2-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 2, стих 6. Толкования стиха

Строгость текста лишь подтверждает его любовь к ним. Оскорбление, которое ему нанесли при втором посещении Коринфа, было нанесено и всей коринфской общине.

Главы 8 и 9 2 Кор. затрагивают сбор пожертвований для Иерусалимской церкви. После этого естественно было бы ожидать конца послания. Однако перед нами еще четыре главы, которые можно назвать самым горьким и безутешным из всего, когда-либо написанного Ап. Павлом. Вызьтвает удивление, как они туда попали.

Во 2 Кор. Павел дважды говорит о написанном им строгом письме — столь суровом, что однажды он даже пожалел, что вообще написал его:

2  Кор. 2:4; 7:8 — «От великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы

познали любовь, какую я в избытке имею к вам; ...если я опечалил вас посланием, не жалею... ибо вижу, что послание опечалило вас, впрочем на время».

Такое описание совершенно не подходит к 1 Кор., которое отнюдь не является грозным и печальным. Следовательно, остается принять одно из двух заключений:

1) либо строгое послание утеряно;

2) либо часть его сохранилась во 2 Кор. в виде 10—13 глав.

Похоже на то, что главы 10—13 представляют собою это строгое послание.

(На Западе католические и протестантские экзегеты пытаются выделить главы 10—13 как остаток строгою послания.)

Таким образом, после 1 Кор. следовало бы читать сначала главы 10—13 2 Кор. (строгое письмо), а затем уже главы 1—9 2 Кор.

Однако различие тона можно объяснить и тем, что в главах 10—13 Павел преимущественно имеет в виду своих врагов, которые еще продолжали разрушительную деятельность в Коринфе.

«Узнав о том, что человек согрешил, впав в грех кровосмешения, я скорбел. Мне было страшно больно, что человек согрешил, и мне было страшно больно, что вы его спокойно терпите. Но я узнал, что вы скорбели не меньше меня, и радует меня, что он при этом не сломался, что он воспринял это как епитимью, как наказание, которое лечит человека». Здесь весьма кстати библейское упоминание слова «епитимья», то есть наказание, которое в случае смертных грехов священник накладывает на человека: оно обязательно для выполнения — это необходимо для спасения души. Это наказание всегда налагается именно тем, кто опекает человека, и обязательно на определенный срок. Безразмерной епитимьи не бывает. Бывает отлучение от причастия. Фактически на каждой исповеди приходится того или другого человека отлучать от причастия из-за неисправленных смертных грехов. Бывают какие-то молитвенные правила, бывают обязательные милостыни или еще какие-то дела, связанные с преодолением греха. Епитимья — такое наказание, которое одновременно является и лечением. Поэтому епитимья у нас, в Православной Церкви, и называется «лечением от греха»!

Апостол говорит: «Желаю, чтоб и вы, как скорбели вместе со мной из-за него, так вошли и в соучастие радости моей из-за него же. Писал я строго, да познаете любовь мою, имея в мысли явить сию любовь к согрешившему, если покается». И здесь добавляет Феофан Затворник: «Все грехи, совершенные до крещения, омываются крещением и прощаются даром. Грехи же по крещении требуют очистительного наказания. Требовалось оно и для коринфского грешника».

Зачем это нужно? Для того, чтобы человек привычку к греху вырвал из своего сердца! Почему смертный грех после крещения нуждается в наказании? Не потому, что этого требует правда Божия. Правда Божия требует наказания для любого грешника, но покаяние смывает, очищает кровью Господней все грехи. К этой цели и приводит епитимья. Для того она, собственно, и нужна, а не для того, чтобы отработкой загладить вину. Помните, как произошло отлучение кровосмесника? Апостол Павел прислал послание, на собрании в воскресный день это послание было зачитано, и вся Церковь отлучила от себя кровосмесника. Публично! Причем здесь есть общее правило, которое исполняется до сих пор: епитимьи даются сначала со всей строгостью, а потом их длительность зависит от покаяния. Приходит ко мне человек и говорит: «Я живу в блуде». «Знаешь, по правилам Церкви семь лет отлучения от причастия положено». По правилам Церкви, если человек живет в гражданском браке — в блудном сожительстве, — полагается отлучать от причастия на семь лет. Это церковное правило. За гомосексуализм и прелюбодеяние — пятнадцать лет отлучения от причастия. За аборт — десять лет отлучения от причастия. И потом, в зависимости от меры покаяния, епитимья соответственно уменьшается. Видите, епитимья — не какое-то юридическое наказание, а указание на тяжесть греха и проверка желания раскаяться. Поэтому, конечно же, недопустимо (знаете, как бывает) шантажировать, скандалы закатывать: «Да как вы смеете?! Вы не хотите войти в мое положение! Меня не допускают до причастия!...» Отговорки в таких случаях не работают. У священников есть власть не только прощать, но есть и власть запрещать, то есть связывать, вязать. Эта власть принадлежит нам по праву Святого Духа, которое дано нам в рукоположении, по праву Христа Спасителя. Священник может так связать, что человек будет связан на Небе. Есть власть прощать грехи — и не прощать грехи! Заметьте, что никто не может эту власть отменить.

И здесь Златоуст говорит: «Не говорит: впадшему в блудодеяние, но, опять также как и в первом послании, таковому».

Кстати, за такое кровосмешение полагается двадцать лет отлучения от причастия. Апостол не хочет напоминать о грехе, который был оплакан. Очень важный принцип: христиане не вспоминают исповеданный и прощеный грех. К сожалению, часто приходится видеть людей, которые неоднократно приходят на исповедь и неоднократно каются в одном и том же грехе. Странно и неправильно, когда люди говорят: «Я до конца жизни на исповеди про аборты буду каяться». Нельзя этого делать! Это неверие в Кровь Господню. Если священник простил, значит, это прощено и на Небе!

довольно сего наказания - Этот человек мог быть подвергнут порицанию, отлучению от участия в Трапезе Господней или же временному исключению из церковной общины. Слово «довольно» можно понимать здесь по-разному: (а) это было достаточно долгое наказание; (б) наказание было справедливо в соответствии с тем, что сделал этот человек; (в)оно было достаточно, поскольку возымело должное действие на этого человека.

от многих - т. е. от большинства коринфской церкви (ср. РБО, Кул.) или же от всей общины. Какая-то часть общины все же могла быть не согласна с принятым решением.

 Из приведенных слов ап. Павла, как равно и из 1 Кор. 5:13, вовсе не видно, чтобы Коринфская община имела право сама простить тяжкий грех кровосмесника. Кто отлучил кровосмесника? Не Коринфяне: они даже «возгордились» таким грехом, вместо того, чтобы плакать. Решил сделать это сам ап. Павел (1 Кор. 5:3). А когда кровосме- сник покаялся, апостол снова пишет о нем Коринфянам и велит принять его в общество верующих. Апостол и сам мог это сделать, без Коринфян, но он желал, чтобы вся их община выразила любовь покаявшемуся грешнику: 2 Кор. 2:8-9. Что ап. Павел имел власть сам (без согласия общины) простить, это видно из слов его: „Ибо и я, если в чем кого, то простил для вас от лица Христова (ст. 10). Видно еще и из того, что ап. Павел сам лично, без согласия христианской общины, „предал сатане Именея, и Александра", чтобы они научились не богохульствовать (1 Тим. 1:20), и наконец из книги Деяний, где говорится, что многие из уверовавших приходили к ап. Павлу, исповедуя и откры-вая дела свои" (Деян. 19:18).

В отрывке 1:15–2Павел говорит об изменении своих первоначальных намерений. Вместо личного посещения, он отправил строгое послание. Это было изменением тактики. Но основание Павлова отношения к Коринфянам оставалось неизменным. Оно заложено в Боге, обетование Которого получило исполнение во Христе, и Который дал залог Духа в сердца наши (1:17–22). Павел прямо говорит о Св. Троице. А мысль о даре Св. Духа, который, как некий залог (5:5, Еф. 1:13–14) или начаток (ср. Рим. 8:23), дается верующим уж теперь, в предвосхищении грядущей полноты, есть одна из излюбленных мыслей Павла. Если же он отказался от посещения Коринфа, то это объясняется его любовью к ним и сознанием, что в вере они устояли (в русском переводе: тверды). Руководящее Павлом начало любви сказывается и в том, что он настаивает на прощении обидчика (2:5–11).

 Святой Павел проявил свою великую отеческую любовь к коринфянам в самой строгости к кровосмеснику. Тот своим постыдным поступком оскорбил не его только, но осрамил и опечалил всю коринфскую общину. Итак, произнося на него строгий приговор, святой Апостол стоял за них, о них заботился и хотел прогнать их скорбь.
 Коринфяне исполнили приказание святого Павла, отлучили кровосмесника от общества, чтобы он этим наказанием, епитимией очистил свой грех. Но теперь тот раскаялся, и святой Павел уже сам ходатайствует, чтобы его простили и снова приняли в свое общение, дабы, продолжая оставаться в отчуждении от Церкви, он не впал в отчаяние.

(в современной богословской науке существует мнение, что здесь (2 Кор. 2:5) речь идет не о кровосмеснике, а о ком-то ином, кто огорчил ап. Павла во время его посещения Коринфа (1 Кор. 16:5). См. еп. Кассиан «Христос и первое христианское поколение». Париж, 1950, стр. 206, а также Новый Завет, Брюссель, стр. 464)

Апостол свидетельствует коринфянам свою уверенность в том, что они «верой тверды» (2 Кор. 1:25), потому и рассудил дать им возможность искоренить зло самим без строгих мер со стороны Апостола. Видя же, что и коринфяне скорбели о грехе кровосмесника, послушали ап. Павла и отлучили его от церковного общения, Апостол теперь просит «лучше уже простить его и утешить, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью» (2 Кор. 2:7), просит «оказать ему любовь» (2 Кор. 2:8) и принять его вновь в церковное общение.

Апостол предостерегает коринфян от чрезмерной суровости, чтобы сатана не восторжествовал, доведя христианина до отчаяния, и через это не отторг его от веры и Церкви: «чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо нам не безызвестны его умыслы» (2 Кор. 2:11). Сатана пользуется как излишней снисходительностью, так и чрезмерной строгостью к согрешившим.

Узнав о падении, бывшем среди вас, я скорбел о том и сокрушался. Когда я обличил сие непотребство, восскорбели и вы о том не меньше меня. Потому единодушно произнесли прописанный мною приговор ему. И вот он отлучен и несет на себе тяготившую нас скорбь. Нам отрадно, ему тяжело. Он болит сердцем и сокрушается. Что до меня, то, смотря на эту скорбь его покаянную, я утешаюсь: ибо это значит, что он жив духовно. Радует меня очевидное его желание быть в общении с нами причастником великих обетований верующих о Христе Иисусе. Но я желаю, чтоб и вы, как скорбели вместе со мною из-за него, так вошли и в соучастие радости моей из-за него же. Писал я строго, да познаете любовь мою, имея в мысли явить сию любовь и к согрешившему, если покается. Вот он кается; явим же к нему любовь! – Святой Златоуст говорит: "Апостол начинает говорить о сем коринфянам тогда же, когда наперед похвалил их за то, что они одни имеют с ним радости и одни и те же скорби, и сказав наперед: яко моя радость всех вас есть. Если же радость моя есть вместе и ваша радость, то вам должно, говорит, и теперь вместе со мною радоваться, так же как и тогда вместе со мною скорбели. Ибо как тогдашнею скорбию своею вы доставили мне удовольствие и радость, то же сделаете и ныне вашею радостию, если только примете участие в моей радости".

Все грехи, совершенные до крещения, омываются крещением и прощаются даром. Грехи же по крещении требуют очистительного наказания. Требовалось оно и для коринфского грешника. Апостол говорит: что касается до очистительного наказания, которое должно возлагать на кающегося, то в отношении к нашему покаяннику довольно этого, совершившегося уже, запрещения еже от многих, то есть этого отлучения, произнесенного собранием верующих, "потому что все стали отвращаться от него, как повелел Апостол" (Феодорит). Запрещение, – επιτιμια, – обнимает все, что было возложено на согрешившего, несмотря на его покаяние. Тут начало и основание наших церковных эпитимий и самого образа их употребления, то есть произнесения их по всей строгости и потом сокращения их, смотря по чувствам сокрушения кающегося лица.

Замечательно, что Апостол и здесь, как в первом послании, не поминает имени согрешившего, ни имени греха его. Святой Златоуст говорит о сем: "Не говорит: впадшему в блудодеяние, но, опять также как и в первом послании, таковому, хотя и по другой причине. Тогда говорил так по отвращению от соделанного греха, а здесь по снисхождению к согрешившему. Посему же здесь не упоминает он и о содеянном грехе, ибо время уже было защитить виновного".