Деяния апостолов, Глава 1, стих 19. Толкования стиха

Апостол Петр хочет выразить собственно ту мысль, что Иуда сначала принадлежал к лику апостольскому, но потом отпал от Христа, продав Его, и за это постиг его страшный суд Божий, открывшийся уже в его смерти. В этом, -говорит он (ст. 20), – исполнились слова Псалмопевца: да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем (Пс. 68:26), и: епископство его да приимет другой (Пс. 108:8). Из несчастной страсти сребролюбия Иуда продал Христа своего и Господа. Но не суждено было ему воспользоваться для себя тридцатью сребрениками, ни тем, что на них приобретено. Мало того, даже никем живым не была заселена земля крови, собственность Иуды, приобретенная неправедною мздой: ее жители были мертвецы. Недолго жил после своего беззаконного поступка Иуда; своевольною смертию он и сократил жизнь свою, и освободил место апостола Христова, предоставив его другому. Таким образом, по взгляду апостола Петра, следует, что как помазанник Божий Давид был прообразом Иисуса Христа, так и его враги прообразовали собою врагов Иисуса Христа, и в частности Иуду предателя; поэтому и проклятия, произнесенные Давидом над своими врагами, пришли в полное исполнение над врагами Спасителя, и в данном случае над Иудою.

В характерной для себя манере Лука называет приблизительное число собравшихся учеников. Их всего лишь 120 человек. Такова была первоначальная Церковь. То есть христианином был один житель Палестины на несколько десяти ков тысяч. Число 120, скорее всего, отсылает к двенадцати коленам Израиля и к двенадцати апостолам. Иногда указывают, что 120 человек, согласно предписанию Талмуда, - минимальное число жителей города, имеющего право создать местный синедрион (совет). Но последнее маловероятно. Ведь Лука пишет о приблизит,ельио 120-ти учениках, к которым он относит и женщин. Нет, здесь имеется в виду просто удесятеренное число 12, образующее круглое и вполне обозримое число участников собрания.

«В те дни», то есть между событием вознесения и праздником Пятидесятницы апостол Петр обращается к собранию: «Мужи братья!» Такое обращение в Ветхом Завете не встречается. Но у Луки в Деяниях оно становится традиционным и встречается много раз. Эти слова представляют Церковь как братство: «Мужи братья!» - начинает Петр свою речь об Иуде, который стал предводителем («вождем») схвативших Иисуса, ссылаясь на Писание, конкретно на книгу Псалмов Давида. Несколько ниже Петр процитирует те места Псалмов, какие он имеет в виду. В наименовании Иуды предводителем («вождем») Лука повторяет свои собственные слова из Евангелия: «Появился народ, а впереди его шел один из двенадцати, называемый Иуда, и он подошел к Иисусу, чтобы поцеловать Его» (Лк. 22:47).

Смерть Иуды и причина наименования «земля крови» в книге Деяний изображены иначе, чем в Евангелии от Матфея. В Деяниях Иуда, несмотря на то что получил в удел («жребий») апостольское служение, стал предателем, получил за свое предательство плату и на эти деньги купил участок земли («приобрел землю неправедною мздою»), У Матфея участок земли покупают первосвященники, а не Иуда, да и вся история с повешением Иуды и наименованием «земля крови» описана несколько иначе:

Иуда, ... раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: «Согрешил я, предав кровь невинную». Они же сказали ему: «Что нам до того? смотри сам». И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился. Первосвященники, взяв сребреники, сказали: «Непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови». Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников; посему и называется земля та «землею крови» Если переводить точно, то «кровавое поместье»; в Мф. 27:8 - «кровавое поле». до сего дня. Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: «И взяли тридцать сребреников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля, и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь» (Мф. 27:3-10).

Таким образом, существует три самых древних истории смерти Иуды Искариота. Одна версия принадлежит Матфею. Она самая короткая: «Бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился» (Мф. 27:5). Вторая принадлежит Луке (Деян. 1:18), согласно ей, Иуда упал (видимо, с дерева) и лопнул («низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его»). Третья версия принадлежит Папию, епископу Иерапольскому, ученику апостола Иоанна (начало II века). Оригинал сочинения

Папия «Толкования изречений Господа» до нас не дошел, но сохранились его пересказы. В частности, пересказ Аполлинария Лаодикийского (IV век). Вот этот вариант с сокращениями: «Иуда умер не от удушения, но продолжал жить, будучи снятым до того, как задохнулся. ... Его тело раздулось ... Рассказывают, что после многих мучений и наказаний он умер на своем участке. И остался участок из-за зловония пустым и незаселенным, вплоть до настоящего времени. Да и сегодня никто не может пройти мимо того места, не зажав нос руками. Такой приговор свершился над ним и на земле через его плоть» Цит. по: Ленинская, Деяния апостолов. Главы I - VIII, с. 104-105.. В дальнейшем появилось довольно много вариантов легенды о смерти Иуды, которые пытались гармонизировать (согласовать) тексты Матфея и Луки. Подробности, разумеется, не столь уж важны, ибо общая тенденция отвращения к предательству остается во всех вариантах неизменной.

Что касается неприглядных подробностей (лопнувшее чрево, вывалившиеся внутренности), то в последующих фольклорных рассказах их появляется предостаточно. В те времена они понимались как явные признаки Божьего наказания. Примеров тому множество. Вот библейский рассказ о ненавистном эллинистическом царе Антиохе IV Епифане (167 г. до Р.Х.), пытавшемся уничтожить иудейскую религию и ввести греческое язычество и греческий образ жизни:

Он, ... дыша огнем ярости на иудеев, ... упал с колесницы, которая неслась быстро, и тяжким падением повредил все члены тела, ... повержен был на землю и несен был на носилках, показуя всем явную Силу Божию, так что из тела нечестивца во множестве выползали черви, и еще у живого выпадали части тела от болезней и страданий, смрад же зловония от него невыносим был в целом войске. ... Будучи сокрушен, начал он оставлять свое великое высокомерие и приходить в познание, когда по Наказанию Божию страдания его усиливались с каждою минутою. Сам не в силах сносить своего зловония, он так говорил: праведно покоряться Богу, и смертному не должно думать высокомерно быть равным Богу (2 Макк. 9:7-12).

А вот как описал Иосиф Флавий страдания и смерть Ирода Великого (4 г. до Р.Х.):

Болезнь Ирода все ухудшалась, так как Господь Бог наказывал его за все его беззакония. То был медленный огонь, который был не столько заметен наружно, сколько свирепствовал у него внутри тела; к этому присоединялось еще страстное, непреодолимое желание оторвать у себя какой-нибудь член тела. Его мучили также внутренние нарывы, особенно же страшные боли в желудке; ноги его были наполнены водянистой, прозрачной жидкостью. Такая же болезнь постигла и низ его живота; на гниющих частях появлялись черви; когда он хотел подняться, дыхание причиняло ему страшные страдания как вследствие зловония, так и вследствие затруднительности своей; всего его охватывали судороги, причем царь обнаруживал неестественную силу. Богобоязненные люди, которые по своим знаниям умели объяснять такие явления, говорили, что теперь Предвечный наказывает царя за его великие беззакония Флавий, Иудейские древности, XVII б, 5..

Тот же Флавий весьма сходно описал и смерть Катулла, проконсула североафриканской Кирены (73-74 г. по Р.Х.):

Его схватила сложная и неизлечимая болезнь. Он умер, наконец, в больших мучениях, терзаемый не только телом, но еще более болезнью духа. Ужасные призраки преследовали его беспрестанно, он все не переставал кричать, что видит возле себя тени им умерщвленных; бывало также, что, теряя самообладание, он соскакивал со своего ложа, как будто к нему применяют пытки и огонь. Недуг его все более ухудшался. Наконец внутренности его начали гнить, пока не выпали совсем - тогда он испустил дух. Случай этот, не менее других, служит явным доказательством того, что божественное провидение наказывает злодеев Флавий, Иудейская война, VII 11,4..

То, что произошло с Иудой, по словам евангелиста, «сделалось известно всем жителям Иерусалима, так что земля та на отечественном их наречии названа Акелдама, то есть “земля крови”» См. прим. 31.. Здесь Лука делает авторское отступление

от речи апостола Петра. В устах Петра, который говорил в собрании на родном для присутствующих арамейском языке, это пояснение об «их отечественном наречии» и перевод слова Акелдама на греческий язык были бы нелепыми. Но Лука, писавший для язычников, должен был объяснить значение этого слова.

Далее апостол Петр в своей речи возвращается к тому, с чего он и начал. Он уже сказал, что в страшном конце предателя «надлежало исполниться тому, что в Писании предрек Дух Святой устами Давида об Иуде». Теперь Петр конкретно указывает на то, что он имел в виду, говоря об исполнении слов Писания. Он вольно цитирует два псалма Давида. При этом мы понимаем, что сама буква цитат принадлежит евангелисту Луке, а не апостолу Петру, так как цитаты взяты из Септуагинты, греческой Библии, которую вряд ли использовал Петр в своей речи, обращенной к иудеям Палестины, но которую постоянно использовал Лука в своих греческих книгах, написанных для грекоязычной аудитории.

«В книге же Псалмов написано: “да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем”». Это цитата из Пс. 68:26 LXX. И вторая цитата - «достоинство его да приимет другой» (Пс. 108:8 LXX). Для Луки новое в истории спасения стоит в непрерывной связи с ее прошлым. Описывая участь Иуды, он говорит об исполнении Священного Писания, тех псалмов, которые, конечно же, не имели в виду участь конкретного Иуды Искариота.

Кстати, Псалом 68 неоднократно использовался евангелистами применительно к Иисусу. Например, после изгнания Иисусом из Храма торгующих ученики Его «вспомнили, что написано: ревность по доме Твоем снедает Меня» (Ин. 2:17; Пс. 68:10). При истолковании страстей Иисуса: «Да сбудется слово, написанное в законе их: возненавидели Меня напрасно» (Ин. 15:25; Пс. 68:5). Этот псалом вспоминается и тогда, когда Иисусу на кресте подносят губку с уксусом: «И дали мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом» (Пс. 68:22; ср. Мк. 15:36, пар.).

ЭКСКУРС 11

ВЕТХИЙ ЗАВЕТ У ЕВАНГЕЛИСТА ЛУКИ

Священное Писание как абсолютно надежное и обязывающее Слово Божье ко времени евангелиста Луки было тем, что сегодня у христиан называется Ветхим Заветом. Читалось Писание в переводе на греческий язык - так называемый «перевод Семидесяти толковников», или «Септуагинта». Слово это латинское и означает «Семьдесят». Наряду с обилием прямых цитат из Ветхого Завета используется множество непрямых цитат и намеков, библейских образов и мотивов, вплоть до подражания языку греческого Ветхого Завета. Писание читалось и изучалось ради того, чтобы понять и выразить смысл Божьих деяний в прошлом, настоящем и будущем.

Лука использует ветхозаветные цитаты для того, чтобы истолковать то или иное современное ему событие как исполненное или должное быть исполненным обетование Божье. Или, напротив, чтобы то или иное место Писания понять как исполнившееся в определенном событии истории спасения. Через цитату из Писания событие, о котором рассказывает Лука, представляется как непосредственное спасительное Божье деяние. Таким образом, Священное Писание служит доказательством истинности высказывания.

Лука использует преимущественно книги Псалмов Давида, пророка Исаии и двенадцати малых пророков. Многое из цитируемых текстов предшествовало Луке в христианском церковном предании и, возможно, было собрано в некоем сборнике цитат самых влиятельных библейских мест. Цитирует Лука, если это ему представляется важным, не только буквально, но и несколько изменяя библейские тексты. Однако во времена Луки свобода в цитировании была обычной не только для евангелиста, но и для всех авторов богословских или исторических сочинений. Для сегодняшнего нашего понимания Библии новозаветное использование Писания часто кажется произвольным и не принимающим в расчет ветхозаветный контекст, который придавал тексту совсем иной смысл. Ведь далеко не все в Ветхом Завете изначально подразумевало события Нового Завета. Но, во всяком случае, мы понимаем, насколько важен был для Луки Ветхий Завет, насколько крепко вера первых христиан была привязана к Библии ветхого Израиля, вера в одного и того же Бога, который действует в истории Израиля, в Иисусе Христе и в Церкви. Ветхий Завет был решающим аргументом и неиссякаемым источником для понимания Бога, мира и человека.

 Первосвященники, по свидетельству св. Матфея, не согласились положить в корван церковный сребреники Иудины: законом запрещено было принимать в церковь деньги нечистые (Втор. 22:18), а это была цена крови! Вместо этого, с общего совета, было куплено впоследствии у одного горшечника пустое место за городом для погребения странников, может быть, и иудеев, которые, толпами приходя во святой град, оканчивали нередко там земное поприще свое, а более, кажется, язычников, которым, как нечистым, по мнению иудеев, приличествовало и место отдельное для погребения. Глас народа, в котором так часто выражается глас Божий, дал вскоре этому кладбищу соответственное имя: Акелдама, то есть место крови.
  

κληθηναι τό χωρίον έκεΐνο τη Ιδίςι διαλέκχφ αότών Άκελ δαμάχ, τοΰτ’ έστιν χωρίον αϊματος (тот участок был назван на их языке Хакелдамах, что означает “участок крови”) — этот стих показывает со всей отчетливостью, что Лука, даже если он и располагал записью речи Петра, сделал в нее вставки для читателя: слушатели Петра, к которым он обращался, разумеется, по-арамейски, не нуждались в объяснении арамейского слова.

Большинство греческих рукописей дает чтение Ακελ- δαμά, передающее арам. חקל דמא. Однако в лучших греческих унциалах (א, А, В, D) на конце стоит согласная χ. Такое написание не отражает реального произношения и представляет собой попытку орфографически передать конечный алеф (подобно тому как Σειραχ передает סירא). Далман считал, что -χ добавлялось на конце, чтобы показать, что слово в греческом должно оставаться несклоняемым (G. Dal- тап, Grammatik des judisch-palastinischen Aramaisch (Leipzig, 1894), 202). Сообщение Матфея (27:6—7) о том, что поле, купленное за цену крови (τιμή α'ίματος), послужило кладбищем для чужестранцев, стало основанием для гипотезы о том, что Άκελδαμάχ восходит на самом деле к сочетанию דמך ד1קל — “поле сна”, т.е. “место успокоения”, “кладбище”, а объяснение арамейского названия, предложенное евангелистами, имеет более позднее, христианское происхождение, связанное с легендами о смерти Иуды (A. Klostermann, Probleme im Aposteltexte (Gotha, 1883). Против этого предположения говорит тот факт, что выражение חקל דמך со значением “кладбище” нигде не засвидетельствовано (Wilcox, The Semitisms of Acts, 87 сл.), хотя глагол דמיך ,דמיך ,דמך может иметь значение “лежать в могиле”.

κληθηναι τό χωρίον έκεΐνο τη Ιδίςι διαλέκχφ αότών Άκελ δαμάχ, τοΰτ’ έστιν χωρίον αϊματος (тот участок был назван на их языке Хакелдамах, что означает “участок крови”) — этот стих показывает со всей отчетливостью, что Лука, даже если он и располагал записью речи Петра, сделал в нее вставки для читателя: слушатели Петра, к которым он обращался, разумеется, по-арамейски, не нуждались в объяснении арамейского слова.

Большинство греческих рукописей дает чтение Ακελ- δαμά, передающее арам. חקל דמא. Однако в лучших греческих унциалах (א, А, В, D) на конце стоит согласная χ. Такое написание не отражает реального произношения и представляет собой попытку орфографически передать конечный алеф (подобно тому как Σειραχ передает סירא). Далман считал, что -χ добавлялось на конце, чтобы показать, что слово в греческом должно оставаться несклоняемым (G. Dal- тап, Grammatik des judisch-palastinischen Aramaisch (Leipzig, 1894), 202). Сообщение Матфея (27:6—7) о том, что поле, купленное за цену крови (τιμή α'ίματος), послужило кладбищем для чужестранцев, стало основанием для гипотезы о том, что Άκελδαμάχ восходит на самом деле к сочетанию דמך ד1קל — “поле сна”, т.е. “место успокоения”, “кладбище”, а объяснение арамейского названия, предложенное евангелистами, имеет более позднее, христианское происхождение, связанное с легендами о смерти Иуды (A. Klostermann, Probleme im Aposteltexte (Gotha, 1883). Против этого предположения говорит тот факт, что выражение חקל דמך со значением “кладбище” нигде не засвидетельствовано (Wilcox, The Semitisms of Acts, 87 сл.), хотя глагол דמיך ,דמיך ,דמך может иметь значение “лежать в могиле”.

В течение десяти дней, протекших между вознесением и Пятидесятницей, одною из первых забот апостолов было вос­полнить то место, которое оказалось в их обществе за выходом из него Иуды. Это было сделано в первом же собрании верующих в Иерусалиме, которые, вследствие отсутствия многих из тех пятисот, кому Христос являлся в Галилее, собрались в числе ста двадцати человек. Страшные обстоятель­ства самоубийства предателя, о которых передавались различные ужасные сказания, оставили в их сердцах глубочайшую веру в непосредственное Божие возмездие виновному. Он за свое злодейство лишился своего высокого достоинства и «удалился в свое собственное место». Что его место нужно было занять кем нибудь, это считалось необходимым уже потому, что сам Христос избрал двенадцать апостолов – по священному числу колен израилевых. Об этом позаботился ап. Петр, который обра­тился к собранию с речью, изложив в ней и самые условия апостольства.

– И сие сделалось известным и пр.: т.е. что на деньги Иудины приобретен участок земли, и что предатель умер такой страшной смертью.

– Так что земля та и пр.: оборот речи не показывает, что участок тот назван землей крови Иудиной вследствие его страшной кровавой смерти; он назван так потому, что куплен ценою крови, т.е. на деньги, заплаченные за предательство на смерть Христа (ср. прим. к Мф. 27:6). Следовательно, выражение – так что – относится в речи Петра собственно к выражению, что Иуда приобрел землю неправедною мздою, а не к последующему выражению, что расселось чрево его и дал.

– На отечественном их наречии: ап. Петр, без сомнения, говорил эту речь на отечественном своем, еврейском наречии, а потому выражение сие в речи его не могло иметь места. Посему вероятно, что это есть пояснительное к речи замечание самого писателя книги Деяний, предназначавшего эту вторую книгу свою для Феофила, вероятно, не разумевшего еврейского наречия (см. предисл. к Ев. от Лк. 2), равно как и пояснение значения еврейского слово акелдама – земля крови, в каковом пояснении не нуждались слушатели ап. Петра – евреи. Такие пояснительные замечания встречаются нередко в писаниях апостолов, предназначаемых первоначально для читателей из уверовавших язычников греко-римского мира, которым не известно было наречие еврейское (Мк. 3:17; Мк. 5:14; Мк. 7:11; Мк. 7:34; Ин. 1:41 и др.)

Упоминание об общеизвестности всего этого иерусалимлянам апостол, может быть, делает для успокоения умов верующих, смущавшихся предательством Иуды, ибо все дело это, взятое в целости, ясно показывает, что гнусный изменник потерпел достойное воздаяние. Притом же навсегда живым памятником этого явного для всех Божия наказания предателя служит земля та, именуемая Акелдама — землей (невинной) крови, — которую евреи купили на предательскую сумму у одного горшечника для погребения странников (всякого рода), которых некому и не на что было хоронить (см. Мф. 27:7; ср. Исх. 26:21; Быт. 4:10-11). Землю эту и теперь показывают около Иерусалима, на юго-востоке, в долине сынов Гинномовых. Что касается до вводного замечания на отечественном их наречии,то, очевидно,это сделано Лукой для Феофила как не знавшего еврейского языка того времени. Ввиду всемирного назначения священных сказаний такие вставочные замечания делались нередко и евангелистами (см. Мк. 3:17; Мк. 5:41; Мк. 7:11, 34; Ин. 1:41). Должно сказать еще, что толковники обращают внимание и на то, кто дал название этому месту. Евреи! Следовательно, они же должны быть и первыми свидетелями всего совершившегося над Иудой во славу Христову.

По вознесении Иисуса Христа с апостолы Мариею, Матерью Господа, братьями Его по плоти и с другими учениками, в числе около 120 человек пребывали в молитве и молении, ожидая обетованного Духа Святого. В одно время апостол Петр предложил собранию учеников восполнить недостающее за смертью Иуды число 12-ти апостолов избранием из постоянных спутников Господа одного лица, вместо предателя. Собрание указало на двух лиц: Иосифа Варсаву, прозываемого Иустом, и Матфия; жребий по молитве пал на Матфия, который был причислен к двенадцати.

1. В первом собрании последователей Христовых определенно умалчиваются уже братья Господни, тогда как незадолго еще до смерти Иисуса Христа евангелист говорит, что братья Иисуса Христа еще не веровали в Него. Таким образом, обращение их ко Христу должно относиться или к последним дням Его проповеди, или даже к 40 дням пребывания Его на земле по воскресении. Апостол Павел, действительно, упоминает о явлении воскресшего господа Иакову, хотя и не говорит о цели и обстоятельствах этого явления (1Кор. 15:7). Это, конечно, Иаков – брат Господень, который впоследствии был епископом Иерусалимским. Явление воскресшего Господа ему могло иметь целью уверение его, а через него и других братьев в истине воскресения, а, следовательно, и в божественности Иисуса.

2. При избрании нового апостола вместо отпавшего Иуды, апостолом Петром обращено внимание на то, чтобы избранный был из числа постоянных спутников Иисуса Христа и свидетелем Его учения и в особенности воскресения. Это условие показывает, с одной стороны, что в среде последователей Иисуса Христа многие были такими же постоянными спутниками Его, как и апостолы; с другой стороны, указывает на то, что для звания апостола нужно было сделаться Его постоянным спутником.

Самый выбор апостола решается жребием. Способ этот и в иудействе и в язычестве считался выражением высшей воли Божией, а потому ему покорялись беспрекословно. Избрание одного не означало недостоинство другого, в руках Промысла Божия показывало, может быть, большую пригодность к апостольскому служению избранного. Апостолы указали на внешние признаки такой пригодности; Господь Сердцевидец указал посредством жребия на внутреннюю способность избираемого.