Бытие, Глава 2, стих 7. Толкования стиха

О словах 7 стиха 2 главы Бытия: И созда Бог человека, персть взем от земли, и проч. Исследуется, как или когда образован человек из земли; оставляя пока речь о душе, говорится о теле Адама. Глава I. Надобно ли слова: И созда Бог, и проч. разуметь о первичном образовании человека, произведенном в шестой день, или же о вторичном, произведенном позднее и уже в течение времен. 1. И созда Бог человека, персть взем от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни: и бысть человек в душу живу. — Здесь, прежде всего, надобно решить, имеем ли мы тут дело с кратким повторением прежде сказанного, так что в настоящем случае говорится о том, как был сотворен человек, созданный, как читаем, в шестой день; или же, в то время, когда Бог сотворил все разом, Он сокровенным образом сотворил и человека, подобно тому, как сотворил полевой злак, прежде чем этот злак вышел из земли, так что хотя человек и был уже создан в ином виде где-либо в сокровенном месте природы так же, как и все, что Бог, егда бысть день, сотворил разом, но с течением времени он явился в том уже виде, в каком хорошо или дурно проводит жизнь в своем настоящем виде, подобно тому, как и злак, сотворенный раньше, чем явился на земле, с течением времени и с разлитием упомянутого выше источника, вышел наружу и явился уже на поверхности земли. 2. Попытаемся сначала принять эти слова в смысле краткого повторения. Ибо может быть, что человек сотворен в шестой день так же, как сотворен первоначально и самый день, как сотворены твердь, земля и море. А нельзя сказать, чтобы все это, уже сотворенное в некоторых первоосновах, сначала было сокрыто, а потом с течением времени, как бы вновь возникнув, явилось в том виде, в каком устроен мир; но мир сотворен с начала века, егда бысть день, и в его элементах создано разом все то что потом происходит в нем с течением времени по роду своему как в растительном, так и животном царстве. Нельзя думать, чтобы и самые светила сначала сотворены были в элементах мира, а потом с течением времени появились и начали блистать в тех своих формах, в каких они светят с неба; но все они сотворены в шестиричное совершенное число разом, егда бысть день. Итак, так же ли сотворен и человек, т. е. в том уже своем виде, в каком он живет по своей природе и поступает хорошо или дурно, или же и он сотворен сначала сокровенно (подобно тому, как сотворен злак полевой, прежде чем явился на земле), чтобы, с течением времени, стать видимым; что и было сотворением его из земли. Глава II. Объяснение этого предмета из контекста Писания, именно 28 стиха I главы Бытия. 3. Допустим, что человек сотворен из земли в своей настоящей, видимой нами, форме в шестой день, только тогда не упомянуто было о том, что дается видеть теперь при повторении, и посмотрим, согласно ли с нами само Писание. Здесь, еще при повествовании о делах шестого дня, пишется: И рече Бог: сотворим человека по образу нашему и по подобию: и да обладает рыбами морскими, и птицами небесными, (и зверьми,) и скотами, и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли. И сотвори Бог человека. по образу Божию сотвори его; мужа и жену сотвори их. И благослови их Бог, глаголя; раститеся и множитеся, и наполните землю, и господствуйте ею, и обладайте рыбами морскими, (и зверьми,) и птицами небесными, и всеми скотами, и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли (Быт. 1:26-28). Итак, человек был образован из земли и из ребра его была создана жена уже в шестой день; но тогда не упомянуто было об этом, что упоминается теперь при повторении. А в шестой день не мужчина только сначала был сотворен, а потом, с течением времени, создана женщина, но, говорит Писание, сотвори его, мужа и жену сотвори их, и благослови их. Каким же образом женщина была сотворена в то время, когда человек уже был введен в рай? Разве, может быть, Писание восполнило теперь пропущенное тогда? Ибо в самый же шестой день и рай был насажден, и человек был введен туда, и был он усыплен, чтобы создана была Ева, и пробудился, когда была образована Ева, и нарек ей имя. Но все это могло совершиться не иначе, как в течение промежутков времени. Отсюда, все это произошло не так, как сотворено было все разом. Глава III. Тот же самый вопрос разрешается из других мест Писания. 4. Ибо какого бы возвышенного представления человек ни был о той легкости, с какою Бог мог совершить разом вместе с остальным и это; по крайней мере, о человеческих словах нам известно, что они не могут быть произносимы голосом иначе, как в течение промежутков времени. Отсюда, когда мы слышим слова человека, или когда он нарекал имена животным, или когда давал имя жене, или когда вслед за тем говорил: сего ради оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей: и будет два в плоть едину (Быт. 2:24), то из скольких бы слогов его слова ни состояли, разом не могли быть произнесены два слога, тем менее могли разом совершиться все эти события, вместе с тем, что было сотворено разом. Отсюда, или все это не разом явилось, а в течение промежутков времени, и день тот, первоначально сотворенный субстанцией не духовною, а телесною, производил утро и вечер или каким-то, не знаю, круговращением света, или его сокращением и расширением. Или же, буде приведенные нами при рассмотрении всего, чего мы касались в предыдущей речи, вероятные доводы оказались убедительными, что днем назван некоторый, в высшей области и первоначально созданный, разумный свет, т. е. день духовный, присутствие которого имело место при создании вещей в шестеричное число под формою упорядоченного познания; а с таким воззрением согласны и слова Писания, которое говорит: егда бысть день, сотвори Бог небо и землю; и всякий злак сельный, прежде даже быти на земли, и всякую траву сельную, прежде даже прозябнути (Быт. 2:4-5), и в другом месте: Живый во веки созда вся обще (Сир. 18:1): то несомненно, что сказанное о сотворении человека из земной персти и образовании жены из его ребра относится не к творческому действию, которым сотворено все разом и по совершении которого Бог почил, а к тому действию, которое совершается уже в течение веков и которое Бог производит доселе. 5. К тому же, и самые слова, в которых повествуется, как Бог насадил рай, как поместил в нем человека, которого создал, как привел к нему животных, чтобы он нарек им имена, и, когда среди них не нашлось помощника, подобного ему, из вынутого у него ребра образовал ему жену, достаточно убеждают нас, что все это относится не к тому действию, от которого Бог почил в седьмой день, а скорее к тому, которое в течение времени Он совершает доселе. В самом деле, когда насаждался рай, об этом повествуется так: И насади Бог рай во Едеме на востоцех, и введе тамо человека, егоже созда. И прозябе Бог еще от земли всякое древо красное в видение и доброе в снедь (Быт. 2:8-9). Глава IV. Развивается тот же самый аргумент. Итак, раз говорится: — от земли всякое древо красное в видение и доброе в снедь, ясно, что Бог иначе произвел из земли дерево теперь, и иначе тогда, когда земля в третий день произвела былие травное, сеющее семя по роду своему, и древо плодовитое по роду. Выражение: — означает: "сверх того, что уже Он произвел", тогда — в возможности и причинно, в действии, имеющем отношение к сотворению разом всего, по совершении чего Бог почил в седьмой день, теперь же — видимым образом, в действии, имеющем отношение к течению времен, к тому, как Он доселе делает. 6. Но, может быть, кто-нибудь скажет, что не всякого рода дерева сотворены в третий день, а некоторые отложены до шестого, когда сотворен и введен в рай человек. Но Писание весьма ясно говорит, что сотворено в шестой день: это — живая душа по роду каждой из тварей, т. е. душа четвероногих, пресмыкающихся и зверей, и, наконец, — сам человек по образу Божию, мужчиной и женщиной. Поэтому, оно могло не коснуться вопроса, как был сотворен человек, хотя и повествует, что он был создан в этот день, дабы потом, при повторении, вставить и то, как именно был он сотворен, т. е. из персти земной, а жена из ребра его; но не могло оно пропустить какого-либо рода твари подразумевая его либо в словах: да будет! или: сотворим, либо в словах: и бысть тако и: сотвори Бог. В противном случае напрасно все распределено по отдельным дням с такою тщательностью, если возможно какое-либо опасение смешения дней и остается место для мысли, что хотя трава и деревья приписаны третьему дню, однако некоторые дерева сотворены и в шестой день, только Писание в шестой день о них умалчивает. Глава V. О том же самом. 7. Что же теперь ответить нам насчет полевых зверей и птиц небесных, которых Бог привел к Адаму, чтобы видеть, как он назовет их? Об этом пишется так: И рече Господь Бог: не добро быти человеку единому: сотворим ему помощника по нему. И созда Бог еще от земли вся звери сельныя, и вся птицы небесныя, и приведе я ко Адаму, видети, что наречет я: и всяко еже аще нарече Адам душу живу, сие имя ему. И нарече Адам имена всем скотом, и всем птицам небесным, и всем зверем земным: Адаму же не обретеся помощник подобный ему. И наложи Бог изступление на Адама, и успе: и взя едино от ребр его, и исполни плотию вместо его. И созда Господь Бог ребро, еже взя от Адама, в жену (Быт. 2:18-22). Итак, если Бог между полевыми скотами и зверями и птицами небесными не нашел для человека подобного ему помощника и потому сотворил подобного ему помощника из ребра его, а это произошло тогда, когда Бог созда еще от земли вся звери сельныя и вся птицы небесныя и приведе я ко Адаму, то каким же образом можно думать, что случилось это в шестой день, так как в шестой день земля, по слову Божию, произвела живую душу, птиц же небесных произвели воды и также, по слову Божию, в пятый день? Отсюда, слова: И созда Бог еще от земли вся звери сельныя и вся птицы небесныя сказаны здесь, надобно думать, не почему-либо иному, как потому, что земля произвела уже полевых зверей в шестой день, а воды птиц небесных — в пятый, следовательно, иначе тогда и иначе теперь: тогда — в возможности и причинно, как приличествовало тому действию, которым сотворено все разом и от которого Бог почил в седьмой день; а теперь — так, как видим мы то, что Он творит в течение времени, т. е. как доселе делает. Поэтому, Ева сотворена из ребра своего мужа в те известнейшие нам дни материального света, которые происходят от обращения солнца. Ибо тогда именно созда Бог еще от земли вся звери и птицы небесныя, и, когда между ними не нашлось для Адама подобного ему помощника, сотворил Еву. В эти же дни, следовательно, Он создал из земли и самого Адама. 8. Ибо нельзя сказать, что в шестой день создан был только мужчина, а женщина в последующее время, так как о шестом дне весьма ясно сказано; мужа и жену сотвори их и благослови их и проч.; а это говорится о них обоих. Отсюда, оба они иначе сотворены тогда, и иначе теперь: тогда — в возможности, вложенной в мир по слову Божию как бы в семени, еще тогда, когда Бог разом сотворил все, от чего почил в седьмой день и из чего в порядке веков возникает все в свойственное каждому время; а теперь — в действии, приличествующем времени, — в том действии, которое Бог совершает доселе, когда в свое время надлежало произойти Адаму из персти земной, а жене — из ребра мужа. Глава VI. Раскрывает свое мнение яснее, чтобы не быть худо понятым. 9. Если в этом разделении дел Божиих, относящихся, с одной стороны к тем невидимым дням, в которые Бог сотворил все разом, с другой стороны, к вашим обыкновенным дням, в которые Он ежедневно совершает все, что только из этого всего, как из первооснов, развивается во времени, мы не совсем не кстати и не к делу следовали словам Писания, которые привели нас к такому различию; тем не менее надобно опасаться, чтобы в виду довольно трудного умопредставления самых этих предметов, которого не способны усвоить люди менее сообразительные, не подумали о нас, что мы думаем и говорим о чем-то таком, о чем не можем ни думать, ни говорить. Ибо хотя я в предыдущей речи, насколько мог, я предварял читателя, однако, думается мне, очень многие в области подобных предметов остаются в потемках и полагают, что в том, действии Божием, которым сотворено все разом, человек явился в таком виде, что имел уже некоторую жизнь; так что мог различать и понимать обращенную к нему речь Бога: се дах вам всякую траву семенную. Пусть же, кто так думает, знает, что этого я ни думал, ни говорил. 10. Но такой, если, с другой стороны, я скажу ему, что в первом создании вещей, в котором Бог сотворил все разом, человек был не таким, как он является не только человеком совершеннолетним, а даже и ребенком, и не только ребенком, а даже и младенцем во чреве матери, да и не только им, а даже и видимым семенем человека, подумает, что человека тогда совсем не было. Пусть же обратится к Писанию: там он найдет, что в шестой день человек сотворен по образу Божию и что сотворены муж и жена. Равным образом, если он спросит, когда сотворена жена, найдет, что она сотворена после шести дней; ибо она сотворена тогда, когда Бог созда еще от земли вся звери сельныя и вся птицы небесныя, а не тогда, когда воды произвели птиц, а земля живую душу, какая есть и у зверей. Но и теперь сотворены муж и жена. Следовательно, они сотворены и тогда, и теперь, но не тогда только, а и не теперь, или же не теперь только, а и не тогда: ибо и теперь сотворены не другие, а те же самые, но только иначе тогда, и иначе теперь. Если он спросить у меня, каким это образом, я отвечу: теперь — видимо, в той форме, в какой известен нам состав человека, впрочем — не по происхождению от родителей, а муж из земли, а жена от кости его. Если спросит, как же тогда, отвечу — невидимо, в возможности, причинно, как возникает будущее, но еще не совершившееся. 11. Но он не поймет, пожалуй, и этого. Ибо в данном случае он отвлекается от всего, что ему известно, даже от телесности семян; потому что человек не был даже и чем-либо подобным, когда создан был в первом шестидневном творении. Правда, семена дают некоторое сходство с этим предметом в виду того, что в них содержится как нечто будущее, однако раньше всех видимых семян существуют те творческие причины; но он этого не понимает. Что же мне делать с ним, как не убеждать его, насколько возможно, веровать божественному Писанию, что человек создан, с одной стороны, тогда, когда Бог егда бысть день, сотворил небо и землю, о чем Писание в другом месте говорит: Живый во веки созда вся обще, а с другой тогда, когда творил Он не разом все, а каждый вид бытия в свойственное ему время, при чем человека создал из земли и из его ребра жену, ибо Писание не дозволяет нам ни такого понимания, что муж и жена в таком виде сотворены уже в шестой день, ни такого, что в шестой день они не сотворены вовсе. Глава VII. О том, что Бог не мог сотворить души раньше тела. 12. Но, быть может, в шестой день сотворены были их души, в разумном уме которых справедливо мыслится и самый образ Божий, так что тело образовалось после? Писание не дозволяет нам думать таким образом, во-первых, по причине окончания творческих дел, которое не знаю, как может быть понимаемо, если тогда причинно не создано было что-нибудь такое, что создано потом видимым образом; затем потому, что самый мужеский и женский пол может состоять не в чем ином, как в телах. Если же кто-нибудь подумает, что тот и другой пол надобно понимать в смысле разумения и действия в одной душе, в таком случае как же он будет понимать то, что сказано в этот день относительно вкушения от плодов древесных и что, конечно, приличествует только человеку, имеющему тело? Ибо если и это вкушение он захочет понимать иносказательно, в таком случае отступит от собственного смысла совершавшихся событий, который в повествованиях подобного рода должен быть прежде всего выдерживаем со всею тщательностью. Глава VIII. Затруднение со стороны голоса Божия к человеку в шестой день. 13. А каким образом, возразит он, говорил Бог тем, которые еще не слышали и не понимали, так как еще не были в состоянии воспринимать слова? Я ответил бы на это так, что Бог говорил им таким же образом, как говорил Христос нам, еще не родившимся и чрез долгое время имевшим явиться на свет, да и не нам только, а и всем, которые, как Он предвидел, будут Его последователями, Он сказал: се аз с вами есмь до скончания века (Мф. 28:20), — как ведом был Богу пророк, которому Он сказал: прежде неже мне создати тя во чреве, познах тя (Иер. 1:5), или как Левий был приемляй десятины, находясь еще в чреслах Авраама (Евр. 8:9-10). Почему же не могло быть того же и с самим Авраамом в Адаме, а с Адамом в первых делах мира, которые Бог сотворил все разом? Но слова Господа были произнесены плотскими Его устами, а слова Бога — временным телесным голосом чрез уста пророков и для своих слогов требовали соответствующих промежутков времени; между тем, когда Бог говорил: Сотворим человека по образу нашему и по подобию: и да обладает рыбами морскими и птицами небесными, (и зверьми,) и скотами и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли — и: раститеся и множитеся, и наполните землю, и господствуйте ею, и обладайте рыбами морскими, (и зверьми,) и птицами небесными, и всеми скотами и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли, и: се дах вам всякую траву семенную сеющую семя, еже есть верху земли всея, и всякое древо плодовитое, еже имать в себе плод семене семенного, вам будет в снедь (Быт. 1:26, 28-29), то эта речь Его, раньше всякого воздушного звука, раньше всякого плотского и обычного голоса, как бы звучала в Его высочайшей Премудрости, которою сотворено все, — звучала не для слуха человеческого, а в вещах уже сотворенных полагала причины вещей, долженствовавших быть сотворенными, и всемогущею силою производила будущее и как бы в семени или корне времени создавала человека, долженствовавшего в свое время получить образование, — создавала тогда, когда еще полагалось начало веков, сотворенных тем, Кто Сам существует раньше веков. Ибо одни твари предшествуют другим — некоторые по времени, а некоторые по причинам: Он же, все сотворивший, предшествует всему не только тем Своим совершенством, по которому Он есть производитель и самих причин, но и вечностью. Об этом предмете, впрочем, по поводу более подходящих мест Писания нам, может быть, придется сказать подробнее. Глава IX. Каким образом Иеремия был известен Богу раньше своего образования во чреве матери. Заслуги еще не родившихся. 14. Теперь же поведем до конца начатую о человеке речь, сохраняя при этом умеренность и предпочитая тщательность изыскания глубокого смысла Писания дерзости утверждения. Ибо нельзя сомневаться, что Бог знал Иеремию раньше, чем образовал его в утробе матери; об этом Он говорит весьма ясно: прежде неже мне создати тя во чреве, познах тя. Где же Он познал его, прежде чем образовал в утробе матери (хотя постижение этого для нашей слабости или трудно, или невозможно) — в некоторых ли ближайших причинах, подобно тому, как Левий в чреслах Авраама был приемляй десятины, или в самом Адаме, в котором род человеческий заключался, как в корне, и притом в самом Адаме — тогда ли, когда он уже образован был из земли, или тогда, когда он причинно сотворен был в делах, которые Бог сотворил все разом, или же скорее — раньше всякого творения, подобно тому, как Бог избрал и предопределил святых своих до сложения мира (Еф. 1:4), или, наконец, во всех этих причинах: во всяком случае, будут ли это — причины, которые я перечислил, или же те, о которых я не упомянул, Бог знал его раньше; чем образован он был в утробе матери; не думаю, чтобы надобно было доискиваться этого с большею тщательностью, лишь бы было известно, что Иеремия только с того времени, как явился на свет от родителей, получил жизнь в собственном смысле и, возрастая с течением времени, мог жить хорошо или худо, а ни в каком случае не раньше, не только прежде чем образован был в утробе матери, но даже и тогда, когда уже получил образование, но еще не родился. Ибо не подлежит ни малейшему сомнению апостольское изречение о близнецах, в утробе Ревекки еще не сделавших чего-либо доброго или худого (Рим. 9:11). 15. Однако, не напрасно написано, что "не чист от греха и младенец, хотя бы один только день жил на земле" (Иов. 14:4, по LXX), и в псалме: "се бо в беззакониих зачат есмь и во гресех вскормила меня мать во чреве" (Пс. 50:7), а также и то, что в Адаме все умирают, в котором все согрешили (Рим. 5:12). Но, с другой стороны, какие бы заслуги (merita) родителей ни переходили на потомство, и какая бы благодать Божия ни освящала каждого, прежде чем он рождается, будем твердо держаться, что нет лицеприятия у Бога и никто, прежде чем рождается, не делает ни худого, ни доброго, что относилось бы к его собственному лицу. И то мнение, с точки зрения которого некоторые полагают, что некогда души более или менее согрешили и по мере своих грехов ниспосылаются в разные тела, не согласно с изречением Апостола, так как он весьма ясно говорит, что еще не родившиеся не делают ничего ни доброго, ни худого. 16. Отсюда, мы снова в своем месте возвратимся к вопросу, чем грех прародителей отразился на всем роде человеческом; но относительно того, что человек, прежде чем сотворен был из земли, т. е. прежде чем явился в свое время к жизни, не мог наследовать никакой подобной вины (merita), никакого вопроса быть не может. Ибо как об Исаве и Иакове, которые, по словам Апостола, еще родившись, не сделали ничего ни худого, ни доброго, мы не могли бы сказать, что они наследовали какую-нибудь заслугу своих родителей, если бы сами родители не сделали ничего ни худого, ни доброго, и — о всем роде человеческом, что он согрешил в Адаме, если бы не согрешил сам Адам, а Адам мог согрешить не иначе, как явившись уже к жизни, когда только и мог сделать что-нибудь худое или доброе: так точно напрасно поднимать вопрос о грехе или точнее деянии Адама, когда он, будучи создан вместе с прочими вещами разом, не жил ни собственною жизнью, ни в своих, живших такою жизнью, родителях. Ибо в том первом творении мира, когда Бог сотворил все разом, человек создан был таким, каким он имел быть, т. е. в идее (ratio) творения, а не в самом действии сотворения. Глава X. Предметы, существующие разными способами. 17. Но идеи существуют иначе в Слове Бога, в котором они не сотворены, а вечны, иначе — в элементах мира, где все, имевшее явиться к бытию, сотворено разом, иначе — в вещах, которые, будучи причинно (secundum causas) сотворены разом, творятся уже не разом, но каждая в свое время, а в том числе и Адам, уже образованный из земли и одушевленный дыханием Божиим, как и полевой злак вышедший на поверхность земли, наконец — иначе в семенах, в коих первоосновные причины снова как бы повторяются, происшедши от тех вещей, которые уже существуют сообразно с сотворенными первоначально причинами, как напр. трава — из земли, семя — из травы. Во всех этих случаях получает свои временные обнаружения и действия то сотворенное, которое из скрытых в невидимых начал (rationibus), причинно заключенных в твари, является уже в видимых формах и природах, как напр. трава, выходящая на поверхность земли, человек, созданный в душу живу, и все прочее как в растительном, так и в животном царстве, относящееся к тому действию, которое Бог совершает и доселе. Но и эти формы и природы как бы снова содержат самих себя в некоторой скрытой производительной силе, которую они заимствуют из тех первоосновных своих причин, в которых они заключены были при создании мира, егда бысть день, прежде чем получили обнаружение в видимой своего рода форме. Глава XI. Каким образом дела творения и уже окончены в шестой день и доселе начинаются. 18. Ибо если бы первоначальные дела, которые Бог сотворил все разом, были в своем роде несовершенными, то к ним должны бы быть впоследствии прибавлены и те, коих недоставало для их совершенства; так что совершенство вселенной должно бы было состоять из тех и других, взятых по половине, точно бы это были части одного целого, из соединения коих и составилось бы целое, частями которого они служили. С другой стороны, если бы они были совершенными. как становятся совершенными, когда каждое из них является от времени до времени в своих видимых для нас формах и действиях; в таком случае, очевидно, от них или ничего бы потом не происходило, или же происходило такое, чтО Бог не перестает производить от вещей, уже происшедших в свое время. Между тем, так как дела, которые при творении мира сотворены Богом все разом и должны были в последующее время раскрыться, с одной стороны, в некотором роде уже закончены, а с другой в некотором роде начинаются, — закончены в том отношении, что в своих природах, которыми вещи проходят соответствующее им течение времени, не заключают ничего такого, чего не было дано в них при первоначальном творении, а начинаются в том, что дела первоначального творения были как бы некоторыми семенами будущих вещей, долженствовавшими в течение веков из скрытого состояния достигнуть своего в соответствующих местах обнаружения, то для убеждения нас в этом вполне достаточны слова самого Писания, если только мы в них вникнем. А Писание называет их и законченными и начинающимися: ибо если бы они не были закончены, то не было бы написано: И совершишася небо и земля, и все украшение их. И соверши Бог в день шестый дела своя, яже сотвори: и почи в день седмый от всех дел своих, яже сотвори. И благослови Бог день седмый и освяти его. С другой стороны, если бы они не начинались, не стояло бы дальнейших слов, так как в тот день Бог почи от всех дел своих, яже начать творити. 19. Если теперь спросит кто-нибудь, каким образом Бог их и закончил, и начинает (а Он не иные закончил и иные начинает, а те самые, от коих почил в седьмой день), то вопрос этот разрешается ясно из сказанного выше. Именно — закончил Он их, по нашему представлению, тогда, когда сотворил все разом и с таким совершенством, что ничего уже не надобно творить такого, чего не было бы сотворено тогда причинно; а начинает так, что положенное в этих причинах производит в действии. Ибо созда Бог человека, персть или грязь взем от земли, т. е. из персти или грязи земной, и вдуну или вдохнул в лице его дыхание жизни, и бысть человек в душу живу. Не предназначен только теперь человек к бытию, ибо к бытию он предназначен в предвидении Создателя до века, ни причинно начата в совершительном смысле (consumate), или начинательно (inchoate) закончен, ибо в таком виде он существовал от века в первоосновных началах (rationibus), когда все творилось разом; а сотворен в свое время — видимо по телу, невидимо по душе, состоя из души и тела. Глава XII. Особенным ли образом устроено Богом тело человека. 20. Посмотрим же теперь, как сотворил Бог сначала из земли тело человека, а потом, насколько будем в состоянии, скажем и о душе его. — Было бы представлением совершенно детским, что Бог образовал человека из земной персти телесными руками; если бы даже Писание подобным образом и выразилось, мы должны бы думать, что скорее писатель в этом случае употребил переносное выражение, нежели Бог ограничен такими же членами, какие мы видим в своих телах. Правда, оно говорит: Рука твоя языки потреби (Пс. 43:3) и: "Ты извел народ твой рукою крепкою и мышцею высокою" (Пс. 135:11-12), но кто же настолько безумен, чтобы не понять, что название этого члена поставлено здесь в смысле власти и силы Бога? 21. Не следует придавать значения и той, высказываемой некоторыми, мысли, что человек представляет собою особенное творение Божие потому, что обо всем прочем Бог рече и быша, а его Он Сам сотворил; скорее человек особенное творение потому, что Бог сотворил его по образу Своему. Ибо слова: рече и быша (Пс. 148:5) сказаны потому, что все сотворено Словом Бога, как только это и могло быть выражено людям чрез человека словами, которые мыслятся временным образом и произносятся голосом. А так говорит Бог в том только случае, когда Он говорит чрез посредство телесной твари, как напр. с Авраамом, Моисеем, или чрез облако о Сыне Своем. Но раньше всякой твари, чтобы она явилась к бытию, Он говорил Тем Словом, Которое в начале бе к Богу; а так как вся Тем и без Него ничтоже бысть (Ин. 1:1, 3), то чрез Него, конечно, создан и человек. Без сомнения, Словом сотворил Бог и небо, потому что рече и — оно бысть; однако написано: и дела руку твоею суть небеса (Пс. 101:26). Даже и о самом, так сказать, исподе нашего мира написано: яко Тою есть море, и Той сотвори е, и сушу руце Его создасте (Пс. 94:5). Итак, не то должны мы ставить в честь человеку, что обо всем прочем Бог рече и быша, а его сотворил, или — все прочее сотворил словом, а его руками. Но превосходство человека состоит в том, что Бог сотворил его по образу Своему, даровав ему разумный ум, которым он превосходит скотов; о чем выше мы уже вели речь. Поставленный в такой чести, он, буде не разумеет, что должен вести себя хорошо, уподобится тем самым скотам, над которыми превознесен. А так и написано: человек, в чести сый, не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс. 48:13). Ибо Бог сотворил и скотов, но не по образу Своему. 22. Не следует говорить и так, что человека Бог сотворил, а скотам повелел быть, и они явились; но как его, так и их Он сотворил Словом Своим, имже вся бысть (Ин. 1:3). Но так как это Слово есть Его премудрость и сила, то оно называется и Его рукою, но не членом видимым, а силою созидающею. Ибо то самое Писание, которое говорит, что Бог создал человека из персти земной, говорит в то же время, что Он создал из земли и полевых зверей, когда вместе с птицами небесными привел их к Адаму видети, что наречет я. Об этом написано так: И созда Бог еще от земли вся звери сельныя (Быт. 2:19). А если Он образовал из земли и человека и зверей, то какое же человек имеет превосходство, как не то, что сотворен по образу Божию? Но таким он сотворен не по телу, а по разумному уму, о чем скажем мы после. Впрочем, и в самом теле своем он имеет некоторую, указывающую на это, особенность, ту именно, что сотворен с поднятым кверху станом, а это должно внушать ему, что он не должен тяготить в земному, подобно животным, все удовольствие которых получается от земли, почему все они наклонены и распростерты на брюхо. Таким образом, и тело человека соответствует его разумной душе, но не чертами и фигурой членов, а тем, что оно поднято прямо в небу, для созерцания тех предметов, которые в системе видимого мира занимают высшее место, как и разумная душа должна направляться к тому, что в области духовных предметов наиболее превосходит своею природою, дабы услаждаться горним, а не тем, что на земле (Кол. 3:2). Глава XIII. В каком возрасте, или с каким ростом создан Адам. 23. Но как Бог создал человека из земной персти, вдруг ли в совершенном, т. е. мужеском или юношеском, возрасте, или же так, как и теперь образует нас в утробе матери? Ибо не другой кто делает и это, а Он же, который сказал: прежде неже Мне создати тя во чpeве, познах тя (Иер. 1:5), так что Адам имел только ту особенность, что не от родителей рожден, а сотворен из земли; причем, однако, те числовые сроки, которые, как мы видим, усвоены человеческой природе, восполнялись и в нем путем совершенствования и восхождения по возрастам. Но, может быть, и совсем не следует входить в исследование этого предмета? Ибо под каким бы из этих двух видов Бог ни сотворил человека, во всяком случае Он сотворил его так, как прилично было сотворить его всемогущему и премудрому Богу. Правда, родам и качествам вещей, которые должны из скрытого состояния стать видимыми, Он сообщил известные временные законы, но так, что воля Его остается выше этих законов. Своим всемогуществом Он даровал твари числовые сроки, но не соединил с этими сроками самого всемогущества. Ибо если Дух Его носился над миром при сотворении (Быт. 1:2), то носится Он и над миром, уже сотворенным, — носится не пространственно, а превосходством власти. 24. В самом деле, кто же не знает, что вода, сотворенная вместе с землей, подходя к корням винограда, поступает в питание этого дерева и получает в нем такое качество, которое обращается в постепенно развивающийся грозд, становится, при увеличении грозда, вином, при созревании получает сладкий вкус, выжатое из ягод подвергается брожению (fervescat) и, наконец, выдержанное до известной старости делается более полезным и приятным для питья? Но разве Господь имел нужду в земле, или в воде, или в подобных промежутках времени, когда с такою удивительною быстротою претворил воду в вино, и притом вино такое, которое похвалил даже и пьяный гость (Ин. 2:9-10)? Pазве Создатель времени нуждался в помощи времени? Не в определенное ли, каждому роду предназначенное, число дней зачинается, образуется и достигает силы каждая порода змей? Но разве не было таких дней, когда в руке Моисея и Аарона превращен был посох в змия (Исх. 7:10)? А раз подобные явления происходят, они происходят вопреки природе только для нас, для которых порядок естества известен в ином виде, но не для Бога, для которого естество вещи состоит в том, что Он творит. Глава XIV. Какого рода были причинные начала, первоначально сообщенные миру. 25. Спрашивается теперь, в каком же виде были учреждены самые те причинные начала, которые Бог первоначально сообщил миру, когда сотворил все разом: так ли, что, смотря по различию своих видов, они подлежали различным пeриодам времени, подобно тому, как все, возникающее в растительном и животном царстве, мы видим в свойственном ему образовании и возрастании, или же так, что они образовались разом, подобно тому, как и Адам, можно думать, сотворен прямо в мужеском возрасте, помимо постепенности возрастания? — Но почему же не думать нам, что в этих началах заключалось разом и то и другое, дабы получило осуществление то, что будет угодно Создателю? Ибо если мы скажем, что они установлены в первом виде, то будет очевидным, что не только вино из воды, но и все, совершающиеся против обычного порядка природы, чудеса совершены вопреки им. А если — в последнем виде, то вывод будет еще нелепее, именно — что все обыденные формы и виды природы проходят свойственные им периоды времени вопреки первичным началам всего рождающегося. Остается, таким образом, предположить, что эти начала сотворены способными к тому и другому виду, т. е. и к тому, в каком наиболее обыкновенно проходит свое существование все временное, и к тому, в каком совершается все редкое и чудесное, как угодно бывает Богу производить то, что свойственно времени. Глава XV. Первый человек образован не иначе, а так, как это заключалось в первичных причинах. 26. И однако, человек создан так именно, как заключалось в первичных причинах сотворение первого человека, которому надлежало не родиться от родителей, каких у него не было, а быть образовану из персти земной, согласно с тем причинным началом, в каком он был первоначально создан. Ибо, если он создан иначе, то Бог очевидно сотворил его не в ряду дел шести дней; если же мы говорим, что он сотворен в ряду дел шести дней, очевидно — Бог сотворил тогда самую причину, по которой человек в свое время имел быть и согласно с которою должен был быть сотворен Тем, Кто в одно и тоже время и начатое совершил в рассуждении совершенства причинных начал, и долженствовавшее быть совершенным закончил в рассуждении временного порядка. Отсюда, если в тех первичных причинах, которые сообщил Создатель миру, Бог положил не только создать человека из персти земной, но и — как создать, т. е. так ли, как в утробе матери, или же в юношеской форме, то, несомненно, Он сотворил его так, как предначертал тогда, ибо сотворил его, конечно, не вопреки Своему намерению. Если же в этих причинах Бог положил только силу возможности, чтобы человек явился каким бы там ни было образом, мог быть и так и эдак, т. е. если в первичных причинах заключалась лишь причина, чтобы человек мог быть так и эдак, тот же определенный образ, в каком он имел действительно явиться, Бог сохранил в Своей воле, но не сочетал с созданием мира, то ясно, что даже и в настоящем своем виде человек создан не вопреки тому, как заключался он в первичном создании причин; ибо там заключалась причина и того, чтобы он мог быть в этом своем виде, хотя и не было там причины, чтобы он явился в таком виде необходимо; последнее заключалось уже не в создании твари, а в воле Творца, которая представляет собою необходимость для вещей. Глава XVI. Что вещь чем-либо может быть, это заключается в ее природе, но что тем она и будет, это зависит только от воли Бога. 27. Ибо и мы, сообразно со свойственным человеческой слабости пониманием, можем еще в

«Взял Бог прах от земли и вылепил Бог человека». Сотворение мира не было закончено. Повествование не прерывается вставкой рассказа о том, что касается нас, но сказано: «Сотворил Бог человека и почил от всех дел Своих». И когда Он предался покою, (Писание) осведомляет нас о том, как именно сотворил Бог: «Взял Бог прах от земли». Когда ты слышишь слово «прах», научайся бесстрашию. Не суди о человеке по его наружности. Что ты так гордишься? Когда посетят тебя помыслы, подобные червоточине и смущающие сердце, проникайся воспоминаниями о творении, о том, как ты сотворен: «Взял Бог прах от земли и вылепил Бог человека». Когда ты можешь забыть о себе самом? Ты тогда забываешь о себе, когда отрываешься от земли, а если ты никогда не отделяешься от земли, но сросся с землей, то ты ходишь по земле, отдыхаешь на земле, судишься на земле. Чего бы ты на земле ни делал великого или малого, тебе всегда сопутствует напоминание о твоей незначительности. Ты горделив и вспыльчив? Откуда у тебя гнев? От недостатка в уважении? Тебе невыносимо слышать о своем скромном происхождении? В тебе тотчас закипает гнев? Ты тщишься выразиться хуже того, что услышал? Опусти взор – и прекратится у тебя гнев. Посмотри на землю и подумай: он сказал, что я, происшедший из земли, низок по происхождению. Он сказал менее значительное по сравнению с тем, чем я являюсь; ведь он не сказал, что я от земли, но сказал, что – от человека. Насколько человек, обладающий душой, достоин большей чести, чем попираемая земля! Я же смотрю на землю, как на древнюю мать, поэтому родиться от раба не позор, а честь, поскольку родился имеющим душу. Тот, кто думал меня оскорбить, сам того не зная, скорее оказал мне честь, чем оскорбил. Я же, со своей стороны, имею понятие о своей природе, знаю, кто я и откуда явился. Таким образом, память о том, что мы произошли из земли, никогда не позволяет нашему гневу пробуждаться. Да будет спутницей разуму земля, вечно сущая и напоминающая о себе! Всякий раз, когда ты бежишь, гонимый страстью, ты бежишь по земле. Вспомни, как ты явился (в мир); если ты осознаешь, что обратишься в землю, то безумство твоей страсти прекратится. «Ты – земля и в землю возвратишься». Вспомни, что этих членов, в которых теперь пульсирует кровь, скоро не будет, как не станет и нынешней плотской страсти, ибо члены распадутся и обратятся в землю. Вспомни о (своей) природе – и прекратится всякое стремление к пороку. Да будет нам это воспоминание предостережением от всякого греха. «Вылепил Бог человека, прах от земли». Прекрасное умаление, и воспоминание об этом сообразно природе. Если бы (Писание) сказало: «Бог вылепил человека, взяв (нечто) от неба», то когда бы мы взглянули на него (небо), чтобы вспомнить о (своей) природе? Напоминание о нашем ничтожестве находится под нашими руками и ногами. Наклонись к земле и пойми, что ты создан из того, что родственно земле и что в тебе низменно. Что есть на свете более жалкого, чем мы? Что способно унизить нас более чем мы сами? Не видел ли ты какого-нибудь гордеца, облаченного в пестрые одежды, со сверкающим перстнем на руке, с драгоценным камнем – предметом его гордости, одетого в шелковые ткани, имеющего слуг, отрастившего длинные да к тому же рыжие волосы, шествующего важно и чинно, носящего золотые ожерелья, восседающего на серебряном троне, величественного в манерах, кичливого, высокомерно говорящего перед толпой слуг и льстецов, которых он всюду таскает за собой? Не видел ли ты его за роскошной трапезой, во время приветствий, которые расточают ему все в общественных местах: одни – поднимаясь со своих скамей, другие – идя навстречу, третьи – сопровождая его, а иные – беря на себя роль охранителей порядка? Когда ты видишь, как выступают эти властители, перед которыми идет с громким криком глашатай; когда ты видишь, как одного они запугивают, другого предают пытке, у одного конфискуют имущество, другого предают смерти, не страшись того, что видишь, при (подобных) событиях, не пугайся того, кто их вызвал; пусть воображение не лишает тебя разума. Вспомни, что Бог вылепил человека, прах от земли. Если это не так, страшись, если же этот человек – прах от земли, презирай его. «И вылепил Бог человека». Выражение «вылепил» вовсе не раскрывает нам процесс действия Бога по отношению к человеку. «Вылепил Бог». Не вылепил ли Он так, как лепят из глины или как отливают из меди? Но лепка статуи и отливка гипса воспроизводят только внешнюю сторону. Ты, наверное, заметил, что всякая статуя выражает характерные черты. Статуя воина выражает храбрость; бронзовая фигура, которой придана форма женщины, передает женственность; или же статуя выражает что-то иное, насколько искусство способно через подражание воспроизводить характерные черты нрава. Лепка, осуществляемая Богом, совсем иная. Он вылепил человека, и Его творческая сила, начиная изнутри, расположила в строгом порядке все внутренние органы. Если бы у меня было достаточно свободного времени, чтобы объяснить тебе строение человека, ты на своем собственном примере постиг бы Божественную мудрость, (проявленную) в тебе, ибо человек – это поистине микрокосм (малый мир), и правильно поступили те, кто назвал его этим именем. Сколько исследований посвящено этому вопросу! Труды медиков по физиологии, составленные учителями гимнастики руководства, где говорится о соотношении частей тела, об их симметричности и о распределении мышц, – все это свидетельствует о лепке человека. Где я найду такие слова, которыми с точностью мог бы передать, как много содержится в одном только выражении: «Он вылепил»? Что касается общедоступного, то это ты сам знаешь, даже если я об этом ничего не скажу. Бог создал человека стоящим прямо. Прямое положение Он даровал тебе как преимущество над остальными живыми существами. – Почему? – Потому что Он был намерен даровать тебе и исключительную способность. Все остальные живые существа – это скоты, их телесное устройство соответствует тому, ради чего они произведены на свет. Скот родился, чтобы пастись, поэтому голова его наклонена вниз, а взор обращен к желудку и к тому, что под желудком, поскольку предел счастья для скота – наполнение желудка и наслаждение. Человек же не смотрит на свой желудок, его голова находится наверху и посажена прямо, дабы взирать на родственную человеку высоту. Глаза его не опущены к земле. Так не поступай же вопреки природе. Приковывай свой взор не к земному, а к небесному, где находится Христос. «Если вы воскресли с Христом, – гласит Писание, – то ищите горнего, где Христос» (Кол. 3:1). Вот как тебя вылепили. Сама эта лепка поучает тебя цели, ради которой ты рожден. Ты родился, чтобы взирать Бога, а не ползать по земле; не наслаждаться удовольствиями скотов, а готовить себя к Царству Небесному. Именно поэтому «у мудреца глаза на голове его» (Еккл. 2:14), как говорит мудрый Екклесиаст. А у кого глаза не на голове? «На голове» – это для того, чтобы созерцать горнее. Напротив, кто созерцает не горнее, а земное, того взор устремлен к земле. Глаза имеют округлую форму. Голова находится на плечах, но не скрывается в них, чтобы не была принижена, она покоится на достойном возвышении – на шее. Наверху – голова, наверху – и два смотрящих глаза. Не достаточно ли было бы мне одного глаза? Но два глаза могут заменять друг друга, чтобы при повреждении одного другой мог прийти на помощь. Кроме того, зрение одним глазом слабое; напротив, образующийся из двух источников (зрительный) отпечаток делается более отчетливым. Взгляды, направленные вперед, скользят вдоль стенок носа, а выйдя за их пределы, соединяются воедино. Подобно водному потоку, два взгляда выходят из двух источников (зрения), – один – из одного, другой – из другого, – но вскоре, сливаясь, объединяются. Взгляд же, ставший единым, естественно, сильнее. Что же служит доказательством того, что взгляд становится единым? Не замечаешь ли, что старики не видят того, что находится вблизи? Поскольку раздвоенный взгляд слабый, то он не видит того, что близко. А там, где взгляды сливаются воедино, происходит как бы зрительное наводнение, при котором восприятие чувственных вещей становится более отчетливым. А сколько защитников находится вокруг глаз? Внутри оболочка (χιτων), но ее недостаточно: ведь она не могла быть плотной. Если бы она была плотной, то служила бы помехой зрению. Она должна была быть прозрачной и легкой. Во всяком случае, одна оболочка прозрачная, другая – тонкая; одна – кристалловидная, другая – роговидная; наружная – более толстая, внутренняя – более тонкая, чтобы не мешать проходу (взгляда). А третья – кристалловидная, чтобы и образ запечатлевать, и быть прозрачной. Защитой служит веко; это – покров и завеса, своего рода жилище и убежище. Загораживать (глаза) может и рука. Но в ожидании, пока она поднимется, глаз может потерять зрение. Веко же расположено совсем близко к глазу, находится над ним. Едва оно почувствует опасность, как сразу же защищает глаз как завеса. Вот почему, зрачок, находящийся под защитным покровом, всегда трудно задеть. Из всех наших органов только глаз, скрывшись под покровом века, хочет остаться недоступным. Его окружают ресницы. Для чего? Чтобы смыкание верхнего и нижнего века совершалось точнее, ибо ресницы, как шнурки, перекрещиваются друг с другом. Кроме того, они отгоняют мелких насекомых и не позволяют пыли садиться на зрачок, который по разным причинам может потерять зрение. Это – своего рода охрана, расставленная вокруг нас ресницами. Охрана эта приятна на вид внешними очертаниями и приносит пользу. Бровь, нависающая над глазом, представляет собой своеобразное возвышение для направления взгляда по прямой линии. Каково доказательство этого? Когда ты хочешь посмотреть вдаль и, согнув руку, приставляешь ее к бровям, ради чего ты так делаешь? Ради того, чтобы направленный ввысь взгляд случайно не рассеивался, но при помощи приложенной руки получал нужное направление и устремлялся вперед и, чтобы скорректированное таким образом зрение было более точным и острым. Благодаря прикладыванию руки взгляд направляется по нужному пути. Брови же одновременно и направляют взгляд, и не позволяют выступившему при тяжелой работе поту капать (на глаза) и мешать зрению. Вот почему брови служат своего рода защитной стеной. Какой виноградарь может так удачно расположить свой виноградник, оградив его валом, чтобы чужому нельзя было забраться, и чтобы это место было недоступно окружающим его водным потокам, как это сделал Господь, устроив ограду из бровей? Как заботливо начертал Он их контуры ради нашего блага, распределив по обе стороны носа, исходящими из единого сочленения, чтобы пот стекал по краям (лица) и не причинял неудобства земледельцу, и чтобы не нужно было отрывать руку от виноградника для вытирания пота; между тем как пот стекает по своим собственным путям, ибо Творец с самого начала указал каналы для отекания вниз, глаз может беспрепятственно осуществлять свое назначение. Если бы мы захотели сказать только о том, с каким искусством Бог все в нас устроил, нам бы не хватило полного дня. Но и по одному приведенному примеру вы можете составить представление о целом. Нас же отпустите с молитвами в необходимый путь, который мы поспешно предприняли, дабы возвратиться к вам здравыми и невредимыми и отдать вам оставшийся долг благодатию все о нас устроившего Господа, сотворившего нас по милости Своей, ибо Ему слава во веки веков. Аминь.
*** Хотя Бог сотворил человека из земли, а служителями Своими пламенеющий огонь (Евр. 1:7), но все-таки в людях есть способность уразумевать и познавать своего Творца и Создателя. Ибо Он вдунул в лицо его, то есть вложил в человека нечто от собственной Своей благодати, чтобы человек подобным познавал подобное... Человек создан по образу Творца, почтен больше неба, больше солнца, больше небесных созвездий. Ибо какое небо называется «образом Бога Вышнего»? Какой образ Творца имеют в себе солнце, или луна, или остальные звезды? Им даны тела неодушевленные и вещественные, пусть и прозрачные; у них нет ни разумения, ни произвольных движений, ни самовластной свободы; напротив, они рабы надлежащей необходимости, согласно которой всегда вращаются вокруг одного и того же.

Человек превосходит все земные существа по телесно­му своему устройству и по духовной природе. Соответст­венно сему сотворение его является более сложным дейст­вием Творческого всемогущества, чем сотворение прочих земных существ. Кроме того, что сотворение человека, как мы видели, предваряется совещанием Лиц Пресвятой Тро­ицы, – оно производится не вдруг, как сотворение прочих существ, а с некоторой постепенностью, показывающей преимущественное внимание к нему Творца. Творец спе­рва берет от земли персть тонкий прах, которая с одной стороны должна освятиться и прославиться в составе чело­века, с другой – напоминать ему урок смирения, – и из персти, как бы «скудельник» (Ис. 45:9. Иер. 19:6), образует тело человека и потом в лице его вдыхает дыхание жизни, т. е. непосредственно, прямо от Себя, сообщает ему жизнь, обнаруживающуюся между прочим в способности челове­ка дышать, – вдыхать и выдыхать воздух, столь необхо­димый для жизни. «И бысть человек в душу живу», т. е. стал живым, одушевленным существом. И «дыхание жизни», и «душа живая», – оба сии выражения в Св. Писании прилага­ются не к одному человеку, но вместе к прочим животным. Так о потопе сказано: «и вся, елика имут дыхание жизни, и все еже на суши умре» (Быт. 7:22). В повествовании о сотворении рыб, птиц и земных животных употреблено о них выражение: «души живыя» (Быт. 1:20, 21, 24, 30), Это не значит однако, что человеку дарована душа одинаковая по природе с душами животных, и что бытописатель постав­ляет сущность души человеческой только в животном ды­хании. Резкое, существенное различие души человеческой от душ животных явствует не только из ее превосходства пред ними, как существа одаренного разумом и свободою, но и из того, что говорит Моисей о способе сотворения ее: прочие животные вызываются к бытию по одному Твор­ческому слову, и сего слова достаточно, чтобы вместе с телом явилась в них душа. Притом выражения: «да изведут воды гады душ живых» (Быт. 1:20), «да изведет земля душу живу породу, четвероногая» (Быт. 1:24), дают видеть, что души животных, обитающих в водах и на суше, произведены все­могуществом Божиим из тех же вещественных стихий, из которых создан их телесный состав, ибо в самом начале творения некоторое начало, или как бы семя жизни не только растительной, но и животной, положено было в веществе Духом Божиим, носившемся верху воды и подготовлявшим новосотворенную, еще неустроенную землю к дальнейшему образованию. Напротив, человек только по телу созидается из земли, хотя и в сем отношении он превознесен над прочими животными способом сотворения; душа же его получила бытие непосредственно от Бога, в образовании ее не участво­вала ни одна из стихий природы, – это значит, что по природе своей она не имеет ничего сродного с ними, след­ственно и с душами животных. Дуновение, чрез которое она получила свое бытие, указывает на богоподобие и на происходящее отсюда ее назначение жить в ближайшем общении с Богом, как ее первообразом. Но не надобно преувеличивать достоинство души человеческой предпо­ложением, будто она, как происшедшая от Бога чрез вдуновение, по сему самому не сотворена, а дана или уделена человеку от существа Божия, и, таким образом, есть, как выражались язычники, «частица Божия дыхания». Такое предположение, кроме того, что не совместно с понятием о простоте существа Божия, чуждого всякой сложности и дели­мости, – противоречит ясному свидетельству бытописателя о происхождении от Бога всего человека чрез сотворение: «сотворим человека по образу Нашему и по подобию» (Быт. 1:26), сказал Господь, и как сказал, так и поступил: «сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его» (Быт. 1:27). Далее бытописатель повествует о местопребывании Адама.

Не вне, может быть, пределов предлежащего нам труда – исследование того, что в церквах составляет предмет недоумении о душе и теле. Один из живших прежде нас, а именно занимавшийся учением о началах Ориген, утверждал, что души, подобно какому-то обществу, но особым постановлениям существуют сами по себе, и там есть для них образцы порока и добродетели, и душа, пребывающая в добре, остается не испытавшею соединения с телом, но, если она уклонится от общения с добром и возымеет поползновение к здешней жизни, в таком случае бывает соединена с телом. Другие же, держась описанного Моисеем порядка в устроении человека, говорят, что душа по времени вторая после тела. Поскольку Бог, сперва взем персть от земли, создал человека, а потом уже одушевил его вдуновением, то на этом основании доказывают, что плоть предпочтительнее души, вошедшей в предварительно созданную плоть. Душа, говорят они, сотворена для тела, чтобы не быть ему тварью бездыханной и недвижимой. А все, делаемое для чего-нибудь, конечно, малоценнее того, для чего делается, как и Евангелие сказывает, что душа больши есть пищи, и тело одежди (Мф. 6:25), потому что для души и тела – одежда и пища, а не для пищи – душа и не для одежды устроены тела, напротив того, когда существовали уже тела, по необходимости изобретены и одежды. Итак, поскольку в обоих предположениях достойно порицания рассуждение и баснословящих, что души жили прежде в особом некотором состоянии, и полагающих, что они созданы после тел, то необходимо ничего из сказанного в этих учениях не оставлять без исследования. Но со всей точностью заняться рассуждениями тех и других и обнаружить все несообразности, заключающиеся в этих предположениях, потребовало бы продолжительного времени и слова. Поэтому, вкратце рассмотрев по возможности каждое из означенных мнений, снова обратимся к предположенному. Защитники первого учения, которые утверждают, что души до жизни во плоти имеют другой образ жизни, по моему мнению, держатся еще языческих баснословных учений о переселении души из одного тела в другое. Ибо если кто в точности исследует, то по всей необходимости найдет, что учение их клонится к тому, что, как говорят, сказывал о себе один из их мудрецов, а именно: “Был я мужем, потом облекся в тело жены, летал с птицами, был растением, жил с животными водяными”. И, по моему суждению, недалеко отступил от истины утверждающий о себе подобное. Ибо подобное учение, что одна душа входила в столько тел, подлинно достойно или крика каких-либо лягушек и галок, или бессловесия рыб, или бесчувственности растений. Причина же такой нелепости – та мысль, что души пред существуют. Ибо начало подобного учения, открывая рассуждению путь к ближайшему и непосредственно за тем представляющемуся, последовательно доводит до таких бредней. Если душа каким-либо пороком отвлечется от высшего образа жизни, однажды вкусив, как говорят, телесной жизни, делается человеком; жизнь же во плоти в сравнении с вечной и бестелесной, без сомнения, признается более страстной, то душе в такой жизни, в которой больше поводов ко греху, совершенно необходимо сделаться более порочной и более расположенной к страстям, нежели сколько была прежде. Страстность же человеческой души есть уподобление бессловесному. Душа, усвоившая себе это, переходит в естество скотское и, однажды вступив па путь порока, даже и в состоянии бессловесном никогда не прекращает дальнейшего поступления во зло. Ибо остановка во зле есть уже начало стремления к добродетели, а у бессловесных добродетели нет. Поэтому душе необходимо всегда будет изменяться в худшее, непрестанно переходя в состояние более и более бесчестное и изыскивая всегда положение худшее того, в каком она находится. Но, как ниже разумного чувственное, так ниспадение из чувственного делается бесчувственностью. До этого доходит их рассуждение, хотя вращается вне истины, однако же и нелепость из нелепости выводит с некоторой последовательностью. Но выводимое из этого баснословное учение слагается уже у них из понятий бессвязных. Ибо строгая последовательность указывает на растление души. Душа, однажды поползнувшаяся в жизни высшей, не сможет остановиться ни на какой мере порока, но по наклонности к страстям из словесного состояния перейдет в бессловесное, а из этого дойдет до бесчувственности растений; к бесчувственному же некоторым образом близко неодушевленное, а за этим следует не имеющее бытия. И, таким образом, по строгой последовательности душа сделается у них совсем несуществующей. Поэтому опять по необходимости невозможно уже для нее будет возвращение к лучшему. Между тем они из растения производят душу в человека, а этим показывают, что жизнь растений предпочтительнее жизни бестелесной. Ибо доказано, что поступление души в худшее, как и естественно, низведет ее ниже. Бесчувственого же естества ниже неодушевленное, в которое последовательно низводит душу начало их учения. А как неугодно им это, пусть или навсегда заключат душу в бесчувственности, или, если хотят возвести отсюда ее в человеческую жизнь, докажут, как сказано, что древесная жизнь предпочтительнее прежнего состояния, потому что в нем совершилось ниспадение в порок, а в первой совершается возвращение к добродетели. Поэтому каким-то не имеющим ни начала, ни конца оказывается учение, по которому души прежде жизни во плоти живут сами по себе и за пороки соединяются с телами. Нелепость же учения утверждающих, что душа позднее тела, объяснена впоследствии. Поэтому учение тех и других равно не может быть принято. Наше же учение, как думаю, должно идти к истине средним путем между этими предположениями, и оно состоит в следующем: не подобает ни предполагать, как обольщают себя язычники, будто бы души, вращающиеся со Вселенной, обременившись каким-то пороком, по невозможности идти наравне со скоростью Движущегося полюса ниспали на землю; ни утверждать также, будто бы человек создан сперва подобным изваянию из брения и для этого-то изваяния сотворена душа. Ибо в таком случае умная природа окажется стоящей меньше, чем бренная тварь. Поскольку человек, состоящий из души и тела, есть единое, то предполагаем одно общее начало его состава, так что он ни старше, ни моложе самого себя и не прежде в нем телесное, а потом другое, Напротив того, утверждаем, что предведущим Божиим могуществом, согласно с изложенным несколько выше учением, приведена в бытие вся полнота человеческого естества, как свидетельствует об этом пророчество, которое говорит, что Бог ведает вся прежде бытия их (Дан. 13:42). В сотворении же каждой части не предпоставляем одного другому и души телу, и наоборот, чтобы человек, разделяемый разностью во времени, не был поставляем в разлад с самим собой. Поскольку, по учению апостольскому, естество наше представляется двояким, иным в человеке видимом, и иным – в потаенном (1 Пет. 3:4), то, если одно предсуществовало, а другое произошло после, сила Создателя окажется какой-то несовершенной, недостаточной, чтобы произвести все сразу, но раздробляющей дело и трудящейся особо над каждою половиной. Но, как о пшеничном зерне или о другом каком семени говорим, что оно в возможности заключает все относящееся к колосу: зелень, стебель, колена на стебле, плод, ости, – и утверждаем, что из всего этого но закону природы в естестве семени ничто не предсуществует или не происходит прежде, но по естественному порядку обнаруживается скрытая в семени сила и не вмешивается в дело чуждая природа: по такому же закону и о человеческом осеменении предполагаем, что с первым началом состава всевается естественная сила, которая развивается и обнаруживается с некоторой естественной последовательностью, поступая к совершению целого, ничего не заимствуя извне в средство к этому совершению, но сама себя последовательно возводя к совершенству; так что несправедливо было бы утверждать, будто произошла душа прежде тела, или тело без души, но одно начало обоих, по высшему закону – положенное первым Божиим изволением, а по другому закону –состоящее в способах рождения. Как в том, что посевается для зачатия тела прежде его образования невозможно видеть членораздельности, так в этом же самом невозможно представлять себе душевных свойств, пока не начнут действовать. И, как никто не усомнится, что это всеянное образует из себя различные члены и внутренности не иной какой-либо прившедшей силой, скрытой в семени и естественно приведенной в деятельность, так, согласно с этим, тоже можно подразумевать и о душе, что, хотя никакими деятельностями не открывает себя в видимом, но тем не менее есть уже во всеянном, потому что и отличительный вид человека, который из этого составится, заключается в этом по возможности, но скрыт но невозможности сделаться явным прежде неизбежной последовательности, а также и душа есть в семени, но неприметна, явит же себя свойственною ей естественной силой, сообразуясь с телесным возрастом. Поскольку сила к зачатию отделяется не от мертвого, но от одушевленного и живого тела, то признаем поэтому основательной ту мысль, что исходящее от живого в начало жизни не есть что-либо мертвое и неодушевленное. Ибо неодушевленное во плоти, без сомнения, мертво. Мертвенность же происходит от утраты души. Никто же не скажет при этом, что лишение возможно прежде обладания, но это говорит утверждающий, что неодушевленное, т. е. мертвенность, старше души. Но если кто потребует и яснейшего доказательства того, что жива эта часть, которая служит началом зарождающегося живого существа, то можно уразумевать это по другим признакам, которыми одушевленное отличается от мертвого. Ибо доказательством жизни в человеке считаем некоторую теплоту, деятельность и движимость, а охлаждение и неподвижность в телах есть не что иное, как мертвенность, Итак, поскольку в том, о чем у нас речь, усматриваются и теплота и деятельность, то принимаем это за доказательство, что оно не неодушевленно. И, как с телесной стороны не называем этого ни плотью, ни костями, ни волосами, ни чем-либо усматриваемым в человеческом составе, а говорим, что, хотя по возможности является оно каждым из этих, но не оказывается еще по видимости, так и со стороны души говорим, что не имеют в этом места разумная, вожде-вательная и раздражительная сила и все прочее, усматриваемое в душе, но, согласно с устроением и усовершением тела, возрастают в человеке и душевные деятельности. Ибо, как человек совершенного возраста в делах немаловажных проявляет в себе душевную деятельность, так в начале своего образования показывает в себе сообразное и соразмерное с настоящей потребностью содействие души в том, что из всеянного вещества устраивает она себе сродное жилище. Ибо признаем невозможным, чтобы душа приноровляла к себе чужие жилища, как и сделанная на воске печать не может быть применяема к иным оттискам. Как тело из самого малого приходит в совершенный возраст, так и душевная деятельность, возрастая в человеке соответственно телу, развивается и увеличивается. При первоначальном устроении тела, подобно некоему корню, скрытому в земле, предшествует в душе одна растительная и питательная сила, потому что малость приемлющего тела не может вместить большего- Потом, когда это растение выйдет на свет и росток свой покажет солнцу, расцветает дар чувствительности. Когда же созреет и достигнет уже соразмерной высоты, тогда, подобно некоему плоду, начинает просвечивать разумная сила, впрочем не вся вдруг обнаруживаясь, но быстро возрастая вместе с усовершением орудия и столько принося всегда плода, сколько вмещают силы человека. Если же доискиваешься душевных деятельностей в образовании тела, то вонми себе, говорит Моисей (Втор. 4:9), и, как в книге, читай историю действий души. Ибо сама природа яснее всякого слова расскажет тебе различные занятия души в теле при устройстве и целого и частей. Но излишним почитаю описывать словом то, что касается нас самих, как бы рассуждая о каких-нибудь посторонних чудесах. Ибо кто, взирая на самого себя, найдет нужду в чужом слове, чтобы изучить собственное естество? Кто уразумел способы жизни и дознал, насколько тело способно ко всякой жизненной деятельности, тому можно познать, чем были заняты естественные силы души при первоначальном образовании человека. Почему и из этого делается явным для не совсем невнимательных, что не мертвым и не неодушевленным бывает то, что, для произведения животного существа будучи извлечено из живого тела, влагается в художническую храмину природы. И сердцевину плодов, и отростки корней сажаем в землю не омертвевшие и не утратившие вложенной в них природой жизненной силы, но сохранившие в себе хотя скрытое, но непременно живое свойство Первообраза. Такую же силу и окружающая их земля влагает не извне, отделив ее от себя самой, ибо в таком случае и мертвые части деревьев давали бы от себя отпрыски, а, напротив того, проявляет только скрытую в насажденном силу, питая собственной своей влагой и образованием корня, коры, сердцевины, отпрысков, ветвей, доводя растение до совершенства. А этого не могло бы произойти, если бы не вложена была какая-либо естественная сила, которая, привлекая в себя из окружающего сродную и сообразную пищу, делалась кустом, или деревом, или колосом, или каким-либо овощным произрастением.
Иные переводы. *** Бог взял пыль от земли и оформил человека¹. В слове этом я нахожу два утверждения: что человек есть ничто и что велик человек. Если рассмотреть одну природу, то он ничто и ничего не достоин; если же взглянуть на честь, что ему оказана, человек велик.

*** Бог сотворил внутреннего человека, оформил человека внешнего. Оформление применимо к глине, творение - к образу. Так что Он оформил плоть, но душу сотворил.
*** Ранее просто сказано, что Бог сотворил (Быт. 1:26-27); здесь же говорится, как Он сотворил. Если бы просто сказало (Писание), что Бог сотворил человека, ты мог бы подумать, что Он сделал это так же, как были сотворены животные, звери, трава, растения. Чтобы избежать такого включения человека в класс животных, слово Божие открывает искусство, использованное для тебя: Бог взял пыль от земли.

"Созда же Бог человека, персть взем от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни, и бысть человек в душу живу" (Быт. 2, 7). Иисус Христос и Адам В создании Адамовом заключался прообраз воплощения Христова в утробе Пречистой Девы. Об этом святой Амвросий рассуждает следующим образом: "Как Адам от земли-девы был создан, так и Христос от Марии Девы рожден. Как Адамова мать-земля никем не была еще ни вспахана и ни засеяна, так и Христова Матерь Дева не познала мужа. Адам руками Божиими из земли создан, — и Христос во утробе Девической воображен Духом Святым. То и другое — дело единого Отца Бога, и у обоих девствующие матери; и каждый является Сыном Божиим, но Адам есть создание, Христос же соприсносущий Отцу, по естеству Бог и Создатель". Почему Бог изволил создать человека из столь худой вещи, из брения перстного? Ради двух причин: во-первых, на укоризну и посрамление диаволу, чтобы он был пристыжен и терзался завистью, видя столь худое и немощное создание, достигающее той небесной чести, с которой он ниспал; во-вторых, чтобы человек, помня свою худость, не впадал в гордыню.

Сказав о том, что было опущено и не изложено в повествовании о творении в первый день, Моисей переходит к описанию создания человека и говорит: и человек не бяше делати землю (Быт. 2:5), – то есть до шестого дня не существовало человека, потому что сотворен он в шестой день. И созда Бог человека в день шестой, персть (взем) от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни: и бысть человек в душу живу. Животные, скоты и птицы при самом сотворении получали вместе тела и души. Человека же Бог многим почтил: во-первых, тем, что создал его, как сказано, Своей рукой, вдунул в него душу, дал ему власть над раем и над всем, что вне рая, облек его славой и дал ему дар слова, разум и ведение Божества.

Действие Творца при сотворении человека-мужа Священное Писание изображает так: Созда Бог человека, персть взем от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни: и бысть человек, в душу живу (Быт. 2:7). Этот образ сотворения человека показывает в нем превосходнейшее и ближайшее к Богу творение. Человек производится не единократным действием, как произведены были прочие твари, но образуется и созидается постепенно. Творец мiра для сотворения земли, неба, громадных светил, бесчисленных растений и животных употреблял единое Свое слово; Творец человека представляется сперва глаголющим в Самом Себе, потом действующим; сперва образующим тело, потом вдыхающим в лицо человека дыхание жизни. По самому сотворению достоинство тела человеческого несравненно выше всех прочих тел, а душа несравненно выше всех душ животных, душ, которые произвела из себя земля по повелению Творца (Быт. 1:24). Но первое начало человека — персть. Мысль об этом начале должна служить для нас неисчерпаемым источником смирения! Душа от первого видимого действия, свидетельствующего о присутствии ее в человеке, названа дыханием жизни; самое вдохновение ее отнесено к лицу человека, как к той части тела, которая одна по преимуществу служит зеркалом души, выражая на себе характер ее движений и ощущений. Весь человек наименован живою душею, потому что, по соединении души с телом, он сделался единым существом, состоящим из души и тела, но существом, в котором полное преобладание имеет душа Мысли сей статьи заимствованы из Записок на книгу Бытия Преосвященного митрополита Московского Филарета. Тело — дом души, ее одеяние, ее орудие. Так именуют его и Священное Писание, и Святые Отцы. Два верховные Апостола назвали его своею хижиною (2 Пет. 1:13, 14; 2 Кор. 5:1-4 по русскому переводу). Тело есть одежда и вместе орудие души. «Душа окружается и одевается членами тела», — сказал преподобный Макарий Великий. «Душа, — говорит святой Иоанн Дамаскин, — действует посредством органического тела, сообщает ему жизнь, возрастание, чувство и силу рождения». «Она употребляет тело орудием». Такое понятие об отношениях души к телу есть естественное: оно истекает из постоянных опытов жизни, из самого ощущения нашего. Язычники полагали, что человеческая душа составляет частицу Божества. Мысль ложная и очень опасная, как заключающая в себе богохульство! Мы сочли нужным остановиться на ней, чтоб охранить от нее наших братий: потому что многие члены современного общества, узнав из Книги Бытия, что Бог вдунул в лице человека дыхание жизни, опрометчиво заключают из этого о божественности души человеческой по самому ее сотворению, следовательно, по ее естеству. Священное Писание прямо свидетельствует, что человек — вполне создание Божие (Быт. 1:27; Мф. 19:4). Руце Твои сотвористе мя, и создасте мя (Пс. 118:73), — молитвенно вопиет это разумное создание Творцу своему, по внушению Святаго Духа, Единого могущего открыть человеку его начало и образ этого начала. Конечно, этот молитвенный вопль — вопль души, ходатайствующей о себе и о теле своем, — отнюдь не вопль одного тела. Православная Восточная Церковь постоянно признавала человека существом, созданным по душе и телу, но способным и по душе и по телу быть причастником Божественного Естества, быть богом по благодати. Преподобный Макарий Великий говорит: «О неизреченнаго благоутробия Божия, яко туне Самаго Себя дает верующим, дабы они в малое время Бога получили себе в наследие и Бог вселился бы в тело человека и его соделал Себе благим жилищем! Якоже бо Бог небо и землю создал, для обитания на них человеку, тако тело и душу человеческую создал в жилище Себе, дабы жити и упокоеватися в теле, яко в Своем доме, с прекрасною невестою, сиречь, с возлюбленною душею, по образу Его созданною. Обручих бо вас (2 Кор. 11:2), — глаголет Апостол, — Единому Мужу деву чисту представити Христови. И паки: Егоже дом есмы (Евр. 3:6). Якоже бо муж в дому своем со всяким тщанием вся благая сокровиществует: тако и Господь в дом Свой, сиречь, в душу и тело, собирает и влагает небесное духовное богатство. Ниже премудрии премудростию своею, ниже разумии разумом своим возмогли поняти тонкость души, или сказати, каким образом она существует, кроме тех, которым через Духа Святаго открыто постижение и точное души познание. Но ты здесь размысли, разсуди и внемли, и слыши, что она есть. Той есть Бог, а она не Бог; Той Господь, а она раба; Он Творец, а сия тварь; Той Создатель, а она создание: нет никакого подобия между естеством Того и сея. Но Бог по безпредельной, неизреченной, непостижимой любви и благоутробию Своему благоволил сие самое создание умное в, драгое и изрядное избрати Себе в жилище, якоже Писание глаголет: Во еже быти нам в начаток некий созданием Его (Иак. 1:18), в премудрость сиречь, и сообщение Его, в собственное Его жилище, и в чистую невесту». Святой Иоанн Дамаскин, писатель VIII века, в книге своей «Точное изложение Православной веры» собрал мнения предшествовавших ему знаменитейших Святых Отцов о предметах Христианского Богословия, почему, приводя здесь его учение о душе, приводим вместе и учение святого Григория Богослова, Афанасия Великого, Василия Великого, Максима Исповедника и других величайших Учителей Церкви. «Бог, — говорит святой Иоанн, — сотворил природу, созерцаемую умом, то есть Ангелов и все небесные чины, которых естество, без сомнения, разумно и бесплотно, то есть бесплотно в сравнении с грубым веществом. Ибо одно только Божество в собственном смысле невещественно и бестелесно. Еще Бог сотворил и чувственную природу, то есть небо, землю и все, что между ними. И первую природу сотворил Он близкою к Себе, — ибо разумная и одним умом постигаемая природа близка к Богу; а другую, как подлежащую чувствам, сотворил по всем отношениям весьма далекою от Себя. Но надлежало явиться существу, смешанному из сих двух природ, которое показывало бы большую премудрость и щедроту Творца к той и другой, и, как говорит Богоглаголивый Григорий, было как бы некоторым союзом природы видимой с невидимою. Здесь под словом надлежало я разумею волю Зиждителя: ибо она для Бога есть устав и закон самый приличный… Так из видимого и невидимого естества Бог Своими руками сотворил человека по образу Своему и подобию; из земли Он образовал тело, а душу, разумом и умом одаренную, сообщил человеку Своим вдуновением… Тело и душа созданы вместе… Бог сотворил человека непорочным, правым, любящим добро, чуждым печали и забот, сияющим всеми совершенствами, преизобилующим всеми благами, как бы некий второй мiр — в великом малый, как другого Ангела, покланяющегося Богу; сотворил смешанным из двух природ, созерцателем твари видимой, таинником твари, умом постигаемой, царем всего, что на земле, подчиненным Верховному Царю, земным и небесным, временным и бессмертным, видимым и постижимым для одного ума, как нечто среднее между великим и низким; — сотворил духом и вместе плотию, духом для принятия благодати, плотию в предупреждение гордости, — духом для того, чтоб он твердо стоял и прославлял своего Благодетеля, — плотию для того, чтоб подвергался страданиям, и, страдая, не забывал себя и вразумлялся, если бы вздумал превозноситься своим величием; сотворил животным, поставленным здесь, то есть, в настоящей жизни, и переселяемым в другое место, то есть, в будущую вечную жизнь, и — что составляет верх тайны — существом, обожаемым за свое прилепление к Богу, и обожаемым по причастию Божественного озарения, а не претворяемым в Божию Сущность». Повторением дуновения вочеловечившимся Богом при воссоздании человека объясняется дуновение Божие при сотворении души человеческой. Господь наш, Иисус Христос, совершив наше искупление и предуготовляя По объяснению блаженного Феофилакта Болгарского человечество к принятию Святаго Духа, стал посреди учеников Своих по воскресении Своем, дунул и сказал им: Приимите Дух Свят (Ин. 20:22), Который вскоре и низошел на них при шуме с неба, как бы от несущегося сильного дыхания ветра (Деян. 2:2). Этим вторым дуновением объясняется и указуется, что и при первом дуновении было сошествие Святаго Духа. На душу первозданного при самом сотворении ее обильно излилась Божественная Благодать; душа первозданного по преимуществу была живою, как движимая, просвещаемая и управляемая Святым Духом. Это доказывают с убедительностью самые события, последовавшие за созданием первого человека. Святой Макарий Великий говорит: «Как в Пророках действовал Дух и научал их и был внутрь их, и вне их являлся: так и в разсуждении Адама Так именуется первый человек. Впрочем, на еврейском языке, которому принадлежит это слово, оно — нарицательное имя, и «Адам» значит «Человек» вообще, егда хотел, с ним был и научал его… Вся ему было Слово, и доколе пребывал храняй заповедь, друг был Богу».

Адам самым именем своим проображает Рождество Господа. Ибо на языке еврейском Адам – это то же, что по-гречески ge pyrra, а по-латыни «земля пламенная»¹, Писание же часто именует плоть человеческую землею. Каковая плоть, чрез Духа во Господе от Девы рожденная и в новый, чуждый ей образ перемененная, была соделана сообразною славе духовной (Флп. 3:21), по слову Апостола: «Второй человек – от неба и Адам небесный» (1 Кор. 15:47), – так как перстный Адам есть образ Адама грядущего (Рим. 5:14). Поэтому и мы, заручившись поддержкою столь великого мужа, без опасения понимаем имя Адама в смысле некоего предуготовления будущего.

Из земли Он образовал тело человека, душу же разумную и мыслящую дал ему Своим вдуновением. Это мы и называем образом Божиим… Душа была создана вместе с телом, а не так, как пустословил Ориген, будто сначала была сотворена душа, а потом тело.

Сказав: «сия книга происхождения неба и земли», он далее опять повествует нам, с большей обстоятельностью, о создании человека. Выше он сказал кратко: «и сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божиему сотворил его» (Быт. 1:27); а теперь говорит: ...и созда Бог человека, персть взем от земли и вдуну в лице его дыхание жизни: и бысть человек в душу живу. Многозначительны эти слова; много содержат они поразительнаго и превышающаго ум человеческий. И созда, сказано, Бог человека, персть взем от земли. Как относительно всех видимых тварей я показал, что Творец всяческих все делает не так, как люди, дабы и в этом открылась Его неизреченная сила, так теперь и в создании человека оказывается тоже. Смотри: Он землю основал на водах, чего ум человеческий понять не в состоянии без веры; Он, показали мы, когда захочет, заставляет все существа делать противное их свойствам. Тоже самое, как показывает нам теперь божественное Писание, было и при создании человека. Созда, говорит оно, Бог человека, персть взем от земли. Что говоришь: взяв персть от земли, создал Он человека? Так точно, говорит. И сказано не просто: взял землю, но - персть, то, что, так сказать, в самой земле всего легче и ничтожнее. Это кажется тебе необычайным и странным? Но если помыслишь, кто - Творец, то уже не будешь не верить событию, а подивишься и преклонишься пред могуществом Создателя. Если же вздумаешь судить об этом по соображениям слабаго ума твоего, то, верно, придешь к такой мысли, что из земли никогда не может быть тела (человеческаго), но будет или кирпич или черепица, только не такое тело. Видишь ли, что если мы не примем во внимание могущество Создателя и не умерим своих, столь слабых, умозаключений, то не сможем постигнуть высоты сказаннаго. Слова эти требуют очей веры и сказаны так по великому снисхождению к нашей немощи, потому что и самое выражение: созда Бог человека и вдуну, недостойно Бога, но божественное Писание так повествует об этом ради нас и нашей немощи, снисходя к нам, чтобы мы, удостоившись такаго снисхождения, могли взойти на высоту (истинного понятия). И созда, говорит, Бог человека, персть взем от земли. Отсюда вытекает, если будем внимательны, немаловажный урок смирения. Когда подумаем, из чего первоначально образовано наше тело, то сколько бы мы ни насупливали бровей - должны принизиться, смириться; размышляя о Природе своей, мы научаемся скромности. Поэтому-то Бог, пекущийся о нашем спасении, так и направил язык пророка к нашему вразумлению. Так как божественное Писание прежде сказало: сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его, и дал ему всю власть над видимым, то, чтобы человек, не зная состава своей природы, не возмечтал о себе высоко и не преступил за свои пределы, - оно, начав опять говорить (о создании человека), показывает и способ его образования и начало бытия, - из чего т.е. и как создан первый человек. Если и после этого наставления, показавшаго (человеку), что он первоначально составлен из той же земли, из которой (произошли) растения и безсловесныя животныя (хотя образ создания и безтелесное существо души дали ему, по человеколюбию Божию, великое преимущество, потому что вследствие этого он получил разумность и владычество над всем), - так если, узнав это, человек, по обольщению змия, возмечтал о равенстве с Богом, - он, созданный из земли, - то до какого бы не дошли мы безумия, если бы блаженный пророк удовольствовался первым сказанием, и в новом повествовании не изложил нам все в подробности? 5. Таким образом, весьма полезным вразумлением служит познание о том, из чего первоначально мы получили состав нашего существа. И сотвори, сказано, Бог человека, персть взем от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни. Такой грубый образ речи употребил (Моисей) потому, что говорил людям, которые не могли слышать его иначе, как это возможно нам; и для того еще, чтобы показать нам, что человеколюбию Божию угодно было - этого, созданнаго из земли, сделать причастным разумнаго существа души, чрез что животное это явилось превосходным и совершенным. И вдуну, говорит, в лице его дыхание жизни. То есть, вдуновение сообщило созданному из земли жизненную силу и так образовалось существо души. Потому (Моисей) и прибавил: и бысть человек в душу живу; созданный из перста, приняв вдуновение, дыхание жизни, бысть в душу живу. Что значит: в душу живу? В душу действующую, которая имеете, члены тела, как орудия своих действий, покорныя ея воле. Не знаю, как мы извратили порядок и зло усилилось до того, что мы заставляем душу следовать пожеланиям плоти, и ту, которая, как госпожа, должна и председательствовать и повелевать, низведши с престола, принуждаем повиноваться прихотям плоти, забывая ея благородство и преимущество (пред плотию). В самом деле, подумай о порядке создания (человека), и размысли, что такое был он прежде вдуновения Господня, которое стало для него дыханием жизни, - и бысть в душу живу? Он был просто истуканом бездушным, бездейственным и ни к чему негодным, так что все столько возвышающее его преимущество состоит в том Божием в него дуновении. И чтобы ты уразумел это не из того, что совершилось тогда, а из того, что и ныне происходит каждый день, подумай, каким некрасивым и неприятным является это тело по исходе из него души. И что говорю: некрасивым и неприятным? Как оно страшно, зловонно и безобразно, между тем как прежде, когда управляла им душа, было светло, приятно, весьма благообразно, проникнуто было разумом и обладало большою способностью к деланию добрых дел. Размышляя обо всем этом и представляя благородство нашей души, не будем делать ничего, недостойнаго ея, не будем осквернять ее непристойными делами, порабощая ее плоти и оказываясь столь безчувственными и несправедливыми в отношении к той, которая имеет такое благородство и удостоена такого преимущества. Чрез ея существо мы, облеченные плотию, если захотим, можем при содействии Божией благодати, соревновать безтелесным силам и, находясь на земле, жить и действовать как бы на небе, и достигнуть не меньшаго сравнительно с ними, а, может быть, в чем-либо и большаго. Как же это? Скажу. Если найдется кто такой, что, будучи облечен плотью, поступает также, как и вышния силы, то как ему не сподобиться большей милости от Бога за то, что подлежа и телесным нуждам, сохранил благородство души неповрежденным? Можно ли, скажет кто-либо, найти такого человека? Конечно это признается делом невозможным для нас по причине великой скудости в добродетели. Но если хочешь знать, что это не невозможно, подумай о тех, которые от начала и до настоящаго времени угождали Господу, - о великом Иоанне, сыне неплодной, обитателе пустыни, о Павле, учителе вселенной, и о всем сонме святых, которые имели общую с нами природу, подлежали таким же телесным нуждам, - и не считай более этого дела невозможным, не будь более нерачителен к добродетели, получив от Господа столько средств, чтобы легко к ней прилепиться. Зная слабость нашей воли и непостоянство, человеколюбивый Господь наш оставил нам важныя врачества в чтении Писаний, чтобы мы, постоянно пользуясь ими и размышляя о жизни чудных тех и великих мужей, располагали себя к подражанию им, чтобы не были безпечны к добродетели, но избегали греха и делали все, чтобы не явиться недостойными неизреченных тех благ, которыя да получим все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
* * * Видя, как ненасытно у вас желание, велико усердие и напряжен ум, как все вы охотно внимательно слушаете духовное поучение, я, хотя и сознаю свою великую бедность, стараюсь, однако, постоянно и всякий день предлагать вам эту убогую и скудную трапезу, в уверенности, что, воспламеняемые усердием, вы с охотой примете слова (наши), как это бывает и с чувственной снедью, — что всякий знает. Когда гости имеют хороший аппетит, то хотя и убога трапеза и не богат хозяин, они с большим удовольствием кушают предлагаемое; а если гости имеют слабый аппетит, то, хотя трапеза будет и роскошная и обильная разными яствами, пользы нет никакой вследствие того, что (гости) не могут употребить приготовленное. А здесь, так как вы, по благодати Божией, воспламенены усердием к духовной трапезе, мы говорим с большой ревностью, зная, что предлагаем это божественное учение внимательным слушателям. И земледелец, когда найдет тучную и плодовитую ниву, прилагает к ней все свое старание, — проводит борозды, пашет сохой, вырывает терние, щедро бросает семена и, питаясь уже добрыми надеждами, всякий день ожидает, как возрастет посеянное; следя за производительностью земли, он готовится пожать гораздо более чем сколько посеял. Подобным образом и мы, видя, как с каждым днем умножается ваше усердие, возрастает желание, ревность усиливается, возлагаем на вас добрые надежды, и сами с большим усердием и ревностью стараемся делать все, что можем, к назиданию вашей любви, во славу Божию, в похвалу святой церкви. Итак, если угодно, повторим нечто из прежней беседы, а затем по порядку рассмотрим нынешнее чтение. О чем же мы рассуждали в последний раз, как далеко простерли слово, и на чем остановили его, – об этом надобно сказать. "И создал", говорит (Моисей), "Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душой живой". Что я тогда сказал, то и теперь повторю и всегда буду говорить, именно то, что любовь общего всех Владыки к роду нашему велика и несказанна. Подлинно, ради нашего спасения Он сделал великое снисхождение, великой чести удостоил это животное, т.е., человека; и словами и делами доказал, что о нем печется более, чем обо всем видимом. Ничто не препятствует нам и сегодня рассмотреть перед вашей любовью тот же предмет. Как благовонные вещества, чем более растираются нашими пальцами, тем большее издают благовоние, так бывает и с Писанием: чем больше кто старается вникать в него, тем больше может усматривать заключающееся в нем сокровище и приобретать из него великое и несказанное богатство. "И создал", сказано, "Бог человека, из праха земного". Усматривай различие из самого уже начала речи. Блаженный Моисей, когда хотел показать нам, каким образом созданы все прочие твари, сказал: "сказал Бог: да будет свет, и стал свет; да будет твердь"; и: "да соберется вода", и: "да будут светила; да произрастит земля зелень, траву"; и: "да произведет вода пресмыкающихся, душу живую"; и: "да изведет земля душу живу" (Быт. 1:3, 6, 9, 14, 20, 24). Видишь, как все было создано словом? Посмотрим же теперь, что говорит он о создании человека: "и создал Бог человека". Смотри, как этой приспособленностью в словах, которые употребил ради нашей немощи, показывает и способ создания (человека), и особенность, то есть, что он, говоря по человечески, как бы, образован руками Божьими, о чем и другой пророк говорит: "Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом" (Иов. 10:8). Ведь, если бы Бог просто повелел человеку явиться из земли, ужели бы, скажи мне, не исполнилось это повеление? Но, чтобы в самом образе сотворения преподать нам всегдашний урок – не мечтать о себе свыше меры, для этого (Моисей) повествует обо всем с такой тщательностью, и говорит: "создал Бог человека, из праха земного". В этом самом усматривай и честь (оказанную человеку). Бог берет не просто землю, но "прах", тончайшую, так сказать, часть земли, и этот самый "прах земной" своим повелением превращает в тело. Как самую сущность земли произвел Он из небытия, так и теперь, когда восхотел, "прах земной" превратил в тело. Здесь прилично воскликнуть словами блаженного Давида: кто изречет могущество Господа, возвестит все хвалы Его (Пс. 105:2), потому что Он из праха произвел такое животное, возвел (его) в такую честь, и столько благодеяний в самом начале уже оказывает ему, во всем являя свое человеколюбие. "И вдунул", говорит, "в лицо его дыхание жизни: и стал человек душой живой". Здесь некоторые неразумные, увлекаясь собственными соображениями, ни о чем не мысля богоприлично, не обращая внимания и на приспособленность выражений (Писания), дерзают говорит, что душа произошла из существа Божия. О, неистовство! О, безумие! Сколько путей погибели открыл дьявол тем, кто хотят служить ему! И чтобы понять это, посмотри, какими противоположными путями идут эти люди. Одни из них, ухватившись за выражение: "вдунул", говорят, что души происходят из существа Божия; другие, напротив, утверждают, что они превращаются даже в сущность самых низких бессловесных. Что может быть хуже такого безумия? Так как ум их омрачился и они не познали истинного смысла Писания, то и несутся, как потерявшие духовное око, в противоположные друга другу пропасти, одни возносят душу выше того, чего она заслуживает, а другие низводят ниже надлежащего. Если из-за того, что Писание говорит: "вдунул в лицо его", захотят приписать Богу и уста, в таком случае надобно будет дать Ему и руки, потому что сказано: "сотворил человека". Но, чтобы нам, желая выставить на вид пустословие их, самим не быть вынужденными говорить неприличное, оставим их безумное и крайне безрассудное учение и последуем указанию божественного Писания, которое само себя поясняет, если только мы не будем придавать значения грубости (παξυτητι) выражений, но будем иметь в виду то, что причиной такой грубости слов наша немощь. А иначе, то есть, без такого приспособления слов человеческому слуху невозможно было бы и принять их. Итак, размышляя и о немощи нашей, и о том, что слова (Писания) относятся к Богу, будем принимать эти последние слова так, как прилично говорить о Боге, не приписывая Божеству телесного вида и совокупности членов, но мысля обо всем богоприлично. Божество просто, несложно, не имеет вида (внешнего), поэтому, если мы вознамеримся, судя по себе самим, приписать Богу и совокупность членов, то незаметно впадем в эллинское нечестие. Итак, когда слышишь, что Писание говорит: "сотворил Бог человека", понимай эти слова в том смысле, как и выражение: "да будет", также, когда слышишь, что Бог "вдунул в лицо его дыхание жизни", разумей, что Он, как произвел бестелесные силы, так благоволил, чтобы и тело человека, созданное из праха, имело разумную душу, которая могла бы пользоваться телесными членами. Это тело, будучи создано по повелению Господа, лежало, как орудие, которое нуждается в двигателе, или – лучше сказать – как лира, нуждающаяся в том, кто при помощи своего искусства и ума, умел бы при помощи своих членов, как струн, возносить к Господу приличную песнь. "Вдунул", говорит, "в лицо его дыхание жизни и стал человек душой живой". Что значит: "вдунул дыхание жизни"? То, что Он восхотел и повелел, чтобы это созданное тело имело жизненную силу, которая у этого животного "стала душой живой", то есть действующей и могущей выказывать свое искусство посредством движения членов. Усматривай и в этом различие между созданием этого чудного разумного животного и созданием бессловесных. Об них Бог говорит: "да произведет вода пресмыкающихся, душу живую" (Быт. 1:20) – и тотчас произошли из вод одушевленные животные. И относительно земли опять таким же образом: "да произведет земля душу живую" (Быт. 1:24). С человеком было не так, но прежде созидается тело из персти, а потом дается ему жизненная сила, которая и составляет существо души. Поэтому и относительно бессловесных сказал Моисей, что "душа тела в крови" (Лев. 17:11). А в человеке есть бестелесная и бессмертная сущность, имеющая великое преимущество перед телом, и именно такое, какое прилично (иметь) бестелесному перед телом. Но, может быть, скажет кто: для чего же, если душа выше тела, низшее созидается прежде, а потом уже высшее и важнейшее? Не видишь ли, возлюбленный, что и с (прочим) созданием было то же самое? Небо и земля, солнце и луна, и все прочее, а также неразумные животные были уже сотворены, и после всех их – человек, которому надлежало владычествовать над всеми этими тварями. Подобным образом и при сотворении самого человека прежде является тело, а потом уже, что драгоценнее (его) – душа. Как бессловесные, предназначенные и на пользу и на службу ему, создаются прежде человека, чтобы тот, кому надлежало пользоваться ими, имел уже готовую услугу, так и тело создается прежде души, чтобы, когда по неизреченной мудрости Божьей, создана будет душа, можно ей было показать свою деятельность движением тела.
*** Бог создал человека, взяв персть от земли. Блаженны надежды христиан, если мы ура­зумеем то, что слышим. Почему не сказано: «взял ком земли»? Создал Бог такое тело, и не нуждался даже в коме земли, а взял персть? Бог предвидел будущее как настоя­щее. Так как он предвидел, что человек должен уме­реть и превратиться в прах, то Он в самом творении на­перед указал надежду воскресения. Он берет персть от земли, дабы ты, когда увидишь в гробу прах, знал, что Тот, Кто создал то, воскресит и это. «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни». Заметь различие между человеком и бессловесными. Творя всех других животных, Бог у всех зараз создал вместе с телом и душу. Внимай, прошу. Рыб Он сотворил зараз и с телом и с душою. «Да произведет земля» животных: вместе с телами зараз произошла и душа. У человека Бог творит сначала тело, потом душу. Ради какой надежды? Каково соз­дание, таково и разрушение. Животные потому не имеют воскре­сения, что они, как произошли, так и умирают; вместе с телом прекращает бытие и душа. Тело человека Бог взял от земли, а душу создал и дал сам (сотворив ее, а не взяв из собственного существа), дабы бы, когда умрет тело, или человек, не отчаивались относительно души. Что в том, что тело погребено во гробе? Не думай, что там же душа. Она взята не от земли, и не возвращается в землю. Так Бог утвердил надежду. Потому и Иезекииль, пророчествуя о воскре­сении, говорит: «мертвым костям явилось тело» и затем продолжает: «от четырех ветров приди, дух, и дохни на этих убитых, и они оживут» (Иез. 37:9). Так и Давид восклицает: «когда Ты отвратишь лице, — смятутся, возьмешь дух их, и исчезнут, и в землю свою возвратятся. Пошлешь Духа Твоего, и будут созданы, и обновишь лице земли» (Пс. 103:29—30). Видишь Духа — творца? Видишь сообщ­ника — Бога? 5. Но возвратимся к нашему предмету. «Вдунул». Словом «вдунул» бытописатель указал на простоту души, на ее несо­ставность. Слушай теперь. Так как творение обветшало, то Христос обновляет его Своим воплощением. Адам соз­дан был из земли, Христос создал очи слепому из бре­ния, дабы ты знал, что Он есть тот, Который взял персть от земли и создал человека. Бог вдунул в лицо Адама дыхание жизни; дунул Христос в лице апостолов и сказал: «примите Духа Святаго» (Ин. 20:22). Дуновение, которое погубил Адам, возвратил здесь Христос; и стал опять человек душой живою. Заметь здесь последовательность. Хотя мой го­лос и утомляется, но, устремляясь обычною надеждой и спеша удовлетворить желаниям братий, я верю, что мне дано будет слово, не ради моего достоинства, а ради усердия слушателей. Хотя мы и много уступаем в достоинстве святым, но и они испытывали тоже, и поставлялись в затруднение немощью тела. Об этом свидетельствует Давид, говоря: «ослабел от вопля, осипла гортань моя» (Пс. 68:4). Лучше охрипшим голосом говорить право, чем, обладая громким голосом, иметь раз­вращенную душу.

Но как душевное тело не есть сама душа, но бывает причастно душе, пока это угодно Богу, так и самая душа не есть жизнь, но участвует в жизни, дарованной ей Богом. Поэтому, и пророческое слово о первозданном говорит: «он стал душою живою», научая нас, что душа, чрез причастие жизни, стала живою, так что особо разумеется душа и особо жизнь, которую она имеет. Когда таким образом, Бог дарует жизнь и ее непрерывное продолжение, то возможно, что и души, прежде не существовавшие, будут продолжать свое бытие, когда Бог захочет, чтобы они существовали и продолжались. Ибо во всем должна господствовать и управлять воля Божия, а все прочее должно уступать Ему, подчиняться и быть в служении Ему.

Образовав фигуру тела его из земли, Он делает его разумным животным и, чтобы он выделялся из всех разумностью своей природы, тотчас же назнаменал его нетленным и животворящим духом, ибо написано: «и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою».

*** 2. Создал Бог из земли человека и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою. И одни говорят, что этим вдуновением была сотворена душа, как руками – тело, а вторые, что это вдуновение стало для человека душой; другие же, что это вдуновение подало жизненную силу созданному всецелым человеку, а иные – что это вдуновение является умом, и он отличается от души, и «по образу» означает то, что человек как обособленное существо (ἰδιαζόντως) составляется в единство из этих трех: ума, души и тела. И является ли это вдуновение собственным для сущности Божией или посторонним. Разъяснение Столь утонченные и нерядовые вопросы нуждаются не в догматическом суждении, но скорее в дальнейшем вопрошании и проницательном испытании, вместе с чем недопустимо дозволять, чтобы рассуждение ускользало, куда не следует, то есть увлекалось вне надлежащего смысла. Ибо написано, что если ищешь¹ – ищи, и у меня живи². А о чем ясно не сказано в Священном Писании, как можно это ясно истолковать? Например, в книге сотворения мира написано, что в начале сотворил Бог небо и землю³. И что Он – сотворил, говорит Священное Писание, и мы по вере принимаем это за истину. Исследование же того как, или откуда, или каким образом приведены в бытие небо, земля и прочие творения – не безвредно, ведь нет нужды вникать умом в более глубокие предметы, поэтому, когда Писание о чем-либо говорит не слишком ясно, это следует оставлять в стороне и обходить молчанием. Если же необходимо высказать предположение, стремясь при этом сохранить правильность мыслей, скажем, что Творец всего из земли образовал человека, то есть тело, а одушевив его живой и разумной душой⁴ тем способом, какой Ему ведом, Он по природе заложил в него стремление ко всякому доброму делу и знание его. Ведь это, думаю я, обнаруживает сказанное блаженным евангелистом Иоанном: Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир⁵. Ибо это живое существо рождается, природно имея склонность к добру. И этому учит премудрый Павел, который пишет, что мы – Его творение, будучи созданы во Христе Иисусе на добрые дела, в которых Бог предназначил нам ходить⁶. Ведь хотя человек управляется преднамеренным выбором и ему вверены бразды собственных замыслов, так что он движется туда, куда соизволит: или к доброму, или к противоположному, – но его природа обладает и заложенным в ней стремлением и усердием ко всякому благому делу, и желанием заботиться о добре и праведности. Ибо так, утверждаем мы, человек произошел по образу и подобию, в силу чего это живое существо по природе является благим и праведным. Поскольку же ему надлежало быть не только разумным и способным к добрым делам и праведности, но и причастным Святому Духу, чтобы оно это живое существо более явными имело в себе черты Божественной природы⁷, Бог и вдунул в него дыхание жизни. А это – Дух, подаваемый через Сына разумному творению и преобразующий его в высочайший, то есть Божественный, образ. Ведь что вдунутый в человека Дух не стал ни его душой, ни его умом, как думают некоторые, можно увидеть из следующего. Во-первых, Тот, Кто вдунул, полагается Богом, вдунутое же из Него непременно полагается Его собственным, то есть принадлежащим Его сущности. Как тогда Дух от Бога преложился бы в природу души или даже стал умом? Ведь невозможно, чтобы Дух превращался. Если же кто допустит, что Дух может через превращение стать душой или умом (что невозможно), тогда уж сразу можно заметить, что если бы Божественный Дух стал душой для человека, то душа и ум остались бы невосприимчивыми для греха. Если же Дух от Бога, преложившись в душу, подпал грехам, то мы возводим на Него двойное обвинение. Во-первых, что Он претерпел превращение в то, чем Он не был, а кроме того, мы утверждаем, что Он даже стал восприимчив к греху. Таким образом, хотя это живое существо было одушевлено неизреченной силой Божией и получило подобие по отношению к Нему, в силу чего оно от природы благое, праведное и восприимчивое ко всякой добродетели, но освятилось оно, сделавшись причастным Божественного Духа, Который и утратило по причине греха. Ведь Бог сказал, что не будет пребывать Дух Мой в людях сих⁸, ибо они суть плоть⁹, то есть помышляют только плотское. Поскольку же Бог и Отец благоволил все соединить под главою Христом¹⁰, то есть возвести в древнее состояние, снова возвращая нам отступивший и удалившийся от нас Святой Дух, Он (Христос) вдунул Его святым апостолам, говоря: Примите Духа Святого¹¹. Ведь возобновлением того древнего дара и поданного нам вдуновения стало это (вдуновение) через Христа, преобразующее нас в первое освящение и возвращающее человеческую природу, как в начатках в святых апостолах, к тому освящению, что было дано нам издревле, в первом устроении¹².

***

О том, что Святой Дух — из сущности Отца и Сына. Изъясняя сотворение человека и приход его в бытие, блаженный Моисей говорит о том, что Бог взял персть от земли и вседеятельной силой (τή παντουργφ δυνάμει) образовал эту видимую форму тела, и вдуну в лице его дыхание жизни, так что быть человек в душу живу. Так вот, мы говорим, что это данное сотворенному бо-жественное вдуновение (εμφύσημα) есть не сама душа (ибо иначе она бы была не подверженной изменениям (άτρεπτος), как происшедшая от таковой природы), но причастие Святого Духа, изначально внедренного в человеческую душу. Ибо всякое совершенство принадлежит тому, что сделано Духом; отсюда и изготовленное Богом из земли живое существо (τό ζώσν) сделалось по образу Божию, так как причастием Духа <75.585> в нем формируется подобие Ему. Но, обновляя в нас то, что, по утверждению блаженного Моисея, вдунуто Богом в человека, Христос по воскресении Своем из мертвых вдохнул в Своих учеников, сказав: «Приимите Дух Свят» (Ин. 20:22) , дабы мы, снова трансформировавшись в первоначальный образ (εις την έξ αρχής εικόνα), явились бы сообразными (σύμμορφοι) Создавшему благодаря причастию Духа. Итак, коль скоро Дух Святой, оказываясь в нас, показывает нас сообразными Богу, а происходит (πρόεισι) Он и от Отца, и от Сына, то очевидно, что Он — Божественной сущности, сущностно в ней пребывая и из нее исходя, как, безусловно, и исходящее из человеческого тела дыхание, хотя этот пример и ничтожен, и не достоин предмета, ибо Бог все превосходит.

Человек из праха. Представление о создании человека из праха земного встречается и в древней ближневосточной мифологии. Эпос об Атрахасисе изображает создание человеческого рода из крови убитого божества, смешанной с глиной. Как в Библии прах символизирует то, во что превращается тело после смерти (Быт. 3:19), так в *вавилонском мировоззрении посмертное состояние человека символизирует глина. Кровь божества означает божественную сущность человеческого рода, и это представление соответствует тому, как Бог оживил Адама, вдунув в него дыхание жизни. Согласно египетской мифологии, для создания человека были использованы слезы бога, смешанные с глиной, хотя в «Наставлениях Мерикаре» говорится и о привнесении в нос человека дыхания бога.

Тут дано все, что мы можем знать о том, как сотворен человек. Не может быть никакого сомнения в том, что св. Отцы под «перстью» понимали в буквальном смысле земную персть; но, говоря о «руках» Божиих, которые «взяли» эту персть, они хотят подчеркнуть великое попечение Божие и Его прямое действие в этом акте творения. Блаженный Феодорит* пишет: «Когда мы в Моисеевой истории слышим, что Бог взял от земли персть и образовал человека, и отыскиваем смысл его изречения, мы находим в этом особенное благорасположение Божие к роду человеческому. Ибо, описывая творение, великий пророк замечает, что другие твари Бог всяческих создал словом, а человека образовал Своими руками... Мы не говорим, что Божество имеет руки... но утверждаем, что каждое из таких выражений показывает только большее, чем о других тварях, попечение Божие» (цит. по кн. Макарий, митр., Православно-догматическое Богословие, СПб., 1883, т.1, сс. 430–431). Свят. Василий утверждает, что данный стих подчеркивает, как отличен человек по своему происхождению от животных: «Выше слово говорит, что Бог сотворил; здесь оно говорит, как Бог творил. Если бы этот стих просто говорил, что Бог творил, ты мог бы подумать, что Он сотворил (человека) так же, как Он сделал это со зверями, с дикими животными, с растениями, с травою. Вот почему, чтобы избежать того, чтобы ты помещал его в разряд диких животных, Божественное слово сделало известным особое искусство, которое Бог употребил для тебя: Бог «персть (взем) от земли»» (On the Origin of Man, II, 4, p.233). Тот же Отец показывает разницу между творением человека и его «вылепливанием»: «Бог сотворил внутреннего человека и вылепил внешнего человека. Вылепливание подходит глине, а сотворение тому, что по образу. Итак, плоть была вылеплена, но душа – сотворена» (Там же, II, 3, р. 233). Сотворение человека показывает и величие его, и ничтожество: ««Бог взял от персти земной и вылепил человека». В этом слове я обнаружил два утверждения: что человек есть ничто и что он велик. Если коснешься одной при­роды, он – ничто и не имеет никакой ценности; но если рассмотришь честь, которой он был почтен, человек есть что-то великое... Если рассмотришь то, что взял (Бог), что такое человек? Но если помыслишь о Том, Кто создал, сколь велик человек! Так в одно и то же время он есть ничто по причине материала, и велик по причине чести» (Свят. Василий, там же, II, 2, pp. 229–231). В обычном толковании св. Отцов то, что было «вдунуто» в человека, есть его душа. Свят. Иоанн Златоуст пишет: ««И созда, сказано, Бог человека, персть (взем) от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни». Такой грубый образ речи употребил (Моисей) потому, что говорил людям, которые не могли слышать его иначе, как это возможно нам; и для того еще, чтобы показать нам, что человеколюбию Божию угодно было – этого, созданного из земли, сделать причастным разумного существа души, чрез что животное это явилось превосходным и совершенным. И вдуну, говорит, в лице его дыхание жизни. То есть, вдуно-вение сообщило созданному из земли жизненную силу, и так образовалось существо души. Поэтому (Моисей) и прибавил: и бысть человек в душу живу; созданный из персти, приняв вдуновение, дыхание жизни, бысть в душу живу. Что значит в душу живу? В душу действующую, которая имеет члены тела, как орудия своих действий, покорные ее воле» (Беседы на книгу Бытия, XIII, 5, сс. 99–100). Преп. Серафим Саровский несколько иначе толкует это место Писания; в своей беседе с Мотовиловым он утверждает, что то, что было создано из персти земной, было целостным человеческим естеством – тело, душа и дух (здесь «дух» – высшая часть души) – а что было вдунуто в это естество, было благо-датию Духа Святаго (см. С. Нилус, Великое в малом, Сергиев Посад, 1911, сс. 189–190). Это иной аспект сотворения человека (имеющийся у небольшого количества Отцов). На самом деле он не противоречит обычным толкованиям, что вдунута в человека была душа; придерживающиеся последнего взгляда также полагают, что человек был сотворен в благодати Божией. Вот что говорит свят. Григорий Богослов о возвышенной природе человека, высшая часть которой происходит не из земли, но непосредственно от Бога: «Душа есть Божие дыхание, и будучи небесною, она терпит смешение с перстным. Это свет, заключенный в пещере, однако ж Божественный и неугасимый... Рекло Слово, и, взяв часть новосозданной земли, бессмертными руками составило мой образ и уделило ему Своей жизни; потому что послало в него дух, который есть струя невидимого Божества» (Слово 7, О душе, сс. 197, 199). Однако такие выражения не должны привести нас к ложному мнению, что душа сама по себе Божественна или есть часть Бога. Об этом свят. Иоанн Златоуст пишет вот что: «Некоторые неразумные, увлекаясь собственными соображениями, ни о чем не мысля Богоприлично, не обращая внимания и на приспособительность выражений (Писания), дерзают говорить, что душа произошла из существа Божия. О, неистовство! О, безумие! Сколько путей погибели открыл диавол тем, кто хотят служить ему!.. Итак,... когда слышишь, что Бог вдуну в лице его дыхание жизни, разумей, что Он, как произвел бестелесные силы, так благоволил, чтобы и тело человека, созданное из персти, имело разумную душу, которая могла бы пользоваться телесными членами» (Беседы на книгу Бытия, XIII, 2, сс. 103–104). В наше время есть такие, которые хотели бы использовать изложенный в этом стихе порядок сотворения человека, чтобы «доказать», что человек «эволюционировал» из низших животных: что первым по времени произошло тело или земное естество, а его душа или состояние бытия в Божией благодати появилось вторым. Если мы приемлем святоотеческое понимание творения человека, такое толкование вполне невозможно. Для начала, мы увидели, что в видении св. Отцов «дни» творения – какой бы конкретной «продолжительностью» они не обладали, – суть весьма краткие периоды времени; что дела Божий в эти дни скоры, буквально мгновенны; что к концу Шестоднева мир был все еще «новым» и еще не преданным тлению и смерти. Во-вторых, св. Отцы настаивают на том, что сотворение человека не следует понимать хронологически; скорее, это онтологическое описание, говорящее о составе человека, а не о хронологическом порядке его появления. Когда свят. Иоанн Златоуст утверждает, что «до» того, как Господь вдунул в человека дыхание жизни, человек был «истуканом бездушным» (Беседы на книгу Бытия, XII, 5, с. 100) или преп. Серафим ут­верждает, что он не был «истуканом бездушным», но живым и активным человеческим существом – слово «до» следует понимать в онтологическом смысле как «без». Но само творение человека – и тела, и души его, вместе с благодатию, в которой человек был создан, – было мгновенным. Отцы считали необходимым изложить это учение вполне недвусмысленно, потому что об этом предмете в древности было два противоположных, но равно ложных учения: одно принадлежало оригенистам, утверждавшим, что души «предшествуют» телам и лишь входят в них, в чем состоит «падение» из высшего состояния; а другое говорило, что тело предсуществует душе и имеет, следовательно, более благородную природу. Преп. Иоанн Дамаскин учит, что Бог сотворил человека, «тело образовав из земли, душу же, одаренную разумом и умом, дав ему посредством Своего вдуновения, что именно, конечно, мы и называем Божественным образом... Тело и душа сотворены в одно время; а не так, как пустословил Ориген, что одна прежде, а другое после» (Точное изложение Православной Веры, II, 12, сс. 79–80). А свят. Григорий Нисский, опровергнув противоположную ошибку Оригена, учит более подробно (имея в виду и первоначальное сотворение человека, и зачатие отдельных людей, как оно происходит сейчас): «А другие, держась согласно Моисею порядка устроения человека, говорят, что душа вторая по времени после тела. Поскольку сперва Бог персть (взем) от земли, создал человека, а потом уже одушевил его вдуновением. И этим словом они доказывают большую ценность тела, чем души, которая была присоединена к созданному раньше... Не должно утверждать также, будто человек был предварительно создан Словом как будто статуя из брения, и для этого-то изваяния появилась душа (ведь тогда умная природа окажется менее ценной, чем статуя из брения). Так как человек един, состоящий из души и тела, нужно предполагать одно общее начало его состава, так чтобы он не оказался ни старше, ни младше самого себя, когда телесное первенствовало бы в нем, а остальное последовало бы... Ведь по апостольскому наставлению, природа наша умопостигается двоякой: человека видимого и сокровенного (1 Пет. 3:4). Тогда, если одно предсуществовало, а другое появилось после, то обличится известное несовер­шенство силы Создавшего, не достаточной для мгновенного создания всего, но разделяющей дело и занимающейся отдельно каждой из половин» (Об устроении человека, гл. 28, 29). Представления об «эволюции» человека из низшего животного не могут быть согласованны с точкой зрения св. Отцов и Св. Писания на сотворение человека, но требуют резкого разрыва с ней. Если человек «эволюционирует» единственно по законам природы, тогда его разумное естество, его душа, образ Божий, отличается от зверей не качественно, но лишь количественно; тогда он существо только лишь земное, и тут нет места для святоотеческого взгляда, что он частью от земли, а частью от небес, что он «смешение» двух миров, говоря словами свят. Григория Богослова. Однако, если для того, чтобы избежать такого приземленного мудрования, христианин-эволюционист признает Божественное сотворение души человека – «когда тело его было для этого готово», как говорят некоторые, – он не только расходится во мнениях с учеными мыслителями, не допускающими Божественные деяния в рамки своих умозрений, но и не являет последовательного христианского взгляда, смешивая научные рассуждения с откровенным знанием самым случайным образом. С точки зрения Св. Писания и св. Отцов, весь Шестоднев есть серия Божественных деяний; с точки зрения ученых, стоящих за всеобщую эволюцию, первопричинами всего (насколько вглубь времен, как им кажется, они могут их проследить) являются одни лишь природные процессы. Эти два взгляда так противны друг другу, как никакие другие, и любое смешение их необходимо будет начисто произвольным и нереальным. *Бл. Феодорит, en. Киррский, что рядом с Антиохией, Отец V века, писавший толкования на Св. Писание.

А далее то же Писание, желая научить нас, как Бог сотворил человека (Быт. 1:26), говорит: И созда Бог человека, персть взем от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни, и бысть человек в душу живу .

И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою. Для начала… заявим о том, что душа сотворена из дыхания Божиего, а не из материи. Мы опираемся на неоспоримое свидетельство Божественного откровения: И вдунул Господь в лице его человека дыхание жизни, и стал человек душею живою, то есть живым от дыхания Бога. И не стоит более возвращаться к этому. …Ты читаешь о том, что к Иеремии также был глас Божий: Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя (Иер. 1:5). Если Бог образует нас во чреве, то изначально Он вложил в нас форму: И создал Господь Бог человека… и вдунул в лице его дыхание жизни. Бог, познавая человека в утробе, познает его целиком, и освящает тебя еще до того, как ты выйдешь на свет.

Чтобы яснее установить связь этого стиха с предыдущими следует в начале его поставить слово «тогда», после чего весь этот период примет вполне законченный и определенный вид в следующей форме: «в то время, когда были уже созданы небо и земля, но еще не появлялось никаких полевых растений и хлебных злаков, так как не было дождя, не существовало еще человека, но над всей землей висел густой туман, – тогда-то Господь Бог и сотворил человека». Господь Бог Здесь, как и во многих последующих отделах Библии (Быт. 3:1, 9 и др.), оба спорных (конечно, только с точки зрения рационалистов) величания Бога Иегова и Элогим (с евр. яз.) соединены вместе, чем устраняется всякая мысль об их коренном различии, как то силятся доказать враги Библии (т. е. представители отрицательной, рационалистической критики). И создал Господь Бог человека из праха земного, Факт создания человека уже упоминался раньше (Быт. 1:27) в истории творения мира, но именно только упоминался в этой общей истории мироздания, в качестве составной ее части; здесь же он подробно передается в виде особого, самостоятельного предмета повествования. «Упомянув в начале II гл. о том, что было уже сказано, Моисей обширно излагает то, чего не было досказано», – говорит святой Ефрем Сирин в своем толковании на это место. Самая мысль о создании человека, – собственно внешней оболочки человека, или его тела, из земли, или по более близкому к подлиннику – «из праха земли», обща многим местам как ветхозаветного, так и новозаветного Священного Писания (Быт. 3:19, Быт. 18:27; Иов. 10:9, Иов. 25:6; Пс. 29:10, Пс. 102:14, Пс. 118:73, Пс. 138:14–16; Еккл. 3:20, Еккл. 12:7; Сир. 17:1; 1 Кор. 15:47–49; 2 Кор. 5:1–4 и пр.). В создании тела человека из земной персти заключена идея о сродстве человека со всей видимой природой, ближайшим образом с животным царством, возникшим по творческому мановению из той же самой земли (Быт. 1:24). С другой стороны, в признаке материальности физической природы человека дана мысль о ее разрушимости или смертности. Все это, по словам Иоанна Златоуста, преподает прекрасный нравственный урок смирения: «чтобы в самом образе нашего творения преподать нам всегдашний урок не мечтать о себе выше меры, для этого Моисей и повествует обо всем с такою тщательностью и говорит: «создал Господь Бог человека из праха земного» (Беседа на кн. Бытия XIII, Спб. 1898 г., 103 с.). и вдунул в лице его дыхание жизни, Или, по более точному переводу с еврейского, – «вдунул в ноздри его дыхание жизней». Как предшествующее образование тела человека из земли, так и настоящее одухотворение его Богом нельзя понимать в грубо чувственном смысле: в том виде, что сначала будто бы Бог вылепил из глины фигуру человека, а затем взял ее в руки и дунул на нее. Все подобные места, по совету блаженного Феодорита, должно истолковывать «богоприлично» (θεοπρεπως), т. е. сообразно с величием, святостью и духовностью Бога. В частности, и настоящее место надлежит изъяснять так, что внешний облик человека возник из земли по творческому глаголу Всемогущего. Идея, лежащая в основе всего библейского рассказа о творении человека, состоит в намерении выставить человека как связь двух миров – мира видимого, физического и невидимого, духовного, и представить его как царя природы и образ самого Бога на земле, и утвердить истину бессмертия человеческой души; язык же, которым выражена такая отвлеченно-возвышенная идея, – это язык образов и картин, на котором только в подобных случаях и мыслило древнейшее человечество. Самая же мысль о том, что человек причастен к божественной жизни, находит себе параллели и в других местах Священного Писания (Иов. 33:4; Еккл. 12:7; Деян. 17:25 и др.). и стал человек душею живою. Соединение высшего божественного начала (дыхания Божья) с низшим материальным (прахом от земли) дало в результате человека как живую душу, т. е. как сознательную личность, одаренную разумом и свободной волей. Но вместе с тем человек, эта «живая душа» бесконечно отличается от Бога, Который есть «дух животворящий» (1 Кор. 15:45) и относится к нему, как бледная копия – к своему несравненному оригиналу.

Вопрос 24. Если душа получила бытие от Божественного вдуновения, то конечно она от сущности Божией? Такая мысль исполнена крайнего нечестия и хулы. Ибо Божественное Писание словом: «вдуну» показывает легкость в создании; сверх того дает разуметь и природу души, а именно, что она есть дух тварный, невидимый, разумный, свободный от телесной дебелости. Надлежит же заметить еще, что, если понимать обыкновенное вдыхание, то нужно в начале представить себе легкие, мышцы, их сжимающие и стягивающие, соединенную с легкими боевую жилу, гортань и уста. А если Божество бестелесно, то и вдыхание надлежит понимать боголепно.
*** «И сотвори Бог человека», говорит Моисей, «перст взем от земли и вдуну в лице его дыхание жизни, и бысть человек в душу живу» (Быт. 2:7). При этом надо заметить, что дыхание то не есть некое излияние воздуха, которое исходит из уст (ибо Бог бестелесен, прост и несложен), но сама природа души, которая есть Дух, одаренный разумом. Так говорит об этом Моисей в истории творения мира. Нечто подобное сообщает он и в законах, ибо, упоминая о непраздной жене, которая от удара разрешится от бремени (Исх. 21:22), он говорит, что младенец прежде образуется в утробе матери, а потом получает душу (Исх. 21:23), но не так, чтобы душа извне привносилась в тело, и не так, чтобы рождалась из семени, но по тому, какой закон Бог от начала вложил в человеческую природу, получает бытие. То же самое исповедует и доблестный Иов пред своим Творцом. «Помяни, яко брение мя создал еси, в землю же паки возвращаеши мя. Или не якоже млеко измелзил мя еси, усырил же мя еси равно сыру? Кожею же и плотию мя облекл еси, костьми же и жилами сшил мя еси. Живот же и милость положил еси у мене: посещение же Твое сохрани мой дух?» (Иов. 10:9—12).
*** Помышляю о руках Божиих - не как о частях тела, но как о Его творческой силе. Ведь согласно безумствованию сирийского еретика Авдея, бестелесное и неизобразимое существо человека не многосложно, но просто, бесформенно, лишено образа и все в себе содержит. Но мы знаем историю, изложенную Моисеем, о том, что Бог взял от земли прах и слепил человека. Я, исследуя смысл Писания, полагаю, что Господь всего сущего имеет иной замысел об устроении человеческого естества. Об этом же свидетельствует великий пророк Моисей. Он говорит, что Господь всего сущего создал человека словом, сотворил руками. И я вижу в этом не вынужденное творение, а определенный замысел и волю. Здесь деяние рук - это не творение человеческой плоти, но более важное усмотрение о творении. Как, например, тот, кто ныне возжелает, может создать для себя в утробе матери плод, так и человеческое естество следует тем правилам, которые посредством этого же естества изначально установлены. Таким образом, желающий создания плода человек прежде призовет себе на помощь возникшее из земли человеческое тело, и тогда глина станет плотью и кровью, кожей, жиром, сухожилиями, венами, артериями, головным и костным мозгом, опорой костей (скелетом)...

Образ сотворения человека показывает в нем превосходнейшее и ближайшее к Богу творение. Он производится не единократным действием, но постепенным образованием, подобно как сперва созидается свет и потом образуются светила. Творец мира все совершает единым словом; Творец человека представляется сперва глаголющим в Себе самом, потом действующим и, наконец, вводящим в человека Свое дыхание. Мысль некоторых, что действующий в сем случае был Сын Божий в образе человека, есть догадка, которая не служит ни к ясности, ни к достоверности сказания Моисеева. Совет Божий (Быт. 1:26) присвояет сотворение человека Св. Троице, а не предоставляет сего действия единому лицу Ее. Особенными чертами повествователь описывает сотворение тела и души. Для внешней части человека вещество берется от земли, которою он должен обладать, дабы он имел непосредственное познание о свойствах подчиненных ему вещей и ближайшее отношение к области своего владычества. И как оное вещество, собственными, так сказать, руками Творца образованное, без сомнения, было чистейшее, совершеннейшее и следственно сильнейшее, то сила, которою посредством оного первобытный человек мог действовать в видимом мире, долженствовала быть столь же велика, сколь ныне велика немощь, которая поврежденного человека держит под влиянием ближайших и отдаленнейших существ сего мира. Но первая степень, от которой начинается образование столь могущественного существа, есть персть, и Творец ее в бытописании представляется в образе скудельника. Сие по изъяснению, сделанному Иеремии Пророку (Иер. 18:2-6), знаменует власть Творца и ничтожность твари, сколько бы ни казалась она великою. Мысль о происхождении из персти должна быть для человека неисчерпаемым источником смирения на земле и на небесах. Бог вдыхает в человека душу не так, чтобы по сему ее можно было в собственном смысле назвать с язычниками divinae particulam aurae, частицею Божия дыхания, ибо человеческая душа живая далеко разнится от Божия Духа животворящего (1 Кор. 15:45). Сие вдохновение показывает только начало ее бытия и образ бытия, отличный от тех душ, которые прежде сотворены были Словом Божиим. Творческое вдохновение относится преимущественно к лицу человека, яко седалищу орудий чувствования и зеркалу души. Душа от первого видимого действия, о ее присутствии свидетельствующего, называется дыханием и, порточному переводу еврейского выражения, дыханием жизней; ибо человек действительно совокупляет в себе жизнь растений, животных и Ангелов, жизнь временную и вечную, жизнь по образу мира и по образу Божию. При всем том человек стал душою живою, то есть по совокуплении души с телом сделался единым существом, по внешней жизни принадлежащим к кругу животных. <...> В истории сотворения первого человека можно находить некоторые преобразования о Иисусе Христе. К сему пролагает путь апостол Павел, который называет Адама образом будущего (Рим. 5:14), а Иисуса Христа, в противоположение с первым человеком, именует последним Адамом и вторым человеком (1 Кор. 15:45, 47). Итак, первый Адам есть образ второго Адама. В значении своего имени — первый червлен по первоначальному веществу своего тела. Второй облечен в ризу плоти, очервленною кровью страдания (Откр. 19:13). В происхождении своем и достоинстве существа своего первый Адам не имел отца, кроме Бога, равно, как и Второй. В состав тела первого Адама извлечена чистейшая персть из всего земного естества, образованного в предыдущие дни творения; подобным образом в состав плоти Второго Адама, в лице Девы Марии, извлечено чистейшее семя жены из всего естества человеческого, постепенно до возможной степени очищенного в предыдущие приготовительные времена нового творения. Сотворение первого Адама совершено вдуновением в состав девственной земли дыхания жизней от Бога; воплощение Сына Божия совершилось нашествием Святого Духа и осенением силы Вышнего (Лк. 1:35), чрез которое в Деве Марии единосущное Слово Божие введено в девственное семя жены. Таким образом, первый человек Адам стал душою живою, Последний Адам — Духом животворящим. Первый — по образу и по подобию Божию, последний — сияние славы Отчей и самый образ ипостаси Его (Евр. 1:3).