Деяния апостолов, Глава 17, стих 7. Толкования стиха

Прошедши чрез Амфиполь и Аполлонию, апостолы прибыли в Фессалонику. Здесь было много иудеев, к которым, по обыкновению, апостол Павел и обратился прежде других с проповедью о Христе, в продолжение трех суббот посещая их синагогу. Проповедь апостолов имела большой успех; много было обратившихся к вере во Христа, особенно из прозелитов. Но неуверовавшие иудеи произвели возмущение против проповедников Христа, от которого особенно пострадал некто Иасон, давший в своем доме приют апостолам; вследствие этого братия немедленно ночью отправили Павла и Силу в Верию (ст. 1–10).

Формулируемое ими обвинение против апостолов сходно с тем, которое лидеры иудаизма выдвинули против Иисуса, добиваясь Его смерти. Оно отражено в угрозе, обращенной ими к Понтию Пилату: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Ин. 19:12). В Иерусалиме иудеи пытались настроить римского префекта против Иисуса, заявив, что Его претензии на царское достоинство составляют оппозицию власти императора. В Фессалони- ке иудеи используют то же обвинение, чтобы настроить против апостолов местные власти.

 Словами: „все они“, возводится обвинение чисто политическое на всех христиан того времени, и такое же обвинение возводили и на Самого Господа Иисуса: Ин. 19:12; но городские начальники получили удосто-верение в невинности против возводимой на христиан клеветы (ст. 9), не возставал никогда против властей гражданских и Сам Господь: Мк. 12:17, а апостол Павел учил: Рим. 13:1-2.

άπέναντι των δογμάτων Καίσαρος (против декретов цезаря) —

греческое существительное δόγμα произведено от глагола δοκέω («казаться») и имеет значение τά δεδογμένα (μοι) — «то, что представляется правильным», «мнение», «решение». Уже у Платона это слово имеет целый спектр значений: «мнение», «намерение», иногда «философский принцип» или «доктрина». Последние значения становятся особенно распространенными у философов после Аристотеля. Словом δόγμα обозначались также официальные решения правительства («то, что представляется правильным правительству»), и в римское время оно передавало лат. edictum, senatus consultum (Mason. Greek Terms for Roman Insti- tutions. R 39; см. также: P. 128 f., где обсуждается греч. передача лат. decretum). В книгах Луки это слово встречается трижды: в Деян. 16:4, где им названы решения Иерусалимского Собора, в Лк. 2:1, где им обозначено распоряжение Августа провести перепись населения (в Вульгате оно переведено как edictum), и в данном стихе (в Вульгате здесь стоит decreta, а в латинской части кодекса Безы — consulta). Традиционно это выражение понималось как имеющее в виду законы о государственной измене (leges maiestatis), см.: Tajra. P. 36-42. Джадж (Judge. The Decrees of Cae- sar. P. 1-7) предложил новую интерпретацию, которая была принята многими исследователями. Учитывая, что преступление против декретов обвинителями названо: Павел считает царем не римского императора, а Иисуса, Джадж предположил, что имеются в виду декреты, запрещающие заниматься предсказаниями, в первую очередь связанными со сменой правителя (в качестве параллели он ссылается на эдикт Тиберия, изданный в 16 г. по P. X.). Слова Павла о втором пришествии Иисуса (1 Фес. 4:16; 5:2-3; 2 Фес. 2:3-12) были истолкованы как предсказания о смене императора. То, что политархи взялись разбирать дело, которое, казалось бы, должно быть в ведении проконсула Македонии, он объясняет тем, что город принес клятву верности императору (о том, что такие клятвы приносили по крайней мере некоторые города империи, известно из литературных текстов (Дион Кассий. Римская история, 59.3.4; Светоний. Калигула, 15.3) и эпиграфических источников (IGRR, 4.251; ILS, 190 и др.; см.: Weinstock S. Treneid und Kaiserkult // Mitteilungen des Deutschen Archaeologischen Instituts, Athenische Abteilung. 77. 1962. S. 306-327). Иная интерпретация «декретов цезаря» была предложена Д. Хардином (Hardin J. К. Decrees and Drachmas at Thessalonica: an Illegal Assambley in Jason’s House (Acts 17.1-10a) //NTS. 52:1. 2006. P. 29-49). По его мнению, речь идет о законе, восходящем к Цезарю (lex Iulia), а затем подтвержденном Августом, накладывающем запрет на участие во всех добровольных ассоциациях, за исключением древних (Светоний. Божественный Юлий, 42.3: Cuncta collegia praeter antiquitus constituta distraxit — «Он распустил все коллегии, за исключением самых древних»). При Калигуле коллегии снова получили распространение, однако опять были запрещены при Клавдии (Дион Кассий. Римская история, 60.6.6). По мнению Хардина, Павел, Иасон и другие христиане были обвинены в создании нелегальной ассоциации.

Обвинения против Павла и Силы, с точки зрения римских властей, были весьма серьезными: им ставилось в вину не только провоцирование беспорядков, но и проповедь царственного статуса Иисуса. Здесь явные реминисценции с евангелиями. Обычным обозначением императора в греческой прозе было αύτοκράτωρ или καίσαρ. Слово «царь» (βασιλεύς), традиционно обозначавшее эллинистических монархов, никогда до византийского периода не использовалось римскими императорами в официальных документах. В поэзии оно применялось по отношению к римским императорам со времени Августа, но в прозе становится общепринятым не раньше II в. Иосиф Флавий дважды использует глагол βασιλειάω, упоминая будущих императоров (Иуд. война, 1.5; 4.546), и говорит о βασιλεία Веспасиана. В надписях βασιλεύς по отношению к императорам появляется во время Адриана, но (с редкими исключениями) не в официальной титулатуре. Масон приводит интересный пример из протокола судебного заседания, во время которого Каракалла называет себя αύτο- κράτωρ, а льстивый греческий адвокат именует его βασιλεύς (SEG, 17.759). С III в. βασιλεύς становится распространенным титулом и в литературе, и в надписях, хотя и не вытесняет окончательно αύτοκράτωρ (Mason. Greek Terms for Roman Institutions. P. 120 f.). До этого времени оно появляется в НЗ (1 Пет. 2:13, 17) и у Иосифа Флавия (Иуд. война, 3.351). Насколько оправданно было обвинение в объявлении Иисуса царем? В принципе, оно могло быть спровоцированным глубоко пронизывающей евангельскую традицию идеей о царстве Божьем (βασιλεία του θεοΰ). Это обвинение с успехом было использовано против Иисуса (Ин. 19:12). Павел ни разу не употребил слово «царь» по отношению к Иисусу ни в Посланиях, ни в речах, вложенных в его уста автором Деян. Однако из I Фес видно, что тема царства Божьего была, среди прочих, предметом проповеди Павла в Фессалонике, ср., например, 1 Фес. 2:12: «Мы просили вас, и убеждали, и умоляли поступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое царство и славу». Усвоение Иисусу титула царя вполне могло рассматриваться римлянами как crimen minutae maiestatis (преступление, уменьшающее величие римского народа), т. е. как государственная измена. По закону об оскорблении величия (lex maiestatis, где maiestas является сокращением для maiestas populi Romani minuta) начиная с Августа наказывались не только дела, но и слова, в частности оскорбление императора. При Калигуле отказ совершать жертвоприношения императору воспринимался как оскорбление его divina maiestas и стал трактоваться в терминах crimen maiestatis (Ваитап R. A. The Crimen Maiesta- tis in the Roman Republic and Augustan Principate. Johannesburg, 1967. P. VII; Idem. Impietas in Principem: A Study of Treason against Roman Em- perors with a Special Reference to the First Century A.D. Munchen, 1974 (Miinchener Beitrage zur Papyrusforschung und antiken Rechtsgeschichte, 67)). В самих законах не содержится определения этого преступления, Цицерон (О подборе материала для речей, 2.53) дает его следующим образом: maiestatem minuere est de dignitate aut amplitudine aut potestate populi aut eorum, quibus populus potestatem dedit, aliquid derogare — «Уменьшить величие — это до некоторой степени ограничить достоинство, или значительность, или власть народа, или тех, кого народ облечает властью». Однако «оскорбление величия» относилось к сфере законодательства, а не «декретов цезаря», поэтому в данном случае оппоненты христиан в crimen maiestatis напрямую их не обвиняли (Judge. The Decrees of Caesar, 2). Другое дело, что в процессе разбирательства подобное обвинение легко могло бы появиться. Создание запрещенных законом коллегий также подпадало под действие закона, а не декретов.

Строго говоря, проступки против императорских декретов, каким бы ни было их содержание, не имели серьезного значения для фессалоникийского суда, поскольку Фессалоника имела статус свободного города (см.: комм, к Деян. 17:1) и, следовательно, находилась вне пределов действия римской юрисдикции (1Sherwin-White. Roman Society. R 96). Однако, учитывая, что император мог как даровать, так и отнять привилегии, вызывать его неудовольствие для городских властей было бы опрометчивым шагом. В Римской империи существовало два типа свободных городов: civitates foederatae, союзные города, которые были связаны с Римом клятвой верности (к нему относились, например, Афины), и civi- tates sine foedere immunes et liberae, получившие свой статус без договора по декрету и соответственно могли по декрету же его лишиться (к таким относилась Фессалоника), см.: САН, 9,464 f. Джадж предположил, что обвинители Павла считали, что фессалоникийские власти займутся этим делом, потому что они давали клятву верности императору. В качестве параллели он ссылается, в частности, на тексты клятв с Кипра, принесенных Тиберию {Judge. The Decrees of Caesar, 5), однако его пример неудачен: Кипр был римской сенатской провинцией и не обладал свободным статусом, как Фессалоника.

В «западном» тексте отсутствует упоминание декретов: άπέναντι καί- σαρος («против цезаря»).

В крике этом обвинялись собственно Павел и Сила, как возмутители, а Иасон обвинялся только в том, что принял их в дом свой.

– Эти всесветные возмутители: преувеличение, выражающее страстность восставшей толпы и ненависть к проповедникам Евангелия.

– Все они поступают и пр.: здесь обвинение направляется уже против всех христиан и возбуждается ненависть против самого христианства и Христа. Христиане обвиняются в том, что они все поступают против повеления Кесаря, т.е. против императорских указов, запрещающих под угрозой казни государственную измену и охраняющих величество императора. Об этом преступлении христианами императорских постановлений возмутители заключают из того, что христиане почитают царем другого, не императора римского, а Иисуса. Таким образом возводится на христиан обвинение против величества, обвинение чисто политическое, и то же самое, какое возводили на Господа Иисуса (Ин. 19:12 и парал.). Может быть, учение о втором пришествии воскресшего Господа Иисуса, дурно понятое или намеренно перетолкованное, было поводом к обвинению в этом политическом преступлении.

они поступают против повелений кесаря. Против Павла, который проповедовал духовное Царство Божие (Деян. 14:22; Деян. 19:8; Деян. 20:25; Деян. 28:23, 31), было выдвинуто политическое обвинение. Его противники придали его учению оттенок политического сопротивления Риму. Приблизительно в это время император Клавдий (49-50 гг. по Р.Х.) изгнал евреев из Рима из-за мятежей, возникших будто бы по подстрекательству "Хреста", что можно считать указанием на Христа.