4-я книга Царств, Глава 20, стих 5. Толкования стиха

В самом деле, что тебе кажется приятным в настоящей жизни? Роскошная ли трапеза, телесное здоровье, слава и богатство? Но все эти удовольствия покажутся весьма горькими, если сравнить их с удовольствием внутренним. Ибо нет ничего приятнее доброй совести и благой надежды. И если хотите узнать это, давайте испытаем человека, близкого к смерти или престарелого, и, напомнив ему роскошную трапезу, которой он услаждался, славу и честь, равно как и добрые дела, какие он когда-либо делал и совершал, спросим его, что его больше радует? И увидим, что, вспоминая первое, он стыдится и закрывает лицо, а вспоминая последнее, восхищается и ликует. Так Езекия, когда изнемог, вспомнил не о роскошной трапезе, не о славе, не о царстве, но о правде. Ибо вспомни, – говорит, – что я ходил пред лицом Твоим верно (4 Цар. 20:3).

Что яснее, чем этот текст? Господь, с Его милостью и благостью, предпочёл нарушить собственное слово и продлить жизнь молящегося на пятнадцать лет, вопреки назначенному ему времени смерти, вместо того чтобы показать Себя неумолимым в силу неизменности Своих постановлений.

Хочешь ли узнать, сколь сильно покаяние? Желаешь ли узнать крепкое оружие спасения и уразуметь, сколь сильно исповедание? Езекия исповеданием обратил в бегство сто восемьдесят пять тысяч (См. 4 Цар. 19:35) врагов. Поистине велико это дело, но оно еще малозначительно по сравнению с тем, что будет сказано. Он же покаянием отменил произнесенное Божественное определение. Во время болезни Исайя говорит: Сделай завещание для дома твоего, ибо умрешь ты и не выздоровеешь (4 Цар. 20:1 См. также Ис. 38:1). Какое же после этого ожидание? Какая надежда на исцеление, когда пророк говорит: «Ты умираешь»? Однако же Езекия не оставил покаяния, вспомнив слова Писания: Когда, обратившись, возопишь, тогда спасешься¹. Он обратился к стене и, от ложа устремив помышление к небу (ибо толщина стен не препятствует воссылаемым с благочестием молитвам), говорит: «Господи, помяни меня (См. 4 Цар. 20:3). Ибо для моего исцеления Тебе довольно вспомнить обо мне. Ты не подвластен времени, но Ты Сам законоположник жизни. Ибо наша жизнь зависит не от расположения звезд, как пустословят некоторые, но Ты Сам Законоположник по Своей воле определяешь, кому и когда жить». И кому по изречению пророка не оставалось больше надежды жить, тому прибавлено еще пятнадцать лет жизни, в ознаменование чего солнце восприняло обратное течение. Тогда для Езекии солнце обратилось вспять, а для Христа солнце померкло; оно не возвратилось, но померкло и показало этим различие между тем и другим, то есть между Езекией и Иисусом. Тот смог отвратить Божественное определение, а Иисус не дарует ли отпущение грехов? Обратись и восплачь о себе самом, затвори дверь и помолись, чтобы Он отпустил тебе и освободил тебя от горящего пламени. Ибо исповедание способно и огонь потушить, способно и львов укротить.

Я услышал молитву твою, увидел слезы твои. Бог проявил сострадание к Езекии и прибавил ему пятнадцать лет жизни (ст. 6). Проведенные Езекией преобразования (18,4.5) и его твердое упование на Господа во время ассирийского нашествия (18,7.22.30.32.35; 19,4.10) свидетельствуют о цельности его характера и последовательности поступков, благодаря которым он считается образцовым правителем.

Пророк получает новое повеление возвестить Езекии как теократическому царю («владыке народа Моего», ст. 5) о предстоящем ему скором исцелении, даруемом самим Богом, и о продлении жизни его еще на 15 лет (ст. 5–6).

Для чего Царь Езекия поднят со смертнаго одра чрез Пророка Исаию, и возвращен к жизни на пятнадцать лет? Для того ли, чтобы слава о сем знамении веры дошла до невернаго Вавилона, и привлекла оттуда сколько ласкательное, столько же опасное посольство, которое ввело Царя в искушение тщеславия и было случаем к предсказанию страшных событий? Не о сем молился и плакал Езекия. «Господи», взывал он, «помяни, яко истиною ходих пред Тобою, и сердцем совершенным, и угодная пред очима Твоима сотворих». И Бог ему ответствовал чрез Пророка: «услышах молитву твою, и видех слезы твоя: се Аз исцелю тя» (4 Цар. 20:3, 5). Итак сие знамение было со стороны Божией дело неизреченнаго человеколюбия и крайняго снисхождения, в отношении к Езекии награда веры и добродетели; для других верующих, но немощных в вере, побуждение к крепкой вере и упованию на Бога.