3-я книга Царств, Глава 17, стих 15. Толкования стиха

Удивительно самоотвержение вдовы, решившейся оказать гостеприимство пророку в то время, когда она еще не испытала от него никакой милости за требуемую от ней услугу. Прославился гостеприимством Авраам, но он был богат, а вдова отдает последний кусок пророку, сама с детьми оставаясь безо всего. Что было причиною столь великаго самоотвержения? Вера в обетование, что не убавится у ней запас муки и елея в сосудах, вера во всемогущество истиннаго Бога, не чуждая ей до встречи с пророком и усиленная внушениями его. И не посрамила ее эта вера и упование. Она с своим семейством и гостем кормилась стол чудесно во все продолжение голоднаго времени.

Вдова же, войдя, постаралась исполнить слово его, какое сказал ей, уразумев духом, что это – пророк Илия, связавший небо словом уст своих, и вместе уверовав, что исполнится все, сказанное ей праведником.

Когда же пророк получил хлеб и вкусил, то потом воздал награду; вдовица посеяла гостеприимство, и тотчас пожала колос этого гостеприимства. Что говорит ей Илия? Жив Господь, «мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет» (3 Цар. 17:14). И сделалась правая рука вдовицы точилом, а левая гумном и снопами, в нужде приносившими плод и по слову пророка питавшими вдовицу. Дом вдовицы стал точилом и гумном; не роса, не дождь, не весна, не осень, не лето, не зной. не сила ветров, не перемена времен, а только одно слово, сказанное пророком и притом произнесенное по его собственному решению, доставляет изобилие вдовице.
*** Слушайте это — вы, жены, окруженные в изобилии богатством: вы истощаете свой избыток на множество вещей бесполезных и, среди всех ваших наслаждений, не хотите бросить двух оволов нуждающимся, или кому–либо из добродетельных мужей, терпящих бедность ради Бога. А эта жена не имела ничего другого, кроме горсти муки, и ожидала, по своему рассуждению, вскоре видеть смерть своих детей, но услышала от пророка — «прежде из этого сделай небольшой опреснок для меня и принеси мне; а для себя и для своего сына сделаешь после» — и не огорчилась, не стала медлить, — она тотчас исполнила приказание, научая всех нас предпочитать рабов Божьих собственному успокоению и не оставлять без внимания таких благоприятных случаев, а помнить, что за это будет нам великое воздаяние.

Удивительная кротость вдовы, покорность ее судьбе, замечательная вера в промысл Божий и беспримерное послушание слову пророка – все эти черты сарептской вдовицы представляют в ней образ праведницы вне закона с сердечной верой в Иегову, и в этом смысле она была прообразом церкви из язычников, прежде неплодной, а потом процветшей, как крин. блаженный Феодорит говорит: «дивлюсь кротости в ответе жены; не вознегодовала она, что при таких бедствиях просят у нее пищи, а представила только крайнюю нищету. Великий же сей и праведный муж, хотя обещал ей неоскудевающие источники муки и елея, однако же повелел, чтобы ему первому изготовила и принесла хлеб. И не огорчилась опять жена, когда изнуряемая заботами и нищеты и вдовства, но, с верою вняв обещанию, принесла пищу. Даже сделала сие, не знав человека; потому что он был иноплеменник, – не изведав опытом его пророческой силы. Думаю же, что ею прообразована Церковь из язычников; потому что жена сия гонимого израильтянами приняла с верою, как и церковь приняла теми же самыми израильтянами изгнанных апостолов» (вопр. 53). Текст, LXX и слав. в ст. 12 предполагает, что у вдовы было несколько сыновей: τοίς τέκνοις μον – «детем моим» (евр. ед. ч.: ливни; рус. синод.: «для сына моего»); равным образом и в ст. 15: τὰ τέκνα αὐτῆς – «чада ея» (евр. бетаг, «дом ее»). Но в том и другом случае преимущество надо отдать еврейскому тексту: по всему рассказу можно видеть, что сын у вдовицы был единственный, и что в ст. 15 говорится о доме вдовы, а не о сыновьях ее.

По благодати пророка приходит на помощь и вера женщины. Ибо она поверила со всей своей верой, что Илии будет дано то, что он попросит. Само положение вещей показывает, что она поверила полной верой, потому что из той немногой муки, которая у нее оставалась, она сначала сделала хлеб для пророка, и не дала прежде немного детям; ибо достоинство пророка для нее значило больше, чем любовь к сыновьям. Поэтому не без причины во всем являет собой прообраз Церкви эта женщина, которая уже в Илии почитала прообраз Христа¹, ведь ради его любви и благодати она ставит его выше не только своих детей, а и самой своей жизни. А ведь эта женщина и не слышала, как Господь говорил в Евангелии: «Кто не возненавидит родителей или детей своих ради Меня, не достоин Меня»² – и все равно исполнила заповедь Евангелия, прежде того как услышала³. Ибо она видела, что в Илии совершалась тайна Христа.