3-я книга Царств, Глава 19, стих 12. Толкования стиха

В паримии: И рече Ангел. Слова Ангел в Библии нет. По связи речи подразумевается Господь. В ответ на жалобу пророка, Господь повелевает ему, чтобы он завтра вышел из пещеры и стал на открытом месте горы, ожидая того мгновения, когда он станет лицем к лицу пред Господом, имеющим пройти около него в знамениях славы и величия. Илия должен приготовиться к тому, чтобы быть свидетелем следующих явлений: сначала зашумит буря, от которой будут трескаться горы и разбиваться скалы, буря сменится землетрясением, затем пронесется огонь. Это будут знамения приближения Господа, подобное чему было на Синае Но не в этих страшных знамениях Господь откроет Свое непосредственное присутствие, а в гласе хлада тонка, — в тихих звуках, производимых веянием легкаго ветра. Значение этих явлений — символическое. Оно объясняется применительно к душевному состоянию пророка. Душа пророка лишена была мира и покоя. Ее возмущали козни врагов истинной веры и вместе его врагов. Ей недодавало терпения, самообладания и снисхождения в отношении к ним, а может быть он думал, что его ревность о славе Божией не довольно поддерживается Самим Господом, что с ними следовало бы Господу поступить по всей строгости правосудия, безпощадно. И вот Господь для умиротворения пророка самым образом Своего явления даст ему понять, что он ревнует о славе Его болыпе, чем сколько следует, какбы забывая, что Господь не только праведен, но вместе милосерд и долготерпелив, что самая правда Его имеет целию не карать только, но и вразумлять и исправлять грешника, что самый страх, который Он наводит на людей Своими угрозами, пролагает путь к Его милосердию, что Он устрашает для того, чтобы помиловать. И как наглядно все это будет показано пророку в имеющих открыться пред ним знамениях Богоявления! Буря, землетрясение и пламень огня, без сомнения, произведут в душе его страх, но этот страх должен будет смениться отрадным чувством мира и радости, по крайней мере раствориться этим чувством, когда после страшных явлений послышится глас хлада тонка. И сам по себе этот глас приятен, но несравненно отраднейшее впечатление должно остаться от него в душе при мысли, что в этом гласе дает знать о Своем присутствии Сам Господь. Буря, землетрясение и пламень всепоядающаго огня суть знамения Его правосудия, а глас хлада тонка — милосердия. Те знамения страшны, а это утешительно. Таким образом без слов, выразительными символами будет напомянута пророку та истина, которая Моисею была открыта словами. Моисей, желая получить удостоверение от Бога в прощении народу греха поклонения золотому тельцу, просил Бога на горе Синае показать ему славу Свою И Господь на другой день сошел в облаке и показал Моисею славу Свою,— но славу преимущественно милосердия. Он прошел над поверженным ниц Моисеем в чувственно-славном образе и провозгласил: «Иегова, Иегова, Бог человеколюбивый и милосердый, медленный на гнев, великий в милости и истине, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий беззаконие, преступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий Отцев в сынах и в сынах сынов до третьяго или четвертаго рода» (Исх. 34:6—7) Какой перевес милосердия над правосудием! Милость Господа простирается в тысячи родов, а действие правосудия ограничивается третьим или четвертым родом. Эту истину не мог не знать Илия, ибо, без сомнения хорошо знал историю Моисея, но видно, не довольно помнил ее, не довольно руководствовался убеждением в ней, если Господь нашел нужным напомнить ему о ней в таком виде, чтобы вперед трудно было ее забыть, — в виде поразительных знамений. * * * Другая часть той же паримии (3 Цар. 19:1—9), содержащая повествование о Хоривском Богоявлении, котораго сподобился Илия, читается в праздник Преображения в соответствие тому, что Илия, бывший свидетелем явления на горе Бога в славе удостоился также быть свидетелем на другой горе славы Преображения Христова. Можно даже думать, что Илия созерцал на Хориве славу того же Самого лица, т-е Сына Божия, Который преобразился на Фаворе Об этом тожестве можно заключить из слов 11-го стиха паримии (3 Цар. 19:11): И рече Господь (Илии) изыди и стани пред Господем. Господь приглашает пророка стать пред Господом и говорит о Нем в третьем лице. Это значит, что Господь говорящий, и Господь, о Котором Он говорит, суть два лица Кто же это последнее лице, как не Второе Лице Св Троицы, Единосущный Сын Бога Отца? — Подобное указание на различие лиц читаем в словах псалма (Пс. 109:1, Слич Мф. 23:42—45): «рече Господь Господеви Моему: седи одесную Мене»

И Илия, также постившись 40 дней, и сам увидел Бога на горе, но не в огне, как ранее – представители Израиля, а, по причине богоугодного поста, минуя видение Бога в огне, увидел Его во гласе проходящего тонкого веяния, что ближе соответствует словам Владыки, говорящего: «Дух (есть) Бог: и иже кланяется Ему, духом и истиною достоит кланятися» (Ин. 4:24). Ибо оный глас (в видении Пророка Илии) предызображал истину и проповедь самой Истины, огласившей все концы (земли); мимоидущее же веяние предобозначало Духа и благодать.
*** «Бысть», говорит Евангелист Лука, «внезапу с небесе шум, яко носиму дыханию бурну, и исполни весь дом, идеже бяху седяще» (Деян. 2:2). Этот шум был также предвозвещен и в видении Илии; ибо говорится: «Се глас хлада тонка, и тамо Господь»; ибо «глас хлада тонка» это – шум ветра.

Здесь собеседником ему был Сам Господь Бог, Который явился ему в легком ветре, тихо дующем в чистом воздухе. Когда приближался к нему Господь, предшествовали страшные знамения Его явления: сначала была сильная буря, разрушающая горы и разбивающая скалы, потом шел огонь, но в огне не было Господа; после огня веяние легкого ветра; тут и был Господь*. * Илия находил необходимым, чтобы погибли все нечестивые люди. Господь же явился Илии ни в буре, ни в землетрясении, ни в огне, но явился в тихом ветре, чтоб показать, что Он, хотя и мог бы погубить нечестивых грозными явлениями природы, но за лучшее признает управлять людьми с кротостью и долготерпением. - Прим. издателя.

И большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь. А после ветра землетрясение, а после землетрясения огонь, и Илия увидел, что ни в землетрясении, ни в огне не было Господа. Откровение это имело такую цель: Господь хотел наставить пророка посредством различных знамений, дабы утишить его чрезмерную ревность и направить его, соразмерно праведности, к подражанию провидению Всевышнего, Который Свой праведный суд вершит с преизбытком благодатной Его милости. С иносказательной точки зрения значение этих устрашающих знамений в преддверии пришествия Господа таково: землетрясение и огонь, возгоревшийся от сильного ветра, служат образами ужасных знамений, которые будут предшествовать Судному дню.

Тут в свою очередь Илия сказал: вот Тот (Мф. 17:3), Котораго я узрел некогда бестелесным во «гласе хлада тонка» , т. е. в Духе, потому что «Бога», каков Он – по естеству «никтоже виде нигдеже» (Ин. 1:18), и если кто видел, то видел это в Духе.

Итак, пророки не видели самого лица Божия, но распоряжения и таинства, посредством которых человек имел видеть Бога. Так и Илие было сказано: «выйди утром и стань пред Господом, и вот пройдет Господь: и вот (поднимется) великий и сильный ветер, который будет разрушать горы и разрывать скалы пред Господом, но нет Господа в ветре; и после ветра (будет) землетрясение, но нет Господа в землетрясении; и после землетрясения – огонь, но нет Господа в огне; и после огня будет голос тихого веения». Чрез это и пророк, сильно негодовавший на преступность народа и убиение пророков, был вразумлен действовать более кротко, и вместе означалось пришествие Господа, как человека, которое будет после данного Моисеем Закона тихое и кроткое, в котором Он ни тростника сломленного не сокрушил, ни льна курящегося не угасил; показывался также и кроткий и мирный покой Его царства. Ибо после ветра, сокрушающего горы, после землетрясения и после огня настают тихие и мирные времена Его царства, в которые Дух Божий со всею тишиною оживотворяет и возращает человека.

Замысел Яхве. На древнем Ближнем Востоке было распространено представление, что боги принимают активное участие в событиях истории. Цари утверждали, что они возведены на престол божеством–покровителем, которое оказывает им поддержку, напутствует во всех делах и дарует победы и процветание. Интересно, однако, отметить, что в рассказах об участии богов всегда слышны нотки политической пропаганды. У богов древнего Ближнего Востока не было замысла, который бы они последовательно воплощали. Несмотря на то что они считались активными участниками истории на всем ее протяжении, нет никаких признаков того, что они имели замысел, определяющий ход истории. Здесь Илии становится понятно, что Яхве не просто дерзновенный воитель, защищающий или свергающий царей по своему произволу подобно богам древнего Ближнего Востока. У Него есть план истории. Его война — это не просто яростное кровопролитие; существует некий далеко идущий замысел, который тщательно воплощается в жизнь. После того, как огонь, ветер и землетрясение прекратились, появилась возможность открыть этот замысел. Выражение «веяние тихого ветра» в ст. 12 не объясняет, как говорит Господь. Но оно характеризует звенящую тишину, наступившую после всего этого шума разрушения. Только в такой тишине и можно услышать голос Яхве.

Итак, неложно это обещание: «И се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века” (Мф. 28:20). Но вы, потупив голову, скажете: «А нам разве является Он, грешным?» Да, да, и вам является, очень многим, может быть, даже всем является, но является не так, как святым мученикам, как Серафиму Саровскому, – является не в образе Богочеловеческом, а совсем иначе. Чтобы понять это, обратимся к 3-й книге Царств, где повествуется, как великий пророк Илия бежал от гнева окаянной царицы Иезавели, жаждавшей крови его, как пришел он к святой горе Хорив, и вот что произошло на горе этой. Услышал Илия голос Божий: «Выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь. После ветра землетрясение; но не в землетрясении Господь. После землетрясения огонь; но не в огне Господь. После огня веяние тихого ветра, и там Господь». Слышите, не в грозных только явлениях природы являет Свою силу Господь – Ему свойственно еще одно явление, самое важное, самое драгоценное для нас. Ведь он сказал, что в дуновении тонкой прохлады, касающейся лица нашего, именно в этом дуновении Он – Сам Великий Бог. Это запомните, запомните, что явление Христа нам, грешным, бывает так, именно так, именно в виде «гласа хлада тонка», в виде нежного и тихого прикосновения. Именно так являлся Он и доныне является очень многим и многим из нас. О, если бы все мы были внимательны к этому «гласу хлада тонка», к этому Божественному дуновению, касающемуся лица нашего. О, если бы помнили об этом, о, если бы всегда с трепетом и великой радостью понимали и думали, что в этом тонком веянии ветра – Бог, что это является нам Господь и Бог наш Иисус Христос. Будем внимательны, будем наблюдать с глубоким, глубоким сосредоточением, и никак не пропустим этого явления нам, грешным и недостойным, Господа Иисуса Христа в виде «хлада тонка», и тогда будем освящены и благословенны Господом Иисусом Христом, ныне Воскресшим в великую славу Свою, в великую радость нам, погибающим.

Ответом Божьим на слова и думы пророка служит, во-первых, особый характер богоявления, ст. 11-12, а затем повеление Божие о поставлении двух царей и пророка для совершения суда Божия над Израилем. Богоявление пророка Илии на Хориве, ст. 11-12, близко напоминает некогда имевшее здесь же Богоявление Моисею Исх. 33:18-19, 22; Исх. 34:6 - тоже по поводу нарушения завета Израилем при Синае (Исх. 32:1). Что касается самого характера богоявления, то из того, что Иегова явился не в вихре и буре (ср. Ис. 17:13; Ис. 40:24), не в землетрясении (ср. Ис. 24:18), не во всепоедающем огне (ср. Ис. 66:15 сл.) - обычных грозных стихийных силах карающей, гневающейся силы Божией (ср. Пс. 17:8-18; Ис. 29:5-6), а в веянии тихого ветра (ср. Иов. 4:16; Пс. 106:29), - пророк научался, что Иегова "за лучшее признал управлять родом человеческим с кротостью и долготерпением, хотя нетрудно Ему послать на нечестивых и молнии и громы, восколебать землю, мгновенно ископать для них ров и всех вконец истребить стремительными ветрами" (блаж. Феодорит, вопр. 59). Слов: "и там Господь" слав. -рус. перев. ст. 12 нет ни в евр. т. ни в принятом т. LXX, но во многих греческих кодексах они читаются (κακεϊ Κυριος в кодд. 19, 44, 52, 64, 74, 92, 106, 119, 120, 123, 158, 236, 213, 246 у Гольмеса; και εκει Κυριος - в кодд. 59, 108, 121, 134, 245, 247, ibid) и смысл текста они вполне выражают. Vulg. их, впрочем, также не имеет. В целом, данное богоявление имеет весьма важное значение для целого богословия Ветхого Завета, свидетельствуя, что, по учению Ветхого Завета, Бог есть не стихийная сила, а духовное нравственное начало, для которого стихийные явления суть лишь средства проявления, но действия которого всегда запечатлены высшим нравственным характером, и основным законом действования Божия в мире вообще и особенно к людям являются любовь и милосердие (ср. Исх. 34:6).

Сверх сего, научил его, что за лучшее признал управлять родом человеческим с кротостью и долготерпением, хотя нетрудно Ему послать на нечестивых и молнии и громы, восколебать землю, мгновенно ископать для них ров и всех вконец истребить стремительными ветрами. Ибо сие изрек Он: и дух велик и крепок разоряя горы и сокрушая камение пред Господем, не в дусе Господь; и по дусе трус, и не в трусе Господь; и по трусе огнь, и не во огни Господь; и по огни глас хлада тонка. А сим показал, что только долготерпение и человеколюбие Богу любезны, все же иное навлекает на себя человеческая злоба.