2-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 10, стих 9. Толкования стиха

Апостол говорит, что может проявить власть большую, чем кажется тем, кто на него клевещет, и что они могут убедиться в этом на собственном опыте. «Я не постыжусь. Во-первых, я скажу чистую правду, и мне неправды нельзя будет стыдиться. И стыдиться мне нечего. Но более того, я и властью своей не постыжусь. Вы просто недооцениваете того могущества, которое вручил мне Спаситель. Хотите рискнуть, эксперимента ради? Можете попробовать. Но я не хочу этого делать, потому что власть мне дана на созидание, а не на разрушение», — говорит апостол. Что значит «на созидание»? Он не хотел, чтобы этой властью Церковь разрушалась.

Когда Моисей попросил Бога о наказании евреев, что произошло? Сразу началось страшное поражение — двадцать четыре тысячи мгновенно умерло, и Аарон встал между мертвыми и живыми, по его требованию. И здесь Павел говорит: «Конечно, можно было бы так сделать, но я не хочу: Господь дал мне эту власть, чтобы строилась Церковь, а не для того, чтобы она разрушалась таким образом».

Еще выражение «не постыжуся» означает то, что он не постесняется применить власть апостола, потому что власть применять не грех. Часто бывает грех ее не применять. «Надо будет, — говорит апостол, — применю. И мало вам не покажется». Обратите внимание, что власть апостола больше, чем у генсека.

Начиная с гл. 10, тон ап. Павла меняется: в нем слышится строгость. Он защищается против возводимых на него обвинений. Попытка. некоторых ученых выделить глл. 10–13, как остаток строгого послания не встретила широкого сочувствия. Как уже было сказано, различие тона объясняется, по всей вероятности, тем, что в глл. 10–13 Павел преимущественно имеет в виду тех иудаистических агитаторов, которые еще продолжали свою разрушительную деятельность в Коринфе. Он, прежде всего, с властью ополчается на тех, которые говорят о нем, будто он поступает по плоти (10:1–6). Его задача во второй части послания есть автоапология. Его противники противополагали строгость его посланий и его слабость в личном общении (ст. 10: намек на строгое послание). Но, в отличие от противников, он имеет объективное основание для хвалы (10:12–17). Человек может хвалиться, если он владеет положительною ценностью. Положительные ценности не существуют вне Бога. Если ап. Павел хвалится теми ценностями, которыми он владеет, то речь идет о ценностях, в своем бытии восходящих к Богу. Недаром, в Рим. 5 он облекает в форму троякой хвалы (ср. стт. 8, 3, 11) учение о благодати. В таком именно смысле ему принадлежит апостольская власть (ср. 2Кор. 10: 8) и удел его служения, который назначил ему Бог. 

Защитительная часть (2 Кор. 10–13:10)

В ней Апостол раскрывает следующие три основные мысли, образующие три неравные по объему отдела.

Вопреки унижающим Апостола клеветникам, о и в лицо бывает таким же строгим по надобности, как и своих посланиях (2 Кор. 10:1–11).

2 Кор. 10:1–11. Высказав угрозу, что не пришлось бы клеветникам на себя самих испытать действительную строгость Апостола, он все-таки в духе кротости и снисхождения Христова, внушает Коринфянам, что «оружия воинствования у него не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь» высокомерия, неверия и непослушания; что нельзя судить о нем по внешности его (невнушительной и немощной), что «кто уверен в себе, что он Христов, тот сам по себе может судить, что и Павел Христов»; что власть апостольская дана ему не к расстройству, а к созиданию. «А всякий сомневающийся в нашей силе и власти, – прибавляет Апостол, – пусть знает, что каковы мы на словах в посланиях заочно, таковы и на деле лично».

Обращаясь к Коринфянам, которые обольщены были неправыми суждениями об Ап. Павле, он прежде всего устанавливает общую точку зрения, а именно ту, что всякий Христианин, как раб Христов, должен действовать по христианской совести, а не по человеческим расчетам, ка́к и действовал он, равно в письме и лицом к лицу. К этому далее он присовокупляет, что если каждый из верующих Коринфян представляет себя Христовым, то тем более таковым должно считать его, Павла, как имеющего от Христа особое призвание на проповедь и власть на благоустроение церковное, одинаково присущие ему ка́к тогда, когда он пишет, та́к и тогда, когда он говорит устно. Вместе с тем дает разуметь, что хотя власть такая всегда присуща ему, но ка́к она вручена ему, та́к и он употребляет ее, не на разорение, а на созидание. В этом и причина, почему он не всегда ее проявляет, но предварительно испробовав другие меры исправления. Св. Иоанн Златоуст говорит: «Хотя и выразить нельзя, сколь великую имел он власть, однако же в словах не показывает своего преимущества... Однако же если кто будет упорствовать, низложим, низвержем его. Посему и присовокупляет не постыжуся, т. е. не окажусь ни лжецом, ни тщеславным». «Видишь ли, как опять успокаивает зависть, какую мог бы возбудить похвалою себе, и привлекает к себе слушателя, указывая на пользу, для которой он получил власть? Это преимущественный способ созидания – уничтожать препятствия и употреблять к созиданию одно истинное».

 По видимости ли только судите? Увидели, что я не представителен, слаб здоровьем, говорю тихо, и поверили тем клеветникам, что я ничего не значу и по благодатному порядку дел. Да если бы смотреть на меня только как на христианина, и тогда не следовало бы распускать обо мне худой речи. Знай всякий, что как они называют себя Христовыми, так и я. И как они, будучи Христовыми, стараются действовать по христианской совести, как рабы Христовы, так по себе пусть судят и о мне, что и я также забочусь быть верным Христу. Его волю исполнять, в Его славу во всем действовать. Но я больше, чем всякий христианин.
 Мне поручено Господом устроять Церкви, давать для них законы и взыскивать с нарушителей этих законов. Такова моя власть. В этом вы сами можете удостовериться, и я не останусь в стыде.
 Мог бы я, говорит, похвалиться такой властью, но не стану этого делать, чтобы не показалось, что точно страшу вас только посланиями. Этим дает понять, что он на самом деле покажет эту власть, когда это будет нужно.
 Враги его говорили о нем, что послания его строги, произносят строгий суд, налагают тяжелое иго, и сильны – авторитетны, властны. А когда сам перед лицом у нас, то ни власти, ни силы в нем не видно, никого ничем не тяготит, и речь его смиренная, больше молит, чем повелевает.
 Но пусть знают такие клеветники, что я и лично делом такой же строгий, когда это нужно, каким кажусь в послании – словом.