Числа, Глава 32, стих 2. Толкования стиха

Палладий. За кого же вообще будем мы считать желающих следовать Богу, но еще не от всей души готовых на это дело, но падающих по причине бессилия и отказывающихся от того, что требует усилий? 

 

Кирилл. Для тех, которые отличаются медлительностью и едва доходят до желания мыслить угодное Богу, не прилепились всем помышлением своим к жизни, приличествующей святым, которые лишь малую долю присущего им старания и усердия уделяют для любви к Богу, все же остальное решились беспощадно и открыто расточать на развлечения настоящей жизни, на бесполезные труды и тяжкие заботы, – для таковых образом служат сыны Рувима и Гада, о которых в книге Чисел написано следующее:  (Чис. 32:1-7.) Затем, присоединив к сказанному укоризну отцам их за неповиновение и указав на наказание, постигшее их за это, ибо «умерли в пустыне», как сказано о них (Нав. 5:4), не увидев, так сказать, земли обетования, он прибавляет еще:  (Чис. 32:14-19). Видишь отсюда, что ради пастбищ и хлевов для скота, из-за любви к женам и детям, эти люди совсем не хотели перейти Иордан, но решались вовсе отказаться от войны и битв и не захотели участвовать вместе с другими в славе и надежде на будущие блага: им казалось самым лучшим и вожделенным остаться, не омочив, так сказать, ноги в водах Иордана.

Таковыми оказываются некоторые по образу жизни: будучи подавлены заботами о настоящей жизни и как бы все сердце свое отдавая помышлению о земном, они едва уделяют самое малое попечению о необходимом, а о том, что относится до Бога, не заботятся; «много званых, – сказано, – а мало избранных» (Мф. 20:16). Относясь к числу званных только по вере, но не будучи еще в числе избранных вследствие удобопреклонности их к удовольствию, медлительные и весьма нерешительные даже относительно самой благодати святого крещения, они боятся принять труды ради славы Божией и своего собственного блага, как прилично святым, и вместе с искренними Божиими подвергаться гонениям, хотя бы к тому и представлялось благоприятное время. 

 Направь же теперь проницательное око ума в глубину написанного, и ты весьма удивишься красоте образа. 

 

Палладий. Каким образом? 

 

Кирилл. Обнаружившие равнодушие в отношении превосходнейшего из-за пастбищ для скота, из-за детей и жен, хлевов и построек были Рувим и Гад. 

 

Палладий. Так что ж из этого?

 

Кирилл. Тот был первородным сыном Иакова, а этот родился от рабыни Зелфы. 

 

Палладий. Правда. 

 

Кирилл. Итак, первородные по вере и званные те, которые получили от Бога, насколько возможно для них, по благодати избранный жребий, не оказались любителями свободы, вследствие преобладающей в них наклонности к постыдному. «церкви первенцев, написанных на небесах», говорим мы, названы оправданные верою (Евр. 12:23); но первородный нелюбитель свободы является скорее сообщником и единомышленником тех, которые предают себя позору рабства. 

 

Палладий. Ты превосходно сказал.