2-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 5, стих 13. Толкования стиха

Здесь он говорит так: «выходим из себя», — то есть когда мы говорим о неких тайнах, которые нам стали известны, откровения, которых обычный человек не может видеть, это и есть то самое изумление или исхождение из себя, потому что изумление происходит из ума. Корень «изум», то есть выйти из ума — из себя. Поэтому мы кажемся безумными, вышедшими из себя, когда рассказываем, но рассказываем это для Бога, для того, чтобы явить славу Божию.

«Не то что я великий, — говорит апостол, — а потому что Бог явил мне такие чудеса и знамения, чтобы явить славу Божию, немыслимую для людей. А что мы находимся в здравом уме, то есть говорим о наших унижениях, гонениях, бедах, которые с нами происходят, о нашей слабости — мы говорим для вас (коринфских христиан), чтобы вы не подумали, что мы какие-то боги, великие».

Это вот такой принцип, который на самом деле в Церкви до сих пор есть, — принцип христианской скромности. В Церкви есть и принцип христианского хвастовства, если угодно. Хвастать христианин тоже может. И должен. Чем? Тем, что он разумеет и знает Господа.

«Творил суд и правду всему народу своему» (1 Пар. 18:14).

Об этом говорится в Книге пророка Иеремии и Первой книге Паралипоменон. Действительно, хвастать можно и должно; и скромничать тоже должно и можно. Хвастать нужно Богом, а скромничать нужно собой. А у нас происходит наоборот. Хвастаемся мы собой, а скромны мы Богом. Вот я, например, знаю многих христиан, которые стесняются перекреститься, проходя мимо храма, которым неловко молиться перед едой на работе или в ресторане, хотя на самом деле должны стесняться те, кто перед едой (даже в общественном месте) не молится. Когда вас спросят: «А почему вы так делаете?», надо отвечать: «Это же Бог дал еду. А вам самим не стыдно не молиться? Как вам не стыдно, что вы не молитесь?!»

При этом эти же христиане почему-то совершенно не стесняются говорить, какие у них обновочки. «А у меня вот такая-то заслуга, ты посмотри, как я все сделал». Место для хвастовства есть, и место есть для скромности. Опять-таки еще раз обращаю ваше внимание, что Господь не требует от нас, чтобы мы отказались хотя бы от одного нашего качества. Если у вас гнев — гневайтесь. Только праведно гневайтесь: на зло, а не на человека. Если у вас есть хвастовство, хвастайтесь, но Богом, а не собою. Если вы хотите гордиться — гордитесь, но над демонами. Можете сатане говорить хоть каждое утро или вечер: «Ты, дьявол, в ад пойдешь, а меня Господь в Царствие Небесное заберет по Своей великой милости». Пускай ему обидно будет. И так во всем. Все свойства, которые есть у человека, они должны быть на месте. Грех возникает не из-за того, что какое-то свойство есть, а от того, что оно неуместно употребляется. Вот если, например, мы деньги в кармане складируем или в банке, а не в Небесах, мы их неправильно употребляем.

И вот поэтому апостол дальше говорит: «Ибо любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего» (2 Кор. 5:14–15).

выходим из себя - т. е. безумны, «не в себе» (ср. РБО, Кул.). Павел не без доли иронии отвечает на критику оппонентов, которые обвиняли его в безумии. Они, возможно, не верили в его мистическую встречу с Христом на дороге в Дамаск или в его готовность выполнять свое служение, несмотря на все трудности, опасности и страдания. С другой стороны, греч. έξίστημι может указывать на опыт мистического общения Павла с Богом. В таком случае речь, возможно, идет о даре говорения языками или об опыте восхождения Павла на третье небо, описанном во. 2 Кор. 12:7.

скромны ... для вас - Греч, σωφρονέω означает «быть в здравом уме» (ср. РБО, Кул.), что больше подходит по контексту. Хотя отношения Павла с Богом для кого-то могут выглядеть безумием, с коринфянами он обращается уравновешенно и разумно.

Павел хочет, чтобы Коринфяне поняли его поведение (стт. 11–13). Новая мысль о любви Христовой, которая объемлет Апостола и в смерти Христовой соединяет всех (стт. 14–15), возвращает Павла к тому же противоположению, на котором он останавливался в гл. 4. Теперь это противоположение раскрывается для него, как противоположение новой твари во Христе всему тому древнему, которое прошло, и с которым было связано знание по плоти (стт. 16–17). В основании новой твари лежит примирение мира с Богом, ставшее возможным в силу искупительного подвига Христова. Служение примирения возложено на, Апостолов, которые, как посланники Христовы, зовут к примирению с Богом (стт. 18–20). 

 «Не паки бо себе хвалим пред вами, но вину даем вам похвалению о нас, да имате к хвалящемся в лщы, а не в сердцы. Аще бо изумихомся (έξέστημεν), Богови: аще ли целомудрствуем, вам» . Вот, снова Павел Богом именует Христа, Которому, он говорит, и изумихомся. И объясняет, как именно он пришел в исступление (έξέστη), говоря:«Мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа, имже мне мир распяся, и аз миру»  (Гал. 6:14); и также в других местах: «Еврее ли суть? и аз. Исраилите ли суть? и аз (2 Кор. 11:22). Евреин от Еврей, по закону фарисей, по правде законней быв непорочен. Но яже ми бяху приобретения, сия вмених Христа ради тщету, и вменяю вся уметы быти, да Христа приобрящу и обрящуся в Нем, не имый моея правды, яже от закона, но яже верою Иисус Христовою (Флп. 3:5-9). Видишь, как он отказался (έξέστη) от всех похвал, которые принадлежали ему по Закону, дабы приобрести Христа? Это и Сам Спаситель советует нам как бы под видом притчи, говоря: «Подобно есть царствие небесное человеку купцу, ищущу добрых бисерей, иже обрет един многоценен бисер, ииед продаде вся, елика имяше, и купи его» (Мф. 13:45-46). Следовательно, если апостол пришел в исступление (έξέστη) ради Христа, а говорит, что сделал это для Бога, то как же Сын не Бог по природе? А если так, то Он — не творение. 

Как же ведется самая проповедь евангелия стараниями благовестников Христовых? т. е. в каких основных истинах она вращается, и какие общие приемы для нее употребляются ими? (2 Кор. 5:11–7:1).

2 Кор. 5:11–14. «Зная страх Господень, мы, – говорит Апостол, – вразумляем людей», не заботясь рекомендовать себя им, ибо знаем, что «Богу мы открыты (т. е. заслуги и подлинное наше достоинство Ему вполне известны); надеюсь, что открыты и вашим совестям», Коринфяне (т. е. вы не будете уничижать нас, если будете судить о нас по совести).

Клеветники хотят уронить меня перед вами то за излишнюю мою ревность, то за излишнюю тихость; но «если мы выходим из себя (слав. – аще изумихомся), то для Бога, если же скромны (слав. – аще целомудрствуем), то для вас». Т. е. при всем том, что я вообще ничего не делаю лично для себя, – как бы так говорил Апостол, – однако же выхожу иногда как будто бы даже из границ скромности и увлекаюсь к самовосхвалениям. Что за причина? «Ибо любовь Христова объемлет нас, – объясняет Апостол, – рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли». Т. е. созерцание любви Христа, умершего за всю вселенную, лежащую во зле, зажигает и наше сердце любовью (Св. Златоуст). Сия-то любовь, которая подвигла Господа Иисуса умереть за меня и за всех, и меня объемлет и научает верно, где и когда я должен, не взирая на суд людской, смело отстаивать свои права для славы Божией, или же смирением созидать спасение моих братий.

От общих мыслей христианского учения Апостол по-видимому переходит к защите себя. Но эта защита ведется так, что она есть вместе и раскрытие того дела, которого он был представителем и совершителем, т. е. проповеди Евангелия, способов ее совершения и существа ее содержания (в ст. 14–18).

Прежде всего Апостол указывает, в доказательство своей верности, на то, что он имеет страх пред Богом, который необходимо должен содержать его в верности Богу и в искренности отношений к людям, что и выражается тем, что он поучает других, предупреждая их чрез то от вечной погибели, о которой говорил пред этим.

Далее Апостол ссылается на свидетельство Божие и самих Коринфян, которые душевно должны были чувствовать и несомненно чувствовали в чистых совестях, что ничего не искреннего они не видели и не знают в Апостоле, так как они уже достаточно были ознакомлены с ним.

Говорить так самому о себе не вполне удобно, поэтому Апостол оговаривается, что он делает это в тех видах, чтобы побудить их сказать правду о нем пред лжеучителями, которые превозносились наружностию, будучи на самом деле несравнимы с Апостолом, по действительному достоинству. Лицемеры лжеучители иногда вынуждали Апостола к таким действиям и речам, которые иным казались превышающими меру. И вот Апостол говорит: аще изумихомся, Богови... Преосвящ. Феофан здесь представляет Апостола как бы говорящим так: «хоть и знаю я, что безумствую, из себя будто выхожу, говоря так о себе, говорю однако-ж потому что от этого славится Бог и словом моим и спасением других. Пусть считают меня за это безумным, с радостию переношу это ради Бога». «Если же говорим что́ смиренно и с уничижением, сие делаем для вас, дабы вы научились смиренномудрствовать» (Златоуст). «Апостол говорит сие не для своей славы, но чтобы заградить уста лжеучителям, ко вреду Коринфян хвалящимся своими делами, хвалящимся в лице, т. е. наружными делами, совершаемыми на показ.

 Итак, зная, что Христос, Господь наш, на суде Своем потребует ответа во всех наших делах, проникнувшись этим страхом, мы, говорит, вразумляем людей, стараемся исправить тех, которые имеют о нас ложные мнения. Богу известна наша искренность, но я надеюсь, что и большинство Коринфской Церкви по совести знает нас такими.
 Все, сказанное святым Павлом о своем высоком служении, сказано не для того, чтобы похвалиться перед коринфянами, они его знают, но для того, чтобы они знали, что сказать о достоинстве его Апостольства тем из у иудействующих, которые порицали его, судя о нем по внешности, а не по сердцу, то есть по его внутреннему настроению.
 Ибо, если мы и выставляем свои достоинства, как бы выходим из себя, из своей скромной роли, то это для того, чтобы видя наше смирение, кто не унизил и не презрел и проповеди нашей, не отверг ее и не погиб, таким образом, делаем так для славы Божьей. Для людей же мы стараемся быть скромными, чтобы сильнее привлечь их к себе и показать им пример смирения (Златоуст). Что же воодушевляет святых Апостолов на такое служение?
 Потому святые Апостолы с таким самоотвержением совершают свое служение, что их охватывает крепкая любовь к Богу, которая питается живым сознанием того, что Он устроил для нашего спасения, в лице Господа нашего Иисуса Христа, все мы подлежим смерти, а «Он один за нас приял смерть, чтобы всем нам приобретена была жизнь» (Феодорит). Все люди умерли в лице Адама, преступившего заповедь Божию в раю, умерли душевно тотчас же по падении, что обнаружилось в покушении их скрыться от Бога, и в прикрывании греха, и сваливании его одним на другого, а телесно умирают постепенно. Господь Иисус Христос, воплотившись, взял на Себя вину их перед Богом, и Один умер за всех, чтобы воскресением Своим даровать всем жизнь. Каким образом?
 Если Христос Господь умер за грехи людей и воскрес для жизни их, то естественно, что они, чтобы жить, должны жить не для себя, не по эгоистическим стремлениям плоти, а для Господа, то есть по Его святой воле, благоугодной и праведной. Это есть необходимое условие новой жизни во Христе (ср. Мф. 16:24; И. 14:21). Так старается жить и святой Павел.
 Сам он, отказавшись от преимуществ плотской жизни ради духовной, не хочет знать никого по плоти, не отдает предпочтения иудею перед язычником, и образованному перед необразованным. Он видит только новую тварь во Христе, даже самого Иисуса Христа, как потомка Авраама и Давида, он более не знает, а знает Его как вечного Бога, Искупителя всех людей.
 Таком образом, христиане возрождены к новой, духовной, жизни, которая, как пророчески предвидит святой Павел, должна совершенно переродить людей и преобразовать по-новому. Мир, все древнее – плотское, эгоистическое, должно прекратиться, а вместо него родиться потаенный сердца человек (1 Пет. 3:4), который и начнет всем заправлять и в душе, и в теле, и во внешних отношениях. Посмотреть, тот же будто бы человек, те же в нем силы духа, души и тела, но жизнь уже не та. Не земное это насаждение, не земным воздухом дышит, не земными продуктами питается. Он горняя мудрствует, а не земная, и живот его сокровен есть со Христом в Боге.
 Это возрождение в новую жизнь совершает Бог, примирившись через жертву Господа Христа с падшими людьми, и послав Апостолов возвестить Евангелие – примирение всему миру. В тайне Пресвятой Троицы положено было от века – Богу Сыну воплотиться в свое время от Приснодевы и, умерши на кресте, разодрать рукописание грехов наших, удовлетворив же тем вечной правде Божьей, примирить нас с Богом. Положено также, чтобы к примиренным таким образом снисшел Дух, и оправданных кровью Иисуса Христа делал праведными и святыми, обновляя их внутреннюю жизнь Своею благодатью. Дело примирения в лице Господа Спасителя совершилось вполне, но усвоение примирения людям спасаемым, должно было совершиться не через вменение, не внешне, а требовало известных нравственных изменений в примиряемых, как необходимого условия к распространению и на них силы примирения. Чтобы это могло быть исполнено, нужно было объявить людям эти условия примирения, сказать им, что они должны сделать, чтобы состоялось примирение, а потом, после изъявления ими готовности исполнить условия примирения, даровать им от Духа Святого силу к исполнению этих условий, потому что сами по себе люди уже не могли исполнить их. Для всего этого и учреждено было Апостольство. Избранные к Апостольству, обильно наделенные дарами благодати, должны были ходить по миру, и всем возвещать благую волю Божию о примирении всех с Богом, под условием покаяния, веры в Господа Иисуса Христа, умершего на кресте, и самоотверженной готовности неуклонно жить по воле Божией, по его заповедям. Тех, которые склонялись на эту проповедь, крестить во имя Святой Троицы, и через возложение рук низводить на них благодать Святого Духа. В этом существо апостольского служения, и таким образом совершалось примирение с Богом каждого лица.

Для лучшего успеха проповеди, а также с тем, чтобы заградить уста клеветников, ап. Павел показывает чистоту своей совести и верность свою перед Богом (2 Кор. 5:11). Во всех своих поступках он движим любовью ко Христу: и свои откровения и восхищения, и свою скромность и уничижение он приписывает Богу и переносит все ради Бога (2 Кор. 5:11–13). Апостол этим побуждает и других в ответной любви ко Христу и к новой жизни в Боге. Любовь ко Христу появляется у нас тогда, когда мы рассуждаем о безмерной любви Его, умершего за всех. Его смерть совмещала смерть всех, значит в Нем мы «все умерли» (2 Кор. 5:14). Умерли в том смысле, что и живя еще здесь на земле, «уже не для себя живем, но для Умершего за нас и воскресшего» (2 Кор. 5:15), т. е. для Бога. Это отвержение себя, взятие креста своего и следование за Христом по пути исполнения заповедей Его и есть духовная жизнь, в процессе которой рождается новый человек. Поэтому Апостол говорит, что «отныне никого не знаем по плоти» (2 Кор. 5:16), т. е. понимаем человека не как плоть и кровь, не по «анкетным данным», о рождении, жизни и смерти, а как личность, возрожденную Христом, ибо «кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор. 5:17). По-новому мы видим и Христа: прежнее Его уничижение «по плоти», о чем соблазнялись и иудеи, и язычники, перестает быть уничижением в нашем сознании, и мы воспринимаем Его в вечной славе (2 Кор. 5:16).