Деяния апостолов, Глава 11, стих 19. Толкования стиха

Проповедь в некоторых приморских городах, как то: Азоте, Иоппии и Кесарии, могла служить к распространению евангелия и в отдаленных странах. Но и теперь некоторые выходили за пределы Палестины, – на остров Крит, в Финикию, в Сирию, именно в Дамаск и Антиохию. Проповедывали сначала только Иудеям. Эти новоосновывавшиеся церкви из Иудеев вступали в сношения с Иерусалимской, матерью церквей, которая, уменьшившись в числе собственных членов, стала иметь несравненно более зависевших от нее церквей. Церкви, находившиеся в Палестине, обходили потом сами апостолы и утверждали их. Таким образом и здесь исполнилось слово Господа: аще зерно пшенично пад на земли не умрет, то едино пребывает: аще же умрет, мног плод сотворит (Ин. 12:24).

После видения, бывшего Петру в Иоппии и крещения Корнилия сотника из язычников в Кесарии (Палестинской), Церковь Иерусалимская приобрела новых дщерей себе в церквах, образовавшихся там и здесь из язычников. Кроме Кесарии евангелие проповедано было язычникам и в столице сирийской – Антиохии, посему церковь Иерусалимская и туда отправила одного из деятельнейших членов своих (впрочем не из 12 апостолов), Варнаву. Так широко раскинулась сеть рыбарей евангельских после десяти или двенадцати лет от первого христианского дня пятидесятницы.

В то время как происходили события, описанные дееписателем в Деян. 8:1–11, 18, не переставали более и более расти и умножаться благотворные для распространения Евангелия последствия гонения, начавшегося убиением первомученика Стефана. Рассеявшиеся от этого гонения христиане продолжали свой проповеднический путь, на который они встали с первых же шагов удаления своего из Иерусалима (Деян. 8:4), и достигли, между прочим, Финикии, Кипра и Антиохии (Сирийской). Впрочем, шествуя по городам, заселенным большею частью язычниками, они первоначально обращались с словом Евангелия только к жившим среди последних иудеям, конечно, вследствие той мысли, которую они разделяли со всеми прочими христианами из иудеев, что язычники, не сделавшиеся сначала иудеями по вере и жизни, не могут быть принимаемы в Церковь Христову. Но вот событие обращения к вере Христовой язычников в Кесарии, совершившееся по прямому распоряжению и указанию Духа Божия чрез первоверховного апостола, дало теперь всем христианам урок, что и язычники могут быть принимаемы в Церковь Христову и притом без посредства иудейства.

Этот Божественный урок прежде других поняли и усвоили христиане из эллинистов, потому что, живя в странах языческих, вдали от строгих ревнителей иудейства – фарисеев, они более склонны были и способны воспринять мысль о свободе христиан от ига законного, нежели их соплеменники, воспитавшие в себе под влиянием иерусалимских книжников и фарисеев особенную ревность к закону Моисееву. Некоторые из этих христианских проповедников-эллинистов, родом кипряне и киринейцы (иудеи родом из Кипра и Кирены – города в Африке), проживавшие до гонения в Иерусалиме, а с гонением удалившиеся вместе с прочими верующими отсюда, пришли в Антиохию и проповедовали Евангелие эллинам, то есть язычникам. Господь, видимо, благоволил делу этих проповедников, потому что великое число язычников, уверовав, обратилось к Господу.

Говорят: «Нет худа без добра»; или еще есть поговорка: «Все к лучшему». Правда ли это? Что в видимости хорошего в том, что человек честный, мирно живший и все силы свои отдавший служению общественному, вдруг преследуется, испытывает огорчения, уничижается и находит препятствие даже к снисканию честного труда, к полезной для себя и других деятельности? Что тут отрадного для страдальца? Его гонят без всякой законной причины. Где же тут правда? Где утешение? – Утешение в Господе, Который все направляет к лучшему. Действительно, так.

Никакое положение наше, не зависящее прямо от нашей дурной жизни, не бывает без особенной любвеобильной воли Божией. Господь – Отец наш Милостивый. Он знает, кому что нужно, кого, куда и когда назначить, и поэтому управляет нашею судьбой сверх наших ожиданий, иногда огорчая наши соображения и мечты; но Он видит лучшее для нас вдалеке; для нашей души, если не для внешней жизни; Господь смиряет и высит, возводит и низводит, живит и мертвит. У Него не забыта ни одна маленькая птичка (Лк. 12:6). Оставит ли Он без Своей любви верующего христианина? Горести христианина – на пользу ему и ближним. Пример для этого – предложенная ныне из книги Деяний апостольских история.

Вы слышали сегодня, что после того, как евреи, особенно фарисеи, в Иерусалиме убили каменьями первого мученика, христианского архидиакона Стефана, другим христианам опасно было оставаться в этом городе. И на них могли напасть, и их могли мучить и терзать. Им нужно было, по слову Христову, спасаться бегством (Мф. 10:23). Вот они оставляют свои дома, семейства, свое хозяйство, быть может, не без грусти; идут они в места разные, незнакомые; Бог весть, как-то их там примут. Согласитесь, быть гонимым ни за что ни про что – неприятное дело. Быть в изгнании, в рассеянии, вдалеке от родных, от общества единоверцев, и неизвестно, надолго ли, – это для сердца любящего очень тягостно. Но нет худа без добра. Все к лучшему.

Во-первых, потому, что таким бегством первые христиане сохранили свою драгоценную для мира жизнь; во-вторых, потому, что рассеявшиеся от гонения, бывшего после Стефана, разошедшись по разным странам от Иерусалима к востоку, западу, северу и югу, и притом за пределы Иудеи, даже Палестины, прошли до Финикии и Кипра и Антиохии, проповедуя там слово о Христе (Деян. 11:19). Значит, не будь гонения в Иерусалиме, христианство не дошло бы так скоро до заграничных мест. Душа, избавленная от власти сатаны, от язычества – приобретение в Церковь Христову. Таким образом, изгнанники были первыми просветителями сидевших во тьме иностранцев, виновниками их спасения и сами себе такою проповедью уготовили неувядаемый славы венец. Так не правда ли, что все к лучшему?

Эти проповедники Евангелия, конечно, из евреев, с самого начала по причине господствовавшего тогда убеждения о превосходстве еврея и его веры пред любым язычником никому не проповедовали слово, кроме иудеев (Деян. 11:19). Но взгляд этот на дело христианства – неполный, односторонний. Христианство есть религия вселенская; оно возвещает всем и каждому, что оно грядущего ко Христу не изгоняет вон, что в Церкви Христовой нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного, нет мужеского пола, ни женского (Гал. 3:28) и что, следовательно, ограничить проповедь о Христе одними евреями было несправедливо и обидно для остального мира.

По вполне понятным причинам принято считать Иерусалимскую Церковь «Церковью–матерью». Однако для всех бывших языческими народов это не совсем справедливо, ибо первой Церковью, состоявшей из бывших язычников, была Антиохийская Церковь. Об этом и рассказывает нам сегодня Евангелист Лука. Это из Антиохийской Церкви началось победоносное продвижение христианства по всему языческому миру. Это в Антиохии впервые прозвучали даже сами слова «христианин, христиане, христианский». Было это в середине 40–х годов после Рождества Христова, в правление римского императора Клавдия. И, — шутки ради, — можно было бы сказать, что «Церковью–матерью» для нас всех, вышедших из океана языческих народов, является именно Антиохийская Церковь, Иерусалимской же Церкви в таком случае остается почетное место «Церкви–бабушки».

Внешней побудительной причиной распространения христианства в языческом мире послужила мученическая смерть Стефана и последовавшие за этим трагическим событием преследования верующих во Христа в Иерусалиме и в Иудее. Позже, осмысляя историю распространения Евангелия, апостол Павел писал, что мир своею мудростью не признал Бога в Самой Премудрости Божией, то есть в Иисусе Христе. Мир распял Премудрость, ибо посчитал Ее «безумием и соблазном». Тогда Богу благоугодно было послать в этот мир апостолов и «безумием» Евангельской проповеди спасти верующих (1 Кор. 1:21). Рассеявшиеся в результате гонения ученики Иисуса Христа повсюду несли Слово благовестия: во–первых, иудею, потом и эллину (Рим. 1:16; 2:10), во исполнение заповеди Спасителя свидетельствовать о Нем в Иерусалиме и по всей Иудее и Самарии и даже до края земли (Деян. 1:8). Да, парадоксальный факт, о котором святой Иоанн Златоуст сказал: Гонение немало пользы принесло проповеди, ибо любящим Бога все содействует ко благу (Рим. 8:28). Так в истории Церкви бывало неоднократно.

Итак, в сегодняшнем чтении кратко рассказано об одном из величайших событий всемирной истории, о том, как впервые Благая Весть проповедовалась язычникам, которые здесь, как и в других местах Нового Завета, названы эллинами. Это — не название этнической группы «эллинов», то есть греков, но обозначение всего языческого населения Римской империи, которое говорило на греческом языке, бывшем языком международного общения и культурной общности.

Рассказ продуманно делится на три части. После общего сообщения о рассеянии братьев сначала говорится о самых первых шагах проповеди язычникам в Антиохии. Затем повествуется о проповеди пришедшего из Иерусалима в Антиохию Варнавы. Наконец, — о совместной проповеди Варнавы и Павла, в той же Антиохии. Все три части отмечают успех миссии: «велико было число уверовавших», «немало народа присоединилось к Господу», апостолам удалось «обучить там немало народа». Завершается рассказ сообщением о том, что учеников Иисуса Христа впервые стали называть христианами. Все это происходило в столице Сирии, в городе, который современники называли «Антиохией Прекрасной», и еще «Царицей Востока».

В предыдущей главе мы расстались с Павлом в то время, когда он пребывал в Тарсе, недоумевая (как полагают некоторые ученые), почему о нем никто не вспоминает и почему его не призывают на проповедь к язычникам. Одиннадцатая глава книги Деяний, в основной своей части посвященная крещению Корнилия Петром, повествует о том, как в Иерусалиме, наконец, задумались о необходимости расширения миссии среди язычников и вспомнили — только не о Павле, а о Варнаве. Его решили направить на миссионерское служение в Антиохию. Варнава, в свою очередь, вспомнил о Павле и отправился к нему в Тарс. Вот как Лука рассказывает об этом:

 (Деян. 11:19-26).

Из этого повествования мы узнаем, во-первых, что смерть Стефана не была разовым эпизодом в истории иерусалимской общины. За ней последовали гонения, в результате которых часть общины была вынуждена покинуть город и разбрестись по разным местам.

Во-вторых, мы узнаем, что проповедь иерусалимских христиан по-прежнему охватывала только иудеев: целенаправленной миссии среди язычников еще не было. 

ΟΙ μ£ν οδν διασπαρέντες (Итак, рассеявшиеся) — ср.: Деян. 8:1; μεν obv — см.: комм, к Деян. 1:6.

£ως Φοινίκης (до Финикии) — «Финикия» не было официальным названием области или провинции. Этим именем греки называли узкую прибрежную равнину вдоль восточного побережья Средиземного моря между Сирией и Галилеей. Слово «Финикия» в конечном счете, по-видимому, происходит от греч. φοίνιος, φοινός («кроваво-красный»). Существует несколько теорий, объясняющих греческое название. Его связывают или с медным оттенком смуглой кожи финикийцев и/или с производством пурпурной краски (из пурпурных улиток (purpura и pelagia, греч. πορφύρα, по классификации Линнея, murex; murex и bucinum, греч. κηρυξ, по Линнею, purpura haemostoma) и окрашенных в пурпур тканей, которыми славился этот регион, в первую очередь Тир. Другие теории производят название от торговли медью или от финиковых пальм (φοΐνιξ), или предлагают египетскую этимологию. Финикия представляла собой конгломерат городов-государств (Сидон, Тир, Библос, Бейрут). Греческое название вошло в обиход приблизительно в XII в. до Р. X. Как называли себя сами финикийцы, неизвестно, в ВЗ они именуются хананеянами, а место их обитания Ханааном. В ВЗ Ханаан и его города упоминаются многократно, иногда враждебно (ср., например: Иер. 25:22), иногда нейтрально (см., например: Притч. 31:24). Финикийцы (особенно тирийцы и сидонцы) были успешными кораблестроителями, мореплавателями и купцами (финикийцы торговали металлами, тканями, пурпуром, продовольствием, ремесленными изделиями) и осваиваивали средиземноморский мир с энергией и напором. Многочисленные финикийские поселения (торговые и сельскохозяйственные) были разбросаны по всему Средиземноморью, наиболее известным среди них является Карфаген. Финикийские надписи и артефакты находят на Кипре, в Анатолии, Греции, Италии, Египете, Северной Африке. Финикийцами был изобретен алфавит (самые ранние надписи конца XI в. до Р. X. найдены на Кипре и Крите), который был заимствован у них греками. Говорили финикийцы на диалектах ханаанского языка (относящегося к северо-западной группе семитских языков). Известны два диалекта финикийского: библосский, на котором говорили жители Библа, самого древнего и знаменитого из финикийских городов, и тиро-сидонский, который постепенно стал языком общения всех финикийцев (библосский оставался официальным языком Библа, но значение его было ничтожным). Классический финн- 

кийский язык был близок древнееврейскому. В I в. финикийский язык все больше вытеснялся греческим. Эллинизация Финикии началась поеле греко-персидских войн (490 и 480-479 гг. до Р. X.). Финикийские города были завоеваны Александром Македонским, после смерти Александра они сначала находились под властью Птолемеев, а затем Селевкидов. Когда после смерти Антиоха IV Эпифана царство Селевкидов начало распадаться, Тир в 120 г. до Р. X. и Сидон в 111 г. до Р. X. получили независимость, но в 83-69 гг. до Р. X. вся Финикия была под властью армянских царей. С 64 г. до Р. X. Финикия находится под властью Рима и входит в провинцию Сирия. Арад, Сидон, Тир и Триполь получают самоуправление.

См.: Gras М, RouillardР.9 TexidorJ. UUnivers phenicien. Paris, 1989; Baurain C., Bonnet C. Les Ph6niciens. Paris, 1992; MillarF. The Roman Near East 31 BC — AD 337. Cambridge; Mass., 1993. P. 264-295.

και Κύπρου (и Кипра) — третий по величине остров в Средиземном море, богатый медными залежами. Месторождения меди разрабатывались на острове уже в 3000 г. до P. X. Во второй половине XIII в. до P. X. произошла массовая колонизация Кипра греками. Остров был важным перевалочным пунктом для греческой торговли с Африкой и Востоком. В различные периоды он был под властью Египта, финикийцев, ассирийцев, персов. С 294 г. до P. X. в течение двух веков остров принадлежит Птолемеевскому Египту. В 58 г. до P. X. остров был аннексирован римлянами и вошел в римскую провинцию Киликию. В 48/47 г. Кипр был возвращен Египту, в 40 г. Марк Антоний подтвердил египетскую власть над островом. После битвы при Акции и смерти Клеопатры Кипром управляют легаты Августа. В 27 г. Кипр становится отдельной провинцией во главе с легатом пропретором (legatus pro praetore), а в 22 г. до P. X. Август передает Кипр под юрисдикцию римского сената. Теперь им, как и прочими сенатскими провинциями, управляет проконсул, резиденция которого находилась на западном побережье острова в городе Паф(ос), сменившем Саламин в роли столицы, возможно, по причине заиливания порта Саламина. Пафос был колонизован в микенское время аркадцами и был местом особого почитания Афродиты. Если не считать медных рудников, значение Кипра в экономической и военной жизни империи было невелико, так что эта провинция не привлекала к себе честолюбцев.

В Деян упоминаются два кипрских города: Саламин и Пафос (Деян. 13:5-6, 13).

О Кипре см.: НШ G. A History of Cyprus to the Conquest of Richard Lion Heart. 1. Cambridge, 1940; Mitford I B. Roman Cyprus // ANRW. II. 7.2. P. 12851384 .

και *Αντιόχειας (и Антиохии) — Антиохия на Оронте, греч. ,Αντιόχεια, совр. Антакия (Antakya, Турция) — город в Сирии на реке Оронт (тур. Asi), основанный ок. 300 г. до Р. X. Селевком I Никатором и названный им по имени своего отца Антиоха. Антиохия являлась одной из столиц царства Селевкидов. Портом Антиохии служила Селевкия Пиэрия (см. комм, к Деян. 13:4). Войдя в состав Римской империи в 64 г. до Р. X., Антиохия стала столицей римской провинции Сирии; в ней находилась резиденция сирийского наместника (легата). Иосиф Флавий назвал Антиохию третьим по значению после Рима и Александрии городом римского мира (Иуд. война, 3.29). На монетах, которые чеканились в Антиохии в доимператорский период, она именовалась метрополией, священным автономным городом, имеющим права убежища, — ΑΝΤΙΟΧΕΩΝ ΤΗΣ ΜΗΤΡΟΠΟΛΕΩΣ ΤΗΣ ΙΕΡΑΣ ΚΑΙ ΑΣΥΛΟΥ ΚΑΙ ΑΥΤΟΝΟΜΟΥ (Newell E. Τ. The Pre-Imperial Coinage of Roman Antioch // Numismatic Chronicle. 19.1919. P. 69-113). В период расцвета город насчитывал более полумиллиона жителей. В I в. по P. X. в Антиохии была большая и влиятельная еврейская община, см.: Экскурс в конце главы. Между Антиохией и семейством Ирода существовали определенные связи, судя по тому, что Ирод замостил центральную улицу Антиохии и поставил по обеим ее сторонам коллонады.

В византийский период город процветал и соперничал с Константинополем, однако в VI в. на него обрушились страшные бедствия: во время разрушительного землетрясения погибло 200 000 человек, а затем город был взят персами, которые его сожгли. Отстроен Юстинианом, затем снова захвачен персами, а позднее арабами. В дальнейшем он побывал в руках византийцев и крестоносцев, однако в 1268 г. был буквально сметен с лица земли армией мамелюков. От этого удара Антиохия уже не оправилась.

В современной Антакии практически ничего не сохранилось от Антиохии I в., за исключением загадочного рельефа на скалистом склоне холма. Рельеф представляет собой изображение мужчины с покрытой головой, который с угрозой и злобной радостью смотрит на расположенный внизу город. Рельеф датируется временем Антиоха Эпифана (175- 164 гг. до P. X.). В это время в Антиохии свирепствовала чума, и считается, что мужчина на рельефе — это перевозчик Харон, предвкушающий большое пополнение для царства мертвых.

В НЗ Антиохия упоминается в Гал. 2:11 и многократно в Деян.

Некоторые современные исследователи полагают, что в Антиохии были написаны Евангелие от Матфея (см., например: MeierJ. P. Antioch // Brown R. £., MeierJ' P. Antioch and Rome: New Testament Cradles of Cath- olic Christianity. London, 1982. P. 11-86) и Евангелие от Луки и что в основе Деяний Апостолов лежит письменный источник, созданный в Антиохии. См., например: DupontJ. The Sources of Acts. The Present Position. London, 1964. P. 62-72. С Антиохией связаны имена Ария, Евсевия Кесарийского (оба получили здесь образование), Игнатия и Иоанна Златоуста. Об Антиохии и об истории еврейских и раннехристианских общин в ней см.: Downey G. A History of Antioch in Syria from Seleucus to the Arab Conquest. Princeton, 1961; Meeks W.y Wilken R. Jews and Christians in An- tioch. Missula, 1978; Экскурс после комментариев к этой главе (с. 160- 165); см. расширенный вариант Экскурса в: Левинская. Деяния Апостолов на фоне диаспоры. С. 231-240.

d μή μόνον Ίσυδαΐοις (кроме иудеев) — мотив проповеди среди евреев чрезвычайно важен для Луки. Даже позднее, когда Павел провозгласит своей целью евангелизацию язычников, он все равно будет начинать свою проповедь с посещения иудейских синагог.

Рассеявшиеся от гонения после Стефана и пр.: говоря о начале гонения, воздвигнутого на Церковь Христову по смерти первомученика Стефана (Деян. 8:1 и д.), дееписатель упомянул, что верующие (кроме апостолов) рассеялись тогда по разным местам Иудеи и Самарии; описав затем важнейшие события в Церкви Христовой, случившиеся после сего (гл. 8–10), он снова обращается к указанию деятельности рассеявшихся тогда уже далее пределов Иудеи и Самарии, имея в виду главным образом, как кажется, указать на основание и утверждение христианской общины в Антиохии, имеющей такое важное значение в истории первохристианской церкви. «Гонение немало принесло пользы проповеди евангельской… Если бы враги старались нарочито распространить Церковь: то сделали бы не что иное, как это; разумею рассеяние учителей» (Злат.). Кратко изображенные в немногих рассматриваемых стихах события требовали на самом деле немало времени и совершались вероятно одновременно с событиями, описанными в гл. 8–10, хотя точно указать их место в ряду тех событий затруднительно по недостатку хронологических данных. Одно только можно сказать более чем с вероятностью, что проповедь о Христе антиохийским язычникам (ст. 20) была после проповеди Петровой первым язычникам в Кесарии, и может быть не без влияния сей последней, когда стало ясно для всех, могущих получить известия о сем, что язычники должны приниматься в Церковь Христову без посредства иудейских обрядов и обычаев. Дальнейшие сказания о деятельности там Варнавы и Савла (приведенного туда уже из Тарса) вполне подтверждают это предположение.

– Бывшего после Стефана: греческая речь допускает двоякий перевод, или – гонения, бывшего из-за Стефана, или – после Стефана; можно принять оба перевода и даже соединить мысли, выражаемые ими, как восполняющие одна другую.

– До Финикии: приморская область к северу от Галилеи, некогда самостоятельная, а в то время подчиненная Римлянам, со знаменитыми некогда городами Тиром и Сидоном (см. прим. к Мф. 11:22).

– Кипра: большой остров невдалеке от сирофиникийского берега Средиземного моря (см. прим. к Деян. 4:36).

– И Антиохии: большой и цветущий тогда город в северо-западной Сирии, на реке Оронте, в 6 часах пути от моря (ок. 30 верст). Она основана была Антиохом, отцом Селевка Никатора – основателя царства Селевкидов, как одна из многочисленных греческих колоний, коих так много основано было на востоке вследствие Македонских завоеваний там. Быстро росла эта колония и стала одним из обширных и знаменитых городов. Население ее было греческое, но много жило там и евреев; греческое образование и греческий язык были господствовавшими в городе. Никому не проповедуя слова (т.е. Евангелия), кроме иудеев: ибо в первохристианской Церкви в отношении к распространению Евангелия долго держались правила, выраженного один раз апостолом Павлом, что иудеям первым надлежало проповедовать слово Божие (Деян. 13:46), потом уже язычникам, доколе откровение Петру (гл. 10) не уяснило и не ускорило дела принятия язычников в Церковь. «Делали это не по страху человеческому, который считали за ничто, а желая соблюсти закон и еще снисходя к ним» (Злат.).

Обращая свой взор в другие местности, дееписатель, по связи с предшествующим, сообщает, как здесь шло дело проповеди, и говорит, что в Финикии, Кипре и Антиохии сначала проповедовали только среди иудеев, а потом в Антиохии некоторые христиане, пришедшие из Кипра и Кирены, стали проповедовать известным им 

грекам, что, конечно, было движением, подобным совершившемуся в Кесарии, хотя далеко не тождественным. Во всяком же случае, дело распространения веры и устроения Церкви и здесь подвигалось значительно вперед: так гонение, бывшее из-за Стефана, и рассеяние христиан после убиения его было многоплодным. Поэтому можно сказать, что враги Церкви, желая сделать для нее злое, сделали доброе, хотя и не желали этого. Местности, упоминаемые здесь, находятся недалеко одна от другой. Кипр — остров в Средиземном море, невдалеке от Финикии, славной городами Тиром и Сидоном. Антиохия — новая греческая колония на реке Оронте, основанная Селевком Никатором в честь отца его Антиоха. В ней греческая образованность имела многоразличных своих представителей. А потому неудивительно, что туда имели влечение кипряне и киринейцы, вероятно, бывшие эллинисты, уверовавшие в Иисуса Христа недавно и стремившиеся поделиться найденным ими духовным сокровищем с лицами, подобно им искавшими Его при полном недовольстве тем, что давало язычество того времени. По объяснению святого Иоанна Златоуста, «все это происходило тогда, когда Павел дважды находился в опасности, когда апостолы подвергались бичеванию, когда они были неоднократно изгоняемы и когда уже были приняты язычники». Им проповедовали знающие греческий язык. «В Антиохии же было много таких».

Несмотря на гонения, число верующих с каждым днем увеличивалось. Проповедь о Христе быстро распространилась даже между язычниками, хотя решение Иерусалимской Церкви допускать ко крещению и необрезанных еще не было известно всей Церкви. Рассеявшиеся после первого гонения, братия проповедовали имя Христово в Финикии, Кипре, Антиохии. Когда же дозволено было креститься и язычникам, апостолы послали из Иерусалима в Антиохию Варнаву для проповеди и крещения язычников.

Варнава с успехом проповедовал учение Христово в Антиохии и потом пригласил в помощь себе Савла, с которым целый год подвизался на деле проповеди и учения.

С умножением в Антиохии учеников из эллинов Иерусалимская церковь посылает туда Варнаву Киприянина, следовательно, человека, близко знакомого с эллинами и притом, как говорит Священное Писание, мужа доброго, исполненного Духа Святого и веры (Деяния 9, 24). Таким образом, опять доказывается, что без полномочия от Церкви никто не мог быть ни проповедником, ни совершителем таинств.

В приглашении Варнавою Савла для деятельности в Антиохии нельзя не видеть особенного промысла Божия о Савле. Варнава приглашает Савла для дела проповеди в Антиохию, имея в виду его ближайшее знакомство с эллинским образованием. Господь же, помимо желания Варнавы, уготовляет его в качестве избранного сосуда для проповеди среди язычников. Призывая Савла в Антиохию, Варнава мог руководствоваться как известным ему призванием Савла, так и особенным откровением Духа Святого, потому что он был муж, исполненный Духа Святого, и избрание его оправдалось самым лучшим образом.