2-ое послание ап. Петра, Глава 2, стих 19. Толкования стиха

Итак, в настоящем мире царствование людей добродетельных полезно не столько для них самих, сколько для благосостояния их подданных. Напротив того, царствование злых вредно более всего для самих царствующих, которые губят свои души необузданностью пороков; тем же, которые находятся под их властью, ничто не вредит, кроме их собственной порочности. Ибо, какое бы зло праведники ни претерпевали от несправедливых властителей, зло это представляет собою не наказание за преступление, а испытание добродетели. Поэтому человек добродетельный, даже если он и находился в рабстве, свободен; напротив, злой, даже если он и царствовал, раб, и раб не одного человека, а что гораздо хуже – стольких господ, скольким порокам он подвержен. Св. Писание говорит, рассуждая об этих пороках: «Кто кем побежден, тот тому и раб» 

Средства, употребляемые лжепророками. Надутое пустословие, прикрытое льстивыми и красивыми речами, плотская похоть и обещание свободы — вот обычные приманки лжеучителей. Особенно две последние опасны; ибо как чувственные наслаждения льстят телу, так свобода, в чем бы она ни состояла, льстит духовной стороне человека. Насколько эта свобода, обещанная лжепророками, невысокого качества, Апостол показывает, называя их самих «рабы тления»: ибо «...кто кем побежден (как они — животными инстинктами испорченной природы), тот тому и раб».

Во 2 главе ап. Петр обличает лжеучителей, вводящих пагубныя ереси или разделения (ст. 1); опи хотя и познали путь правды, святую заповедь (ст. 21), познали и Господа Иисуса Христа (ст. 20), а между тем, как безсловесныя животныя, водятся природою (ст. 12), обещают свободу, будучи рабами тления (ст. 19). Лжеучение их заключается и в том еще, что они «презирают начальства, дерзки, своевольны, не страшатся злословить высших» (ст. 10). Не усматривается ли здесь явное изображение современных вольнодумцев, которые, отрицая законныя власти, отрицают богоустановленные законы общежития: Рим. 13:1-4. Не они ли учат возвращению к образу жизни безсло-весных животных, которыя не знают ни собственности, ни общества, ни государства? Не на них ли оправдываются слова Писания: 1 Тим. 4:1-3; 2 Тим. 4:3-4; 2 Кор. 11:13-15; не от них ли предостерегает нас Слово Божие: Мф. 7:15.

+++Послания апостольские и Апокалипсис. Истолковательное обозрение, составленное протоиереем Михаилом Херасковым. Владимир-на-Клязьме, 1907.++

Они нахальными и вздорными речами уловляют в плотские похоти и разврат еще неокрепших в вере, едва отставших от тех людей, кои еще живут в заблуждении; обещают им свободу, а сами рабы тления. Это и понятно, потому что кто кем побежден, тот тому и раб.

       Святой апостол продолжает говорить о людях нечистых, бесстыдных и строптивых, напоминая верующим, чтобы остерегались они их соблазнов, производимых горделивыми и ложными словами.

Во-первых, обличил он их в том, что хулят они славу Божию;

во-вторых — что уловляют они в плотские похоти,

а теперь говорит, что обещают они свободу, то есть нечто такое, чего и сами не имеют, ибо, побеждаемые скверными страстями, они суть рабы собственных вожделений, беспрекословные невольники самых грозных тиранов мира сего. 

       О братья мои, как современны эти апостольские слова, написанные девятнадцать столетий тому назад! 

Посмотрите, как вокруг нас с пеной у рта разглагольствуют о свободе те, кто не обладает и крупицей свободы!

Прислушайтесь к воплям отчаянных рабов страстей и пороков, как прельщенные прельщают и ослепшие проповедуют свет! 

       Страсти суть ткань сети, сплетаемой диаволом, чтобы уловлять в нее людей. Попавшие в эту сеть называют других людей рабами, а себя свободными. А диавол при виде этого смеется, потихоньку стягивая сеть и направляя ее к своему берегу. 

       О братья, блюдите себя от тех отчаянно несчастных рабов, именующих себя вестниками свободы, а на самом деле денно и нощно служащих и угождающих своему господину — диаволу. Свою нищету они называют богатством, а чужое богатство видится им нищетой — подобно тому как глупец весь мир считает безумным, а себя — умным ,и твердит об этом во всеуслышание. Так и сии пленники диавола, самые несвободные среди людей, называют несвободными других. Служение Богу и ближним из любви именуют они рабством, тогда как подобострастие перед диаволом провозглашают свободой. Се суть вредители, пакостники по отношению к Богу и людям, как и сам диавол. Когда бы вы ни услышали, что кто-то говорит вам о свободе, — прежде всего испытайте, не раб ли он страстей и пороков. Всех глашатаев ложной «свободы» узнаете вы по нечистоте их жизни, по бесстыдству и по своеволию. Об этом и напоминает вам Апостол.

       О Господи, единый Дародатель истинной свободы, сохрани нас от сети всех пакостников Твоих и наших. Тебе слава и похвала вовеки. Аминь.

Обещают им свободу. Возможно, лжеучители воспользовались высказыванием апостола Павла, что христиане не под законом (2 Пет. 3:16; ср. Гал. 3:25; Гал. 5:18), и им обосновали свое ложное учение, будто христиане освобождены от Божиего нравственного закона (ср. Рим. 6:15-18; 1 Кор. 9:21; Гал. 5:13-15).

будучи сами рабы тления. Здесь явно ирония: стремление человека быть совершенно независимым от Бога неизбежно ведет в рабство греху. Истинная свобода о греха подразумевает радостное "порабощение" Богу (Рим. 6:15-18).

 
Некоторые под именем свободы хотят понимать способность и невозбранность делать все, что хочешь. Это мечта; и мечта не просто не сбыточная и нелепая, но беззаконная и пагубная.
Знаете ли, кто первый на земли прельщен был сею мечтою? – Первый человек, Адам. Получив при сотворении высокие способности и могущественные силы, быв поставлен владыкою рая и земли, он пользовался обширнейшею свободою, какую может иметь сотворенное существо. Но и сей свободе поставлен был предел, – древо познания добра и зла. Адаму не предоставлено было свободы вкусить от плода его. Злоупотребитель свободы, старейший человека, чрез злоупотребление свободы сделавшийся духом тьмы и злобы, темными внушениями научил тому же злоупотреблению человека. Человек захотел иметь свободу совершенно неограниченную, как Бог, и дерзнул переступить за предел, положенный заповедию Божиею. И что же последовало? – Он не только не приобрел большей свободы, но утратил большую часть и той, которую имел; и если бы и не осудил его Бог, то естественная необходимость поврежденной грехопадением его природы так же осудила бы его на рабский труд: «в поте лица твоего снеси хлеб твой» (Быт. 3:19).
Удивительно покушение праотца незаконно расширить область свободы, и без того почти всемирную; впрочем оно может быть объяснено недостатком знания опытного, хитростию искусителя, и самою обширностию действительного владычества, при которой легко было не остановиться перед пределом, по видимому, ничтожным. Что касается до его потомков, обнаруживающих подобное стремление, – не знаю, более ли надобно дивиться тому, что они не уважают, и как бы не видят пределов, указуемых человеческой свободе и законом Божиим, и самым составом общества человеческаго, и необходимостию природы, – или более оплакивать сию прирожденную заразу, которую они наследовали от зараженного злоупотреблением свободы праотца, и которую, по омрачению ума, подобным образом наследственному, не довольно умеют усмотреть, и еще менее уврачевать, хотя это и просто при свете истинном.
«Разумейте же», – скажу с Пророком, – «разумейте... безумнии в людех, и буии некогда умудритеся» (Пс. 93:8). Поймите, мечтатели безграничной свободы, гибельное безумие ваших мечтаний, – поймите, наконец, хотя после жестоких опытов, когда сокрушавшая свои пределы свобода не раз обагряла лице земли неповинною кровию, и, проливая потоки крови человеческой, утопляла в них и сама себя!
Но как же правильнее понять и определить свободу? – Любомудрие учит, что свобода есть способность и невозбранность разумно избирать и делать лучшее, и что она по естеству есть достояние каждого человека. Чего бы, кажется, и желать более? Но сие учение имеет свой свет на высоте умозрения природы человеческой, как она должна быть: а нисходя к опыту и деятельности, какова она есть, оно встречает темноту и преткновения.
В неисчислимости рода человеческого многие ли имеют так открытый и образованный разум, чтобы верно усматривать и отличать лучшее? И те, которые видят лучшее, всегда ли имеют довольно силы – решительно избрать оное и привести в действие? От лучших из человеков не слышим ли жалобы: «еже... хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю» (Рим. 7:18)? Что сказать о свободе людей, которые хотя не в рабстве ни у кого, но покорены чувственности, обладаемы страстию, одержимы злою привычкою? Свободен ли корыстолюбец? Не закован ли в золотые оковы? Свободен ли плотоугодник? Не связан ли, если не жестокими узами, то мягкими сетями? Свободен ли гордый и честолюбивый? Не прикован ли, не за руки и за ноги, но головою и сердцем, не прикован ли к своему собственному истукану?
Таким образом, опыт и сознание, по крайней мере, некоторых людей, в некоторых случаях, не говорят ли того, что вообще говорит Божественная Истина: «всяк творяй грех, раб есть греха» (Ин. 8:34)?
Наблюдение над людьми и над обществами человеческими показывает, что люди, более попустившие себя в сие внутреннее, нравственное рабство – в рабство грехам, страстям, порокам, – чаще других являются ревнителями внешней свободы, – сколь возможно расширенной свободы в обществе человеческом пред законом и властию. Но расширение внешней свободы будет ли способствовать им к освобождению от рабства внутреннего? – Нет причины так думать. С большею вероятностию опасаться должно противного. В ком чувственность, страсть, порок уже получили преобладание, тот, по отдалении преград, противопоставляемых порочным действиям законом и властию, конечно, неудержимее прежнего предастся удовлетворению страстей и похотей, и внешнею свободою воспользуется только для того, чтобы глубже погружаться во внутреннее рабство. Несчастная свобода, – которую, как изъяснился Апостол, «имеют, яко прикровение злобы!» (1 Пет. 2:16) Благословим закон и власть, которые, поставляя, указуя и защищая по необходимости поставленные пределы свободным действиям, сколько могут, препятствуют злоупотреблению свободы естественной и распространению нравственного рабства, то есть рабства греху, страстям и порокам.
Я сказал: сколько могут: потому что совершенного прекращения злоупотреблений свободы, и погруженных в рабство греха возведения в истинную и совершенную свободу не только нельзя ожидать от закона и власти земных, но для сего не довлеет и закон Небесного Законодателя. Закон предостерегает от греха, согрешившего обличает и осуждает; но не сообщает рабу греха силы расторгнуть узы сего рабства, и не преподает средства загладить содеянные беззакония, которые, как огненная печать греховного рабства, лежат на совести. И в сем то состоит «немощное... закона» (Рим. 8:3), о котором необинуясь свидетельствует Апостол. 
Возлюбим свободу христианскую, – свободу от греха, от страсти, от порока, свободу охотно повиноваться закону и власти, и делать добро «Господа ради», по вере и любви к Нему. И никто да не будет прельщен людьми, от каких остерегает нас Апостольское слово, – которые «свободу... обещавают, сами раби суще тления» (2 Пет. 2:19). Аминь.