:3).

Благоплодную встречу святого Павла с приютившей его четой нельзя считать простым случаем, но должно видеть в ней устроение Промысла... Жизнь в доме скинотворца была для апостола Павла и полезна, так как доставляла ему некоторые средства к существованию, и приятна, так как позволяла ему наблюдать сначала постепенное приближение приютивших его супругов ко Христу, затем быстрое развитие в них чисто апостольской готовности служить тому, что они считали величайшей истиной. Трудно изобразить словами высокое достоинство той вероучительной школы, которую проходили Акила и Прискилла, живя с апостолом Павлом. Святой Иоанн Златоуст, желая показать, как в высшей степени полезно было оказаться сожителем великого апостола, вот что говорит в своей беседе о Прискилле и Акиле: «Хижину их я смело мог бы назвать небом и церковью, ибо где был Павел, там был и Христос (см. 2 Кор. 13:3), а где был Христос, там постоянно привитали и Ангелы. Если же и прежде Прискилла и Акила оказывались достойными служения Павлу, то представь, какими сделались они, прожив вместе с ним два года, наблюдая и вид его, и походку, и взор, и род одежды, и входы и исходы. Если мы, имея только его 14 посланий, носим их по всей вселенной, то те, которые имели у себя сам источник посланий, какими могли сделаться, живя с таким ангелом».

Коринф. Начиная с 27 г. до Р.Х. этот город был столицей Ахаии, провинции Римской империи. Он был расположен в семидесяти километрах к западу от Афин и находился на перешейке, соединяющем Аттику с Пелопоннесом. Хотя в период с VIII по VI вв. до Р.Х. Коринф был большим процветающим городом, он пришел в упадок и в 338 г. до Р.Х. был захвачен Филиппом II Македонским. В 196 г. до Р.Х. его взяли римляне, в 146 г. они же разграбили его в наказание за мятеж; наконец в 44 г. до Р.Х. он был восстановлен Юлием Цезарем. В новозаветные времена население Коринфа превосходило 200 тысяч человек и состояло из греков, вольных поселенцев из Италии, ветеранов римской армии, торговцев, правительственных чиновников, выходцев с Ближнего Востока, в том числе значительного иудейского контингента (среди развалин Коринфа была найдена часть надписи из иудейской синагоги) и множества рабов. Богатый, многолюдный Коринф был насквозь проникнут духом язычества и разврата. В городе было множество языческих капищ, а в южной его части стоял храм Афродиты. С V в. до Р.Х. выражение "вести себя по-коринфски" означало "быть развращенным".