3-я книга Царств, Глава 3, стих 21. Толкования стиха

В первую очередь эти две женщины представляются как синагога и Церковь. Ибо синагога, пребывая во сне, повинна в убийстве своего сына Христа, рождённого от неё по плоти; то есть она, следуя за светом сей жизни, не восприняла откровение истины в словах Господа. Потому и написано: Встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос (Еф. 5:14). То обстоятельство, что их было двое и что они оставались одни, живя в одном доме, не будет абсурдным истолковать в том значении, что, кроме обрезания и необрезания, не найти в мире другой истинной религии. Итак, в лице одной женщины ты заключишь весь род людей обрезанных, связанных почитанием и законом единого Бога, в то время как в лице другой будешь понимать всех необрезанных язычников, предающихся почитанию идолов. Обе они были блудницы. Но апостол говорит, что все - иудеи и эллины - под грехом (Рим. 3:9 Ср. Гал. 3:22). Всякая душа, оставляющая вечную истину ради земных наслаждений, предаётся блуду перед Господом. Тогда относительно Церкви, идущей от блуда язычников, становится ясно, что она не убивала Христа. Но как же она стала и матерью Господа, следует размыслить. Обрати внимание на Евангелие и услышь, что Господь говорит: Кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф. 12:50). Когда же она спала, не для того чтобы задушить младенца во сне, а чтобы ей подложили мёртвого и забрали у неё живого? Не значит ли это, что само таинство обрезания, бывшее мёртвым у иудеев - ибо они воспринимали его лишь плотски и буквально, - таинство, бывшее безжизненным у иудеев... стало таинством, которое некоторые иудеи пытались, словно безжизненное тело, навязать язычникам, уверовавшим в Христа, как о том говорится в Деяниях апостолов: они утверждали, что нельзя спастись, не приняв обрезания (Ср. Деян. 15:1)? Они навязывали это не знавшим закона, словно подменяя умершего младенца во мраке ночи. Но подобное убеждение не имело бы никакого успеха, если бы сон глупости не похитил некоторой части церкви язычников. От этого сна, похоже, пытается пробудить её апостол, когда восклицает: О, несмысленные Галаты! Кто прельстил вас? И, немного далее: Так ли вы несмысленны, что, начав духом, теперь оканчиваете плотью? (Гал. 3:1-3). Как если бы он так сказал: «Неужели вы настолько глупы, что после живых дел духа вы бросаете их и принимаете дела чужие, которые мертвы?» Да, тот же апостол говорит в другом месте: Дух жив для праведности (Рим. 8:10). И ещё говорит: Помышления плотские суть смерть (Рим. 8:6). Этими и сходными словами матерь та пробуждается, и наступает утренний рассвет, когда мрак закона освещается словом Божьим, то есть Христом, восстающим подобно солнцу (Ср. Лк. 1:78), то есть говорящим через Павла. Он рассеял сей мрак, сказав: Скажите мне вы, желающие быть под законом: разве вы не слушаете закона ? Ибо написано: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной. Но который от рабы, тот рожден по плоти, а который от свободной, тот по обетованию. В этом есть иносказание. Это два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство, который есть Агарь, ибо Агарь означает гору Синай в Аравии и соответствует нынешнему Иерусалиму, потому что он с детьми своими в рабстве; а вышний Иерусалим свободен (Гал. 4:21— 26). Тогда и не удивительно, что в силу мёртвых дел мёртвое дитя принадлежит нынешнему Иерусалиму, тогда как по делам духовным живое дитя принадлежит Иерусалиму вышнему. Озаряемая светом, будто наступающим днём, Церковь воспринимает благодать духа, отбрасывая от себя плотское исполнение закона, словно чужого мертвеца. Напротив, она стремится к вере живой, ибо праведный верою жив будет (Рим. 1:17), - эту веру она приняла во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. И потому трёхдневного сына она уверенно узнаёт, не позволяя забрать его у неё.

Другая же, обнаруживая действительную любовь и не зная за собою вины, признавала своего сына принадлежащим ей по праву. О девстве

Эти две женщины указывают нам на Церковь и синагогу. Последняя, после того как попыталась воспрепятствовать таинству человеческого искупления, преследовала и погубила Искупителя через ложные обвинения, претендует, тем не менее, на то, чтобы её дитя было живо, то есть чтобы народ иудеев считался угодным Богу и чтобы Он дал жизнь вечную закону Моисея, который мёртв. И поскольку синагога утонула в таких заблуждениях, она постоянно бранится с Церковью, которую воплощает вторая женщина. Но миролюбивый царь решил спор не разделением, а соединением чад обеих матерей, дабы из иудеев и язычников создано было одно тело, главой которому Христос. И вот, обе женщины утверждают, что живут под одной крышей, потому что и Церковь, и синагога населяют мир сей в жилищах, в которых они смешиваются.

И воста в полунощи, и взя отроча мое от объятий моих (церкви) и усни е на лоне своем. Перечитай все послание Апостола к Галатам, и увидишь, как синагога старается присвоить сынов церкви, так что апостол говорит: чадца моя, имиже паки болезную, дондеже вообразится Христос в вас (Гал. 4:19). Она взяла живого не для того, чтобы обладать им, а чтобы умертвить его, ибо она сделала это не из желания иметь сына, а по ненавистной ревности и сына своего, умершего в обрядах закона, подложила в лоно церкви. Долго рассуждать о каждом предмете порознь, – как церковь чрез апостола Павла и церковных мужей не признавала своим сыном подчиненного закону и признавала во свете только того, кого не видела во тьме. От этого и возник спор в присутствии царя, когда одна говорила: «твой сын мертвый, а мой живой» и другая отвечала: «лжешь, мой сын жив, а твой умер», и таким образом спорили пред царем.

На вечерни, братья возлюбленные, нам предстоит чтение о двух блудницах, которые пришли на суд к Соломону; одна из них, бывшая не только жадной до наслаждений, но ещё жестокой и нечестивой, кричала царю, чтобы он повелел рассечь младенца надвое. И вот теперь, если соблаговолите слушать, мы вверим ушам милосердия вашего то, что об этом изъясняли святые отцы. Женщина, молившая сохранить мальчика, представляла образ кафолической Церкви; другая же, жестокая и нечестивая, кричавшая, что младенца должно рассечь, обозначала ересь арианства. Кафолическая Церковь, словно преданная мать, восклицает всем еретикам: «Не пытайтесь сделать Христа меньшим Отца, не разделяйте единство Его; не делите единого Бога на разные ступени, которые подобны языческим идолам в сердцах ваших. Имейте Его целым с нами; ибо, если вы желаете мира, не разделяйте единства Его. Ведь когда вы имеете целое, тогда всё остаётся вашим. Таково всемогущество Бога, что все имеют Его целиком, но и каждый имеет Его целиком». А вот нечестивая и жестокая ересь кричит: «Нет, пусть Он будет разделён!» Что значит разделение, как не то, что Сын не равен Отцу? И тот, кто лишает равенства Сына с Отцом, отрицает благость и всемогущество Отца. Бог Отец, если бы мог родить Сына, подобного Себе, и не захотел бы, был бы не благ; если бы хотел, но не мог, был бы не всемогущ. Будьте уверены, братья, что никто из ариан не может ответить на это утверждение - они, как только оказываются стеснёнными разумным обоснованием, словно скользкие аспиды укрываются вопросами лукавыми и тёмными.

Изложенное здесь, по мысли свящ. писателя, служит свидетельством мудрости Соломона, полученной им от Бога (ст. 12). "Для чего писавший сию историю поместил сказание о двух блудницах", - спрашивает блаж. Феодорит (вопр. 14). И отвечает: "Вознамерился показать мудрость царя. Ибо действительно весьма мудрого разума дело - открыть тайное, вывести наружу сокровенное, решение вопроса предоставить природе и дать ей произвести приговор. Скоро открыта та, которая матерь, и обличена та, которая не матерь". Самое происшествие могло быть заимствовано свящ. писателем из предания или из "книги дел Соломона" (3 Цар. 11:41). Название "блудницы" (зонот, ст. 16) имеет общий смысл - о внебрачном сожитии (ср. И. Нав. 2:1). По евр. тексту. ст. 17-18, обе женщины родили в один день (так и у И. Флавия, Иуд.Древн. 8:2, 2); напротив, по LXX, Vulg., слав. -русск., одна родила после другой на 3-й день.

Вопрос 14. Для чего писавший сию историю поместил сказание о двух блудницах (3 Цар. 3:16–26)? Вознамерился показать мудрость царя. Ибо действительно весьма мудрого разума дело – открыть тайное, вывести наружу сокровенное, решение вопроса предоставить природе и дать ей произвести приговор. Скоро открыта та, которая матерь, и обличена та, которая не матерь.