Деяния апостолов, Глава 17, стих 28. Толкования стиха

104.Итак, порядок нашего рассуждения — это порядок толкования. Когда язычников призывают в Церковь, мы также должны составить последовательно заповеди, сначала показав им, что Создатель мира и всего в мире есть единый Бог Рассуждение свт. Амвросия следуют проповеди ап. Павла в Афинах (см.: Деян. 17:24-31)., в Нем мы живем, и существуем, и движемся... и Его мы род , — так что любить Его надлежит не только за дар света и жизни, но и за весь человеческий род. Затем необходимо разрушить сложившиеся заблуждения об идолах, потому что вещество золота, серебра или дерева не может иметь в себе божественную силу.

108. Не все могут тотчас уверовать, что спасение пришло в мир через крест. С помощью греческой истории подготовь их, что такое возможно. Так и апостол иногда учил неверующих и прибегал к стихам языческих авторовСм.: Деян. 17:28. , разрушая измышления поэтов. Вспомним рассказы из греческой истории, когда войска и целые народы были спасены принесением в жертву жизни отдельных людей Примеры (в том числе афинский царь Кодр, пожертвовавший жизнью ради победы афинян над дорийцами) перечисляются в сочинении Валерия Максима «Достопамятные деяния и изречения» (5.6). . Вспомним дочь военачальника, приведенную на заклание, чтобы войско греков смогло переправиться Ифигения, дочь Агамемнона, была принесена в жертву перед началом похода на Трою. .

Этот стих, как сложный для понимания, должен быть объяснен словами блаженного Августина. Он говорит, что «апостол показывает, что Бог постоянно действует в том, что Он создал. Ведь мы находимся в Нем не как Его субстанция. Точно так же было сказано, что Он имеет жизнь в Самом Себе (Ин. 5:26), но, так как мы являемся нечто другим, чем Он, мы находимся в Нем только по той причине, что Он так делает, и это является Его действием, которым Он содержит все, и что Его мудрость твердо простирается от одного конца до другого и всеустрояет на пользу (Прем. 8:1), благодаря каковому расположению мы Им живем и движемся и существуем. Отсюда можно заключить, что, если бы Он перестал прилагать это Свое действие, то мы бы Им не жили, не двигались и не существовали»¹.

***

Очень верно «мы называемся родом Божиим, не происходя от Него по природе, но будучи добровольно созданными Его Духом и таким образом воссозданные усыновлением»².

ибо мы Им живем и движемся и существуем, — без Бога и вне Бога немыслимо никакое существование.

По Его творческому слову мы получаем бытие, по Его же всесильному, хотя и невидимому действию совершается и каждый шаг, каждое дыхание нашей жизни, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили, — напоминает апостол афинянам: — «мы Его и род»¹.

Однако же предлежит людям искать Бога. С тех пор как человек грехопадением омрачил свой разум и сердце, он лишь с трудом усматривает следы присутствия около себя вездесущего Бога и нечувствителен к Его промыслительному о себе действию. Поэтому потребны были целые времена, в течение которых народы, путем естественного развития своих духовных сил более и более возвышаясь в своих религиозных представлениях, приходили бы к большему и большему уяснению для своего сознания идеи Бога Единого. Потребно было, чтобы сначала каждый народ, живя в предназначенных ему от Бога пределах, развивался в отдельности от других народов, самобытно, при помощи свойственных ему духовных способностей и под влиянием его окружающих внешних условий, чтобы потом тем большие были последствия от соединения плодов естественного развития, добытых каждым народом в отдельности. До полного и вполне верного уяснения идеи Единого Бога языческие народы, предоставленные в своем развитии самим себе, своим естественным силам, дойти не могли, ни все вместе, общими усилиями, ни тем менее каждый народ в отдельности от других. Однако же искать Бога — это есть высшая цель существования народов, цель, в некоторой мере достижимая и естественными силами человека, ибо Бог недалеко от каждого из нас, мы Его и род.

«Как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «мы Его и род»». Это сказал поэт Арат.

<...>

«Недалеко», говорит, «от каждого из нас» (ст. 27). Так, близок ко всем, говорит, находящимся повсюду во вселенной. Что может быть больше этого? Смотри, как он ниспровергает частных (богов). Что я говорю: «недалеко»? Он так близок, что без Него невозможно и жить. «Ибо мы Им живем и движемся и существуем». Как бы указывает на вещественный пример в таком роде: как невозможно не знать воздуха, который разлит по­всюду и находится недалеко от каждого из нас, или лучше, находится и в нас самих, так точно – и Творца всего. Смотри, как Павел приписывает Ему все – и промышление и сохра­нение, бытие, действие и продолжение всего. Не сказал: чрез Него, но, что означает большую близость: «Им». Ничего подоб­ного не сказал тот поэт, который выразился: «мы Его и род». Тот сказал о Юпитере, а он относит это к Творцу, разумея не то самое существо, которое тот (разумел), – да не будет! – но применяя к Нему то, что собственно сказано о дру­гом; равно как и жертвенник он приписал Ему, а не тому, которого они почитали. Говорилось и делалось нечто, относящееся к Нему, но эллины не знали, что это относится к Нему, а от­носили к другому. Скажи мне, о ком, собственно, можно было сказать: «неведомому Богу» – о Творце, или о демоне? Очевидно, что о Творце, хотя они не знали Его, а того знали. Как те слова, что все сотворил (Бог), надобно относить собственно к Богу, а не к Юпитеру, какому-то человеку порочному, нечестивцу и чародею, так точно и слова: "мы Его и род", Павел сказал не в одинаковом (с поэтом), но в другом смысле.

***

См. толкование на Тит. 1:12

Из этого очевидно, что, цитируя строку из «Явлений» Арата, этими словами апостол показывает, что многие мнения эллинских философов он признает основательными. Кроме того, апостол указывает на то, что под именем неведомого Бога эллины описательно почитали Бога Творца, Которого им предстоит познать через Сына. «Ради этого, — говорит Писание, — Я и послал тебя к язычникам открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными (Деян. 26:18)». Итак, эллины — это слепцы, которым нужно было открыть глаза, чтобы в лице Сына они познали Отца, ведомого им до сих пор лишь по косвенным свидетельствам.

Апостол объясняет, почему он назвал Господа не далече сущим от единою коегождо нас (см. ст. 27): потому, что без Бога не возможно ни бытие или жизнь, ни движение человека. Но не может ли человек чего-нибудь и без Бога? Конечно, может: он может самостоятельно и непринужденно – избирать доброе или злое, устремляться умом и волею к Богу или к диаволу, так как он свободен. Человек может по произволению своему и отвращаться от Бога, и обращаться к Нему. В этой области, в которой Господь предоставил человека ему самому, и должно совершаться свободное приближение человека к Богу и – в ответ на это – приближение Бога к человеку, совершающееся не всегда и не везде, но при известных условиях, на известных местах (ср. Быт. 25:22: Ревекка идет куда-то на определенное место вопросить Господа; 28:10: Иаков не знает, что в пустынном месте, где ему случилось провести ночь, есть Господь), чрез известные посредствующие действия или явления (в Ветхом Завете Господь благоволил обитать во мгле, являться в видимом облаке; ср. Лев. 16:2; 3 Цар. 8:12; в Новом Он сообщается с нами в таинствах).

Нельзя, полагаясь на неизменную близость к нам Господа, как Творца и Вседержителя, увольнять себя от искания- Его: и – точно также – нельзя, полагаясь на то, что мы без Господа, как Вседержителя, не можем двинуться, думать, что всякое движение наше свято. Благочестие или, как говорят, религия имеет место в сознательных и свободных действиях, желаниях человека, в которых человек может быть и скверным в очах Господа, и угодным Ему, и приближаться к Нему, и удалять Его от себя.

 εν αύτωγάρζώμεν καικινούμεθακοίιεσμέν (ибо в Нем мы живем, и движемся, и существуем) — эти слова, по предположению Харриса, являются цитатой из Эпименида (Harris R. The Cretans always Liars // Exp. 7,2. 1906. P. 305-315; Idem. Introduction // The Commentaries of Isho‘dad of Merv / Ed. M. D. Gibson. With an Introduction by J. R. Harris. Vol. IV: Acts of the Apostles and Three Catholic Epistles. Cambridge, 1913 (Horae Semiti- cae, X) XI; Vol. V, 2: The Epistles of Paul the Apostle in English. Cambridge, 1916 (Horae Semiticae, XI) XIV ff.; см. также: ВС, V, 246-251). Эпименид, полумифический поэт, философ и мудрец, жил, по Аристотелю (Афинская полития, 1.1), в VII в. до P. X., по Платону — в VI в. (Законы, 642d). Его биография совершенно легендарна: по одной традиции, он прожил 157 лет, по другой — 299, причем 57 лет из них он проспал, заснув в пещере, а когда проснулся, то обнаружил, что все вокруг изменилось, а его младший брат превратился в старика (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, 1.109). Ему приписывалось много сочинений (см.: список у Диогена Лаэртского, 1.113 сл.), среди прочего эпос «О Миносе и Радаманте» (Περί Μίνω και Ταδαμάνθους), содержащий 4000 строк. Гипотеза Харриса базируется на сообщении Ишодада (сирийский автор IX в., опирающийся в своих комментариях на Феодора Мопсуестийского) о том, что Павел заимствовал ее из «Миноса»: «Павел взял оба текста из неких языческих поэтов. Сначала об этом: “В Нем мы живем и т. д.”; потому что критяне сказали как правду о Зевсе, что он был владыкой, был разорван диким вепрем и похоронен, и вот! его могила известна у нас, поэтому Минос, сын Зевса, написал панегирик отцу и сказал в нем: “Критяне сделали гробницу тебе, о святой и возвышенный! Лгуны! Злобные звери и ленивые утробы; ибо не мертв ты навсегда, ты жив и воскрес; ибо в тебе мы живем и тобой движемся и имеем наше бытие”, поэтому благословенный Павел взял эту фразу из Миноса; и снова взял “Мы его род” из поэта Арата...» (The Commentaries of Isho‘dad of Merv, IV, 29). В Тит. 1:12 цитируется (без указания автора) фраза о критянах-лжецах, которая, как предположил Климент Александрийский (Строматы, 1.14.59.1), принадлежит Эпимениду. Так же ее атрибутирует Иероним в своих комментариях к Тит, сообщив, что она взята из книги, которая называлась Περί χρησμών. По предположению Харриса, цитата из Деян и цитата из Тит составляют единое целое и взяты из эпоса Эпименида «О Миносе и Радаманте». Кук (СоокА. В. Zeus. A Study in Ancient Religion. I. Cambridge, 1914. P. 664) предложил следующее восстановление предполагаемого текста Эпименида (Харрис также попытался воестановить текст, но признал, что вариант Кука лучше и воспроизвел его в: The Commentaries of Isho‘dad of Merv, V, XIV):

Σοί μεν έτεκτήνατο τάφον, πανυπέρτατε δαιμον,

Κρήτες, άεί ψευσται, κακά θηρία, γαστέρες άργαί*

Αλλά μεν ού συ θάνες, ζώεις δέ καθίστασαι άεί έι σοί γάρ ζώμεν καί κινεόμεσθα καί έιμέν.

Между тем цитата о критянах-лжецах помимо Эпименида имеет еще одного претендента на авторство: она содержится в «Гимне к Зевсу» Каллимаха, и в Тит. 1:12 могла быть взята оттуда. О том, что этот стих находится у Каллимаха, упомянул уже Иероним, отметив, что Каллимах заимствовал его у Эпименида: Verum est, ut supra diximus, integer versus de Epimenide poeta ab Apostolo sumptus est; et eius Callimachus in suo poe- mate est usus exordio. Впрочем, у Иеронима имеется еще одна версия: Каллимах не украл чужой текст, но переложил стихами народную поеловицу: sive vulgare proverbium, sine furto alieni operis in metrum retulit (PL, 26, coi. 573). Иоанн Златоуст не называет ни Эпименида, ни Каллимаха по имени, но цитирует «Гимн к Зевсу» Каллимаха (PG, 62, 677), из чего видно, что автором он считает Каллимаха. Именно на возможной принадлежности стиха Каллимаху (что было проигнорировано Харрисом) М. Поленц (Pohlenz М. Paulus und die Stoa // ZNW. 42. 1949. S. 101-104) строит свою критику его гипотезы о том, что цитаты из Деян и Тит взяты из одного текста. Поленц справедливо отметил, что построение Харриса, основанное на не слишком определенном свидетельстве, весьма шатко: христианский проповедник, цитирующий стих, в котором речь идет о том, что люди существуют в Зевсе, производит странное впечатление, не случайно раннехристианские комментаторы Тит. 1:12 чувствовали себя дискомфортно, объясняя контекст строки о критянах-лжецах. Характерно, что Феодор Мопсуестийский, который является источником Ишодада, похоже, считал, что фраза о критянах-лжецах принадлежала не Эпимениду, а Каллимаху (Theodorus Mopsuestenus. In Epistolas В. Pauli Commentarii. The Latin Version with Greek Fragments / Ed. Η. B. Swete. Vol. 2. Cambridge, 1882. P. 242). В целом Поленц приходит к выводу, что ближайшим источником Луки в данном месте был Посидоний. Существует еще одна теория (ничем, кроме представлений автора о человеческой психологии, не обоснованная), в соответствии с которой Эпименид не мог быть автором фразы о критянах. Ее отстаивает Хаксли (Huxley G. L. Greek Epie Poetry from Eumelos to Panyassis. London, 1969. P. 81 f.), который полагает, что, будучи критянином, Эпименид не мог столь резко отозваться о своих соотечественниках и что, следовательно, фраза о критянах-лжецах принадлежит не Эпимениду, а представляет собой критику Эпименида Дельфами за то, что он требовал слишком многого для родного острова. Хоммель подробно обосновал и развил мысль о том, что и эта фраза, и весь филосософский контекст речи восходит к Посидонию, который, в свою очередь, опирался на «Тимея» Платона (Hommel Н. Neue Forschungen zur Areopagrede Acta 17 // ZNW. 46. 1955. S. 145-178; Idem. Platonisches bei Lukas. Zu Act 17. 28a (Leben — Bewegung — Sein) // ZNW. 48. 1957. S. 193-200).

fev αύτω (в Нем) — cp.: Иоанн Златоуст. Беседы на Деяния апостольские, 38.3, где обращается внимание на выразительность и значимость выражения «в ΗβΜ»:οϋτως εγγύς έστιν, ώς χωρίς αυτού μή ζην. εν αύτω γάρ ζώμεν και κινούμεθα και εσμέν... και ούκ £ιπε, δί αύτοΰ, άλλ* δ εγγύτερον ήν, έν αύτω. — «Он так близко, что без Него — не жить. Ибо в нем живем, и движемся, и существуем... И не сказал: через Него, но, что указывает большую близость: в Нем».

ώς και τινες των καθ’ υμάς ποιητών ειρήκασιν (как и некоторые ваши поэты сказали) — ссылка на поэтов может относиться как к предыдущим словам, так и к последующим, или же и к тем, и к другим. Ириней, полагая, что они относятся к последующим, сделал это более грамматически отчетливым, вставив союз «и»: in ipso enim vivimus et movemur et sumus; et quemadmodum quidam secundum vos dixerunt: huius enim et genus sumus.

В D после слов «ибо в Нем мы живем, и движемся, и существуем» добавлено «ежедневно» и далее опущено упоминание о поэтах: τό καθ’ ημέραν, ώσπερ καί των καθ’ υμάς τινες ειρήκασι — «...ежедневно, как некоторые у вас сказали». Добавление производит впечатление попавшей в текст маргиналии (Metzger, 457 f.). Кларк считал, что пропуск упоминания поэтов является одной из «западных» неинтероляций: {Clark, 367): «Трудно найти более типичный пример глоссы, чем добавление ποιητών»); Роупс считал, что пропуск слова в D, а также в gig, у Иринея, Амвросия, Августина и др. является достаточным основанием для сомнения в том, какой из двух текстов является подлинным (ВС, III, 168). Лейк и Кедбери (ВС, IV, 217) полагали, что аргументы за и против «западного» чтения примерно равны (nicely balanced), отметив, в частности, что редактор «западного» текста мог, по сображениям морали, не желать сохранять цитаты из языческих поэтов. В сирийском (Пешитта), армянском и эфиопском переводах вместо «поэтов» стоит «мудрецов».

του γάρ και γένος έσμέν (Мы ведь порода его) — часть стихотворной строки из Арата (Явления, 5), что было отмечено уже Климентом Александрийским (Строматы, 1.19.91.5):

Έκ Διός άρχώμεσθα, τόν ούδέποτ’ άνδρες έώμεν άρρητον* μεσταί δέ Διός πάσαι μέν άγυιαί, πάσαι δ* άνθρώπων άγοραί, μεστή δέ θάλασσα καί λιμένες* πάντη δε Διός κεχρήμεθα πάντες.

Του γάρ γένος ειμέν.

С Зевса начнем. Никогда мы, смертные, не оставляем Ненареченным его — он всюду: им полны дороги,

Полны собранья людей всевозможные, полно им море И берега — мы все и везде обращаемся к Зевсу:

Мы ведь порода его...

(пер. А. Россиуса)

Процитированные Павлом слова Арата написаны под влиянием гимна Зевсу Клеанфа (.Клеанф, 4: «Мы — порода твоя»). Арат (ок. 315- 240/239 до Р. X.) родился в Солах (приморский город в Киликии), знаменитыми уроженцами которого были также Хрисипп и Менандр. Он обучался у Менекрата из Эфеса, затем переехал в Афины, где попал под влияние основателя стоицизма Зенона. По приглашению царя Антигона он долгое время провел при македонском дворе. Затем он жил в Сирии при дворе царя Антиоха, но в конце концов вернулся в Македонию. Самым известным его сочинением является астрономическая поэма «Явления», в которой он по просьбе Антигона в стихотворной форме изложил произведение (произведения) Евдокса Книдского. Поэма Арата пользовалась огромной популярностью (известны имена 27 комментаторов поэмы), хотя ее и критиковали за астрономические ошибки. Наиболее ранний из сохранившихся критических разборов поэмы принадлежит астроному Гиппарху, который цитирует около 300 стихов. Обильно цитируют «Явления» Афиней и Стобей, их пересказывают Плиний Старший в «Естественной истории», Варрон Атацинский и Вергилий в «Георгиках». На латинский язык поэму переводили Цицерон, Германик (см. перевод на русский язык в: Историко-астрономические исследования. Вып. 20. М., 1988. С. 336-372), Авиен, существует также анонимный прозаический перевод VII в. Обширные отрывки из поэмы обнаружены в шести папирусах (самый древний датируется I в. по Р. X.). См. перевод поэмы, выполненный А. Россиусом, комментарии и библиографию в: Небо, наука, поэзия. М., 1992, перевод К. А. Богданова в: 

Арат Согийский. Явления. Санкт-Петербург: «Алетейя», 2000. Кроме «Явлений» перу Арата принадлежат многие не дошедшие до нас поэмы.

Между темь вдохновенный проповедник продолжал свою речь. Как прозрачные струи живительного источника лилась она из его уст и оживотворяла ум и сердце слушателей. Это была глубокая, неведомая им дотоле философия, но в то же время она была проста для понимания и с неотразимою силою действовала на сердце. Это была простая речь, но в тоже вре­мя каждое слово ее как молния пронизывало душу слышавших его и явственно отпечатлевалось на лицах их. С необыкновенною ясностью изложив возвышенное понятие о Боге, до которого едва осмеливались подниматься величайшие мудрецы древнего мира, и показав на основании известных народных поэтов все неразумие поклонения сделанным руками человеческими идолам, апостол наконец перешел к проповеди о призвавшем его на апостольское служение Господе, которому он посвятил весь свой гений, всю свою жизнь. «Итак, говорил он, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем всюду покаяться. Ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых»...

– Ибо мы Им (точнее – в Нем) живем и движемся и существуем: выражение еще яснее указывающее и доказывающее эту близость Бога к человеку. Бог, по своему вездеприсутствию, представляется такой всеобнимающей сферой, в которой все живут, вне которой и не может быть ни жизни, ни движения, как вне пространства и времени. «Как бы указывает на подобный пример вещественный: как невозможно не знать воздуха, который разлит повсюду и находится не далеко от каждого из нас, или лучше – находится и в нас самих, так точно и Творец всего. Смотри, как Павел приписывает Ему все – и промышление, и сохранение, бытие, действие и продолжение. И не сказал – через Него, но что означает большую близость – Им" (Злат.).

– Это – не пантеистическое понятие о Боге, ибо выше апостол представил Его свободным Творцом, не имеющем нужды ни в чем, даже в самом мире.

– Живем и движемся и существуем – усиленное выражение, означающее, что вне Бога никакого рода существование невозможно и представить.

– В подтверждение этой мысли апостол, говоря язычникам, ссылается на языческих поэтов, которые выражали мысль о близости Бога к человеку и человечеству в словах: мы и род Его, т.е. от Него происходим, и вследствие такого происхождения от Него стоим в такой близости к Нему, что Им и живем и движемся и существуем.

– Некоторые из ваших стихотворцев (поэтов): приводимые далее слова – мы Его и род – слова Арата, родом из Киликии, следовательно, соотечественника апостола, жившего в 3-м веке до Рождества Христова, взятые из его астрономического стихотворения (Φαινόμενα) и взятые с буквальной точностью. Есть еще подобное изречение у поэта Клеанфа, ученика Зенона (в его гимне Зевсу: мы твой род), и этим, вероятно, объясняется множественное число в речи Павла: некоторые из стихотворцев, т.е. Павел имел в виду изречения и Арата, и Клеанфа, хотя приводит слова только первого из них.

– «Смотри как он заимствует доказательства и из того, что ими самими сделано и сказано» (Злат.). И у того, и у другого из упомянутых поэтов имеется в виду Зевс, но Павел таким же смелым ораторским оборотом, как и выше (неведомому Богу) и в том же смысле относит изречение Арата к Единому истинному Богу (см. прим. к ст. 23). «Тот (поэт Арат) сказал о Юпитере, а он (Павел) относит это к Творцу, разумея не то самое существо, которое тот разумел – да не будет! – но применяя к Нему то, что собственно сказано о другом; равно как и жертвенник (с надписью «неведомому Богу») он приписал Ему, а не тому, которого они почитали» (Злат.).

Промышление Божие имеет особые и общие виды действий. Бог назначил времена и места для обитания людей, чтобы, взирая на эти места и обстоятельства, люди познавали Бога. Но вместе с тем они могут и должны всегда и везде чувствовать, что вся вообще жизнь наша зависит от Бога. Он причина нашего бытия и сила, движущая и сохраняющая нас. "Близость Господа апостол доказывает посредством чувственного примера: не возможно, говорит, не знать, что воздух разлит повсюду и находиться не только близ каждого из нас, но и в нас самих. То, что мы от Бога получили жизнь, что действуем и не погибаем, все это называет промышлением и попечением Божиим о нас." (Феофилакт Болг.) Замечательна ссылка апостола на поэтов в мысли о близости людей у Богу. Она находиться у Арота и Клеанфа. Замечательно и пользование этим изречением: "Мы Его и род". У указанных поэтов это изречение относится к Зевсу, апостол же относит его к Богу, разумея не то самое существо, которое те разумели, — да не будет! — но применяя к Нему то, что, собственно, сказано о другом, равно как и жертвенник (с надписью: неведомому Богу) он приписал Ему, а не тому, которого они почитали. Преосв. Михаил называет это смелым ораторским оборотом.

мы Им живем и движемся и существуем. Павел говорит, что именно Бог призвал нас к бытию, и существуем мы лишь Его промыслительным попечением.

как и некоторые из ваших стихотворцев. Вначале Павел приводит строки, приписываемые критскому поэту Эпимениду (ок. 600 г. до Р.Х.), из его "Cretica": "Ибо в тебе мы живем и движемся и существуем". Затем он цитирует "Гимн Зевсу" Клеанта (331-233 гг. до Р.Х.) и киликийского поэта Арата (ок. 315-240 гг. до Р.Х.), из его "Phaenomena": "...мы Его и род".

"Им живем..." — Εν αντῶ — точнее — "в Нем" (слав. "о Нем"), так что вне Его нет и не может быть ни жизни, ни движения, ни пространства, ни времени. Св. Златоуст поясняет это так: "Как бы указывает на подобный пример вещественный: как невозможно не знать воздуха, который разлит повсюду и находится недалеко от каждого из нас, или лучше — находится и в нас самих, так точно и Творец всего. Смотри, как Павел приписывает Ему все — и промышление, и сохранение, бытие, действие и продолжение. И не сказал чрез Него, но — что означает большую близость — в Нем (Им)".

"Живем, движемся и существуем..." — усиленное выражение, означающее, что вне Бога никакого рода существование невозможно и представить.

Приводимые слова "некоторых стихотворцев" — "мы Его и род" находятся между прочим у Арата Киликийца, след., соотечественника Павлова, жившего в III в. до Рождества Христова в его астрономическом стихотворении (Fainomena), откуда, по-видимому, они и взяты с буквальною точностью.

Подобное же изречение имеется у поэта Клеанфа, ученика Зенонова, (в его гимне Зевсу — мы твой род). И у того, и у другого из упомянутых поэтов имеется в виду собственно Зевс, но Павел таким же смелым ораторским приемом, как и выше ("неведомому Богу"), относит это изречение к Единому Истинному Богу, "разумея, по словам Златоуста, не то самое средство, которое тот (Арат) разумел — да не будет! — но применяя к Нему то, что собственно сказано о другом; равно как и жертвенник (с надписью "неведомому Богу!") он приписал Ему, а не тому, которого они почитали. Назвал нас родом Божиим, т. е. самыми близкими родственниками, так как от нашего рода Бог благоволил на земле родитися. И не сказал: не должны вы непщевати подобно быти Божество злату или сребру, но употребил более смиренный оборот: не должны есмы!.. "

"Смотри, как он заимствует доказательства и из того, что ими самими сделано и сказано..."

Дальнейшее путешествие через Фессалонику и Верию сопровождалось, с одной стороны, успехами проповеди, с другой – возбуждало евреев против проповедников Евангелия и подвергало их опасности.

В Афинах жертвенник с надписью «Неведомому Богу» дал апостолу повод проповедать в самом ареопаге афинянам и вообще язычникам истинного Бога, доселе неведомого им, и привлечь ко Христу одного ив членов ареопага – Дионисия и благочестивую Дамарь.

Речь апостола Павла в афинском ареопаге перед высшими и самым образованным классом людей представляет собой прекрасное произведение ораторского искусства, плод апостольской ревности. И хотя проповедь апостола не была выслушана до конца, но ею приобретено было для Церкви несколько членов, в том числе Дионисий Ареопагит и Дамарь (по мнению некоторых, жена его).