3-я книга Царств, Глава 7, стих 29. Толкования стиха

Поверхность подстав не была плоской, но, куда ни повернуть, покрыта вырезанными мистическими фигурами, потому что разум святых, да и вся их жизнь, во всём опирается на благодать добродетелей, так что не бывает у них и праздного часа, когда бы ни нашлось времени на добрые дела, слова или же мысли. Над ними вырезаны небольшие венцы, когда они с неустанным стремлением ищут входа в жизнь вечную; они имеют развесистые венки, когда среди устремлений к жизни небесной, которая наверху, они никогда не рушат узы братства, которые рядом; они имеют львов среди малых венцов и развесистых венков тогда, когда так устремляют разум к надежде на Небеса и так открывают его для любви к ближнему, что не медлят ревностно воздать суровое порицание грешникам, вверенным им. А кроме львов они имеют и волов, когда прибегают к обличительному исправлению через душевную мягкость, когда и на пике упрёка они никогда не теряют твёрдую ногу мудрого поступка и слова, не комкают слова Божественного чтения во рту, словно пережёвывая их. Вот, блаженный Стефан - тот, кто был опорой совершенства в храме Господа, похоже, показал оскал и львиные когти своим гонителям, когда говорил: Жестоковыйные! Люди с необрезанным сердцем и ушами! Вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы. Кого из пророков не гнали отцы ваши? (Деян. 7:51-52), и далее. Но говоря это, он показал также, как много сострадания - воловьей кротости - было в сердце его, когда тем же гонителям, свирепствовавшим, дабы убить его, он сказал, встав на колени: Господи! не вмени им греха сего (Деян. 7:60). Поскольку же мы не можем ни иметь надежду на вечность на Небесах, ни любовь к ближнему на земле, ни пыл ревностного укора, ни кротость сострадания без знания Священного Писания, то справедливо замечание, что кроме венцов и развесистых венков, львов и волов были ещё изваяния херувимов. Общепринято считать, что херувимы - образ Священного Писания, либо из-за двух херувимов, которые были изготовлены для давира с ковчегом как образ двух Заветов, согласно друг с другом воспевающих Христа, либо из-за того, что само название означает «много знаний»¹.

Но, между тем, нам надобно знать, что ревность о правоте против нечестивых дел ближних должна быть употребляема так, чтобы в горячности расправы отнюдь не уничтожалась добродетель кротости. Ибо гнев священника отнюдь не должен быть опрометчив и бурен, но должен быть умиряем важностью намерения. Итак, мы должны и терпеть тех, которых исправляем, и исправлять тех, которых терпим для того, чтобы, в случае недостатка одного из этих двух (качеств), действие священника не выразилось или в раздражении, или в потворстве. Ибо поэтому-то, при устроении храма, на основаниях его изображены ваятельным искусством львы и волы, и Херувимы. Потому что Херувим есть полнота ведения. Но что значит, что на основаниях не поставляются ни львы без волов, ни волы без львов? Ибо основание в храме что другое означает, если не священников в Церкви? Они, когда несут заботу об управлении, тогда, подобно основаниям, как бы держат наложенную на них сверху тяжесть. Итак, на основаниях изображаются Херувимы, потому что требуется, чтобы умы священников были преисполнены ведением. Но через львов изображается ужас свирепства, а через волов - терпение кротости. Итак, на основаниях не изображаются ни львы без волов, ни волы без львов, потому что в священнической груди всегда должна быть сохраняема добродетель кротости вместе со страхом строгости для того, чтобы и гнев растворяла кротость, и ту же самую кротость, дабы она не доходила до слабости, воспламеняла ревность в управлении. Беседа 17, произнесенная к Епископам на источниках Латеранских.

Как для омовений священников служило медное море, так для омовения мертвенных частей перед сожжением их на жертвеннике (ср. Лев. 1:9; Иез. 40:38) служили особые сосуды числом 10, "умывальницы" (кийорот, ст. 38; 2 Пар. 4:6), поставленные на особых "подставах" (мехонот, ст. 27). Последние описываются в данном разделе 3 Цар. с величайшей подробностью, вероятно, по новизне и изяществу сооружения этого третьего произведения художества Хирама (после 2 колонн и медного моря). Каждая подстава представляла четырехугольный ящик по 4 локтя в длину и ширину и 3 локтя глубиной или вышиной (27); боковые стенки этих ящиков состояли из пластинок с накладками (евр. шелаббим, Vulg. Juncturae) по углам (28). На стенках - резные изображения львов, волов (может быть, идея всеобщего мира в Царстве Божием и царстве природы, как в Ис. 11:6-9) и пальм, а внизу - переплеты венков или фестонов из распустившихся цветов (29). В верхней части ящика-подставы было приспособление для принятия и утверждения умывальницы, выгнутое в середине и названное венцом или капителью, в 1/2 локтя вышиной (35) и 1 1/2 локтя в диаметре (30-31). Для сообщения устойчивости на каждой капители, к верхнему углу ящика, были приделаны плечевидные выступы (евр. кетефот), выходившие из четырех угловых столбиков ящика, описывавшие небольшой выгиб и охватывавшие умывальницу с четырех сторон в качестве подпор. Внизу у каждого ящика подставы были проделаны оси и на них колеса обычного устройства (с спицами, ступицами и под. ), в 1 1/2 локтя в диаметре, причем по высоте своей колеса не должны были заслонять стенок ящика (30, 32-34). Крышка, стенки и подпорки ящиков были покрыты резьбой (36). Самые умывальницы, стоявшие на тех подставах, описываются кратко: они имели форму тазов с раздавшейся верхней частью, как бы котлообразной (сн. Исх. 30:18). Диаметр каждого таза-4 локтя, а глубина-1 локоть (38). Сложным и подвижным устройством умывальниц имелось в виду облегчить наполнение их водою, затем опорожнение их; в первом случае их подкатывали к большему водохранилищу - медному морю; во втором, по пресыщении воды кровью, умывальницы пододвигались к особой кровосточной трубе при жертвеннике. Эти колесницы-умывальницы были настолько тяжелы, что для передвижения их требовались совокупные усилия нескольких человек; они требовали тщательного ухода за собой, потому что, стоя постоянно под открытым небом, они нередко омывались дождем и подвергались порче (А. А. Олесницкий, с. 329, 332, ср. Кейля, Библейская Археология, русск. перев, ч. I, с. 161-162).