2-я книга Царств, Глава 12, стих 2. Толкования стиха

У богатого были стада и много волов; а бедный имел только одну агницу, которая пила из его чаши, ела от стола его и спала на груди у него. Здесь (пророк) указывает на любовь мужа к жене.
*** Смотри, что было под личинами в действительности. Бедный не имел ничего, кроме одной овцы (разумеет здесь соблазненную жену), которая ела с его стола, пила из его чаши, и спала на его груди. Видишь, к какой нежной любви располагает бедность? У богатых великая пышность, а у бедных жена является и слугой, и помощницей, рождает детей, сама является и матерью, и кормилицей. Не то у богатых, но рож­дает жена дитя и отдает его в чужие руки; пышностью заглу­шается привязанность, мать рождает, но не хочет быть кормилицей; сделавшись матерью, стыдится быть кормилицей. Не так Христос. Он возродил нас, и Сам сделался нашим питателем; вместо пищи он напитал нас собственной плотью, и вместо питья напоил нас собственной кровью. Итак овечка спала на груди бедняка. Прискорбность события увеличивается от этого картинного изображения любви.

Назначение притчи. Притча Нафана об овечке дает юридическое основание для обвинения Давида в прелюбодеянии с Вирсавией. Царь как главный защитник прав своего народа (см.: 15:4; 3 Цар. 3:4–28) должен вынести решение и продемонстрировать свою мудрость. Давид действительно осуждает поступок «богатого человека», но у него не хватает прозорливости, чтобы понять, что он осуждает самого себя. Характер обвинения. Дело, представленное Нафаном на суд Давида, казалось бы, не имеет никакого отношения к преступлениям Давида, ибо в нем не идет речь ни о прелюбодеянии, ни об убийстве. Но этот случай показывает, что прелюбодеяние и убийство — всего лишь следствие более серьезного преступления: злоупотребления властью. Фактически, Давид обвиняется Богом, говорящим через пророка, не в посягательстве на чужую жену, а в том, что царь убежден, будто ему все дозволено, и не довольствуется тем, что ему дал Бог. Это дает понять, что царь не выше закона, и ему придется отвечать за свои поступки — если не перед земными властями, то перед Богом.

Божественное наказание Давида за его падение с Вирсавией. Окончание войны с аммонитянами «Пророк Нафан сначала переносит обвинение на прилично выдуманное для сего лицо, потому что иначе смотрим мы на грех других и иначе на собственные худые дела; почему неодинаково и судим о себе и о других. Над другими произносим праведный приговор, - сами же, прегрешая, или совершенно исторгаем из мысли сознание его, или, усматривая грех, находим для него извинение» (Блаж. Феодорит, толк. на 2 Цар., вопр. 24).

Описал богатство одного, в жалком виде представил крайнюю нищету другого. Ибо говорит: «ничтоже иное бе у него, но токмо агница едина мала, юже стяжа и снабде, и воскорми ю, и возрасте с ним и с сынами его вкупе; от хлеба его ядяше и от чаши его пияше, и на лоне его почиваше, и бе ему яко дщерь». Все же это пророк выставляет на вид в намерении показать чрезмерность беззакония.