Деяния апостолов, Глава 16, стих 5. Толкования стиха

Посещая основанные прежде церкви, благовестники объявляли везде о решении собора иерусалимского для устранения недоумений, возникших со стороны обращающихся Иудеев и для облегчения пути обращающимся к христианству язычникам.

Посетив таким образом основанные прежде церкви, Павел отправился во Фригию. Естественно, он не мог в это путешествие, ни в последующее проповедывать Евангелие во всех шестидесяти двух городах населенной провинции Фригии. Потому многое должен был предоставлять своим ученикам (Кол. 2:1), так как и действительно известно, что один из них Епафрас из Колосс был основателем церквей Колосской, Иерапольской и Лаодикийской (Кол. 4:12, 13).

Отсюда Павел отправился на север в Галатию. В этой провинции жило много Иудеев; потому очень вероятно, что Павел обращался с своей проповедью первоначально к ним и находящимся между ними прозелитам. Но худой прием, встреченный у Иудеев, открыл ему путь к язычникам, и язычники его приняли с большим расположением (Гал. 4:13, 14): «приняли меня, как апостола Божия, как Иисуса Христа». А упоминаемые здесь немощи во плоти, искушение, еже во плоти, которых не возгнушались галатийские христиане, вероятно суть страдания его за дело Христово, недавно им претерпленные, о которых он подробно говорит 2 Кор. 11:23–26, или болезнь плоти, об отвращении которой троекратно просил он Бога, но не получил облегчения, дабы тем очевиднее совершалась в его немощи сила Божия. И в настоящем случае его немощь не только не была препятствием к распространению Евангелия, но еще более привлекала к нему сердца обращенных. Видя его ревность в деле Евангелия, несмотря на болезни и страдания, тем более привязывались к учителю Христову, готовы были, как выражается апостол, отдать очи свои за него.

Павел много боролся с телесными недугами, как это можно видеть из некоторых намеков в его посланиях, где он говорит, как удручает его чувство человеческой немощи. И это не должно казаться странным; еще, бывши фарисеем, стремясь достигнуть законной святости, он не щадил своего тела. Новое его звание еще менее позволяло ему беречь себя; он должен был в одно и то же время снискивать себе пропитание трудами рук своих и напрягать все свои силы по долгу апостольского служения, переносить столько опасностей, терпеть столько оскорблений и побоев. И не слабое тело под такой тяжестью скоро могло пасть. Но с чувством человеческой немощи тем сильнее в нем становилось сознание силы, возвышающейся над всем, что может сила человеческая, – силы, которую он умел отличать от всего, что сознавал в себе собственно человеческого, – той победоносной силы Божией, которая являлась чрез проповедывание им Евангелия. Чувствуя свою человеческую немощь, он еще более однако же возвышался над самим собой внутренними откровениями, сообщениями с высшим миром, коих был удостаиваем. У него была одна особенно тяжкая болезнь, которая даже останавливала порывы его возвышенного духа, и он смотрел на нее, как на посланное Богом наставление к смирению, как на уравновешивающее средство против моментов внутренних озарений, достававшихся ему в удел. Он говорил, что три раза просил Господа освободить его от этой тяжкой болезни; но глас Божий ответствовал ему, что не должен он просить об избавлении себя от ощущения человеческой немощи; что ему должно быть достаточно сознания сообщенной ему благодати, потому что сила Божия является такой там, где дает себя ощущать и человеческая немощь.

Это в особенности открылось во время действования его в Галатии. Его тело было удручено болезнью; но божественная сила его слов и действий, состоя в совершенной противоположности с слабым органом, который служил ей орудием, производила тем сильнейшее впечатление на сердца предрасположенных. Пламенная ревность всем жертвующей любви, которая заставляла его в самих страданиях своих с радостью переносить все для спасения других, должна была тем с большей силой привлекать к нему сердца; и потому он мог отозваться о расположении к себе Галатян так, как он отзывается (4:14, 15).

Церкви галатийские состояли главным образом из природных язычников; часть их была прозелиты, для которых иудейство было переходом к христианству; часть таких, которые прямо из язычества обратились к христианству. К этому основному составу церкви присоединились и некоторые Иудеи, отличавшиеся своей приемлемостью к Евангелию от большей массы своих неверующих единомышленников. Чрез прозелитов и христиан из Иудеев не прекращались в этой церкви и сношения с Иудеями; отсюда-то и надлежит производить те движения, какие мы видим в церквах галатийских впоследствии.

Когда Павел оставил Галатию, то хотел он принять юго-западное направление в проконсульскую Азию, где лежал Ефес на берегу Егейском. Но внутренним гласом, или в видении ему было возвещено веление Духа Божия, которое его удерживало от сего направления.

Проходя Сирию и Киликию, апостол Павел дошел до Дервии и Листры. В последнем из названных городов он призвал на помощь себе нового спутника – некоего Тимофея. А так как Тимофей, имея отцом язычника, не был обрезан, то апостол Павел обрезал его, чтобы сделать возможным для него проповедовать среди иудеев, которых в тех местах было много. Но среди уже уверовавших Павел не переставал возвещать и здесь постановления апостольского собора и призывать христиан строго исполнять их (ст. 1–5).

Согласно автору Деяний, Павел и его спутники, проходя через разные города, «предавали верным соблюдать определения, постановленные Апостолами и пресвитерами в Иерусалиме. И церкви утверждались верою и ежедневно увеличивались числом» (Деян. 16:4-5). Таким образом, путешествие описывается как осуществляемое в рамках миссии, в свое время возложенной иерусалимской апостольской общиной на Павла и Варнаву. При этом, конечно, проповедь Павла не ограничивалась только теми вопросами, которые были затронуты в послании Апостольского Собора, тем более что, как мы видели, у Павла был свой взгляд на эти вопросы. Очевидно, речь идет о широкомасштабной миссии. Результатом этой миссии становится ежедневное приращение к Церкви новых членов.

μέν ουν — см.: комм, к Деян. 1:6.

έπερίσσευον τω άριθμφ (увеличивалась числом) — см.: комм, к Деян. 6:7.

– Церкви утверждались и пр.: и внутренне – утверждением в вере и в христианской жизни, и внешне – увеличением числа членов, общества, посещаемые апостолами, укреплялись и возрастали, чему, без сомнения, содействовало само посещение этих общин апостолами и их деятельность среди них.

Утверждение Церкви в местностях, ранее оглашенных, совершалось неуклонно. Здесь быстро происходили и обращения, ибо, видимо, почва была достаточно подготовлена. И Дух Божий, живший в Церкви, умножал ее новообращенными. Иначе было в новых местностях. Приверженцы иудейства и язычества здесь, видимо, возбудили слепых приверженцев старины. Почва отвердела. И вот Сам Бог Дух Своими неисследимыми судьбами воспрепятствовал благовестникам идти туда, где их проповедь могла быть малоплодна.

«Почему они не были допущены, не говорит (писатель), но только говорит, что они не были допущены, научая нас этим покоряться и не исследовать причин и показывая, что многое они сделали и по-человечески».

Блаженный Феофилакт полагает, что «Дух запрещал апостолам проповедовать в Асии и Вифинии, так как предвидел, что тамошними жителями овладеет ересь духоборцев». Преосвященный же Михаил пишет: «Это было тогда, когда они дошли было до одной из провинций, входивших в состав проконсульской Азии, — Мисии; вследствие этого они предположили было идти в Вифинию, пограничную с Мисией северо-западную область Малой Азии, но Дух опять не допустил их туда. В таком положении они были на границах Мисии и Вифинии; ни в той, ни в другой Дух Святой не допустил их к проповеди; как видно из дальнейшего, они призывались к деятельности в Европе. Это угодно было Духу Святому, и они, конечно, не без особенного внушения Его решились подойти ближе к границам Малой Азии с Европой. Потому, миновав Мисию, т.е. пройдя через нее или по границе ее без проповеди, они сошли в приморский город Троаду (в Мисии), откуда морем недалеко было переправиться в Европу». Кратко здесь сказание о путешествии по Фригии и Галатии,

однако есть предположение, что именно в это время основаны апостолом Павлом те Церкви в Галатии, к которым он писал одно из самых важных посланий, а равно и Фригийские Церкви: в Колоссах, Лаодикии и Иерополе.

«Со смерти царя галатийского Аминты под Галатией разумелись собственно Галатия, Писидия, Ликаония; но едва ли Деяния следуют в данном месте политическому, а не этнографическому делению. С правом можно думать, что под Галатией 6-го стиха разумеется не провинция римская, а Галатия в собственном смысле. И понятно, почему она упоминается после Фригии, ибо она лежит за Фригией.

О Листре же и Дервии дееписатель должен был упомянуть потому, что они лежали на пути из Киликии в Фригию.

Можно догадываться с вероятностью и о том, почему дееписатель промежуточный переход апостола Павла от Киликии до Дервии обозначает не названием области (Ликаонии), а городов, принадлежащих к ней. В намерении дееписателя было сообщить о присоединении к Павлу во время прохода его через Ликаонию святого Тимофея и дать о нем довольно подробные сведения. Естественно было дееписателю указать точнее на родину святого Тимофея — город, из которого он происходил, — а не ограничиться только указанием на страну. «Что Дух, о Котором говорится в 6-м стихе, был Третье Лицо Святой Троицы, это яснее всего доказывается тем, что запрещение, полученное от Него Павлом и его спутниками, было полной неожиданностью для них и противоречило их желанию. Причину настоящего запрещения нельзя искать ни в религиозно-нравственном, ни в политическом состоянии этой провинции. Принимая же во внимание, что, будучи не допущен в Азию, Павел проповедовал во Фригии и Галатии, позволительно подумать, что ради возникновения этих Церквей апостолу Павлу и его спутникам и было запрещение идти в Азию».

Имея в виду указание на проповедь апостола в Галатии, Д. Глаголев приводит по возможности все, что говорится о просвещении галатов в Послании к ним апостола Павла. И так как апостол Павел претерпел здесь великие скорби и болезни в трудах своих, то Д. Глаголев подробно разбирает известное изречение апостола: дано мне жало в плоть (2 Кор. 12:7).