Деяния апостолов, Глава 13, стих 9. Толкования стиха

В сопровождении Марка Павел и Варнава отправились сперва на остров Кипр – отечество Варнавы, прошли остров с востока на запад, от Саламина до Пафоса. С своей проповедью они обращались сперва к Иудеям, потом к язычникам. Иудеи по своему призванию и обетованиям, им данным, первые имели на то право; у них были определенные места для религиозных собраний – синагоги, где собирались и прозелиты, а чрез прозелитов открывался удобнейший переход и собственно к язычникам. В Пафосе они нашли в проконсуле Сергии Павле одного из таких людей, которые не удовлетворялись ни народной верой, ни философией и с жадностью хватались за все, что казалось им новым, и поэтому он весьма желал слышать, что за новое учение проповедуют Варнава и Павел. Но увлеченный своими религиозными требованиями, которых сам не сознавал ясно, он находился в сетях обманщика, иудейского волхва Вар-Иисуса. Эти волхвы в последующее время были самыми сильными врагами христианства, потому что христианство грозило им уничтожением их власти над язычниками. Поэтому и Вар-Иисус употреблял все усилия, чтобы воспрепятствовать распространению Евангелия и восстановил против него проконсула. Но Павел, исполнившись Духа Святаго, изрек суд, которого он был достоин, как ненавистник света: по слову апостола, он лишился зрения. Это доказательство силы нового учения против врагов его подействовало решительно на проконсула и он уверовал в Евангелие.

Из Саламина Павел и Варнава, «пройдя весь остров», попадают в Пафос, где встречают лжепророка по имени Елима и по прозвищу Вариисус («сын Иисуса»). Этот человек, по происхождению иудей, был близок к местному римскому проконсулу Сергию Павлу. Последний пожелал послушать проповедь апостолов, а волхв противился этому. Тогда «Савл, он же и Павел, исполнившись Духа Святаго и устремив на него взор, сказал: о, исполненный всякого коварства и всякого злодейства, сын диавола, враг всякой правды! перестанешь ли ты совращать с прямых путей Господних? И ныне вот, рука Господня на тебя: ты будешь слеп и не увидишь солнца до времени». И действительно, волхв ослеп и, «обращаясь туда и сюда, искал вожатого». Увидев это чудо, проконсул «уверовал, дивясь учению Господню» (Деян. 13:4-12).

В этом рассказе Елима выступает своеобразным двойником и одновременно антиподом Савла: он лжепророк, тогда как Павел истинный пророк; он противится истинной вере, как и Павел некогда противился ей; Павел ослепляет его, как некогда сам был ослеплен светом Христа; Елима — «сын диавола», тогда как Павел исполнен Святого Духа. Прозвище волхва («сын Иисуса») имеет некоторый зловещий смысл, подобно прозвищу Вараввы («сын отца»), которого толпа избрала вместо Иисуса (Мф. 27:16-21; Мк. 15:7-15; Лк. 23:18-25). 

Термин «лжепророк» (ψευδοπροφήτης) в Деяниях употреблен всего один раз, тогда как в наставлениях Иисуса он занимал существенное место.

В Нагорной проповеди Иисус наставлял учеников: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные» (Мф. 7:15). В Проповеди на равнине Иисус говорит: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их» (Лк. 6:26).

 δ Σαϋλος δέ, 6 кш Παύλος (Но Савл9 он же Павел) — здесь в последний раз (за исключением Деян. 22:7; 26:14, где Павел, рассказывая о явлении ему Иисуса на дороге в Дамаск, цитирует обращение Иисуса «Саул», см.: комм, к Деян. 9:4) упоминается имя «Савл». Отныне Лука будет называть апостола тем именем, которое стоит на его Посланиях и под которым он вошел в историю. Если бы не Деяния, то еврейское имя Павла вообще не было бы известно. Смена имени ставила в тупик не одно поколение комментаторов. Изменил ли апостол свое имя на Кипре? А если не изменил и оба имени принадлежали ему исходно, то как они соотносятся? Как римский гражданин Павел должен бьш иметь как минимум три имени — tria nomina (см.: комм, к Деян. 10:1). Имя «Павел» (Paul(l)us) является римским когноменом, принадлежавшим, в частности, знаменитому роду Эмилиев. Иногда, однако, это имя использовалось и как преномен, например известны два консула и проконсула провинции Азия — Paullus Fabius Maximus и Paullus Aemilius Lepidus (см. подробнее: Введение, с. 22).

Первым автором, занявшимся проблемой имени апостола, был Ориген. В предисловии к своему комментарию на Послание к Римлянам, 1.2 (сохранилось только в переводе Руфина, см.: Hammond Bammel С. Р. Der Rdmerbriefkommentar des Origenes. Kritische Ausgabe der Bersetzung Rufins. Buch 1-3. Freiburg im Breisgau, 1990 (Vetus Latina. Die Reste des Altlatei- nischen Bibel. Aus der Geschichte der Lateinischen Bibel, 16). S. 42-44) он задался вопросом, почему тот, кого в «Деяниях Апостолов» называют Савлом, теперь именуется Павлом. Ориген приводит параллели из ВЗ (Аврам — Авраам, Сара — Сарра, Иаков — Израиль) и из НЗ (Симон — Петр, сыны Заведея — сыны грома). Однако, как отмечает Ориген, эти изменения имен в отличае от изменения имени Павла произошли по воле Бога (ex praecepto Dei). Некоторые считают, что Павел взял свое имя от проконсула Кипра, продолжает свое рассуждение Ориген, наподобие царей, которые брали имена от покоренных народов. С такой интерпретацией он не согласен, поскольку она не имеет аналогов в Писании. Зато в Писании мы находим двойные и тройные имена (Inuenimus igitur in scripturis aliquantos binis alios etiam ternis usos esse nominibus). Вывод Оригена: Павел имел два имени, одним из которых пользовался, когда общался со своими соплеменниками, а вторым — когда начал проповедовать среди язычников (Secundum hanc ergo consuetudinem uidetur nobis et Paulus duplici usus esse uocabulo et donec quidem genti proprie ministrabat Saulus esse uocitatus, quod et magis appellationi patriae uemaculum uidebatur, Paulus autem appellatus esse cum Graecis et gentibus leges et praecepta con- scribit). Оба имени он носил изначально (Nam et hoc ipsum quod Scriptura dicit, «Saulus autem qui et Paulus» euidenter non ei tunc primum Pauli nomen ostendit impositum, sed ueteris apellationis id fuisse designat).

Впрочем, в другом месте (О молитве, 24.2; GCS, Origenes, 2, Р Кое- tschau) Ориген дал иное объяснение: «όνομα» τοίνυν έστι κεφαλαιώδης προσηγορία της ιδίας ποιότητος του όνομαζομένου παραστατική* οΊόν έστι τις ιδία ποιότης Παύλου τού άποστόλου, ή μέν τις της ψυχής, καθ’ ήν τοιάδε έστίν, ή δε τις τού νοϋ, καθ’ ήν τοιώνδέ έστι θεωρητικός, ή δέ τις του σώματος αυτού, καθ’ ήν τοιόνδε έστι. τό τοίνυν τούτων των ποιοτήτων Ίδιον καί άσυντρόχάστον πρός ‘έτερον (άλλος γάρ τις άπαράλλακτος Παύλου έν τοΐς ούσιν οΰκ έστι) δηλοϋται διά της «Παύλος» ονομασίας, άλλ’ έπί άνθρώπων, οΊονεί άλλασομένων των Ίδιων ποιητήτων, ύγιώς κατά την γραφήν άλλάσσεται και τά όνόματα* μεταβαλούσης γάρ τής του «Άβράμ» ποιότητος, έκλήθη «’Αβραάμ», καί τής τού Σίμωνος, ό «Πέτρος» ώνομάσθη, καί τής τού διώκοντος τόν Ίησοΰν «Σαούλ», προσηγορεύθη ό «Παύλος». — «Имя есть такое елово, которым обозначается по большей части преимущественное свойство лица, носящего то имя. Так, например, апостол Павел отличается особенными свойствами: частью души, по которым он таков и таков, частью же духа, по которым он мог постигать то и то, частью же и тела, по которым он был тем-то и тем-то. Отличительные черты этих-то свойств, которые в других людях не встречались, — потому что каждый чем-нибудь да отличается от Павла, — и выражены в слове “Павел”. Если же у людей отличительные их свойства, так сказать, изменяются, то в совершенном согласии с этим им переменяются по Писанию и имена. После изменения своих свойств, например, Аврам получил имя Авраам, Симон был назван Петром и Савл, бывший до того времени преследователем Иисуса, стал называться Павлом» (пер. Н. Корсунского с незначительными изменениями).

Иероним (Комментарии на Послание к Филимону, V. 1 sqq., PL 26, 604 В) полагал, что Павел получил свое имя в качестве трофея от проконсула, одержав над ним духовную победу: victoriae suae trophaea retulit erexitque vexillum ut Paulus diceretur e Saulo. Августин (О Духе и букве, 7( 12); Проповеди, 279.5; 315.5) предположил, что имя Paulus, означающее «маленький», было взято Павлом из скромности, так как он считал себя наименьшим из апостолов.

Среди современных исследователей в последнее время наиболее популярна точка зрения Оригена (ср. характерное замечание в ВС, IV, 145: «Ориген был первым писателем, который обсуждал этот вопрос и, как часто случалось, оказался самым умным»): имя «Павел» наравне с «Савл» было исходным (а не приобретенным после встречи с проконсулом) именем апостола. Она опирается на значение ό καί («также и») в многочисленных папирусных свидетельствах. Они не оставляют сомнения в том, что имя, присоединенное ό καί, принадлежало человеку исконно (см.: Deissmann. Bible Studies. Р. 313-317, который отметил, что на этом фоне «Деян. 13:9 не может значить “Савл, который впредь также именовался Павел”, древний читатель мог понять этот стих только как “Савл, который также именовался Павел”»; см.: Harrer G. А. Saul who also is called Paul // HTR. 33. 1940. P. 1934 ; Hemer C. The Name of Paul // TynB. 36. 1985. P. 179-183; о двойных именах в древности см.: Calderini R. Richerche sui doppio nome personale nell’ Egitto greco-romano //Aegyptus. 21. 1941. P. 221-260; 22. 1942. P. 3^15; NewDocs, 1, 55).

Предпринимались попытки предложить возможные варианты о стальных имен Павла. Химер (Hemer. The Name of Paul. P. 179) полагал, что поскольку из знаменитых римлян с Тарсом бьши связаны трое: Помпей, Цезарь и Антоний, то в соответствии с римской ономастической традицией Павел мог бы именоваться Гнеем Помпеем Павлом, Гаем Юлием Павлом или Марком Антонием Павлом, однако, разумеется, как он сам признает, это не более чем гипотетическая возможность. Другая идея состоит в том, что Павел был вольноотпущенником (потомком вольноотпущенника) кого-то из рода Сергиев. Эту идею, высказанную Кеншерпером (Kehn- scherper G. Der Apostel Paul ais r6mischer Biirger // Studia Evangelica: Papers presented to the Second International Congress at Christ Church Oxford 1961 / Ed. F. L. Cross. Berlin, 1964 (Texte und Untersuchungen, 87). S. 422 ff.), одни расценивают как нечто невозможное (см., например: Еск W. Das Eindringen des Christentums in den Senatorenstand bis zu Konstantin d. Gr. // Chiron. 1. 1971. S. 391, Anm. 550, которого с одобрением цитирует Микс (Meeks W. A. The First Urban Christians: The Social World of the Apostle Paul. New Haven; London, 1983. P. 218, note 68): «Кеншерпер... не понимая ни римской системы управления, ни ономастических традиций и социальной истории, сплетает целый исторический роман»), другие считают вполне заслуживающей по крайней мере внимания (Judge Е. А., Thomas G. 5. R. The Origin of the Church at Rome: A New Solution? // Reformed Theological Review. 25. 1966. P. 84). Из отечественных исследователей сходную идею независимо высказала Е. Г. Рабинович (Как звали апостола Павла? // Балканские древности. Балканские чтения I. Материалы по итогам симпозиума. Март 1990 г. М., 1991. С. 78-87), которая предположила, что Павел принадлежал к роду Сергиев и носил имя «Сергий Савл», и, таким образом, он встретился на Кипре с проконсулом, принадлежащим к его собственному роду. Тот из симпатии к апостолу дал ему свой когномен, усыновив его в гражданском отношении. Эта гипотеза ошибочна, поскольку оба имени, как об этом говорилось выше, были даны Павлу изначально. Следует констатировать, что полное имя Павла нам неизвестно.

Тогда Савл, с этого времени начавший называться Павлом, мужественно выступил против наглого обманщика и сразу обнаружил пред всеми его низкую алчную душу. Устремляя на ложного прорицателя свой неотразимый взор, апостол воскликнул: «О, исполненный всякого коварства и всякого злодейства, сын диавола, враг всякой правды! перестанешь ли ты совращать с прямых путей Господних»?

Но Савл, он же и Павел (см. прим. к ст. 13), исполнившись Духа Святого, особенно на сей раз, для противодействия волхву (ср. прим. к Деян. 4:8; сл. Деян. 4:31; Деян. 7:55; Деян. 13:52), устремив на него взор, благопросвещенный, проникающий в тайники души волхва, сказал и пр.: обнаружение низких свойств души волхва и обличение их перед проконсулом было первым наказанием, какому подвергся волхв за противодействие проповеди апостольской, затем – слепота телесная – второе наказание.

Борьба Савла с волхвом была короткая. Волхв, он же по-аравийски Елим (улем), употреблял некоторые меры к противодействию влиянию евангельской проповеди на проконсула; но Савл, узнав об этом по особому внушению Божию, строго внушил ему не делать этого, причем возбуждал его к раскаянию как зрением очей своих, так и речью разоблачая все его притворные обольщения и показывая их темный источник в отце всякой лжи — дьяволе. Но обманщик не думал ни раскаиваться, ни униматься в своем противодействии. Поэтому апостол далее изрек на него Божие осуждение. «Смотри, — говорит святой Иоанн Златоуст, — Павел ничего не говорил волхву, пока тот не подал повода, но они возвещали только слово Господне. А тот, видя других внимающих (Павлу), заботился только о том, чтобы (проконсул) не уверовал. И смотри, он прежде обличает, а потом поражает. Хорошо сказал: исполненный всякого коварства, ибо тот лицемерил. Сын диавола, ибо совершал его дело. Враг всякой правды, ибо поистине здесь была всякая правда. Мне кажется, что этими словами он обличает и его жизнь». «Не с нами, говорит, воюешь и сражаешься, но совращаешь прямые пути Господни». Достойно замечания, что с этих пор дееписатель именует Савла не этим еврейским его именем (означающим «тяжкий труд»), а Павлом (что значит «малый»). Я наименьший из Апостолов, — говорил он сам о себе (1 Кор. 15:9). Поэтому Савл мог усвоить себе это название по внутреннему сознанию. Но кажется, что обращение ими проконсула Сергия Павла дало к тому и внешний повод, тем более что при вступлении в греко-римский мир ему нужно было иметь одно из общепринятых здесь имен, с которым у него навсегда тесно связалось наилучшее представление, соединенное с воспоминанием о Сергии Павле.

«Вместе с рукоположением Савла меняется и имя его (пишет блаженный Феофилакт). Переименован же он для того, чтобы и с этой стороны быть не ниже апостолов». Проповедь апостолов после сообщения общих черт христианской религии скоро перешла к повествованию о снисхождении Бога к грешному миру, о совершенном Спасителем деле искупления и о тех средствах, через которые можно достигнуть спасения. На это указывает словоупотребление дееписателя. Он называет проповедь апостолов словом Божиим, т.е. тем же именем, которым он обозначил несомненно христианское учение (см. 12:24; 13:5). Затем, далее говорится, что Елима старался отвратить проконсула от веры. Следовательно, он уже склонялся к вере (христианской); но так как, по слову апостола, никто не может веровать в Того, о Ком он не слышал (см. Рим. 10:14), то необходимо думать, что учение Мессии составляло один из предметов проповеди апостолов. Зерно апостольской проповеди, падая на восприимчивую почву, скоро дало росток в душе язычника. Не могло укрыться это духовное состояние проконсула и от проницательного взгляда волхва, принужденного с горькой необходимостью отступить назад. Однако сопротивление волхва было довольно сильным. И вот выступает

Савл, мы слышим его первое слово. «Апостол в первый раз в Пафе выступает не со словом Евангелия, а со словом обличения. Апостол выступает в силе Духа Божия (см. Рим .15:19), раскрывает настроение волхва, обличает его и возвещает ему наказание». Интересны и суждения об имени апостола «Павел», сводящиеся к тому, что имя это могло употребляться и раньше, но только со времени первого путешествия и непосредственного соприкосновения с языческим (римским) миром апостол окончательно утверждает его за собой, делает его своим официальным именем.

Савл, он же и Павел. Савл - еврейское имя, Павел - римское имя апостола. В качестве римского гражданина Павел имел два, а может быть, и три имени. Он пользовался своим римским именем и прежде обращения Сергия Павла. В дальнейшем Лука говорит уже не "Варнава и Савл", а "Павел и Варнава", за исключением того места, где говорится о возвращении этих проповедников в Иерусалимскую церковь; в данном случае ведущая роль отводилась Варнаве (Деян. 14:14).