Деяния апостолов, Глава 14, стих 15. Толкования стиха

Когда благовествователи Евангелия узнали об этом, то, исполнившись скорби, в раздранных одеждах, устремились в толпу, чтобы остановить их безумное покушение. «Что вы делаете?» говорил им Павел, – «мы люди подобные вам. Мы затем и пришли сюда, чтобы обратить вас, от этих ничтожных идолов, к Богу живому, всемогущему, Виновнику всякого бытия, Который хотя доселе оставил людей на собственную волю, чтобы они испытали, как мало могут сделать собственными силами, но никогда не оставлял их без свидетельства о Себе, ниспосылая им все нужное к содержанию и удовольствию».

Пребывание апостолов в Листре ознаменовалось, между прочим, исцелением хромого от рождения. Но это великое дело Божие, совершенное апостолом Павлом во имя Иисуса Христа, породило печальное недоразумение в жителях города, язычниках, – породило в них мысль, что чудотворцы суть боги, явившиеся в образе человеческом, и они хотели принести жертвы Павлу и Варнаве, так что последним едва удалось убедить неразумных ревнителей в их заблуждении. После того апостолы беспрепятственно некоторое время проповедовали здесь слово Божие. Но пришедшие из Антиохии (Писидийской) иудеи и здесь успели возбудить население против апостолов. Возмущение это было так сильно, что Павла побили камнями и вытащили за город, почитая его умершим. Поэтому на другой день он должен был оставить этот город и отправиться в Дервию.

Отметим, что в своей проповеди Павел не упоминает о Христе: он говорит о Едином Боге Творце, называя Его «Богом живым» в соответствии с характерным для Ветхого Завета словоупотреблением (1 Цар. 17:26, 36; 4 Цар. 19:16) и противопоставляя Его ложным богам. Павел прежде всего озабочен тем, чтобы его поняли, поэтому он апеллирует к привычным для его слушателей образам.  

8—17. Здесь повествуется о том, как жители Листры, видевшие чудо исцеления хромого, сочли Варнаву и Павла за богов и хотели принести им жертву. Убеждая жителей Листры не делать этого, т. е. не считать их богами, апостолы этим не запрещают нам чтить их память: Ис. 11:6; Сир. 44:13; также не запрещают они нам прославлять подвиги их и просить себе у них молитвы пред Господом: 1 Пет. 3:12.

11—13. Если здесь апостолы отвергли готовившееся им божеское поклонение, то этим они вовсе не отрицают необходимости всякому воздавать должное: „кому честь, честь“: Рим. 13:7; Мф. 19:28; 1 Кор. 6:2; напротив, Писание нам свидетельствует, что за непочтительное отношение к святым людям Бог строго наказывал: 4 Цар. 1:10-12; 2, 23—24.

Хотя Варнава и Павел проповедуют, используя библейский язык, этим анатолийским селянам они преподносят весть таким образом, что те могли понять ее, даже не зная Библии; они сосредоточивают внимание на Боге, Который властвует над природой и существование Которого признавалось в язычестве. Евреи нередко отмечали, что языческие философские учения о верховном божестве противоречат почитанию идолов. Евреи называли идолов «ложными» или «бесполезными» богами, и противопоставляли им «Бога живого». Кроме того, они считали, что Бог предъявляет к язычникам, получившим всего семь законов, заниженные моральные требования; но идолопоклонство, как и половая распущенность, относилось к таким вопросам, по которым Бог не допускал компромиссов.

 όμοιοπαθεΐς (подобные)— это слово встречается еще только один раз в НЗ — в Иак. 5:17: «Илия был человек, подобный нам».

ευαγγελιζόμενοι (благовествующие) — единственный раз в НЗ после этого глагола стоит инфинитив, в D иная конструкция: όπως... επιστρέψητε, см.: Bl-Debr., § 392. Это первое упоминание в Деян о проповеди, обращенной к исключительно языческой аудитории.

δς έποίησεν... έν afaolq (который создал... в них) — ср. Деян. 4:24, 17:24. Эти слова являются цитатой изИсх. 20:11;ср. также: Пс 146 (145):6, Ис. 42:5.

Не понимая туземного наречия, апостолы лишь после всех узнали, что их хотели сделать предметом идолопоклонства. Но когда они услышали об этом, то при своем живом сознании страшного величия единого истинного Бога были до такой степени поражены ужасом, как это едва ли и могли понять язычники: разрывая свои одежды, они с криками бросились к толпе, увещевали и умоляли ее верить, что они лишь обыкно­венные смертные, подобные им самим, и что самою целью их миссии было отвращать их от этого пустого идоло­поклонства к единому, живому и истинному Богу, который сотворил и небо, и землю, и море, и все, что в них.

– И мы – подобные вам человеки: не боги, а люди, – не божественной, а человеческой, одинаковой с вами природы; и мы проповедуем вам новое для вас учение именно для того, чтобы обратить вас от этих ложных богов, которых вы почитаете, и за которых вы почли и нас, к единому Богу живому. Не для того, чтобы принимать божескую честь, но чтобы отвратить вас от воздаяния таковой чести этим ложным богам, каковы ваши Зевс и Эрмий, мы и благовествуем вам о живом Боге, которому одному подобает всякая слава, честь и поклонение. Этот живой Бог есть творец неба и земли и моря и всего, что в них, – творец трех главных областей видимого мира со всем их содержанием, из коих каждая у язычников имела своего бога, которые были ничем иным, как олицетворением отдельных сил природы. Эта проповедь о обращении язычников к живому Богу сама собой предполагает, что путь их жизни доселе есть ложный путь, с которого им нужно обратиться на путь истинный.

Апостолы поздно увидели все приготовленное для жертвоприношения им, потому что листряне обо всем этом говорили на местном (ликаонском) наречии. Поэтому они тем с большей силой и стремительностью стараются все предотвратить. И в знак своего обычного человеческого гнева и печали о случившемся разодрали на себе одежды, чем показали, что они не величественные олимпийские боги, а обычные люди, имеющие обычную одежду, а за нею и обычную наготу.

Вместе с тем они громко возвещали им учение о Едином Боге, Творце всего и о ложности всех их богов, которых они чтут в идолах, начиная с мнимого громовержца Зевса и оканчивая спутником его Меркурием. Здесь особенно знаменательно смятение апостолов, соединенное с великим опасением о том, чтобы им не было приписано ничего излишнего. «Мы люди, подобострастные вам», — говорили они о себе листрянам, входя в тесную толпу их с явными знаками унижения в виде лохмотьев разодранных одежд. Понятно, что это образумило листрян, вообще бывших рассудительными, хотя и страстно стремительными и потому вошедшими в такой пафос восторга от невиданного и неслыханного чуда, свидетелями которого они теперь были. Обращая особое внимание на смиренномудрие, явленное здесь апостолами, святой Иоанн Златоуст советовал такое же смирение иметь и проповедникам его времени, причем с особенной роскошью говорил против пафоса слушателей этого времени, выражавших свой восторг рукоплесканиями, но так как и само это обличение он говорил со свойственным ему красноречием, то слушатели не переставали рукоплескать ему и во время самой этой речи. Говорил же святой Иоанн Златоуст между прочим следующее: «Смотри, как апостолы всегда чуждались славы и не только не искали ее, но отклоняли и тогда, когда им ее

предлагали». «И смотри, как всегда они все относят к Богу. Будем подражать им и мы; не будем ничего считать своим. Поэтому не будем высокомудрствовать и превозноситься мы—люди, земля и пепел, дым и тень... Нет ничего равного смиренномудрию: оно источник, корень, вина, основание и союз всего доброго; без него мы жалки, скверны и нечисты. Ибо представь, что кто-нибудь воскрешает мертвых, исцеляет хромых, очищает прокаженных, но с гордостью: ничего не может быть хуже, нечестивее и виновнее его». «Многие делают много для того, чтобы говорить продолжительно. И если они удостоятся рукоплесканий, то бывает с ними так, как будто получили царство. Если же окончание их речи сопровождается молчанием, то это молчание бывает для них мучительнее самой геенны. Это извратило все в церквах, так что и вы ищите слова не умилительного, но услаждающего вас и произношением, и составом речи, как будто вы слушаете певцов и музыкантов, и мы холодным и жалким образом стараемся угождать вашим желаниям, которые следовало бы отвергать».

-17 Содержание проповеди Павла тождественно его проповеди в Афинах (Деян. 17:22-31). И здесь, и там он обращался к толпам язычников, которые не поняли б цитат из ветхозаветных писаний и их толкования. Павел указывает, что творческая и промыслительная сила Божия достигла и листрийцев.