2-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 6, стих 3. Толкования стиха

мы никому ни в чем не полагаем претыкания, то есть ничего в жизни своей не делаем предосудительного, чтобы не было порицаемо служение апостольское.

Помня об этом, сами апостолы боялись потерять награду. Насколько это отличается от нынешней логики, когда люди говорят, что любой в Царствие Божие попадет. Павел боялся, а нынешние люди не боятся. Кому больше верить должны? Кто из нас праведней, современные христиане или апостол Павел? И Павел боялся, чтобы кто-нибудь не споткнулся и не потерял благодати. Бесстрашие, какое сейчас есть у людей, — это показатель отсутствия общения с Богом. Апостол Павел всегда ходил перед очами Божиими и поэтому боялся. Сейчас люди перед очами Божиими не ходят и поэтому не боятся.

Павел говорит, что мы стараемся не только не сделать ничего грешного, но мы стараемся, чтобы никого не соблазнить, мы стараемся, чтобы никто не споткнулся о нас. Действительно, люди не должны обращать внимание на личность говорящего, а должны следить за содержанием речи. И грешник может подумать, что он совершил праведный поступок. Многие люди из-за того, что смотрят больше на лица, считают, что грешников слушать нельзя. Апостол Павел старался даже в малом не подавать повода для соблазна, чтобы не было осмеяно служение, чтобы никто не пытался каким-то образом опозорить служение Божие.

Апостол Павел – посланник Христов. Сам Иисус Христос воскрес и вознесся, Он сидит одесную Бога Отца и физически не присутствует в этом мире. Но апостол, да и все христиане, представляют Христа и Его Евангелие в этом мире. И люди судят о Христе и христианстве по тому, что слышат от нас, а главное, – по тому, что видят в нас. Апостол, описывая качества своей жизни и служения Христу, ожидает, чтобы мы, христиане, подражали ему в нашей жизни и в нашем служении. И вот, свое увещевание он начинает со слов: «мы никому ни в чем не даем повода для упрека». Действительно, ничто не вызывает таких оскорбительных насмешек над Церковью, как недостойное поведение ее членов и служителей.

Апостол Павел, своим безкорыстным служением, хотя и не подавал повода к порицанию апостольскаго служения, будучи в трудах, бдениях, постах.: ст. 5, но тем не менее, ни у себя лично, ни у других проповедников Христова учения не отрицал права пользоваться материальным содержанием от лиц, коим было проповедано учение: 1 Кор. 9, из; Гал. 6:6; Фил. 4:10-19.

Как носитель служения примирения, Павел и обращается к Коринфянам с словом наставления (6:1–7:4), ссылаясь при этом и на собственный пример (ср. 6:3–10). Служение Павла было всегда служением Богу в правде. Оно протекало в страданиях, вольных и невольных, но и в непрестанной радости. При всей своей нищете, он многих обогащал. Призывая Коринфян к чистоте жизни и страху Божию, он хочет в своей любви к ним найти отклик в их сердцах. К этому же контексту относится и отрывок 6:14–7:1, которого мы касались выше. Предложенное в науке мнение, которое видит в нем осколок раннейшего послания ап. Павла к Коринфянам (ср. 1 Кор. 5:9), имеет точку опоры в видимом нарушении связи. Апостол возвращается в 7к мыслям 6:11–13, но объективных данных в пользу этого расчленения привести нельзя; и мы, в свое время, высказали мысль, что иудаистическая агитация, нарушив мирное течение церковной жизни в Коринфе, вызвала на поверхность и другие течения, в которых мы улавливаем элементы нарождающегося гностицизма.

Проповедуя сии основные истины христианства, мы в жизни и поведении своем стараемся никому ни в чем не полагать претыкания, т. е. не допускать ничего соблазнительного, дабы не было порицаемо наше апостольское служение; «но во всем являем себя как служители Божии – в терпении многом, в скорбях, в бедах, в теснотах, в ранах, в темницах» и проч. В дальнейших словах Св. Ап. Павел с силой живописует несоответствие по наружности между теснотой и угнетенностью своего положения и между величием подвигов, подъятых для того, чтобы не подать ни единого ни в чем же претыкания верующим. «Мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего имеем, но всем обладаем».

Как бы защищаясь против обвинения, Апостол исчисляет свои подвиги и добродетели. Он полагает два главных отличительных признака беспорочной жизни: первый – свободу от обвинений, а второй – верность служению Богу, выразившуюся в терпеливом перенесении всякого рода злостраданий во время исполнения своего апостольского долга. Об этих злостраданиях своих святой Апостол Павел сам отчасти говорит подробнее в других местах (напр. 1 Кор. 11:23; 2 Кор. 11:24–25 идр.), а отчасти о них говорят и другие (см. Деян. 14–18 гл., 20:7–11). «И каждое из сих искушений в отдельности тяжко, говорит святой Иоанн Златоуст. Тяжко терпеть бичевание, тяжко быть в узах и не иметь покоя от гонений... Но когда все сии скорби и вместе постигают, подумай, какая для сего потребна душа»... «К внешним (невольным) скорбям присовокупляет он и те, которые собственно от него зависели, указывая на труды, которыми обременял себя, переходя с места на место и делая своими руками; на те ночи, которые он учил или трудился для себя, в то же время не забывая и поста, хотя одни его подвиги стоили не одной тысячи постов».

«Свое апостольство не менее оправдывает и тем, что удостоились духовных дарований. Мы пребывали беспорочными в Духе, т. е. в дарованиях духовных. В любви нелицемерне... Вот что́ было выше всех благ, им приобретенных; вот что́ сделало его таковым, и сохранило в нем Духа, действием Которого все у него приходило в совершение»...

 Чтобы способствовать всем к усовершенствованию в благодатной жизни, мы, говорит Апостол, со своей стороны, употребляем все – и слово проповеди, и пример своей жизни. И тут же святой Апостол указывает два отличительных признака беспорочной жизни. Первый – никому ни в чем не полагаем преткновения, никому не подаем повода к клевете и укоризнам против нас, чтобы не было порицаемо служение наше, чтобы служение наше не подало и случайного повода к порицанию его в чем-либо. Второй – но во всем являем себя, как служители Божии, не перед людьми только мы стараемся быть такими, но перед лицом всевидящего Бога, внутренно, сердечно и в своей жизни. Именно, в великом терпении, не в одной или двух бедах, а во многих бедствиях, не во внешних только бедах, а и в таких, которые способны поразить глубоко сердце, в бедах, в нуждах и крайностях, которые представляют гнетущее зло неизбежным, в тесных обстоятельствах, последней степени крайности от голода и неудовлетворения самых необходимых потребностей, в таком скорбном положении, из которого не представлялось удобного выхода.

Все, что здесь перечисляет Апостол, представляет собою только разновидности одной добродетели — «терпения». Первый вид «терпения» — перенесение «бедствий», т. е. внешних преследований, второй — перенесение «нужд», т. е. тягостей, которые сопровождают или являются результатом преследований. На третьем месте стоят «тягостные обстоятельства», которые удручают, главным образом, душу преследуемого. Затем он упоминает об «ударах», какие получал (Деян. 16 и сл.), о заточении своем «в темницу», о необходимости часто переселяться из одного места в другое («изгнания». По другому переводу: народные волнения). Наконец терпение свое Апостол показал в своих усиленных «трудах» на благо Церкви (1 Кор. 3:8), «в бдении» по ночам, когда это было нужно (Деян. 20:31) и «в постах» (Деян. 14:23, 13 и сл.).

Коринфяне могли недоумевать, каким образом может быть «благоприятным» для спасения настоящее время, полное скорбей и уничижений. Но ап. Павел на примере своего служения показывает, что никакие гонениями страдания не препятствуют возрастанию дела Божия на земле, если служители его покажут свою верность пред Богом: «во всем являем себя как служители Божии – в терпении великом, в скорбях, в бедах, в теснотах, в ранах, в темницах» (2 Кор. 6:4).

«Ни едино ни в чемже дающе претыкание, да служение безпорочно будет, но во всем представляюще себе якоже Божия слуги».

О том у нас рачение, чтобы никому не подать даже случайного повода к соблазну, но во всем показывать, что сами мы достойны служения Божия. Какие же виды сего служения?

«В терпении мнозе, в скорбех, в бедах, в теснотах, в ранах, в темницах, в нестроениих».

Апостол отдельно переименовал приключающееся отвне, присоединяет же к невольным трудам и самопроизвольные.

Мы свое дело, говорит, делаем как должно, со всем усердием. Чтоб способствовать вам к преспеянию в благодатной жизни, мы с своей стороны все употребляем: не словом только убеждаем вас, но и так себя держим, чтоб не только не послужить кому в претыкание, а напротив, всем представить в себе образец, как следует жить слугам Божиим. Смотря на нас, никто не может основательно подумать, что мы не слуги Божии, и, следовательно, заподозрить слово наше в неистине. Питая же убеждение в неложности слова нашего и принимая его как совершенно истинное, вы в этом имеете побуждение к верному исполнению его; а как его исполнять, этому научит вас наша жизнь. Святой Златоуст говорит: «Поелику Апостол имеет обыкновение самого себя выставлять на среду, чтобы с него брали пример, то он делает сие и здесь, говоря: ни едино ни в чемже дающе претыкание, да служение наше безпорочно будет. Он заимствует убеждение не от времени только, как сделал выше, но и от примера тех, которые подвизались как должно. И смотри, как скромно сие делает. Не сказал: смотрите на нас, а мы таковы-то; но, как бы защищаясь против обвинения, исчисляет свои подвиги и добродетели. Он полагает два отличительных признака беспорочной жизни: первый – ни едино ни в чемже дающе претыкание; не сказал: обвинение, но, что гораздо маловажнее, претыкание, то есть никому не подавая и повода к клевете и укоризнам против нас, – да служение наше безпорочно будет, чтобы кто не стал порицать сего служения; и не сказал опять: чтобы кто не стал порицать или обвинять, но чтобы оно и случайного повода не подавало к тому, чтобы кто-нибудь мог порицать оное в чем-нибудь.

Второй признак: но во всем представляюще себе яко Божия слуги (стих 4), что гораздо выше предыдущего. Поелику не одно и то же быть свободну от обвинения и устроить себя так, чтобы из всего видно было, что мы Божии слуги. Равно, иное дело избежать порицания, и другое – быть похваляему. Не сказал: показывая себя (φαινομενοι – являясь по видимости), но представляюще себе (συνιςωντες), то есть на деле и от сердца представляя себя, или состоя такими. Далее говорит и о том, каким образом они сделались таковыми. Каким же?

В терпении мнозе, в скорбех, в бедах, в теснотах. Терпение он положил основанием благ, почему и не просто сказал: в терпении, но в терпении мнозе, дабы показать меру и пространство оного: ибо претерпеть одну какую-либо беду или две, еще не великое дело; потому и перечисляет множество скорбей и искушений, говоря: в скорбех, в бедах».

В скорбех, не в таких случаях, которые тяготят только внешно, но в таких, которые сердце поражают и уязвляют, и суть истинно болезненные прискорбности. В бедах, αναγκαις, в нуждах и крайностях, от которых скорбное еще более чувствуется скорбным. «Крайность напрягает скорбь, представляя зло, гнетущее человека, неизбежным» (Феофилакт). «Ибо скорбь обыкновенно усиливается, когда нельзя уклониться от несчастий, и как бы неизбежная какая необходимость требует злостраданий» (святой Златоуст). – В теснотах. Теснота – последняя степень крайности; зло охватило и гнетет, подобно зверю, схватившему добычу. Разумеет «тесноту от голода и необходимых потребностей, или просто тесноту искушений вообще» (святой Златоуст), «такое скорбное положение, из которого не представлялось удобного выхода» (Экумений).