2-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 11, стих 16. Толкования стиха

Столь решительные и безапелляционные высказывания Павла в адрес своих противников могли бы показаться коринфским христианам голословными и лишёнными здравого смысла, поэтому он замечает: «...да не подумает кто, что я — неразумен. А если не так, примите меня хотя бы как неразумного, чтобы и мне немного похвалиться»

Апостол Павел готов проявить как бы неразумие и некое юродство. Он собирается произнести слова, что могут исходить лишь от человека, который немного не в себе. Почему апостол так говорит?

С точки зрения апостола Павла, «все согрешили и лишены славы Божией» (Рим. 3:23) и «нет праведного ни одного» (Рим. 3:10), а ведь он готовится говорить о том хорошем, что он совершил в своей жизни.

Он вынужден это делать, чтобы предложить какой-то пример коринфским христианам. Но при всем при этом он полагает, что и в данном случае слова эти будут неким безумием. Как можно говорить о своих хороших делах, когда мы все неправедны и лишены «славы Божией» (Рим. 3:23). Поэтому апостол так странно начинает этот раздел.

Здесь мы видим особенность этики первых христиан. В их понимании говорить о себе хорошо — это безумство. То есть они были предельно скромными людьми. Поэтому когда Павел вынужден предложить хорошие примеры из своей жизни, он сам называет это безумием. Это значит, что никто из нас, чего бы положительного он ни достиг в жизни, не должен приписывать то себе. И апостол Павел имел такую скромность.

Однажды он «восхищен был до третьего неба» (2 Кор. 12:2). Если человек хочет чем-либо хвалиться, он хвалится, прежде всего, тем, что считает самым важным в своей жизни. Самым же важным в жизни святого Павла было то восхищение до третьего неба, но он об этом рассказал даже не от своего имени.

Он написал: «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба» (2 Кор. 12:2).

То есть апостол был скромным человеком, но в одиннадцатой главе Второго Послания к Коринфянам он пренебрег скромностью, дабы подать хороший пример людям.

Священнослужители проповедуют слово Божие, потому что они имеют на это право. Миряне же должны проповедовать своей жизнью. Свидетельство мирян больше проявляется в их отношениях с другими людьми. Когда мы начинаем доказывать истинность нашей веры, бывает важным сказать: «А вы знаете, каким я был? Но теперь все это изменилось». Такое свидетельство очень весомо в глазах неверующих людей, у которых много сложных жизненных проблем. Рассказ, что у вас было больше жизненных проблем, с которыми удалось справиться, не будет бахвальством. Это пример того, как человек, погрязший в чем-то страшном, может из этого выбраться.

Раньше в церкви каждый день читалась книга «Пролог», содержащая жития святых. После русский народ перестал ее читать, и осталось лишь житие Марии Египетской. Наш народ оставил именно это житие, потому что человеку легче подражать тому, кто в своих грехах еще хуже. Если читаешь житие святого, который родился от святых родителей, благочестив от крещенской купели, праведен в детстве, свят в юности и до старости в добродетелях, то думаешь: «Это же совсем другая ситуация. Это не похоже на меня». При чтении же жития Марии Египетской рассуждаешь: «Да она была намного грешнее меня! Мне бы и в голову не пришло поступать, как она!» Кому придет в голову отправиться в паломническую поездку для блуда? Очень важно дать свидетельство о какой-то чрезвычайной ситуации.

Вот и апостол начинает хвалиться, потому что все знали, что он был гонителем Церкви и влачил христиан за волосы в судилища. Когда побивали камнями архидиакона Стефана, по малолетству не допущенный до прямого участия, он сторожил одежду побивающих, хотя святой Стефан учился с ним в одной школе и у одного учителя — Гамалиила.

Когда Павел отправился в Дамаск, где его Господь остановил, он «пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим» (Деян. 9:1–2).

Но нельзя было остановить движение сего учения, и Гамалиил теперь у нас в святцах, потому что этот глава еврейского Синедриона и крупнейший талмудический автор принял христианство и вместе с Никодимом погребал тело архидиакона Стефана. И вот Павел, который был у всех на слуху, как злодей и враг христианства, может теперь хвалиться. Он являет собою контраст того, каким был и стал, но все же считает безумием говорить о себе хорошо.

Еще скажу - Павел продолжает мысль. 11:13-15, поскольку видит, что оппоненты неразумны, и не хочет быть таким, как они. Возможно, здесь он возвращается к теме неразумия, которую начал в. 11:1.

Нигде в Писании глагол «хвалиться» не встречается так часто, как во Втором послании к Коринфянам....В своей речи, которая исполнена горькой иронии, Апостол надевает на себя маску хвалящегося безумца. Его недоброжелатели подрывали его апостольский авторитет, выставляя его как человека слабого, не способного к активным действиям и, более того, – как «невежду в слове» (2 Кор. 10:10; 2 Кор. 11:6). Поэтому он вынужден хвалиться. Он спускается на уровень своих противников, чтобы бороться с ними их собственным оружием, не ради самозащиты, но ради того, чтобы отстоять Евангелие. Примите меня, хотя как неразумного, чтобы и мне сколько-нибудь похвалиться.

Но чем же хвалится Апостол? Тем, о чем в окружающем его обществе избегали говорить, чтобы не уронить своего достоинства. Он хвалится невзгодами и трудностями: тем, что он сидел в тюрьме, тем, что его били палками и камнями, тем, что он голодал и холодал…. Он хвалится таким эпизодом из своей жизни, который в глазах современников должен был выглядеть унизительным. Павел, Апостол, сидит в какой-то корзине, которую спускают со стены, потому что он тайком бежит от опасности, подстерегающей его в Дамаске.

 Не почти кто-нибудь меня неразумным; а если не так, то примите меня, хотя как неразумного, чтобы и мне сколько-нибудь похвалиться. Если нас, за нашу ревность по Боге, странную для некоторых, иные принимают нас за юродивых или безумных, то пусть они оставят свои ложные мнения об нас; если же не хотят, то пусть нас приимут хотя как безумных. Для нас неважно то, как об нас думают, – важно то, чтобы нас не отвергали, слушали нас. А посмотрите, как много апостол претерпел еще только на половине своих благовестнических подвигов! Вот что о себе говорит он: в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе. Кроме посторонних приключений, у меня ежедневно стечение людей, забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся? Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью моею. Таковы труды и бедствия Царствия ради Небесного. Вот кто погублял душу свою ради Господа и Евангелия – зато он спас ее. Вот кто в этой жизни чувственной смотрел невидимых: видимое временно, а невидимое вечно 2 Кор. 4:18. Учись и ты, человек, смотреть на эту жизнь, как на сон скоропреходящий, и полюби мир невидимый.

В любви своей к Коринфянам, противополагая себя своим противникам (11:1–15), Павел готов, как бы в неразумии и не в Господе, тоже похвалиться по плоти (стт. 16–18), правда, не внешними преимуществами, – он пользуется этим случаем, чтобы еще раз горько посмеяться над своими противниками (стт. 19–21а), – а трудами и лишениями своего служения (стт. 21б-32). Связанный с ветхозаветным прошлым не менее крепко, чем его противники, он имеет больше прав, чем они, именоваться Христовым служителем, потому что больше их страдал за Христа и трудился. Воспоминание о трудах приводит его к воспоминанию об откровениях. 

К строгости уполномочивает Св. Павла апостольское его звание (2 Кор. 10:12–12:18).

Несомненность сего высокого звания своего Апостол защищает и доказывает:

Указанием на свое проповедание туне (2 Кор. 11:1–21). «Я ревную о вас ревностью Божией; потому что я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою… и думаю, что у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов… «Согрешил ли я тем, что унижал себя, чтобы возвысить вас, потому что безмездно проповедовал вам евангелие Божие?» «Да и во всем я старался и постараюсь не быть вам в тягость… и похвала сия не отнимется у меня в странах Ахайи» … Не по недостатку любви к вам (т. е. не по горделивой независимости от вас) сие делаю, но чтобы отнять всякое право у корыстолюбивых, обольщающих вас лжеапостолов, хвалиться подобием мне. «Ибо таковые лжеапосолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых. И не удивительно, потому что сам сатана принимает вид ангела света»… А «вы, люди разумные (ирония), охотно терпите неразумных; вы терпите, когда кто вас порабощает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится. Когда кто бьет вас в лицо. К стыду говорю, что на это у нас не доставало сил|||», – к стыду говорю обоюдному: и моему (ирония) и вашему (обличение). Апостол как бы так говорил: делать нечего, надо признаться, на исчисленные поступки я не был способен, и вообще я не отличался у вас теми показными качествами, которыми старались блистать и, как видно, ослепили вас лжеапостолы; но как же вам не стыдно не уметь отличать истинного достоинства от ложного; как могли вы позабыть все то, что открывало во мне истинного Апостола Христова?

В стихах 16–20 снова делает оговорки о своем бескорыстии, чтобы представить полную противоположность ему лжеапостолов и тем окончательно отклонить Коринфян от доверия лжеучителям. По словам преосв. Феофана, Апостол говорит здесь как бы так: мы и бескорыстны и тихи, а те и корыстны, и величавы, и властолюбивы. Судите теперь, на чьей стороне должна быть истина? Да никтоже мнит мя безумна быти... «Безрассудно, говорит, хвалиться; но я делаю это не по безрассудности, а по нужде» (Злат.). Аше ли же ни, поне яко безумна мя приимите. Оборот речи и тонкий, и обличительный, и убедительный. Апостол, ставя себя в ряд их (лжеучителей) в качестве неразумного, и их неразумие обличает и принявших их укоряет, а тем и другим пролагает дорогу своему слову, чтобы не подумали, что он действует по неразумию. Те хвалятся, и вы слушаете; так позвольте и мне похвалиться. Те хвалятся много, без меры; дайте же мне хоть немного похвалиться... Но при всем том, что и нужда меня заставляет, и полезно это для вас, однако скажу, что это дело не по Господе и не думай никто мне подражать в этом... Одно выговариваю, чтоб вы, если станете считать меня неразумным, ограничивали мое неразумие этою частию похвалы, а не простирали его на все мои дела и слова, или все мое учение, и все мои распоряжения и учреждения... Объясняя, в какой части похвалы, говорит: хватиться по плоти. Тут разумеет он не то, о чем сказал уже, т. е. что никому ничем не докучал, но то, что имеет сказать ниже, в ст. 22, т. е. что и он Еврей, Израильтянин, и семя Авраамово» (Феофан). «Заметь благоразумие Павла», восклицает Златоуст. «Указал на такие преимущества, которые, по доказанному им, ничто, и потом уже называет похвалу свою безумием. И действительно, если безумно хвалиться существенными благами, то тем безумнее хвалиться ничего незначущими. И сие то самое называет он не по Господе. Ибо быть Евреем и тому подобное не доставляет пользы. Итак, не думайте, чтоб я почитал сие за добродетель. Но поелику они хвалятся, то я принужден и в сем сравнить себя с ними. Так поступает он и в другом месте» (Флп. 3:4). Приемлете, аще кто вас порабощает. «Смотри, в каком раболепстве укоряет Коринфян», говорит блажен. Феофилакт. «Видишь ли, теперь показывает, что лжеапостолы берут, и не только берут, но до излишества: ибо то значит слово: поядать" (Злат.). Аше кто по лицу биет вы.» Сказал сие Апостол не потому, что лжеапостолы в самом деле били их по лицу, но что презирали их и бесчестили. Вы страждете не меньше тех, которых бьют по лицу» (Злат.).

 Вот эти-то лжеапостолы с одной стороны, и сами коринфяне своим неразумным доверием лжеапостолам, с другой, и побуждают святого Павла хвалиться своими видимыми достоинствами перед коринфянами. Безрассудно, говорит, хвалиться, но не думайте, что я делаю это без разумных оснований, не по безрассудству, а по нужде так делаю. «Поэтому, хотя бы вы и не поверили, но и видя необходимость, стали бы осуждать меня за это, я не отрекусь от своего дела. Видишь ли как показал, что великая была нужда говорить?» (Златоуст). Лжеапостолы чересчур хвалятся пред вами, и вы слушаете их во вред истине, в противодействие им похвалюсь немного и я, хотя это и неразумно. «Но бывает, что иной говорит слово неразумия, не будучи неразумным, и не совершая через то дела неразумного. Кто говорит о себе хотя и великое, но истинное, и пользы ради душевной, тот напротив, весьма разумен, и совершает дело, свойственное наиразумнейшему человеку, когда ради пользы и спасения других не смотрит и на похуление за то в неразумии» (Экумений, Фотий).
 Что же скажу похвального о себе, то скажу не в Господе, то есть не по Его закону, который запрещает хвалиться своими делами (ср. Лк. 17:10), но как бы в этом отношении находясь в неразумии, будучи вынужден к тому вами.
 Однако чем же думает хвалиться святой Апостол? Теми плотскими преимуществами, которыми хвалились приходящие в Коринф лжеапостолы (ст. 22). И в них, как бы говорит он, у меня нет недостатка против них. Хотя и неразумно хвалиться, но я похвалюсь.
 Почему он хочет хвалиться неразумно? Потому, что коринфяне, хотя и считаются людьми разумными, охотно слушают неразумные похвалы лжеапостолов, послушают и его. Да это ли только?
 И за это, что коринфяне позволяют себе слушать льстивые речи лжеапостолов, последние порабощают их себе, объедают, обирают, презрительно свысока относятся к ним, как бы бьют их по лицу. И таких коринфяне терпят, а между тем считают себя мудрыми. Если же бы были действительно мудры, то ясно увидели бы разницу между этими лжеапостолами и святым Павлом – истинным Апостолом.

(2 Кор. 11:22–12, 9 читается в праздник св. апостолов Петра и Павла)

При всем своем отвращении к самопохвале, столь свойственной клеветникам, которыми неразумно увлекались коринфяне, ап. Павел вынужден противопоставлять их пустому кичению свое истинное свидетельство – то, что ему пришлось перенести за Христа. Но поскольку коринфяне увлекались внешними данными, «по плоти», то Апостолу пришлось отметить и эту сторону: как и «высшие апостолы», он тоже Израильтянин, имеет все обетования Авраамовых потомков, но сверх того он – служитель Христов