Деяния апостолов, Глава 17, стих 5. Толкования стиха

Прошедши чрез Амфиполь и Аполлонию, апостолы прибыли в Фессалонику. Здесь было много иудеев, к которым, по обыкновению, апостол Павел и обратился прежде других с проповедью о Христе, в продолжение трех суббот посещая их синагогу. Проповедь апостолов имела большой успех; много было обратившихся к вере во Христа, особенно из прозелитов. Но неуверовавшие иудеи произвели возмущение против проповедников Христа, от которого особенно пострадал некто Иасон, давший в своем доме приют апостолам; вследствие этого братия немедленно ночью отправили Павла и Силу в Верию (ст. 1–10).

Третья упоминаемая группа лиц — иудеи. Синодальный перевод, ориентированный на textus receptus, говорит о «неуверовавших» иудеях, но в критическом издании греческого текста Деяний слово «неуверовавшие» отсутствует. Относительно иудеев, слышавших Павла в синагоге, говорится, что уверовали лишь «некоторые из них» (καί τινες έξ αυτών), тогда как массовое обращение зафиксировано только в отношении эллинов и знатных женщин. Иудеи же в основной своей массе, как и в других случаях, встают в позу ревностных обличителей и гонителей новоявленного учения.

 Ζηλώσαντες (позавидовав) — беспокойство иудеев было вызвано положительной реакцией на речи христианских проповедников: успех последних в среде квазипрозелитов мог существенно затруднить жизнь еврейских общин в языческом окружении. О противодействии иудеев христианской проповеди среди язычников прямо говорил Павел в 1 Фес. 2:16 («Иудеи... препятствуют нам говорить язычникам, чтобы они спаслись»). См. подробно: Левинская. Комментарий, 1-8. С. 51 слл.

των άγοραΐων (из завсегдатаев рыночной площади) — это слово могло употребляться нейтрально: «относящийся к агоре или находящийся на агоре (рыночной площади)», например Гермес Агорайос — Гермес как покровитель торговли; оно могло означать «торговцы», однако часто оно относилось к людям самого низшего разбора: сброд, болтающийся на площадях, антиподы людям из хороших семей, образованным и рафинированным. Так в «Лягушках» Аристофана άγοραΐοι (в своем заменательном переводе А. Пиотровский передает άγοραΐοι как «шалыганы») оказываются в одной компании с обманщиками и мошенниками: μηδ* άγοραίους, μηδέ κοβάλους... μηδέ πανούργους (1015). В «Протагоре» Платона άγοραΐοι стоит рядом с φαύλοι («негодный») (347с). Феофраст (Характеры, 6.2) определяет этим словом отчаянного человека: «Отчаянный же вот какой человек: он легко приносит клятву, безразличен к дурной славе, за бранью не постоит. По своей натуре он, можно сказать, рыночный завсегдатай (άγοραΐός τις), распоясавшийся (καί άνασεσυρμένος), на все способный (καί παντοποιός)» (пер. Г. А. Стратановского). Примерно так же использует это слово и Плутарх (Эмилий Павел, 38.4 (275)): έμ- βάλλοντος εις άγοράν του Σκιπίωνος... άνθρώπους άγεννεΐς καί δεδουλευκότας, άγοραίους δε καί δυναμένους δχλον συναγαγεΐν κτλ. («Когда Сципион явился на форум... в сопровождении людей неблагородного происхождения и рабски преданных, и при этом площадных крикунов, легко увлекающих за собой толпу...»).

Слово άγοραΐοι встречается в Деян. 19:38, однако в другом значении: άγοραΐοι sc. ήμέραι, «дни судебных заседаний», или σύνοδοι («собрания»).

Словарь «Суда» (конец X в.) предлагает разграничить два значения слова с помощью ударения: в значении «завсегдатаи рыночной площади» (04 έν άγορά άναστρεφόμενοι άνθρωποι) ставить облеченное ударение на втором слоге (άγοραΐος), а в значении «рыночный день» (ή ημέρα έν ή ή άγορά τελείται) — острое на третьем (άγόραιος). У Аммония (О подобных и различных словах, 11 (об авторстве сочинения см.: комм, к Деян. 14:3)) также приводятся два варианта ударения, но предлагается иное различие: если прилагательное имеет острое ударение на третьем слоге с конца, то оно означает дурного вскормленника агоры, если же облеченное на втором, то того, кто на агоре почитается: (в LSJэто различие передается (не вполне точно) как άγόραιος vulgar, άγοραΐος public speaker): άγόραιος καί άγοραΐος διαφέρει, άγόραιος εάν προπαροξυτόνως σημαίνει τόν πονηρόν τόν έν άγορά τεθραμμένον, εάν δε προπερισπωμένως τόν έν άγορά τιμώμενον. В одной из рукописей (Codex Vindobonensis) текст выглядит иначе: άγόραιος μέν γάρ έστιν ή ημέρα, άγοραΐος δε ό Έρμης ό έπΐ της άγορας — «слово с острым ударением на третьем слоге означает рыночный день, с облеченным на втором — статую Гермеса, стояющую на агоре» (см.: Ammonius. De differentia adfinium vocabulorum / Ed. L. C. Valckenaer. Leip- zig, 1822. P. 6, adn. 18; Valckenaer L. C. Animadversionum ad Ammonium Grammaticum libri tres. Lugduni Batavorum, 1739.1.2. P. 8-10); см. также: Winer G. В. A Treatise on the Grammar of New Testament Greek / Transi, with large additions by W. F. Moulton. Edinburgh, 1882. P. 61; Barrett, 813; MHTy 2, 57; MM9 s. v. Витерингтон (Witherington, 507) полагает, что данное место свидетельствует о социальных предпочтениях Луки, которому было важно показать, что христианство было привлекательным для людей, занимающих достаточно высокое социальное положение, и отталкивало людей из низов.

όχ^οποιήσαντες (собрав толпу) — слово представляет собой hapax legomenon. Сочетание όχλον ποιέει встречается у Гиппократа (De mulierum affectibus, 1.3). Это слово отсутствует в кодексе Безы, где стих выглядит иначе: οι δέ άπειθοΰντες ,Ιουδαίοι συστρέψαντές τινας άνδρας των άγοραίων πονηρούς έθορυβοΰσαν την πόλιν — «Но не поверившие иудеи, собрав некоторых скверных людей из рыночных завсегдатаев, взбунтовали город». Частично это чтение проникло в (προσλαβόμενοι δέ όι ,Ιουδαίοι όι άπειθοΰντες) и в Textus Receptus (ζηλώσαντες δέ οι άπειθοΰντες ,Ιουδαίοι καί προσλαβόμενοι) (Metzger, 402), оно не имеет хоть сколь-нибудь значительной опоры в рукописях; именно этот вариант отражен в старославянском переводе (Возревновдвше же непокоршшсА и8дее, и пр*1*емше) и в Синодальном («Но неуверовавшие иудеи, возревновав и взяв с площади...»).

Ίάσονα (Иасона) — кроме данного эпизода, Иасон (Ясон) больше в Деян не упоминается. Имя Иасон встречается в Рим. 16:21, где Иасон назван единоплеменником Павла (συγγενής). Нельзя исключить того, что речь идет об одном и том же лице, но никаких подтверждений этого нет.

Имя является греческим. Учитывая, что Иасон, скорее всего, был евреем и что евреи часто имели второе греческое имя, напоминавшее их еврейское или созвучное ему, возможно, что еврейским именем Иасона было *Ιησούς («Иисус») (Blass, 186; ср.: Иосиф Флавий. Иуд. древн., 12.239: ό μέν οδν *Ιησούς *Ιάσονα αυτόν μετωνόμασεν — «Иисус изменил свое имя на Иасон»). Возможно, Иасон был богатым человеком (Jewett R. The Thessalonian Correspondence: Pauline Rhetoric and Millenarian Piety. Phi- ladelphia, 1986. P. 120), см., впрочем, иное мнение Тейсена (Theissen G. Sociale Schichtung in der Korinthischen Gemeinde. Ein Beitrag zur Sociolo- gie des hellenistishen Urchristentums // ZNW. 65. 1974. S. 257 (англ, пер.: Social Stratification in the Corinthian Community: A Contribution to the Sociology of Early Hellenistic Christianity // Idem. The Social Setting of Pauline Christianity. Essays on Corinth. Philadelphia, 1982. P. 95), который полагает, что социальный статус Иасона остается неясным. Было высказано предположение, что Иасон, так же как Аквила и Присцилла, чьим гостеприимством Павел пользовался в Коринфе (Деян. 18:14 ), занимался тем же ремеслом, что и Павел (см., например: MalherbeA. Paul and the Thessalonians. Philadelphia, 1987. P. 30, он отмечает, что это предположение не невозможно и не неправдоподобно). Из текста Луки неясно, был ли Иасон христианином, когда он встретил Павла. Возможно, он был одним из его первых обращенных в Фессалонике (Morgan-Gillman F. Jason of Thessalonica // The Thessalonian Correspondence / Ed. R. F. Collins. Leuven, 1990 (Bibliotheca ephemeridum theologicarum Lovaniensium, 87). P. 49).

Поздняя традиция представляет Иасона из Деян епископом Фессалоники, а Иасона из 1 Фес епископом Тарса. В позднейших легендах они часто смешиваются.

εϊς τόν δήμον (к народу) — слово «народ» здесь может иметь два значения: «народное собрание граждан» (ср., например: IG, X, 2.1,6,177, *227, 229) или «толпа» (=δχλος Деян. 17:8). Мнения комментаторов по этому поводу разделились. Лейк и Кедбери считают, что здесь по аналогии с употреблением слова δήμος в Деян. 19:30,33, где оно явно является синонимом όχλος в Деян. 19:33 и 35, оно имеет то же значение (не исключено даже, что в виду могут иметься только что упомянутые άγοραΐοι); так же считают Концельман (Conzelman, 135) и Хенхен (Haenchen, 507). Рамзи придерживался иного мнения (Ramsey. St. Paul, 228), которое разделяли, например, Брюс (Вгисе, 370) и Тейлор (Taylor. The Roman Empire. P. 2460).

Они подговорили город­скую чернь и с нею напали на дом одного знатного христианина, Иасона, где жили апостолы, вытащили их на городскую площадь и кричали, что «эти всесветные возмутители пришли и сюда; а Иасон принял их; и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса».

Не уверовавшие иудеи, которых было большинство в городе (ибо уверовали лишь некоторые, ст. 4), возревновав о том, что новые проповедники отвлекли от них великое множество прозелитов и прозелиток, а частью и природных иудеев (ср. прим. к Деян. 13:45), произвели против них народное возмущение.

– Взяв с площади негодных людей: праздношатавшихся, не имевших определенных занятий и проводивших время на площадях, – бродяг и пустых, вздорных людей; таковые составили толпу и произвели возмущение в городе. Возмущение направлено было, собственно, против Павла и Силы, а потому толпа приступила к дому некоего Иасона, у которого, как видно по всему ходу повествования, пребывали апостолы Христовы. Кто был этот Иасон по происхождению, неизвестно; имя его может быть чисто греческое имя, может быть еврейское, переделанное на греческий лад из Иешуа (Иисус), вероятнее – последнее. Был ли он тогда уже христианин или нет, также не видно. Толпа приступила к дому Иасона с тем, чтобы вывести Павла и Силу к народу, отдать их на самосуд возмутившейся толпы, что, конечно, грозило не малой опасностью апостолам.

Возмущение это евреев против апостолов — дело обычное. Но оно здесь имело особенный вид. Они вооружили против апостолов уличную толпу негодяев, которые ворвались в дом почтенного жителя Иасона, чтобы взять оттуда апостолов, которых, однако, там не оказалось.

Об Иасоне предполагают, что это был эллинист, т.е. еврей, усвоивший себе греческую образованность и живший по греческим обычаям. Теперь он сделался христианином и потому для фанатиков-евреев был ненавистен вдвойне. Видимо, еврейский прозелитизм имел здесь великий успех. А потому евреи не могли перенести, что апостолы встали на их пути в обращении эллинов и даже отторгали от иудейства, хотя на первый раз и немногих. Поэтому понятно, что они сделались готовыми на всякие насилия над апостолами, не гнушаясь ни достоинством союзников (главарей уличной толпы), ни клеветой, ни обманом. Очевидно, что евреев было здесь очень много, если они решились действовать против апостолов с такой наглостью. Относительно преступной толпы святой Иоанн Златоуст говорит: «Нет ничего удивительного, что в большом городе были худые люди, ибо естественно быть худым людям в большом городе, где так много случаев к бесчинствам. Как в теле когда болезнь делается сильнее, то находит себе более вещества и пищи, так и здесь было то же, как и в Иконии, что бывает и теперь».