Деяния апостолов, Глава 13, стих 8. Толкования стиха

В сопровождении Марка Павел и Варнава отправились сперва на остров Кипр – отечество Варнавы, прошли остров с востока на запад, от Саламина до Пафоса. С своей проповедью они обращались сперва к Иудеям, потом к язычникам. Иудеи по своему призванию и обетованиям, им данным, первые имели на то право; у них были определенные места для религиозных собраний – синагоги, где собирались и прозелиты, а чрез прозелитов открывался удобнейший переход и собственно к язычникам. В Пафосе они нашли в проконсуле Сергии Павле одного из таких людей, которые не удовлетворялись ни народной верой, ни философией и с жадностью хватались за все, что казалось им новым, и поэтому он весьма желал слышать, что за новое учение проповедуют Варнава и Павел. Но увлеченный своими религиозными требованиями, которых сам не сознавал ясно, он находился в сетях обманщика, иудейского волхва Вар-Иисуса. Эти волхвы в последующее время были самыми сильными врагами христианства, потому что христианство грозило им уничтожением их власти над язычниками. Поэтому и Вар-Иисус употреблял все усилия, чтобы воспрепятствовать распространению Евангелия и восстановил против него проконсула. Но Павел, исполнившись Духа Святаго, изрек суд, которого он был достоин, как ненавистник света: по слову апостола, он лишился зрения. Это доказательство силы нового учения против врагов его подействовало решительно на проконсула и он уверовал в Евангелие.

Из Саламина Павел и Варнава, «пройдя весь остров», попадают в Пафос, где встречают лжепророка по имени Елима и по прозвищу Вариисус («сын Иисуса»). Этот человек, по происхождению иудей, был близок к местному римскому проконсулу Сергию Павлу. Последний пожелал послушать проповедь апостолов, а волхв противился этому. Тогда «Савл, он же и Павел, исполнившись Духа Святаго и устремив на него взор, сказал: о, исполненный всякого коварства и всякого злодейства, сын диавола, враг всякой правды! перестанешь ли ты совращать с прямых путей Господних? И ныне вот, рука Господня на тебя: ты будешь слеп и не увидишь солнца до времени». И действительно, волхв ослеп и, «обращаясь туда и сюда, искал вожатого». Увидев это чудо, проконсул «уверовал, дивясь учению Господню» (Деян. 13:4-12).

В этом рассказе Елима выступает своеобразным двойником и одновременно антиподом Савла: он лжепророк, тогда как Павел истинный пророк; он противится истинной вере, как и Павел некогда противился ей; Павел ослепляет его, как некогда сам был ослеплен светом Христа; Елима — «сын диавола», тогда как Павел исполнен Святого Духа. Прозвище волхва («сын Иисуса») имеет некоторый зловещий смысл, подобно прозвищу Вараввы («сын отца»), которого толпа избрала вместо Иисуса (Мф. 27:16-21; Мк. 15:7-15; Лк. 23:18-25). 

Термин «лжепророк» (ψευδοπροφήτης) в Деяниях употреблен всего один раз, тогда как в наставлениях Иисуса он занимал существенное место.

В Нагорной проповеди Иисус наставлял учеников: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные» (Мф. 7:15). В Проповеди на равнине Иисус говорит: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их» (Лк. 6:26).

 Έλύμας 6 μάγος, ούτως γάρ μεθερμηνεύεται τό δνομα αυτού (Элима маг — ибо так переводится его имя) — возможны два понимания того, что переводит слово «Элима». Большинство полагает, что Элима — это перевод на греческий имени Бариисус из Деян. 13:6. Грамматически это самое естественное понимание греческой фразы. Однако это невозможно, поскольку даже если Έλύμας являлось бы греческим именем (такое греческое имя, насколько мне известно, не зафиксировано; у Диодора Сицилийского (Историческая библиотека, 20.17.1; 20.18.3) ветречается вариант Αιλύμας как имя ливийского царя), восходящим к апеллативу έλυμος (одно из значений «просо») и принадлежащим к классу имен, образованных от фитонимов (см. перечень такого рода имен в: Bechtel F. Die historische Personennamen des Griechischen bis zur Kaiserzeit. Halle a.d.S., 1917. S. 592-597), то оно ни в коей мере не могло бы служить переводом имени Бариисус. Как заметил Барретт (Barrett, 615), «Возможно, будет мудрым оборвать обсуждение этой проблемы, повторив вслед за Бенгелем «Barjehu et Elymas, nescio quomodo, synonyma sunt» («Бариисус и Элима — не знаю, каким образом, — являются синонимами»). С точки зрения самого Барретта, наиболее экономное и, возможно, правильное решение состоит в следующем: оба имени Лука нашел в традиции и считал, что имя «Элима», которое звучит более по-гречески, является переводом семитского имени (хотя тут же Барретт отмечает, что Лука не видел в латинском «Павел» перевода семитского «Саул»). Некоторые исследователи (см., например: HarrisJ. R. A Curious Bezan Reading Vindicated// Expositor. 5,5. 1902. R 189-195) полагали, что правильный вариант текста содержится в D, где имя мага дается в форме Έτ.ιμας = Έτοιμος (как это следует из латинской части D, где читается Etoemas; ср. it8,g vgrass Lucifer: paratus, i.e. Έτοιμος). В рукописях Амброзиастра варьируются ethimas, etymas, tymas, thimas, atrmas. В одной из рукописей «Иудейских древностей» Иосифа Флавия (20. 142), а также в эпитоме «Иудейских древностей» упоминается еврейский маг "Ατομος с Кипра, который помог прокуратору Феликсу завоевать Друзиллу (см.: комм, к Деян. 24:24). В других рукописях Иосифа имя мага — Симон, что, впрочем, вполне может быть результатом влияния богатой традиции о Симоне-маге (Низе и Фельдман считали "Ατομος более трудным чтением и именно его дают в тексте «Иудейских древностей» в своих изданиях). Таким образом, как полагают сторонники правильности «западного» чтения, оно восходит к источнику, близкому тому, которым пользовался Иосиф Флавий. Один из них, Цан (Zahn, 416 ff.), предложил следующее объяснение того, каким образом арамейское имя «Барииусус» могло быть переведено греческим *έτοιμος («готовый»). Он восстанавливает арамейскую форму имени как בר“ ישרה. Имя ישרה (Ишва) встречается вместе с именем ישרי (Ишви) в Быт. 46:17; Чис. 26:44 (LXX 26:28); 1 Пар (1 Хр) 7:30; последнее встречается также в 1 Сам (1 Цар) 14:49, в LXX стоит Ίεσσουα, Ίεσουα, ,Ιεσου, Ίεσσου, Ίεσσιου, Ίσουει. Глагол שרה означает «быть гладким, быть достойным», а в Pi‘el «делать гладким, готовым». Из чего следует, как полагает Цан, что בר“ ישרה могло быть передано греческим *έτοιμος.

Буркитт (Burkitt F. С. The Interpretation of Bar-Jesus // JTS. 4. 1903. P. 127-129) полагал, что текст во всех вариантах в данном стихе испорчен, и предложил конъектуру ό λοιμός («язва», в переносном значении об опасном человеке): άνθίστατο δε αυτοΐς ό λοιμός, ό μάγος, ούτως γάρ μεθερμηνεύεται τό όνομα αύτοΰ. Получившийся текст он переводит следующим образом: «Противостоял им опасный человек (pestilent fellow), я имею в виду мага, ибо “опасный человек” является интерпретацией этого слова». Буркитт опирается здесь на Демосфена (или Псевдо-Демосфена) (Первая речь против Аристогитона (XXV), 80), который, характеризуя Аристогитона, употребил рядом слова φάρμακος («колдун») и λοιμός.

Другие исследователи (например, Хенхен, Брюс) полагали, что «Элима» не является переводом имени «Бариисус», а что словом «маг» объясняется «Элима» (при этом об упомянутом в Деян. 13:6 имени Лука словно бы забывает). Наиболее резко позиция сформулирована Химером: «Некоторые комментаторы, похоже, создают для себя ненужную проблему, а затем демонстрируют ненужную находчивость, пытаясь ее решить и объяснить “Элима” (или варианты этого имени) как перевод или объяснение для греческого читателя “Бариисус”. На самом же деле невразумительное “Элима” передает μάγος и происходит от семитского корня, родственного арабскому ’alim (“мудрый, образованный”)» (Нетег, 227 f.). Были предложены и другие семитские этимологии для «Элима» (см., например: YaureL. Elymas-Nehelamite-Pethor // JBL. 79.1960. P. 297-314, который считает, что «Элима» образовано от арамейского haloma («толкователь снов»), и видит в тексте отражение борьбы с ониромантией).

Новое объяснение было предложено недавно Стреланом (Strelan R. Who was Ваг Jesus (Acts 13,6-12)? // Biblica. 85. 2004. P. 65-81). Он считал, что Бариисус был оппонентом Павла не потому, что был магом-язычником, а потому, что, будучи христианином (отсюда его имя — «сын Иисуса», что может означать «ученик Иисуса», см.: комм, к Деян. 13:6), проповедовал искаженное учение: «In апу case, Ваг Jesus was a serious threat, partly because he was so very close to the Jesus movement, and pos- sibly even had an impact on it» (p. 71). Стрелан считает, что «маг» в данном контексте просто означает, что Бариисус был религиозным советником проконсула. Столкновение Бариисуса и Павла было столкновением ложного пророка и пророка истинного. Загадочное сочетание имен Элима и Бариисус Стрелан объясняет как игру слов, построенную на существительном δνομα («имя») в Деян. 13:6 и. 13:8). В имени Έλύμας он вслед за Г. Далманом (Dalman G. Grammatik des Jiidisch-Palastinischen Aramaisch: Nach den Idiomen des PalSstinischen Talmud des Onkelostargum und Prophet- entargum und der Jerusalemischen Targume. Darmstadt, 1960; перепечатка издания: Leipzig, 1905. S. 162, Anm. 4; ударение Далман ставит на последнем слоге: Έλυμας) видит стяженную форму от Έλυμαΐος и считает именем, имеющим некоторое отношение к эламитам (Έλαμΐται в НЗ, но Έλυμαΐοι, например, в Иф. 1:6): «the пате has something to do with the Elamites», которые в Деян. 2:9 упоминаются рядом с парфянами и мидянами. Согласно Иосифу Флавию (Иуд. древн., 1.143), Элима был сыном Шема и родоначальником персов, с которыми обычно ассоциировались занятия магией: "Ελυμος μέν γάρ Έλυμαίους, Περσών δντας άρχηγέτας κατέλιπεν. Стрелан считает, что эта информация Иосифа помогает понять, каким образом имя Бариисус могло быть переведено или интерпретировано как Элима. Элима был сыном Шема (□£?), слово □К? означает «имя». Имя Иисус, которое в глазах верующих обладало спасительной силой (ср., например, Деян. 4:12: «ибо нет другого имени под небом среди людей, которым подобает нам спастись»), как считает Стрелан, могло быть заменено словом «Имя», подобно тому, как в раввинистической литературе слово □ϋ могло стоять вместо слова «Бог». Таким образом, оба имени — Элима и Бариисус могут интерпретироваться одинаково — «сын Ώϋ»: Элима был сыном Шема, а Бариисус можно интерпретировать как «сын Имени» (= Иисуса). При помощи игры слов Лука, как полагает Стрелан, хочет сказать, что значение имени магалжепророка на самом деле не «сын Иисуса», а «сын Шема», предка магов-персов. Эта не лишенная изобретательности гипотеза разбивается о тот простой факт, что Лука писал для аудитории, древнееврейским языком не владевшей, и подобная игра слов для нее была бы непонятна. Утверждение Стрелана, что грекоязычные читатели Луки могли знать это одно важное слово («It is indeed feasible to assume that Greek-speakers would know that one Hebrew word, if they knew no other», p. 80), представляется совершенно неправдоподобным.

В целом, отдавая должное изобретательности и остроумию многих построений, следует признать, что проблема так и остается без удовлетворительного решения.

Но волхв (Елима) увидел в этом опасность для своего выгодного положения и, чтобы унизить апостолов, вступил в открытое состязание с ними, не стесняясь конечно ни доводами, ни оскорблениями в своем старании убедить Сергия Павла в нелепости новой веры.

– Елима волхв: Елима – арабское слово и означает мудреца, по преимуществу, волхва, так что слово волхв, стоящее здесь рядом со словом Елима, есть только перевод последнего слова, поставленный, конечно, для того, чтобы не оставалось неизвестным значение слова Елима (от одного корня с арабским Елима турецкое Улем).

– Противился им и пр.: опасаясь потерять свое влияние на проконсула, а вместе с тем лишиться и места и почтения от народа, волхв противился проповедникам Христовым; т.е. вероятно оспаривал их учение, силясь опровергать его и доказывать его неистинность и стараясь тем отвратить проконсула от веры в учение проповедников.

Борьба Савла с волхвом была короткая. Волхв, он же по-аравийски Елим (улем), употреблял некоторые меры к противодействию влиянию евангельской проповеди на проконсула; но Савл, узнав об этом по особому внушению Божию, строго внушил ему не делать этого, причем возбуждал его к раскаянию как зрением очей своих, так и речью разоблачая все его притворные обольщения и показывая их темный источник в отце всякой лжи — дьяволе. Но обманщик не думал ни раскаиваться, ни униматься в своем противодействии. Поэтому апостол далее изрек на него Божие осуждение. «Смотри, — говорит святой Иоанн Златоуст, — Павел ничего не говорил волхву, пока тот не подал повода, но они возвещали только слово Господне. А тот, видя других внимающих (Павлу), заботился только о том, чтобы (проконсул) не уверовал. И смотри, он прежде обличает, а потом поражает. Хорошо сказал: исполненный всякого коварства, ибо тот лицемерил. Сын диавола, ибо совершал его дело. Враг всякой правды, ибо поистине здесь была всякая правда. Мне кажется, что этими словами он обличает и его жизнь». «Не с нами, говорит, воюешь и сражаешься, но совращаешь прямые пути Господни». Достойно замечания, что с этих пор дееписатель именует Савла не этим еврейским его именем (означающим «тяжкий труд»), а Павлом (что значит «малый»). Я наименьший из Апостолов, — говорил он сам о себе (1 Кор. 15:9). Поэтому Савл мог усвоить себе это название по внутреннему сознанию. Но кажется, что обращение ими проконсула Сергия Павла дало к тому и внешний повод, тем более что при вступлении в греко-римский мир ему нужно было иметь одно из общепринятых здесь имен, с которым у него навсегда тесно связалось наилучшее представление, соединенное с воспоминанием о Сергии Павле.

«Вместе с рукоположением Савла меняется и имя его (пишет блаженный Феофилакт). Переименован же он для того, чтобы и с этой стороны быть не ниже апостолов». Проповедь апостолов после сообщения общих черт христианской религии скоро перешла к повествованию о снисхождении Бога к грешному миру, о совершенном Спасителем деле искупления и о тех средствах, через которые можно достигнуть спасения. На это указывает словоупотребление дееписателя. Он называет проповедь апостолов словом Божиим, т.е. тем же именем, которым он обозначил несомненно христианское учение (см. 12:24; 13:5). Затем, далее говорится, что Елима старался отвратить проконсула от веры. Следовательно, он уже склонялся к вере (христианской); но так как, по слову апостола, никто не может веровать в Того, о Ком он не слышал (см. Рим. 10:14), то необходимо думать, что учение Мессии составляло один из предметов проповеди апостолов. Зерно апостольской проповеди, падая на восприимчивую почву, скоро дало росток в душе язычника. Не могло укрыться это духовное состояние проконсула и от проницательного взгляда волхва, принужденного с горькой необходимостью отступить назад. Однако сопротивление волхва было довольно сильным. И вот выступает

Савл, мы слышим его первое слово. «Апостол в первый раз в Пафе выступает не со словом Евангелия, а со словом обличения. Апостол выступает в силе Духа Божия (см. Рим .15:19), раскрывает настроение волхва, обличает его и возвещает ему наказание». Интересны и суждения об имени апостола «Павел», сводящиеся к тому, что имя это могло употребляться и раньше, но только со времени первого путешествия и непосредственного соприкосновения с языческим (римским) миром апостол окончательно утверждает его за собой, делает его своим официальным именем.

Елима. Второе имя Вариисуса.