Деяния апостолов, Глава 17, стих 10. Толкования стиха

И еще в ночь, которая следовала за днем возмущения, Павел и Сила оставили город после трех или четырехнедельного пребывания. Так как Павел по этим обстоятельствам должен был удалиться отсюда ранее, нежели как позволяло состояние церкви, то он очень озабочивался, особенно предвидя, что новые христиане будут и впоследствии не мало терпеть от раздражаемых Иудеями язычников. Поэтому он имел намерение, как только волнение поутихнет, опять идти туда (1 Фес. 2:18). Но это намерение осталось без исполнения.

Прошедши чрез Амфиполь и Аполлонию, апостолы прибыли в Фессалонику. Здесь было много иудеев, к которым, по обыкновению, апостол Павел и обратился прежде других с проповедью о Христе, в продолжение трех суббот посещая их синагогу. Проповедь апостолов имела большой успех; много было обратившихся к вере во Христа, особенно из прозелитов. Но неуверовавшие иудеи произвели возмущение против проповедников Христа, от которого особенно пострадал некто Иасон, давший в своем доме приют апостолам; вследствие этого братия немедленно ночью отправили Павла и Силу в Верию (ст. 1–10).

Из Фессалоники Павел и Сила отправились в Берию, город, находившийся на расстоянии нескольких дней пешего пути (около 70 км) от Фессалоники. Автор Деяний пишет:

Братия же немедленно ночью отправили Павла и Силу в Верию, куда они прибыв, пошли в синагогу Иудейскую. Здешние были благомысленнее Фессалоникских: они приняли слово со всем усердием, ежедневно разбирая Писания, точно ли это так. И многие из них уверовали, и из Еллинских почетных женщин и из мужчин немало. Но когда Фессалоникские Иудеи узнали, что и в Верии проповедано Павлом слово Божие, то пришли и туда, возбуждая и возмущая народ. Тогда братия тотчас отпустили Павла, как будто идущего к морю; а Сила и Тимофей остались там. Сопровождавшие Павла проводили его до Афин и, получив приказание к Силе и Тимофею, чтобы они скорее пришли к нему, отправились (Деян. 17:10-15).

Почему Павлу и Силе понадобилось покинуть Фессалонику немедленно и ночью? Чтобы избежать ареста и нового тюремного заключения. После того как хозяин дома, где они проживали, предстал перед городскими начальниками и насилу от них откупился, пребывание Павла и Силы в Фессалонике стало невозможным, и они — не по своей инициативе, а по инициативе «братьев», то есть местных христиан, — тайно, под покровом ночи, отправились в путь. Упоминание о заботе фессалоникийских христиан о безопасности апостолов соответствует тому, что мы узнаем об этом из Первого послания к Фессалоникийцам.

В Верии Павел и Сила опять же отправляются в синагогу, где имеют больший успех, чем в других городах. Вновь Лука выделяет из числа уверовавших эллинских почетных женщин, ставя их на первое место перед мужчинами. Это может служить косвенным свидетельством той важной роли, которую женщины играли в первохристианских общинах.

Успех Павла у местных иудеев не остался незамеченным в Фессалонике, и иудеи оттуда специально отправляются в Верию, чтобы настроить своих соплеменников против апостолов и организовать народное возмущение их проповедью.

И тут происходит неожиданное: группа из трех человек разделяется, и Павел отправляется к морю один. Почему? Наверное, группа стала слишком заметной и известной для путешествия втроем. Относительно дальнейшего пути Павла в рукописях имеется разночтение: в большинстве манускриптов указывается, что его отпустили «как будто идти к морю» (πορευεσθαι έως επί την θάλασσαν), в «Кодексе Безы» (V в.) и некоторых рукописях западной редакции — что его отпустили «идти к морю». Первое чтение означает, что Павел сделал вид, будто идет, чтобы отправиться по морю, а на самом деле пошел пешком. Второе — что он отправился в Афины морским путем.

Хотя Сила и Тимофей временно разлучились с Павлом, он продолжил путешествие не один: фессалоникийские христиане сопровождали его до Афин.

Мы можем теперь сравнить информацию о пребывании в Фессалонике, приведенную у Луки, с тем, что говорит об этом сам Павел в Посланиях к Фессалоникийцам. Основным источником служит Первое послание, написанное, судя по его тексту, из Афин (1 Фес. 3:1), то есть по горячим следам, пока память о пережитом в Фессалонике была еще свежа. Начальные строки послания указывают на тех же лиц, что фигурируют и в повествовании Луки:

Павел и Силуан и Тимофей — церкви Фессалоникской в Боге Отце и Господе Иисусе Христе: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Всегда благодарим Бога за всех вас, вспоминая о вас в молитвах наших, непрестанно памятуя ваше дело веры и труд любви и терпение упования на Господа нашего Иисуса Христа пред Богом и Отцем нашим, зная избрание ваше, возлюбленные Богом братия; потому что наше благовествование у вас было не в слове только, но и в силе и во Святом Духе, и со многим удостоверением, как вы сами знаете, каковы были мы для вас между вами. И вы сделались подражателями нам и Господу, приняв слово при многих скорбях с радостью Духа Святаго, так что вы стали образцом для всех верующих в Македонии и Ахаии. Ибо от вас пронеслось слово Господне не только в Македонии и Ахаии, но и во всяком месте прошла слава о вере вашей в Бога, так что нам ни о чем не нужно рассказывать. Ибо сами они сказывают о нас, какой вход имели мы к вам, и как вы обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному и ожидать с небес Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых, Иисуса, избавляющего нас от грядущего гнева (1 Фес. 1:1-10).

όι δέ άδελφόί (братья) — здесь явно речь идет не только о нескольких христианах (καί τινας άδελφούς), упомянутых в. 17:6, но о большем круге лиц.

εις Βέροιαν (в Верою) — Бероя находится приблизительно в 30 км от Фессалоники, к югу от Via Egnatia (ср. определение Берои, данное Цицероном: In Pisonem, 36.89: oppidum devium — «город в стороне от дороги»). Впервые упомянута в 432 г. до Р. X. Фукидидом (История, 1.61.4). Бероя была первым из македонских городов, принявших римскую власть после битвы при Пидне в 168 г. до Р. X. Так же как и Фессалоника, Бероя управлялась политархами. Во время правления Деция (249-251 гг.) получила статус римской колонии. Лукиан описывает город как «большой и многолюдный» (Луций, 34). В Берое Павел был вне юрисдикции магистратов Фессалоники, перед которыми его обвиняли, и в безопасности, по крайней мере в этом отношении. Сохранились эпиграфические свидетельства о евреях в Берое, но они относятся к более позднему периоду.

άς την συναγωγήν τών Ιουδαίων (в синагогу иудеев) — эпиграфически присутствие евреев в Берое засвидетельствовано двумя поздними эпитафиями IV-V вв. В конце одной из них стоит предупреждение о том, что тот, кто попытается вскрыть могилу, обязан будет заплатить штраф «святейшей синагоге»; см. подробнее: Левинская. Деяния Апостолов на фоне диаспоры. С. 265 сл.

Однако же возбуждение в городе было так велико, что апостолы не нашли возможным продолжать свою проповедь и под покровом ночи оставили Фессалонику и отправились в бли­жайший к ней город Верию, и только Тимофей временно оставлен был в Фессалонике для утверждения новообращенных в вере.

Немедленно ночью отправили: вероятно, не потому, чтобы начальники потребовали этого, как удостоверения или обеспечения (дееписатель прямо сказал бы о сем), а из опасения нового возмущения буйной толпы, готовой произвести насилие по всякому подстрекательству со стороны врагов нового учения.

– В Верию: город к юго-западу от Фессалоники, в третьей части Македонии, главным городом которой была Пелла. Верия лежала на самой южной границе Македонии.

– Пошли в синагогу: как и всюду, по обычаю Павла (ст. 2).

Тайное оставление Солуня апостолами показывает, что и после неудачи евреи не оставляли своего гонительства апостолов, поэтому христиане сочли за лучшее препроводить их ночью в Верию, на юго-запад Македонии, где даже евреи приняли их благосклонно. И многие обратились ко Христу, но не прежде, как разобрав тщательно все те доказательства из Писаний, на которые ссылались в своем благовестии святые апостолы. Замечательно, что и здесь дееписатель особо отмечает обращение знатных жен эллинских, а равно и самих эллинов в немалом количестве, тогда как и евреев обратилось много, поэтому писатель называет их более благородными, нежели какими явили себя фессалоникийские евреи, о которых можно сказать, что они не только не были рождены от благородной маслины (см. Рим. 11:24), этой старинной эмблемы (на монетах) еврейства, но и были, по выражению Предтечи, порождением ехидны (см. Лк. 3:7; Мф. 8:7).

По замечанию блаженного Феофилакта, «избегали опасностей апостолы не из боязни, а по Божию внушению, потому что в этот, например, раз они перестали уже проповедовать и более уже не раздражали врагов. Из того же, что Павел удалился, вышла двойная польза: и гнев врагов угас, и проповедь распространялась далее. Исследовали же Писания (жители Верии) не как неверующие, но как не знавшие пророческих преданий. Исследуя же Писания и находя, что события, касавшиеся воплощения Господня, согласуются со словами древних пророков, они через это более укреплялись в вере». «Верийские иудеи оказались значительно возвышеннее фессалоникийских. Выслушав проповедь о Мессии, они отнеслись к ней так, как требовал здравый смысл, именно сличали слышанное с тем, что находилось в книгах Священного Писания, снося черты возвещаемого Мессии с чертами обетованного. И это делают они не только во время субботних собраний, но каждый день. Естественным исходом такого внимательного испытания проповеди Павла было ее усердное принятие народом — не только многими иудеями, но значительным числом и прозелитов обоего пола, имевших в своей среде немало людей знатных, пример которых благотворно подействовал на многих. По счастливому исключению, верийская синагога была спокойной. И апостолу можно было жить спокойно среди непрестанно умножавшегося христианского общества. Он даже два раза собирался идти в Фессалонику, но только, по его словам, задержан был сатаной (см. 1 Фес. 2:18), т.е. или болезнью от ангела сатаны (см. 2 Кор. 12:7), или неблагоприятным положением внешних обстоятельств, в чем он усматривал влияние ратующего на Христову Церковь злого духа (см. Еф. 6:11). Весьма скоро фессалоникийские иудеи отправили сюда посланцев, чтобы поднять бурю».

в Верию. Этот город, сохранивший свое название доныне, находится километрах в семидесяти к юго-западу от Фессалоники, в предгорьях Олимпа.