Бытие, Глава 18, стих 27. Толкования стиха

Как сакраментальные действия, так и способы молитвы, и телесные ее формы должны быть значимы: тело должно выражать видимым образом — как икона выражает свой невидимый архетип — то, что происходит в душе. В соответствии с библейским пониманием стояние во время молитвы — это телесное выражение глубокого благоговения твари перед несказанным величием Творца, перед Которым предстоят даже ангелыСм. Лк. 1:19.. Ибо низший встает перед высшим и продолжает стоять во все время его присутствия. Так Авраам встал перед Богом, и, пока Тот говорил с ним, он ощущал себя только прахом и пеплом (Быт. 18:27, 18:22).

Содом и Гоморра были крупными центрами древней Палестины. В одном из них, в Содо­ме, жил племянник Авраама Лот. В том отрыв­ке, который мы только что прочитали, Бог под видом трех путников является Аврааму и рас­сказывает ему о Своем намерении посетить эти города. Причина визита отнюдь не радост­ная. По словам Дворца, жители полисов очень грешны. Грешны до такой степени, что земля вопит об их преступлениях, и этот вопль дохо­дит до неба. Именно поэтому Господь идет ту­да творить суд.

Узнав об этом, праведник вступает в разго­вор с одним из ангелов, в образе которого свя­тоотеческая традиция обыкновенно предлага­ет видеть Сына Божиего, Иисуса Христа. Весь диалог — это исполненные смирения и крото­сти попытки патриарха умолить Господа про­явить милость над грешными городами, отло­жить наказание. Ведь среди жителей в городах могут оказаться и праведники. Мы видим, как в своей молитве к Богу Авраам постепенно уменьшает число людей, ради которых горо­да необходимо помиловать. Так он доходит до числа десять. Уж десять-то человек, считает Авраам, наверняка должно найтись в Содоме и Гоморре. Господь прислушивается к патри­арху: Он принимает его условия и соглашает­ся отменить казнь.

Увы, но зло так укоренилось в сердцах го­рожан, что даже среди такого огромного ко­личества жителей не нашлось и десяти, кого можно было бы назвать порядочными людь­ми. Как мы помним, они пытаются совершить насилие над ангелами, приняв их за обычных людей. Учитывая древневосточный обычай го­степриимства, дерзость неслыханная. В итоге Содом и Гоморра уничтожены. Согласно пре­данию, их руины до сих пор покоятся под вода­ми Мертвого моря, огромного соленого водо­ема, который расположен на юге Палестины. От бедствия спасаются всего лишь четыре че­ловека: это племянник Авраама Лот, его жена и две их дочери. Их ангелы выводят из города в самый последний момент.

Несмотря на то что эта история пропита­на трагизмом, в ней присутствуют и радостные моменты. Бог — не вселенский равнодушный тиран, которому и дела нет до того, что творит­ся на земле. Да, Он долго терпит, но делает это в первую очередь по Своей милости, ожидая, что тот, кто живет во грехе, изменит свое созна­ние, раскается. Более того, Он слышит Своих людей, считается с их просьбами и мольбами. От человека требуется лишь одно: приучить себя обращаться к Богу не только словами, но в первую очередь всей душой. Ведь только мо­литва смиренного и сокрушенного сердца при­ятна Господу и обладает такой же силой, как молитва праведного Авраама.

    
                    «Ныне начах глаголати ко Господу моему, аз же есмь земля и пепел» (Быт. 18:27). Познал Авраам явившегося ему Бога, познал и самого себя, кто он таков: «Земля есмь, – говорит, – и пепел». Скрывает луна свои лучи, когда воссияет солнце, темнеет звезда при светлости дневной, и возжженная свеча при солнечных лучах не распространяет своего сияния; и червь, который ночью светился золотом, как драгоценный бисер, когда настанет день, оказывается не бисером, а червем. Так и человек, поскольку приближается к Богу, настолько он познает свою худость и ничтожество. Приблизился к Богу Авраам настолько близко, что как искренний друг с искренним другом беседует, так и он с Богом лицом к лицу и устами к устам беседовать сподобился: «Ныне, – говорит, – начах глаголати ко Господу моему», и тотчас в сей близости познал себя, что он ничтожество, и назвал себя землею и пеплом. Он как бы говорил так: Ты, о Боже и Творче мой, Ты – свет неприступный и непрекращающийся. Я же тьма! Ты – бессмертный, вечный и нетленный, я же в скором времени во гробе истлею. Ты Господь господем и Царь царем (Откр. 17:14 и 19, 16), я же червь, ползающий пред величеством неприступной Твоей славы. Ты на небесах живешь, я же в персть вселяюсь, ибо я земля и пепел! О доброе смирение Авраамово, которое в нем родилось от познания себя самого чрез познание Бога! Ибо, познав Бога, познал он себя и смирился даже до земли и персти. Отсюда можно видеть, что от познания Бога человек приходит к познанию самого себя. 
                Опытные люди говорят, что и от познания самого себя человек приходит к познанию Бога, и поскольку кто познает свое ничтожество, постольку познает и Бога. Ибо то и другое, знание Бога и знание себя самого, связано между собою: где находится одно, там и другое, хотя и предшествует иногда одно другому. Иногда познание Бога предшествует познанию самого себя, иногда же первое следует за вторым, и одно порождает с течением времени другое. Однако от познания себя самих яснее приходим к познанию бытия Бога, как говорят об этом испытавшие сие. 
                 Климент Александрийский говорит следующее: «Если кто себя самого познает, тот познает и Бога, а зная Бога, он уподобится Ему». Кассиодор, толковник псалмов, пиша на слова Давидовы: «Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь» (Пс. 6:3), говорит: «Велие к Богу восхождение есть познание своей немощи». И еще: «Великая польза для раба Господня – знать свою немощь и не уповать на свои добрые дела». Исаак пресвитер в своей книге о сотворении мира говорит: «Ни во что вменяй себя самого, и увидишь в тебе самом славу Божию, ибо где рождается смирение (через познание себя самого), там воссиявает слава Божия». В Диоптре пишется: насколько более познаешь себя самого, настолько совершеннее познаешь Бога. 
                Ты скажешь: все мы знаем Бога и мы не атеисты (безбожники) и не идолопоклонники.
                Отвечаю: все мы знаем Бога верою, но не и любовью и страхом, и не любим Его, как подобает любить, и не боимся Его, как подобает бояться. Если бы мы действительно любили Его, то ради этой самой любви не пожелали бы опечаливать Его; если бы мы действительно боялись Его, то по причине самого страха не преступали бы Его заповедей. Мы знаем, что Бог существует, но не знаем, каков Он есть. Сколь Он приятен для любящих Его, но сколь Он страшен для любовно боящихся Его!
                Мы знаем Бога по тому, что восприняли слухом, то есть знаем из слов Божиих, но ум наш не углубляется в Нем и не поучается в Его законе. Уверяемся в Его бытии, но не услаждаемся Им и не рассматриваем Его неизреченные благодеяния, являемые нам во всякий час, и не бываем благодарны сим; не боимся также суда Его и угроз Его не страшимся. Дарует Он нам небо, а мы относимся с небрежением к этому дару; грозит Он нам муками, а мы не устрашаемся. Лучше было бы грехолюбцам избегать вечных мук, нежели вечного Царства! Мы думаем, что знаем Бога, но угождать Богу ленимся и даже не желаем, ибо мы в действительности сходны с неведущими Его. 
                Советуется нам чрез познание самих себя приходить к познанию Бога. Некто из любомудрых назвал познание самого себя великою философиею. Он говорит: ты лучшим будешь, если самого себя будешь познавать, чем тогда, когда, пренебрегши познанием самого себя, приобретешь знание звездных течений, силы зелий и цветов, знание естества людей и бессловесных животных и всякое другое ведение, касающееся не только небесных, но и земных вещей. 
                Не познавать самого себя значит быть хуже скота, ибо для скота незнание самих себя – явление естественное, а для людей сие не есть таково, так как проистекает из самовольного безумия. Поистине такой человек подобен скоту, который себя самого не познает. Не был ли превращен в скота Навуходоносор, который не хотел познать своей человеческой немощи, но превознесся гордостию, считая себя Богом? Откуда среди людей рождается гордыня, если не отсюда, ибо ни один не хочет знать своего ничтожества, но всякий думает и помышляет о себе весьма многое и высокое? Иной возвышается своим происхождением из благородного рода, хотя он и того же естества, как и последний нищий; другой возносится своим богатством, хотя оно и скоро погибающее; иной славою напыщается, хотя и непостоянною, но как ветер преходящею; иной силою телесного и храбростью хвалится, хотя и подлежит внезапной немощи и неожиданной смерти; иные величаются красотою своего лица, хотя и увядающею как цвет; иной премудростию славится, хотя и много есть такого, что он не постиг; иной себя мнит великим за свою святость и добрые дела, хотя и ни в чем не успевает пред Богом; и вообще многие высокоумствуют о себе различно, и все сие происходит от того, что они не рассматривают и не познают самих себя. 
                Каким образом себя познавать, пример того дал святой Авраам, говоря о себе: «Аз есмь земля и пепел». Господь обещает ему великие и многие блага, обещает сына такого, от которого умножится род его, как звезды небесные; дает его племени в наследие всю землю Палестинскую и все племена под благословение его подводит: «Благословятся, – сказал, – о тебе вся племена земная; благословятся о семени твоем вси язы́цы земныи» (Быт. 12:3; 22,18). Славным его среди царей и праотцев творит, высоким честью, великим святостью; он же все сие хотя и с благодарностью принимает от Господа своего, однако как бы презирает скорее себя, считая недостойным; внимая себе, он в познании самого себя поучался и до перси земной низводил себя; имея пред глазами свою худость, называл себя землею и пеплом, а не превозносился умом и не гордился. 
                Поистине не имеет человек в сей маловременной жизни чем гордиться, если рассмотрит самого себя, что он представляет. Познавши же свое ничтожество, он может легко смирить свое высокоумие и прийти в умиление и страх Божий, прибегнуть со смиренным покаянием к Богу и знать Того, в котором имеет жизнь вечную, и угождать Тому, который для знающих, любящих и боящихся Его является венцом, честью, славою, наследием и воздаянием в бесконечном Его Царстве Небесном. 

Это слова, которые праведный Авраам высказал о самом себе. Достойны смеха те люди, братья, которые, возгордясь своей дружбой с земными князьями и вельможами, станут мыслить о себе высоко. Авраам сподобился беседы с вечным и всемогущим Царем, однако пребыл непоколебимым в собственном смирении, называя себя прахом и пеплом.

Кем был сей Авраам, чтобы еще при жизни удостоиться такого благоволения Божия, а по смерти — похвалы как от Апостолов (Гал. гл. 3; Евр. гл. 11), так и от Самого Господа Иисуса Христа (Лк. 16:22); (Ин. 8:39)?

Был он землепашцем, обладающим всеми добродетелями, ибо во всем жил по Божию закону. Твердо верил он в Бога, был человеком правдолюбивым, гостеприимным, милосердным, мужественным, послушным, чистым и смиренным. Особенно же прославился Авраам верой — верой крепкой. Девяносто девять лет исполнилось Авраму, когда Бог сказал ему, что его жена, дотоле бесплодная, родит сына, — и он поверил сему И еще когда Сара даже не рождала Исаака, сказал Бог Авраму:

Сделаю потомство твое, как песок земной (Быт. 13:16)

И Аврам поверил этому, нисколько не сомневаясь. Когда же родился у него единственный сын, повелел ему Бог, искушая его, принести этого сыну в жертву, что Авраам готов был и сделать, если бы Бог не отвратил его от этого в последнюю минуту. Настолько сей дивный муж был верен и послушен Богу. Посему благословил его Бог и сделал славным на земле и на небе.

Братья, блаженны те, кто без размышлений верит Богу, исполняя Его святые заповеди. Божие благословение будет сопровождать их в мире сем и в мире оном.

О благословенный Создатель наш, благослови и нас, грешных, и сопричти к избранным Твоим, имеющим удел с Авраамом в Царстве Твоем. Тебе слава и по- хвала вовеки. Аминь.

Авраам узнает от Господа, что Ангелы, которые с Ним, идут уничтожить богомерзкие города – Содом и Гоморру, ибо до Господа дошел вопль о беззакониях их жителей. Авраам в ужасе – ведь в Содоме живут его родственники: Лот с семьей. Не решаясь прямо сказать об этом Господу, Авраам как истинно восточный человек начинает издалека: И подошел Авраам и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым и с праведником будет то же, что с нечестивым? может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? неужели Ты погубишь, и не пощадишь всего места сего ради пятидесяти праведников, если они находятся в нем? (Быт. 18:23-24). Авраам прекрасно знает, что праведник там всего один – Лот. Но какие высокопарные разговоры: Судия всей земли поступит ли неправосудно? Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу весь город и все место сие (Быт. 18:25-26). А сорок пять? – продолжает Авраам. А сорок? А тридцать? А двадцать? Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти. И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом (Быт. 18:32-33).

Есть такая русская пословица: «Не стоит город без святого и село без праведного». И если наши города все еще стоят и не проваливаются, значит, есть еще в них праведные, благочестивые люди, которые вымаливают у Господа сохранение жизни на этой земле.

Начало этого отрывка способно вызвать серь­езные вопросы и поколебать уверенность в одном из главных христианских постула­тов. Более того, оно способно вызвать вопрос: Бог Авраама и Бог, в Которого мы веруем, — это один и тот же Бог или же нет? Господь произносит невероятные слова, Он говорит: «Вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма; сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю». Бог как будто расписывается, признается в огра­ниченности собственного знания, в неполно­те собственного ведения, тогда как христиан­ство настаивает на том, что Бог Всеведущ, Он не нуждается в перемещении в пространстве, да и не может быть никакого перемещения у Того, Кто наполняет Собой все и все в Се­бе содержит. Но тем не менее Он произносит эти слова. Преподобный Ефрем Сирин пишет, что Бог поступил так для того, чтобы показать пример судьям, тем самым судьям, которые при вынесении приговора должны полностью изучить дело. Несмотря на то что деятель­ность судьи весьма специфична и профессио­нальных судей не так много, каждый из нас, пожалуй, по несколько сотен раз в день вы­ступает в этом качестве, когда выносит су­ждение о том или ином человеке, о той или иной ситуации, о том или ином поступке. Бог этими и последующими Своими словами по­казал, что прежде вынесения приговора не­обходимо лично и детально исследовать все обстоятельства. Если вдуматься, то открыва­ется совершенно невероятная картина: Все­ведущий не спешит, сомневается в собствен­ном знании и стремится собрать как можно больше информации для вынесения оконча­тельного вердикта! Мы же делаем свои выво­ды о людях и о причинах их поступков, ничуть не затрудняясь, не особо задумываясь, делаем это на ходу, и, как правило, наш ежедневный, ежечасный и ежеминутный суд очень строг, он не оправдывает, а лишь обвиняет. Давай­те подумаем об этой пропасти между образом действия Бога и нашей собственной манерой выносить решения и постараемся подражать не друг другу, а Единому Всеведущему и Все­благому Творцу!

Когда человек стоит перед своим Царем и у него простит милости, то со смирением и благоговением на него смотрит, колени преклоняет и падает перед ним, весь ум и мысли собраными имеет, старается, как бы царя на милость преклонить и желаемое получить. Видишь, христианин, как человек у человека милости просит! Какое внимание, смирение и благоговение показывет, желая получить просимое! Из этого примера мы учимся, как должны мы в молитве стоять перед Господом Богом и Царем нашим, с умилением взирать на пресвятое Лицо Его, колени со смирением преклонять и падать перед Его величеством и желаемое просить. О человек! Помни в молитве своей, что ты перед Богом стоишь, с Богом беседуешь, Богу говоришь: «Господи, помилуй! Господи, ущедри! Господи, услыши! Господи, спаси!» – и прочее. И псалмы ли читаешь, или песни церковные поешь, Бога поешь, к Богу простираешь речь свою: «Ты, Господи! Тебе, Господи!» – и прочее. Кто ты? Земля, пепел и грешник. Перед Кем стоишь и беседуешь? Перед Богом Святым и страшным, перед Которым все создания, видимые и невидимые – как ничто. Ты малый и бедный червячок, к тому же и грешник, Богу Вечному, непостижимо Всемогущему, предстоишь, молясь. Сам рассуди, какое здесь смирение и благоговение тебе требуется! Перед Царем земным со смирением стоим и просим его, а тем более – перед Царем Небесным! Отсюда следует: 1) Чтение молитв со скоростью, с какой только может язык справиться, не приносит никакой пользы. 2) Спешно читаемые стихи и поющиеся песни только шум один делают, а читающим и поющим не только не полезны, но и в грех обращаются. 3) Отсюда бывает, что попы, клирики и прочие люди, так читающие и поющие, не только не исправляются, но и хуже делаются, ибо никогда не молятся, хотя и часто в церковь ходят и молятся. Молитва – всех благих ходатаица нам. Поэтому без молитвы невозможно исправить себя, жить по-христиански и творить добро. Всякое добро нужно у Бога просить. Будучи злыми, без Бога добрыми быть не можем. 4) Поскольку молитва бывает нам причиной всяких благ, то сатана, враг наш, зная эту великую пользу, исходящую нам от молитвы, всячески препятствует нам, то мысли о мирских вещах предлагая, то злыми помышлениями докучая нам, то уныние влагая. Потому благочестивым нужно в молитве осторожными быть, врагу противиться, мыслям не допускать рассеиваться, и Богу одному внимать, чтобы как телом, так и духом перед Богом стояли, как телом перед Ним падаем, так и духом перед Ним падали, чтобы то, что говорит язык, о том ум и сердце не молчали бы, – словом, чтобы внутренность молящегося с наружностью согласна была.
            
                
                    О том же
                К доброму и милостивому человеку, хотя и высокого звания, удобно все приступаем ибо благость его и милость всякого к себе влечет, и надежда милости его удобным приступ к нему делает. Каждый в себе так думает о нем: «Хотя он велик и высок по своему сану, однако всем бедным, приступающим к нему и просящим милости у него, доступен и отверзает двери милосердия». Тем более мы должны рассуждать так о Господе Боге нашем, христианин! Хотя Он и Велик и страшен, и величество Его непостижимо, но насколько Велик, настолько Благ и Милостив, и каково величие Его, такова и милость Его. «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Благ Господь ко всем, и щедроты Его на всех делах Его» (Пс. 144:8-9). И все святое слово Его ничто так нам не проповедует, как благость и милость Его, к надежде и утешению нашему. Без сомнения приступим к Нему и будем стучать в двери милосердия Его. Да и Сам Он велит нам приступать к Себе с молитвой и прошением в нуждах наших. «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» (Мф. 7:7-8). Что утешительнее этих слов может быть нам, бедным грешникам? К какому человеку, столь доброму, милостивому, щедрому и кроткому, так удобен приступ бывает, как к Богу, Который и в сердце человеческом доброту, милость, щедроты и кротость насадил? У какого отца дети так удобно и скоро испрашивают желаемое, как у Бога сыновья человеческие? Бог наш не только смотрит на прошение и исполняет, но и слушает желание убогих людей Своих. «Желание убогих Ты услышал, Господи, преданности сердца их вняло ухо Твое»* (Пс. 9:38).  Двери милосердия и приступ к Богу отворил нам Сладчайший Спаситель наш Иисус предорогими Своими заслугами. И пусть не устрашает нас величие Его, чтобы приступать к Нему с молитвой, но пусть ободряет благость и человеколюбие. «Да приступаем с дерзновением к Престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи» (Евр. 4:16).
            
            
                
                    О том же
                Видим, что к Царю или к какому-либо высокому лицу не в любое время и не в любом месте можно приступить с прошением. К Богу же нашему, христианин, – не так: к Нему везде и всегда удобен приступ бывает. Везде и всегда готов Он слушать нашу молитву. Ночь и день, вечер и утро и всякое время и час удобны для молитвы. Также в любом месте удобно к Нему приступать, ибо везде и всегда со всеми нами находится. Можем к Нему приступать с прошением нашим в церкви, в доме, в собрании, в пути, при делах, на ложе, идя и сидя, трудясь и отдыхая, и в любое время. Ибо везде и всегда можем ум и сердце к Нему возводить, и прошение сердца Ему приносить, и с коленопреклонением сердечным падать перед милосердными Его очами, и милости от Него ожидать. Ведь к Богу не ногами, но сердцами приступаем. Приступай, христианин, везде и всегда к Милосердному Создателю твоему, исповедуй и признавай нищету твою, бедность и окаянство, и получишь богатство благости от Него.