Деяния апостолов, Глава 17, стих 32. Толкования стиха

Доколе апостол развивал истины, имеющие основание свое во всеобщем богосознании, дотоле слушатели его, привыкшие к урокам еллинской философии, были к нему внимательны. Но как скоро он коснулся учения, которым христианская философия необходимо входила в противоречие с языческой; как скоро он заговорил о воскресении мертвых, тотчас некоторые из его слушателей прервали речь его с насмешкой; другие просили его поговорить об этом в другой раз, – что означало или только отказ, или может быть и искреннее желание получить дальнейшее наставление относительно этого предмета его учения. 

104. Когда ты убедишь, что Бог един, тогда с Его помощью покажешь, что спасение дано нам через Христа, начав с того, что Христос совершил, пребывая в теле, и указывая признаки божественной природы, чтобы было видно, что Он больше, чем человек. Покажи, что смерть была побеждена силою лишь Его одного и после смерти Он воскрес из ада. Вера растет помалу, и, увидев, что Он превосходил людей, люди поверят, что Он Бог. Если ты не подтвердишь, что без божественной силы Он не мог бы вершить Свои деяния, как сможешь ты доказать, что в Нем была божественная сила?
105. В качестве лекарства от заблуждения он указал на жажду покаяния. Затем он дошел до Христа, но пока еще предпочитает называть Его не Богом, а человеком, говоря: Посредством предопределенного Им Мужа Бог подал уверение всем, воскресив Его из мертвых (Деян. 17:31). При обсуждении необходимо принимать во внимание личность слушающих, иначе люди скорее будут насмехаться, чем слушать. Разве поверили бы афиняне, что Слово стало плотью (Ин. 1:14) и Дева зачала от ДухаСм.: Мф. 1:18-23; Лк. 1:26-38. , если они смеялись, слыша о воскресении из мертвых? Однако уверовал и Дионисий Ареопагит, и другие уверовали в Человека См.: Деян. 17:34. , чтобы уверовать в Него как в Бога. Какая разница, в каком порядке кто уверовал? В начале не требуется совершенства, от начала приходят к тому, что совершенно. Такой проповедью Павел наставил афинян, такого порядка и нам нужно держаться с язычниками.

Но не успел апостол произнести даже имени Спасителя мира, как речь его произвела такое неблагоприятное для него возбуждение в слушателях, что тотчас же была прервана. Его слова, что предопределенный Богом для совершения над вселенною всеобщего суда Муж воскрес из мертвых, возбуждают в представителях языческой мудрости (особенно, вероятно, в последователях эпикурейской философии) смех, кажутся им смешными, бессмысленными, и одни из них открыто и прямо засмеялись при этих словах, а другие, сохраняя серьезное выражение, насмешливо сказали: об этом послушаем тебя в другое время. Таким образом, апостол вынужден был прекратить свою речь и оставить ареопаг по видимому без всяких плодов своей проповеди в нем. Но на некоторых членов ареопага речь его произвела впечатление, и они, по выходе его из ареопага вступив с ним в более близкое общение и более продолжительную беседу, были обращены им к вере во Христа. К этим уверовавшим во Христа в Афинах принадлежит, между прочим, Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь.

Мы не знаем, много ли успел Павел сказать афинянам о сути христианской веры, но знаем, что его перестали слушать, когда он заговорил о воскресении:

Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. Итак Павел вышел из среды их. Некоторые же мужи, пристав к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь, и другие с ними (Деян. 17:32-34).

Идея воскресения была глубоко чужда греческой литературе. Великий драматург Эсхил написал: «Нет мертвым воскресения». Эти слова он вложил в уста Аполлона, выступающего в афинском ареопаге. За ними стоит твердое убеждение в том, что возвращение из загробного мира невозможно. Пятьсот лет спустя, когда Павел проповедовал в ареопаге, ничего не изменилось, и идея возвращения умершего к жизни казалась столь же невероятной и бессмысленной.

Как это часто бывает с великими произведениями человеческого гения, речь Павла не была по достоинству оценена ее непосредственными слушателями. В очередной раз проповедь Павла не имела успеха у тех, кому она была адресована.

Тем не менее, как и в других случаях, за Павлом последовала группа людей, которых его слова убедили. Среди них Лука называет двух лиц по имени: Дионисия Ареопагита и Дамарь. О последней ничего достоверного не известно: возможно, она в дальнейшем играла видную роль в афинской христианской общине, коль скоро Лука считает нужным ее упомянуть. Что же касается Дионисия Ареопагита, то в церковную традицию он вошел как первый христианский епископ Афин и священномученик. Не позднее начала VI века ему были приписаны богословские трактаты, оказавшие большое влияние на дальнейшее развитие христианской мысли.

Из предшествовавших повествований книги Деяний мы видели, какое яростное сопротивление встречала первохристианская проповедь со стороны иудеев. Но, как явствует из рассказа о пребывании Павла в Афинах, и в языческой среде христианство не без труда прокладывало себе дорогу. Для того чтобы привести язычников к вере в Единого Бога и в Его Сына Иисуса Христа, распятого и воскресшего, христианским проповедникам нужно было сломать множество стереотипов, сложившихся в умах их слушателей. Не случайно Павел говорит о христианстве как «безумии» для эллинов (1 Кор. 1:23).

Пройдет три столетия, прежде чем христианство займет лидирующие позиции в Римской империи, потеснив языческих богов с Олимпа и изгнав Афину из Парфенона. Это станет подлинной духовно-культурной революцией, которая изменит все развитие человеческой цивилизации. Но уже в I веке, когда Павел обходил города империи, семена новой веры были брошены в землю человеческих сердец и начали пускать в них корни.

Отвергая язычество, Павел тем не менее демонстрировал уважение к античной культуре и философской мысли. Такое отношение к античному наследию сохранится в Церкви и после того, как она одержит победу над язычеством. Христианские юноши будут продолжать изучать античных поэтов, писателей и философов, а сыновья благочестивых родителей-христиан — получать философское и риторическое образование в Афинской академии. В дальнейшем Платон, Аристотель и другие философы Древней Греции будут изображаться в притворах храмов в качестве тех, кто наряду с ветхозаветными пророками готовили умы и сердца людей к принятию Христа.

Речь Павла в афинском ареопаге вошла в историю христианской Церкви как пример мудрой и сбалансированной миссионерской стратегии. В современных Афинах, на Акрополе, рядом с развалинами Парфенона, в месте, условно отождествляемом с местом заседаний ареопага во времена Павла, находится плита, прибитая к скале. На ней золотыми буквами выгравирована речь Павла в ареопаге. Всякий, кто знает греческий язы, может, посещая Акрополь, прочитать эту бессмертную речь.

Оставляя времена неведения, Бог повелевает всем покаяться, т. е. сознать и исповедать свои “ заблуждения и грехи, чтобы начать новую жизнь: Мф. 3,2—3; ибо Он назначил день  разумеется день всеобщаго суда, когда каждый должен будет отдать отчет в делах своих: Мф. 25:31-46. Неизбежность этого дня засвидетельствована многими местами Писания: Мф. 24:30; Мк. 13:26-27; 1 Фес.4, 16-17 и друг.

 άνάστασιν νεκρών (о воскресении мертвых) — идея воскресения мертвых грекам была чужда. Прямо и категорично это отношение выразил Эсхил (Евмениды, 647-648):

άνδρός δ’ έπειδάν αιμ’ άνασπάση κόνις άπαξ θανόντος, οΰτις έστ’ άνάστασις

Когда ж напьется крови человеческой Земная персть, нет мертвым воскрешения.

{пер. Вячеслава Иванова)

Ср. также: Гомер. Илиада, 24.551; Эсхил. Агамемнон, 1360 сл.; Софокл. Электра, 137-139; ср. также издевательские рассуждения Цельса по поводу доктрины воскресения во плоти в: Ориген. Против Цельса, 5.14.

έχ^εύαζον (насмехались) — ср.: комм, к Деян. 2:13. Ср. также: NewDocs, 2, 81, где приводятся дополнительные к приведенным в ММ примеры употребления этого глагола. Хенхен полагал, что насмехающимися были эпикурейцы (Haenchen, 526).

άκουσόμεθά σου περί τούτου και πάλιν (Мы послушаем тебя об этом снова) — эту фразу можно понять в двух противоположных смыслах. Она может означать, что вторая группа слушателей, так же как и первая, не была впечатлена речью Павла и, не собираясь на самом деле выслушивать его вторично, в иронично-вежливой форме дала ему это понять, отложив дело до греческих календ. Тогда противопоставление οι μέν... οι δέ означает противопоставление между грубыми насмешками и вежливой иронией. Другая возможность: вторая группа не приняла проповедь Павла сразу же, но готова была признать, что в его словах присутствует нечто интересное, заслуживающее внимательного рассмотрения.

Вдруг в ареопаге произошло смятение: услышав о воскресении из мертвых, последователи эпикурейской философии не имели сил долее сохранять спокойствие; последние слова в устах вдохновенного проповедника как огненные стрелы вонзились в извращенный чувственною философией сердца их и открыли пред ними ужасающую картину праведного возмездия за ту бездну греха, в которой проходила вся их жизнь, руководившаяся грубо-чувственным началом: станем есть и пить, ибо завтра умрем. Но чтобы скрыть от присутствовавших свою сердечную боль, они прикрыли ее насмешкой, и стали насмехаться над страшным для беззакония учением. На стоиков это учение произве­ло более спокойное впечатление, и они не прочь были еще по­слушать его, но, воспользовавшись суматохой, они равнодушно, а может быть не без иронии, сказали апостолу: «об этом послушаем тебя в другое время», и конечно не старались уло­вить этого времени.

Услышав о воскресении и пр.: еще не успел великий апостол ни разу произнести достопоклоняемое имя Господа Иисуса Христа, еще только приблизился к главному основному предмету проповеди своей – воскресению Иисуса Христа, что составляет основание всей проповеди евангельской, и только что произнес слово – воскресение, – как вдруг прерван был с одной стороны открытыми насмешками, с другой – вежливыми приглашением отложить речь свою до другого раза. Так, мир своей мудростью не познал премудрости Божией (1 Кор. 1:21) и мнимо мудрые афиняне отвернулись от премудрой проповеди Павла как от буйства!

– О воскресении мертвых: апостол сказал только о воскресении Христа, но афиняне поняли, что этим он утверждает воскресение мертвых вообще, что, конечно, справедливо, ибо если Христос воскрес, то и все воскреснут (1 Кор. 15:12; 1 Кор. 15:20 и дал.).

– Насмехались: языческие философы разные, а особенно эпикурейские, совершенно отвергали истинную идею воскресения мертвых, и этим неверием заражены были более или менее все образованные классы; отсюда эти легкомысленные насмешки над словом апостола о воскресении.

– Об этом послушаем тебя в другое время: если бы это было сказано серьезно, с действительным желанием слушать, то апостол, без сомнения, остался бы в Афинах; но он скоро оставил этот город, – верный знак, что этих слов он не принимал в серьезном смысле, а в таком случае они были ничем иным, как светски вежливым приглашением прекратить речь, а может быть тоже насмешкой в смысле – после, после!

Дальнейшее путешествие через Фессалонику и Верию сопровождалось, с одной стороны, успехами проповеди, с другой – возбуждало евреев против проповедников Евангелия и подвергало их опасности.

В Афинах жертвенник с надписью «Неведомому Богу» дал апостолу повод проповедать в самом ареопаге афинянам и вообще язычникам истинного Бога, доселе неведомого им, и привлечь ко Христу одного ив членов ареопага – Дионисия и благочестивую Дамарь.

Речь апостола Павла в афинском ареопаге перед высшими и самым образованным классом людей представляет собой прекрасное произведение ораторского искусства, плод апостольской ревности. И хотя проповедь апостола не была выслушана до конца, но ею приобретено было для Церкви несколько членов, в том числе Дионисий Ареопагит и Дамарь (по мнению некоторых, жена его).