2-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 10, стих 4. Толкования стиха

Но поскольку они уверены, что «в личном присутствии он слаб», ему придётся показать им всю скрытую в нём духовную силу. Павел уподобляет себя военачальнику, вынужденному подавлять мятеж.

Апостол Павел говорит: «У нас есть оружие». Действительно, у любого священника оружие это есть. Оно есть и у меня, и у любого другого священника. И мы имеем власть его иногда применять и, когда необходимо, его применяем. У священника, например, есть власть «запереть» Небо для людей: «…Что свяжете — будет связано на небе». То есть та власть, которая есть у священника, ее нет даже у президента. Сами понимаете: президент на Небо не может не пустить. А священник может.

При коммунизме же было просто гонение. Господу угодно было очистить Церковь от фальшивых членов и прославить Своих мучеников. Для нас день казни мучеников — это день победы. День победы мучеников над злом. Я скажу так: если кто говорит: «Неужели за эти семьдесят лет у нас не было ни одного героя?», я отвечу: «У нас была тысяча героев — новомученики российские». Это единственные герои, которые были в советской истории: подлинные, не фальшивые, великие герои — герои духа, которые победили зло здесь, на земле. А не такие, которые наговаривают с три короба, а потом оказывается, что этого вообще не было. Или каких лучше вообще бы не было — как Павлик Морозов, например.

Поэтому апостол говорит: на орудия нашего сражения не плотские, но сильные у Бога, при внушении и укреплении, расчеты разрушающие. «А какие плотские оружия? — Богатство, слава, власть, сладкоречие, высокоречие, происки, ласкательства, лицемерие и другое, подобное сему. Но наши оружия не таковы». То есть при проповеди запрещено этими оружиями пользоваться, говорит апостол. «Каковы же? — “Сильна Богом”. Не сказал: мы неплотские — но “оружия наша”; потому что, как заметил я, он рассуждает пока о проповеди, всю силу ее приписывает Богу; и не говорит: оружия наши — духовные, хотя бы и так надлежало сказать в противоположность слову: “плотская”; но “сильна” (Богом), давая чрез то разуметь, что они духовны, и вместе показывая, что плотские оружия слабы и бессильны. Смотри же, сколько он чужд гордости! Не сказал: мы сильны, но “оружия наша сильна Богом”. Не мы сделали их такими, но Сам Бог. Поелику они были мучимы, изгоняемы, претерпевали бесчисленные и жесточайшие бедствия, а все сие обнаруживало их слабость; то, желая показать силу Божию, говорит: “но сильна Богом”. Ибо сила его особенно открывается в том, что побеждает ими» Беседа 21.

Это видно из житий святых — например, самого апостола Павла. Павел — такой человек, которого невозможно было удержать от Благовестия Христова. Сажают его в тюрьму — он обращает охранника тюрьмы. Отправляют его в ссылку — в ссылке он создает Церковь (в Риме). Сидит Павел в кандалах — и к нему с утра до вечера идут толпы народа. Он обладал внутренней немыслимой силой, он был переполнен этим Божественным оружием, с которым можно сразиться с сатаной и победить всех. На самом деле апостол Павел — «супермен духа», человек, который с оружием в правой и левой руке сражается — и побеждает дьявольскую силу и ее укрепления.

Что такое укрепления? Дело в том, что человек, живущий в неверии, боится узнать Бога. Наверное, замечали такое. У него внутри есть сильное нежелание знать Бога, потому что он хочет поступать по-своему — по-злому, а не по-Божьи. Он окружен разными стенами, которые мешают ему прийти к Богу. Какие это стены? Простые рассуждения типа: «Попы — пьяницы, на «мерседесах» ездят; Церковь крестовые походы устраивала (хотя это не наша Церковь делала); Бог не может стать человеком; все храмы богатые, золотом украшены, драгоценными камнями» и так далее. Все эти аргументы — это не аргументы, а укрепления, построенные вокруг главного, принципиального нежелания служить Богу. Человек догадывается, что Бог истинный, но ему очень не хочется это признавать. А апостол приходит — и ломает эти укрепления. Каким образом? Он даже не начинает оправдываться. Зачем? Защита Церкви — это вещь второстепенная в этом отношении. Он говорит: «Человек, ты ведь знаешь, что ты врешь. Ты знаешь, что есть Бог и Он повелевает, что необходимо отсекать зло и начинать творить добро. Он дает прощение уверовавшим. И твоя совесть, она знает, что это действительно так и есть. Зачем же ты себя обманываешь?»

Обратите внимание, в Евангелии Христос часто отвечает не на тот вопрос, который Ему задают. Замечали? Такое и в нашей жизни встречается: даже в обычном разговоре люди, бывает, хорошо друг друга знающие, отвечают не на тот вопрос, который формально прозвучал. Потому что знают, что именно собеседник имел в виду, какой был подтекст. Тем более Господь знает наше сердце и отвечает на суть вопроса.

Говорит Феофан Затворник об этом так: «Апостол как святых наименовал храмами Божиими, так порабощенных нечестию называет твердынями диавола (Феодорит)». Заметьте, кто, к сожалению Бога, такие неверы — те, кто внутри свил свою твердыню, крепость, — дьяволы сами. «Как неверие с нечестием, так и грех с эгоизмом и страстями строят вокруг себя крепость, слагающуюся из помышлений, коими думают оправдать и свой образ мыслей, и свой образ жизни. Окутавшись такими помышлениями, они питают уверенность, что сидят крепко и безопасно не только от разорения, но и от нападений».

Понятно? Они думают, что Бог до них «не достучится», что они уже «договорились» с Ним и все замечательно.

«Но вот приходит Апостол с благодатным словом и начинает беседу. Звуки слова ухо принимает; мысль, выраженную словом, принимает ум; а благодать, пришедшая в слове, наитствует дух усыпленный или заваленный грудою помышлений. Пробужденный дух страх Божий воспринимает и сим страхом пробуждает совесть. И оба они вместе, благодатию Божиею укрепляемые, разбрасывают стеснявшую их и на них лежавшую твердыню, так что ни одно помышление из тех, кои прежде казались так твердыми и прочно стоящими, не устаивает: все разоряется. Неверие с нечестием убегают пред лицом страха Божия, грех с эгоизмом и страстями — пред лицом совести. Оставшись властными одни, сии силы духа затем таинственно облекаются во Христа. И се христианин! Вот что всегда выходит из разорения твердынь душевных чрез низложение помышлений облагодатствованных духом». Очень интересно: мы обращаемся к сути, к сердцу человека.

Главное дело проповедника — быть свидетелем. Он говорит: «Ты знаешь, что ты все врешь, сектант. Ты же обманываешь себя. Зачем ты себе врешь-то? Говоришь: “Я твердо убежден”. А сам знаешь, что Бог есть. Твоя совесть это прекрасно знает. Ты знаешь, что будет Суд Божий. Зачем же ты себя обманываешь? Кому ты этим что-то докажешь?» И человека начинает «свербить». Понятно почему? Получается, что все его планы обрушиваются. Приходит человек в церковь — и все аргументы, которые он еще месяц назад приводил, отпадают сами. Человек понимает, что они, собственно, были придуманы им, точнее, заложены в его голову для того, чтобы оправдать тот факт, что он не с Богом. Понимаете? И вот в этом как раз и заключается сила апостольской проповеди.

Оружия воинствования нашего - Апостол имеет в виду духовную силу благовестив, премудрости и любви Божьей, а возможно, ссылается на дисциплинарные меры, которые необходимо принять в Коринфе.

твердыни - Скорее всего, речь идет о тех пороках, которые перечислены далее в этом и следующих стихах.

Начиная с гл. 10, тон ап. Павла меняется: в нем слышится строгость. Он защищается против возводимых на него обвинений. Попытка. некоторых ученых выделить глл. 10–13, как остаток строгого послания не встретила широкого сочувствия. Как уже было сказано, различие тона объясняется, по всей вероятности, тем, что в глл. 10–13 Павел преимущественно имеет в виду тех иудаистических агитаторов, которые еще продолжали свою разрушительную деятельность в Коринфе. Он, прежде всего, с властью ополчается на тех, которые говорят о нем, будто он поступает по плоти (10:1–6). Его задача во второй части послания есть автоапология. Его противники противополагали строгость его посланий и его слабость в личном общении (ст. 10: намек на строгое послание). Но, в отличие от противников, он имеет объективное основание для хвалы (10:12–17). Человек может хвалиться, если он владеет положительною ценностью. Положительные ценности не существуют вне Бога. Если ап. Павел хвалится теми ценностями, которыми он владеет, то речь идет о ценностях, в своем бытии восходящих к Богу. Недаром, в Рим. 5 он облекает в форму троякой хвалы (ср. стт. 8, 3, 11) учение о благодати. В таком именно смысле ему принадлежит апостольская власть (ср. 2Кор. 10: 8) и удел его служения, который назначил ему Бог. 

Защитительная часть (2 Кор. 10–13:10)

В ней Апостол раскрывает следующие три основные мысли, образующие три неравные по объему отдела.

Вопреки унижающим Апостола клеветникам, о и в лицо бывает таким же строгим по надобности, как и своих посланиях (2 Кор. 10:1–11).

2 Кор. 10:1–11. Высказав угрозу, что не пришлось бы клеветникам на себя самих испытать действительную строгость Апостола, он все-таки в духе кротости и снисхождения Христова, внушает Коринфянам, что «оружия воинствования у него не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь» высокомерия, неверия и непослушания; что нельзя судить о нем по внешности его (невнушительной и немощной), что «кто уверен в себе, что он Христов, тот сам по себе может судить, что и Павел Христов»; что власть апостольская дана ему не к расстройству, а к созиданию. «А всякий сомневающийся в нашей силе и власти, – прибавляет Апостол, – пусть знает, что каковы мы на словах в посланиях заочно, таковы и на деле лично».

Божественное достоинство апостольской проповеди Апостол доказывает духовностию их оружия. Феодорит пишет: «наше орудие, говорить Апостол, духовные дарования, с помощию коих мы делаемся победоносными и противящихся покоряем Владыке... Апостол, как святых наименовал храмами Божиими, так порабощенных нечестию называет твердынями диавола». «И дабы кто, слыша о твердынях, не вообразил чего-либо чувственного, присовокупляет: помышление низлалающе» (Златоуст). «Как неверие с нечестием, так и грех с эгоизмом и страстями строят вокруг себя крепость, слагающуюся из помышлений, коими думают оправдать и свой образ мыслей и свой образ жизни. Окутавшись такими помышлениями, они питают уверенность, что сидят крепко и безопасны не только от разорения, но и от нападений. Но вот приходит Апостол с благодатным словом... И неверие с нечестием убегает пред лицом страха Божия, грех с эгоизмом и страстями пред лицом совести... Бывший в плену дух, благодатию Божиею оживленный, восстает на свободу и радостное предание себя в плен послушания Христова... Это и есть пленение разума в послушание Христово. Разум отдает себя в послушание Христу, в уверенности, что чрез это одно сохраняется и жизнь и свобода истинные... Послушание сие обнимает все нравственно-религиозное устройство церкви. Поступающий же в чем-либо против есть преступный, привлекающий на себя праведное отмщение... Об этом именно и говорит теперь Апостол, что у нас всегда наготове власть и сила отмстить всякое преслушание. И я употреблю ее у вас, как только исполнится послушание послушных и сами собою выделятся непослушные» (преосв. Феофан).

Оружия. Имеется в виду молитва — сила слова Божия и власть отражать демонские нападки (Еф. 6:10-18). Кроме того, здесь подразумевается особая сила и власть, которой, как видно из рассказов об Анании и Сапфире (Деян. 5:1-11) и об Елиме (Деян. 13:8-12), были наделены апостолы.

на разрушение твердынь. Т.е. сопротивления сатаны.

ими. Т.е. "оружиями" — силой Божией.

замыслы. Происки и козни сатаны, приводимые в исполнение лжеапостолами.

Апостол указывает на духовность своего оружия для защиты себя и дела проповеди: «ибо хотя мы во плоти, но не по плоти воинствуем; оружия воинствования нашего не плотские, но сильны Богом на разрушение твердынь» (2 Кор. 10:3–4).

Из лукавых помышлений, превозношения, эгоизма, непослушания, клеветы, гордыни диавол воздвигает свои «твердыни», т. е. крепости, но все они разрушаются духовным оружием. Плотское оружие: богатство, слава, власть, мирская мудрость – слабы и бессильны по сравнению с духовным оружием христианским: смиренной проповедью, благодатью таинств, силой молитвы, потому что во всем этом действует не сам человек, но Бог: оружие наше «сильно Богом» (2 Кор. 10:4).