Бытие, Глава 22, стих 8. Толкования стиха

Служитель, не уклоняющийся от исполнения обета, не боится часто обращаться к сыну. Твердость намерения укрепила его, и он считал себя лучшим отцом, полагая, что сохранит себе сына навеки, если посвятит его Богу. Но он пророчествует не только о происходящем тогда, что Бог избрал Себе жертву взамен Исаака и возвратил сына отцу, но и о большем: не эта жертва является частью божественного замысла, есть другая Жертва, Которую Бог избрал для Себя, чтобы очистить мир. Она более желанна всем, из-за Нее многие отцы пожертвовали бы своими сыновьями и не побоялись бы расстаться с сыновьями в этом мире. Каждый день отцы жертвуют своими детьми, чтобы умереть во Христе и быть погребенными вместе с Господом . Сколько отцов, после того как сыновья приняли мученическую смерть, возвращались радостными с их могил!

«Земля высокая», куда должен был идти Авраам, в еврейском тексте называется землею Мориа. Под этим именем толковники обыкновенно разумеют ту гору Мориа, на которой впоследствии Соломон построил Иерусалимский храм (2 Пар. 3:1). Некоторые толковники, разумея под горою Мориа Голгофу, отождествляют место распятия Спасителя с местом жертвоприношения Исаака.

Авраам сказал рабам своим: посидите здесь с ослом, а я и сын поднимемся туда и, поклонившись там, возвратимся к вам. Авраам возложил на Исаака дрова, а сам взял огонь и нож в руку, и оба вместе они пошли. (В то время, по словам Иосифа иудея, Исааку было от рождения двадцать пять лет.) Исаак сказал: отец! Вот огонь и дрова; где же овча для жертвоприношения? Эти слова были сильны смягчить родительское сердце к помилованию чада своего, но истинный раб Божий мужался, возводя ум свой к Господу Богу своему. Он желал исполнить волю Божию и поэтому отвечал сыну: Бог усмотрит Себе овча на жертву, чадо!
                
                    Дойдя до указанного Богом места, Авраам создал там жертвенник, возложил дрова не только те, которые Исаак принес на своих плечах, но еще и другие, которые Авраам нарубил близ того места в саду или лесу, ибо отрок не мог на себе принесть столько дров, чтобы ими он мог бы быть превращен в пепел. Эти немногие дрова были только прообразом того вознесения креста на Голгофу, которое совершит Христос на Своих плечах; ибо несомненно, что на том месте набрал больше дров, чтобы их было достаточно для всесожжения. Возложив на созданный жертвенник дрова, Авраам затем открыл своему сыну Исааку волю и повеление Господа Бога.
                
                    По словам иудея Иосифа, Авраам говорил Исааку: «Сыне мой, по молитве у Бога испрошенный! После того, как ты вошел в жизнь сию, я с великим попечением воспитывал тебя и ничего не считал для себя более счастливым, как видеть тебя мужем совершенным и оставить после себя наследником. Но Богу угодно, чтобы я, приняв тебя, опять утратил тебя; перенеси же мужественно заклание в жертву Ему. Ибо я повинуюсь Богу, требующему от нас таковой жертвы, ради вечной Его к нам милости, которою Он нас и во время брани, и во время мирное сохраняет. Так как ты рожден по законам естества, то в силу этого все равно когда-либо должен умереть. Ныне же ты будешь иметь не простое исхождение из сей жизни, но будешь принесен истинным твоим отцом в жертву Отцу всех Богу. И Он Сам, как должно верить, не благоволит, чтобы ты отошел из жизни сей по причине какого-либо недугования или брани, или иной какой-либо смертной необходимости, случающейся с людьми, но желает душу твою принять и упокоить у Себя во время молитв и жертвоприношения. Там сохраняя память о мне, твоем воспитателе, старость мою подкрепишь ты не сам собою, но Создателя Бога мне оставляя вместо себя». – Исаак, будучи истинным сыном своего отца, с любовью принял его слова, говоря: «Я был бы недостоин рождения, если бы противоречил и ослушивался воли Бога и воли отца своего; Радостно то, что это желание обоих, но и в том случае, если бы так изволил только один отец (помимо Божьего повеления), не подобало бы сыну быть ослушливым». 
                
                    Вполне вероятно, что праведный Авраам, желая своего сына Исаака связать для жертвенного заклания, объявил ему сперва волю Господа Бога, повелевшего сие сотворить, и утешал его надеждою на вечную милость Божию в будущей нескончаемой жизни, и укреплял его, дабы он был мужественным в принятии заколения. Блаженный Исаак не отказывался быть жертвою Богу, не устрашился заклания и смерти, но с любовью на сие соизволил, повинуясь Божию повелению и отчей воле, будучи послушным сыном послушного отца.
                
                    Таково было проявление великодушия их обоих, беспрекословного и усердного послушания Богу, любви и веры в Него. Святой Златоуст, удивляясь сему, восклицает, говоря: «О благочестивые души! О крепкий ум! О великие силы душевные! О разум, препобеждающий всякое естественное в людях любление! Удивляться ли твердому великодушию патриарха или столь постоянному повиновению отрока, который не сопротивлялся, не опечаливался, но повиновался отцовскому делу и как агнец молчаливо возлег на жертвенник, ожидая отчей (с ножом) десницы?» (Беседа 47-я на Книгу Бытия, нравоучение 3-е). 
                
                    Священномученик Зинон епископ говорит: «Чудесное было искушение патриарха Авраама, благодаря которому он мог бы сделаться или святотатцем, если бы ослушался Бога, или же казался мучителем, если бы убил сына! Только благодаря особому и воистину Богом данному терпению он разрешил дело боголюбия и чадолюбия, в надежде не отрицая за Богом то, что он сверх надежды принял от Бога. Поэтому-то он не пощадил своего любезнейшего сына Исаака принесть в сладчайшую жертву Богу, чтобы сохранить его целым. О новое зрелище, воистину Бога достойное, в котором невозможно распознать, жрец ли более терпелив или жертва! Ибо ни у убивающего и ни у убиваемого не изменяется вид, не содрогаются от страха части тела, не уныло лицо, не изменяются очи, ни один не молит, ни один от другого не ужасается, никто не отказывается и никто не смущается. Тот вынул меч, а этот приготовил выю. Единодушно и единоблагочестно они в усердном терпении совершают повеленное, тщательно наблюдая, чтобы не совершилось что-либо противное воле Божией. И что один желал, на то соглашался другой: тот несет дрова, на которых должен быть сожжен, а этот созидает жертвенник. При столь великом страхе, превосходящем естество, любовь по плоти беспрекословно уступает место любви к Богу. Явно благочестие обоих. Стоит посреди меч, который готов, не вовлекая в виновность в страшном убийстве, принесть славу, а не грех. И что это есть? Это мучительство (отчее) превратилось в веру, и готовое превратиться в убийство стало таинством: детоубийца отошел неповинным в пролитии крови, а вознесенный на жертвенник остался живым! Оба они явились примером бессмертной славы, оба стали удивительным свидетельством истинного богопочитания для последующих веков!» 
                    «Даде Исааку дрова» (Быт. 22:6). Блаженный Исаак, несший дрова на своих плечах и приносимый в жертву, был прообразом Христа, нашего Спасителя, имевшего понести крест Свой, на котором пожелал быть жертвою Богу Отцу за грехи всего мира. Об этом преподобный Ефрем рассуждает следующим образом: «Исаак, неся дрова, шел в гору, чтобы быть закланным в незлобии; и Спаситель наш нес крест, идя к Лобному месту, чтобы быть закланным за нас, как агнцу. Когда ты видишь нож, то разумей копье; помышляя о месте принесения в жертву, смотри на Лобное место; видя дровяные сучья, разумей крест, а видя огонь, помысли о любви Бога к миру («так возлюбил Бог мир» (Ин. 3:16)). Видишь овна, за оба рога привязанного к дубу, называемому  «савек»; виждь и Христа, Агнца Божия, обеими руками держимого на кресте» (Слово 109-е об Аврааме и Исааке).
                

Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения, и встав пошел на место, о котором сказал ему Бог. На третий день Авраам возвел очи свои, и увидел то место издали. И сказал Авраам отрокам своим: останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам (Быт. 22:3-5). Обратите внимание, он не говорит возвращусь к вам, но возвратимся к вам. Будучи праведником, Авраам был и пророком Божиим. И пророческий дух подсказывал ему, что вернется назад с сыном, хотя и не понимал еще, как это может произойти – ведь он должен до конца исполнить волю Божию. И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе (Быт. 22:6). Несомненно, в этот момент Исаак, несший на своих плечах дрова, символизировал Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа, несшего на Голгофу свой крест. И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой (Быт. 22:7-8). Это пророчество об Иисусе Христе. Мы, христиане, знаем, что так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного за него (Ин. 3:16). Отдал Сына за грехи мира. Вся история о жертвоприношении Авраамом Исаака глубоко символична. И пришли на место, о котором сказал ему Бог; и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего, Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. И простер Авраам руку свою и взял нож, чтобы заколоть сына своего (Быт. 22:9-10).

Пожалуй, это один из самых сложных, непонят­ных и неприятных отрывков Священного Писа­ния. Бог искушает праведника, требует от него

невозможного. Для многих этот отрывок на­столько неприемлем, что они предпочитают об­ходить его стороной, не думать о нем, ведь здесь Бог предстает не таким, каким мы Его привык­ли себе представлять, и не таким, каким мы ви­дим Его из множества других мест Священного Писания. Он требователен и на первый взгляд жесток. Но не стоит дробить этот библейский сюжет на части и на отдельные стихи, размыш­ляя о его начале, надо иметь в виду его конец. А конец его прекрасен. Хотим мы того или нет, но Бог если не нас самих, то многих из наших родственников и знакомых ставит в ситуацию, на первый взгляд безвыходную. Такую же без­выходную, какой была ситуация, в которую Бог поставил праотца Авраама, когда потребовал принести в жертву единственного сына. Авраам мог восстать против этого повеления, мог всту­пить в диалог с Богом, точно так же, как он сде­лал это, когда узнал о намерении уничтожить Содом и Гоморру. Но Авраам этого не сделал. Он принял волю Божию без всякого видимого сопротивления, несмотря на то что слова Бо­га выходили за рамки всего того, что он знал о Боге. Он знал о Его милосердии и о том, что Он не погубит праведника вместе с грешником. Авраам знал, что Богу чужда несправедливость. Но при всем при этом Авраам не стал задавать вопросов, не стал сомневаться и искать другие пути. Он целиком принял волю Божию о себе и о своем сыне.

Мы знаем, что Бог остался верен Себе, что Бог остался милосердным и что Бог не имел на­мерения погубить Исаака. Очевидно, что знал это и Авраам, несмотря на то что тогда, когда он поднимался на гору со своим сыном, кни­га Бытия еще не была написана и эта история еще не закончилась. Точно так же и история нашей жизни еще не дописана. И если мы по­добны Аврааму, если мы способны верить Богу, способны не сомневаться в Его благости, пре­мудрости и милосердии, то Бог останется ве­рен Себе и любую нашу жизненную коллизию и трагедию в свое время направит ко благу. По­стараемся помнить об этом и на обращение Бо­га к нам неизменно отвечать: «Вот я, Господи, я здесь, я перед Тобой, и я слушаю Тебя».