2-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 2, стих 15. Толкования стиха

За этим следует восторженное благодарение Богу, приведшему всё к успешному концу: «Но Богу благодарение, Который всегда победоносно ведёт нас во Христе и благоухание познания о Нём распространяет через нас во всяком месте; потому что мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих: для одних — запах от смерти и к смерти, для других - запах от жизни и к жизни». Стихи 14—16 воссоздают картину римского триумфа — торжественного парада полководца-победителя по улицам Рима, который проходил в определённом порядке. Впереди шли государственные деятели и сенат, за ними трубачи, затем несли награбленную в завоёванной земле добычу Так, когда Тит завоевал Иерусалим, по улицам Рима несли семисвечник, позолоченный стол для хлебов предложения и золотые трубы. и вели белого жертвенного быка. Далее шли пленные князья, предводители и полководцы в цепях, которых почти сразу же казнили. Следом шли музыканты с лирами, потом жрецы, размахивающие кадилами с горящим в них благовонным фимиамом, наконец, ехал сам полководец-победитель. Шествие замыкала армия с криками: «Победа!». Процессия шла по украшенным гирляндами улицам среди выкрикивающей радостные приветствия толпы.

Мы видели в этом пёстром потоке жрецов, размахивающих кадилами, наполненными благовониями. Для победителя этот дым фимиама был запахом радости и победы; но для пленников, шедших несколько впереди, это был запах, напоминавший им о поражении и близкой казни. Так же думает апостол Павел о себе и о других миссионерах, благовествующих Евангелие торжествующего Христа. Для тех, кто примет это Евангелие, оно будет, как и для победителей, благоуханием жизни. Для тех же, кто оттолкнёт его, это будет запах смертоносный, как для побеждённых.

Перед глазами Павла стоит картина римского триумфа — торжественного парада и Христа — победителя мира (высота апостольского служения).

Высшей честыо, которую римскому полководцу-победителю оказывали, был триумф. Чтобы быть удостоенным такого торжества, римский полководец должен был исполнить определенные требования: он должен был быть главнокомандующим на поле битвы, военная кампания победоносно завершена, завоеванная область усмирена, в битве убито не менее 5 тысяч вражеских воинов, победа должна была быть одержана над иноземным врагом, а не в гражданской войне.

Торжественный парад полководца-победителя проходил по улицам Рима к Капитолию в определенном порядке. Впереди шли государственные деятели и сенат. Затем несли трофеи. Когда Тит завоевал Иерусалим, например, по улицам Рима несли семиветвенный светильник, стол для хлебов предложения и золотые трубы.

После трофеев вели белого жертвенного быка. Дальше шли пленные полководцы, которых вскоре после триумфа обычно казнили. Затем шли жрецы с кадилами и благовонным фимиамом. Затем на колеснице ехал сам полководец-победитель, за которым следовала торжествующая армия.

Эта картина стояла перед глазами Павла. Он видит Христа, торжественно шествующею по миру.

В этом шествии мы видели жрецов с благоухающими кадилами. Для победителя аромат фимиама был символом радости, победы и жизни.

Для пленников это был запах смертоносный, напоминавший о поражении и близкой смерти.

Так думает Павел о себе и о других Апостолах, благовествующих Евангелие. Для тех, кто примет Евангелие, оно станет, как и для победителей, благоуханием жизни; те, кто отринет его, — ощутят запах смертоносный, как побежденные.

Я помню, был такой случай: у нас проходила одна конференция в рамках чтений и там велись обсуждения разных политических вопросов — какие перспективы ждут Россию, что ждет того, другого… Начался яростный спор. Мне это надоело, я вышел и сказал: «Давайте подумаем о том, что требует от нас Бог? Подумаем, к чему нас призывает Святое Писание? Давайте осмыслим происходящее с точки зрения Писания». И я обрисовал некий опыт осмысления того, что происходит в мире, с точки зрения Слова Божия. Все люди потом рассказывали, что было такое впечатление, будто речь шла о разных реальностях. То есть был сумбур и вдруг — раз! —началось нечто новое, не потому что я хороший, а потому что Божье Слово, Имя Божье, действительно, обладает неким могущественным ароматом. И то, что люди часто не хотят Имя Божие призывать, связано не с боязнью нарушить третью заповедь — «Не произноси имя Господа Бога твоего всуе!» — а с тем, что люди боятся этого аромата. Аромата благовестия, аромата Евангелия. Многие люди с большим удовольствием будут рассуждать на какие-то политические темы, о том, что нужно во славу кого-то, но не говорят о том, что нужно для славы Божией. Именно в славе Божией, которая распространяется через имя Христово, самая суть всей нашей жизни. Какой смысл нам, будут либеральные ценности — или будет сильное государство? Какая разница, если не будет вознесена слава Божия?!

Кстати, слова «аромат Евангелия» апостол взял из Книги Песни Песней, где сказано: «Имя твое — как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя» (Песн. 1:2).

Имя Христа как необыкновенный аромат мира духовного, который окутывает человека. Не случайно в церквах есть свой запах — аромат храма. Кстати, дома христиан имеют похожий запах. О чем это напоминает? О том, что в христианах действует аромат Святого Духа, который через Христа излился в нас.

Итак, говорит апостол: «Ибо мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих» «Наша проповедь, мы сами, носители этой проповеди, обладаем некой божественной силой. В нас есть аромат Христова благоухания, и все его чувствуют: и спасающиеся, и погибающие». В чем это проявляется? В том, что люди спокойно не могут переносить слова Господа. Аромат — хорошее слово. Некий аромат есть аромат бессмертия. Особый запах слов Господних. И сами апостолы, которые носят этот запах — они тоже переполнены знания Господня. Там, куда они являлись, они говорили только о Христе. Их называли мономанами, сторонниками одной идеи, но проигнорировать их было невозможно. Как сейчас — даже самого грешного христианина сложно проигнорировать, когда он начинает говорить о Боге. Человек спокойно не может это переносить. Замечали, может быть, когда говоришь о Христе Спасителе, у людей начинается беспокойство, «охота к перемене мест».

Феофан Затворник говорит так: «Слово их было только о Нем, силы являли они только о имени Его, верующих освящали именем Его, заповеди давали от лица Его, Церкви созидали во славу Его, и все, что от них ни исходило, всё было о Христе, для Христа, от Христа. Так осязательно они были благоухание Христово! И это как для спасаемых, так и для погибающих».

Кто такие спасаемые? Человек должен увериться, что Иисус Христос послан Отцом Своим небесным, что Он Сын Божий, от Бога Отца рожденный, пришедший спасти нас, и только в Нем спасение. Как увериться? Проверить — было ли так или нет. Узнав, что спасение во Христе – от Бога (а душа это сразу чувствует, но можно и логически проверить: факт воскресения Христа из мертвых является ключевым фактом христианства), после этого человек, уже больше не рассуждая, доверяется Христу, принимает Святое Крещение, получает аромат Святого Духа при миропомазании, получает самого Христа в Причастии и живет Христовой жизнью. Он — спасающийся. Христос спасает его. Человек, который отверг Христа, — погибающий. Это те, кто отвратился от благовестия и враждебно относится к нему, а также к благовествующим, к тем, кто его приносит. Часто люди хотят, чтобы христианство стало религией для всех. Есть такое желание, чтобы православная вера стала господствующей, чтобы все русские люди, и не только русские, стали православными. Это желание, конечно, естественное и нормальное — сам Бог этого желает. Но Бог предупреждает: этого не будет никогда. Потому что многие люди не хотят прекращать злодействовать, а злодей не может принять Христа. Христос ему — прямое осуждение. Сам Лик Иисусов для него осуждение. Именно потому, что злодей не желает раскаяться, он будет придумывать причины, почему он этого не делает. Поэтому и сказано, что аромат Христа неопровержим. Запах нельзя спрятать. Все чувствуют запах, но одни говорят: «Фу, какая вонь!», а другие говорят: «Ах, какой аромат!». Как говорит Златоуст, есть такая легенда, что птицы грифы не выносят запаха мирры, им плохо становится от аромата мирры. Они привыкли к падали, к гниению. Вот так и духовные грифы-падальщики не выносят запаха Христа. Есть люди, которым отвратительно в Церкви всё. Они приходят в Церковь и говорят: «Это у вас плохо, это плохо и это плохо…» А почему? Им аромат отвратителен. Ощущая аромат, они чувствуют силу, и она им враждебна. Они воспринимают Церковь и всё, что в Церкви, как что-то жгущее их. И правильно воспринимают. Церковь, действительно, жжет их. Есть люди, которые коллекционируют нападки на Церковь, на Христа, на Слово Божие. У нас против Слова Божия выдвигают такие аргументы, какие не выдвигают вообще ни против чего. У нас к Церкви предъявляют такие требования, как не предъявляют ни к кому вообще. Любой слух о возможности совершения греха священником раздувается до невозможности. «Возможно, человек совершил грех, а значит, Церковь греховна». Лишь бы найти повод! Есть хорошая русская пословица: свинья грязь найдет.

Феофан Затворник говорит так: «Для тех и других и для спасаемых, и для погибающих они апостолы были благоухание Христово. Тем и другим они ясно, убедительно и осязательно представляли, что иного спасения нет, как в Господе Иисусе Христе; те и другие хорошо понимали, в чем сила сего слова благовестия; но одни принимали его и спасались, а другие отвращались от него и оставались в своей погибели. В том, что есть спасаемые и погибающие, ничего нет рокового, хотя на опыте можно видеть, как иные неудержимо стремятся в пагубу…».

Их невозможно удержать. Много есть людей, которых никак невозможно остановить, они делают зло и не могут остановиться, не хотят остановиться. Как говорил Бог: «Переступили даже всякую меру во зле» (Иер. 5:28).

Здесь как раз об этом говорит святой Феофан: «…иные неудержимо стремятся в пагубу, несмотря на все заботы об их спасении, а другие держатся твердо на спасительном пути, несмотря на окружающие их неблагоприятности спасения. Без Бога нет спасения; и Он всем хочет спастися, только никого не неволя. Потому если есть погибающие, то потому, что не хотят спасаться. Хотя то, почему иные не хотят, изъяснить мы не в силах; однако же то несомненно, что конечная того причина в их произволении».

Я немного добавлю и скажу так: причина еще в некоем мятежном настрое человека. Человек хочет жить сам. Человек хочет, чтобы у него был какой-то кусочек, который был бы «только мой, куда я Бога не пущу», «я хочу сам править своей жизнью», «не смейте ко мне лезть!» Как только выделишь кусочек «только для себя» — этот кусочек станет центром мятежа. Если скажешь: «Я всё готов пожертвовать Богу, но один процент жизни не пожертвую» — всё. Этот процент и станет отравой, которая тебя погубит!

В 2Павел возвращается к теме страдания и утешения, которую он поставил во вступительном благодарении. Он дает подробности, которые показывают, на этот раз, со всей ясностью, в чем состояло его страдание, и что принесло ему утешение. Начинаясь с 2:12, этот отрывок 2 Кор. кончается с концом гл. 7. Но, сказав о той тревоге, которая томила его в Троаде, и с которою он перешел в Македонию (2:12–13), Павел прерывает свой рассказ благодарением Богу (стт. 14–17). 

1) Итак, каковы же, во-первых, свойства и действия евангельского откровения? (2 Кор. 2:15–4:6).

а)

Во-первых, оно не нуждается в посторонних ободрениях для себя (2 Кор. 2:15–16), или рекомендательных авторитетах, а само себя дает чувствовать, как разносящееся благоухание, не для всех впрочем живительное, а для иных (упорных и неверующих) и смертоносное (Ср. Лк. 2:4: Се лежит сей на падение и проч.).

«И кто способен к сему?» (2 Кор. 2:16) – восклицает Апостол. Т. е. кто способен у тому, чтобы понять и разъяснит различные действия проповеди о Христе на сердца людей? (Еп. Феофан).

При изречении сих и последующих слов, Апостол, по изъяснению преосвящ. Феофана, «взят был Духом в созерцании силы, славы, светлости и чудных действий Евангельской истины, ибо речь его (о высоте христианского откровения) начинается неожиданно и излагается текучею и воодушевленною речью, пока не излилось все, что Дух давал ему провещавать в это время (до 7 гл. 2 ст.). Здесь Апостол прежде всего говорит о свойствах и действиях христианского откровения, а именно, что оно расходится, как благоухание, которое для одних живот, а для других смерть, причем Апостолы от себя ничего не прибавляют, но благовестие их действует так само. Особенно замечательно здесь сравнение благовестия апостольского с благоуханием, которое прилагается и к носителям его – Апостолам, так как известно, что благоухание источают и сосуды, содержащие благоуханные предметы. И это сравнение в высшей степени глубоковерное, так как оно определяет высокое значение апостольской проповеди с разных сторон. Св. И. Златоуст говорить: «благовестие всегда есть спасительное благоухание: но, обоняя сие благоухание, одни спасаются, а другие погибают... Но спасается ли кто, или погибает, – проповедь Евангельская всегда удерживает свое достоинство. Как свет и тогда остается светом, когда он ослепляет; или как мед, хотя бы казался горьким для больных, не перестает быть сладким по своей сущности, точно так же и благовестие о Христе всегда имеет свойственное ему благоухание, хотя неверующие сему благовестию и погибают... И погибелию нечестивых еще более обнаруживается благоухание проповеди. Таким образом, сила благовестия обнаруживается не только в спасении добрых, но и в погибели нечестивых; ибо и солнце потому особенно ослепляет взоры слабых, что светит очень ясно».

Мы, говорит, благоухание Христово есмы. Если какую материю или одежду надушить каким ароматом, то куда ни внеси их, они всюду распространяют свой аромат, и другого запаха от них уже не слышно никакого, хотя они имеют свой природный запах. Так Апостолы, преисполненные ведения Христова, куда ни являлись, являлись ничего другого не ведающими, кроме Господа Иисуса Христа. Слово их было только о Нем, силы являли они только о имени Его, верующих освящали именем Его, заповеди давали от лица Его, Церкви созидали во славу Его, и все, что от них ни исходило, все было о Христе, для Христа, от Христа. Так осязательно они были благоухание Христово! И это как для спасаемых, так и для погибающих.

Спасаемые – это те, которые веровали, освящались таинствами, возрождались к новой благодатной жизни и начинали ходить в сем обновлении жизни. Погибающие – это те, которые отвращались от слова благовестия и враждебно относились как к нему, так и к Благовествуемому, и к благовестникам. Для тех и других они были благоухание Христово. Тем и другим они ясно, убедительно и осязательно представляли, что иного спасения нет, как в Господе Иисусе Христе; те и другие хорошо понимали, в чем сила сего слова благовестия; но одни принимали его и спасались, а другие отвращались от него и оставались в своей погибели. В том, что есть спасаемые и погибающие, ничего нет рокового, хотя на опыте можно видеть, как иные неудержимо стремятся в пагубу, несмотря на все заботы об их спасении, а другие держатся твердо на спасительном пути, несмотря на окружающие их неблагоприятности спасения. Без Бога нет спасения; и Он всем хочет спастися, только никого не неволя. Потому если есть погибающие, то потому, что не хотят спасаться. Хотя то, почему иные не хотят, изъяснить мы не в силах; однако же то несомненно, что конечная того причина в их произволении.