1-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 9, стих 22. Толкования стиха

Правильное толкование здесь означает, что он не обманом, а сочувствием сделал возможным их обращение, да с такой любовью, что казалось, будто сам он охвачен тем злом, от которого хотел их исцелить.

(ст. 20—22) — это образцовое правило так называемого «пастырского применения», которое широко употреблял Апостол Павел, снисходя к немощам всех классов и состояний современного ему общества для того, чтобы спасти хотя некоторых. Все вышесказанное святой Апостол прилагает затем к Коринфянам. Указав в себе пример того, как надо воздерживаться от личных пожеланий и потребностей, ради пользы ближних, святой Апостол хочет склонить к тому же и Коринфян. Для этого он употребляет хорошо им знакомый образ бегущих на ристалищах (Коринф славился Истмийскими играми) и борцов, которые для получения тленных венцов «воздерживаются от всего», что может сделать тучным и тем расслабить их тело.

(ст. 20—22) — это образцовое правило так называемого «пастырского применения», которое широко употреблял Апостол Павел, снисходя к немощам всех классов и состояний современного ему общества для того, чтобы спасти хотя некоторых.

Апостол Павел воздерживается от дозволенного, чтобы у них соблазна не вызвать.

Тот, Кто не счел хищением быть равным Богу, принял образ раба (Флп. 2:7), и сделался всем для всех, чтобы всем принести спасение. Павел же, подражатель Ему, жил так, словно был вне закона, оставаясь под ним. Он жил для пользы тех, кого хотел приобрести: для немощных становился немощным, чтобы укрепить их; он бежал, чтобы настигнуть их.

С немощными, кои падают и погрешают, я был немощен, дабы их приобрести. Подобное же говорит: кто изнемогал бы, и я бы не воспламенялся? или кто соблазнялся бы, и я бы не изнемогал 2 Кор. 11:29?

Общаясь с язычниками, он мог не придерживаться многочисленных постановлений Закона Моисея, например, заповедей о чистом и нечистом. Мог быть, так сказать, «беззаконником». По словам святого Феофана Затворника, «являясь среди них, он бывал по внешней жизни, как они; ни пищи их не чуждался, ни других обычаев их не дичился: был, как все. Сюда не могут входить обычаи, исповедание веры означавшие, каковы, например, жертвы идолам и подобное». В остальном же апостол Павел чувствовал себя связанным не Законом Моисея, а Законом Христа, то есть Законом любви, когда один носит бремя другого (Гал. 6:2). Это и есть истинный Закон Божий. Апостол мог быть «своим» среди сильных и среди слабых, немощных в вере

Да всяко некия спасу; в Русском — с ограничением: чтобы спасти, по крайней мере, некоторых. Апостол показывает, что он всеми мерами заботится о спасении ближних.

Не останавливаясь на этом, он продолжает: "для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных" (ст. 22). Здесь он говорит в отношении к ним (коринфянам), как говорил и все прочее. Прежде сказанное было гораздо важнее, но это ближе к ним; потому он и поставил это после всего. То же самое он делает и в послании к Римлянам, когда вразумляет их касательно пищи, и во многих других местах. Потом, чтобы исчислением всего порознь не слишком распространить речь, говорит: "для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых". Видишь ли его превосходство? Для всех, говорит, я был все, не надеясь спасти всех, а чтобы спасти хотя немногих. Усердие и служение мое было таково, какое свойственно спасающему всех, хотя он не надеялся обратить всех: дело великое и показывающее пламенную ревность! И сеятель сеет везде и, хотя не все семя остается в сохранности, он во всяком случае делает свое дело. Указав на малочисленность спасаемых прибавлением слов: "по крайней мере", он утешает тех, которые скорбят об этом, так как, хотя невозможно, чтобы все семя осталось в сохранности, но невозможно и то, чтобы оно все погибло. Потому словами: "по крайней мере" он дает понять, что усердный делатель непременно получит успех.

Так и блаженный Павел стал всем для всех не для того, чтобы приобрести нечто незначительное, потерпев при этом частичный урон (1 Кор. 3:15), а чтобы приобрести всех.

Повсюду для всех и всем делается Спаситель: для алчущих - хлебом, для жаждущих - водой (Ин. 6:35), для мертвых - воскресением (Ин. 11:25), для страждущих - врачом (Мк. 2:17), для грешников - искуплением (Мк. 10:45).

έγενόμην aor. ind. med. (dep.) от γίνομαι становиться, γέγονα perf. ind. act. Переход от aor. к perf. имеет значение: это постоянный результат действия в прошлом (RP). πάντως любыми путями; или "при любых обстоятельствах" (Schrage). σώσω fut. ind. act. от σωζω избавлять, спасать. Fut. с ϊνα в прид. цели (МТ, 100).

И от многого другого отказался Апостол ради спасения обращаемых, или иначе говоря, он поработил себя всем своим слушателям, чтобы так или иначе всех привлечь ко Христу. По слову св. И. Златоустого, ап. Павел говорит как бы так: «я не только не брал и не пользовался своим правом, но еще подвергал себя рабству, и рабству разнообразному и всестороннему»... «Видишь ли величайшее снисхождение, как он, будучи под законом Христовым и соблюдая высочайший закон, был для неимеющих закона (язычников) как без закона, для Иудеев, как Иудей, являясь в том и другом отношении совершеннее и выше всех? Так поступай и ты: не думай, что ты падаешь, если, будучи высоким, делаешь для брата что-либо уничиженное. Это не значит падать, а снисходить, ибо кто падает, тот лежит и сам едва может встать; а кто снисходит, тот и восстанет с великим приобретением, подобно как Павел снисходит один, а восставал со всею вселенною... Он как врач, как учитель, как отец снисходят – первый к больному, второй к ученику и третий к сыну для пользы их, а не для вреда; так и Павел».

Немощные - это недостаточно утвержденные в вере христиане, о которых шла речь в 1 Кор. 8:1-13. Приобрести их - значило: не дать уклониться снова в иудейство или язычество, что могло бы случиться, если бы Апостол для них не ограничивал своей свободы, не был как немощный. Сделался всем - лучше: всяким - и иудеем, и подзаконным и т. д. Конечно, Апостолом руководили при этом не какие-либо личные цели, а одна любовь. Но во всяком случае эта способность Апостола приспособляться к чужим мнениям могла подать повод обвинять его в оппортунизме, и его, действительно, обвиняют в этом. Справедливо ли? Есть оппортунизм двоякого рода. Некоторые из современных богословов, видя, что обществу трудно поверить в чудеса, описываемые в Библии, стараются представить веру в чудеса как совершенно излишнюю для истинного благочестия: сущность Евангелия - говорят они - не в чудесах! Понятно, что такая уступка духу времени совершенно не может быть оправдана, потому что она изменяет самое понятие о христианстве, как религии, засвидетельствовавшей о себе знамениями и чудесами (Евр. 2:4). Бывает также, что проповедники христианской нравственности вычеркивают из своей программы все, более строгие требования Евангелия, чтобы привлечь к себе людей из среды образованного общества, а иногда жертвуют догмою христианства, церковною дисциплиною, которую считают обязательною только для простого народа. Такой оппортунизм причиняет существенный вред истинному христианству, потому что он поощряет неверие, нравственную распущенность и привязанность к наслаждениям чувственным. Христианство в таких случаях является полуистиною, только воображаемою силою и, в лучшем случае, только окольным путем в Царство Небесное. Но есть оппортунизм совершенно другого рода. Иной проповедник Евангелия обладает способностью глубоко проникать в тайны чужой души. Любящим взором он видит все, что волнует и смущает чужую душу, и вот, когда ему приходится обращаться со словом увещевания к такой душе, он идет на уступки, смягчая суровость своих обличений, хотя и не жертвует при этом существенными требованиями Евангелия и догмою. Таков и оппортунизм Ап. Павла. Это не иное что, как проявление его высокого смирения и самопожертвования на пользу ближнего. Терпимость этого оппортунизма не безгранична: он не допускает, чтобы каждый мог спастись по-своему (изречение Фридриха Великого), и это вполне доказал Ап. Павел, когда он выступил с резким обличением против Ап. Петра, который своими уступками иудействующим в Антиохии мог совершенно погубить то дело, которое там путем долгих усилий удалось сделать Ап. Павлу (Гал. 2:14).

«Бых немощным яко немощен, да немощныя приобрящу». Так, в Послании к Римлянам сказал: «Должни есмы мы сильнии немощи немощных носити» (Рим. 15:1). Надлежит же нам до точности выразуметь сказанное. Ибо божественный Апостол не менялся, соображаясь с временем, как утверждали некоторые, клевеща на него, но употреблял всякие средства ради пользы других. Сие и говорит он: «да Иудеи приобрящу, да подзаконныя приобрящу, да приобрящу беззаконныя, да немощныя приобрящу». Потом, выржаясь короче, продолжает: «Всем бых вся, да всяко некия спасу.» Апостол знал, что не все соделаются причастниками спасения, однако же и ради одного прилагал всякий труд.

Под немощными можно разуметь и не христиан еще, слушающих однако слово, только не могущих понять его. Апостол говорит, что снисходил к немощи ума таких и, понижаясь до уровня ума их, все употреблял, чтоб возвесть их к познанию, в чем дело о Христе. Но можно под ними разуметь и христиан, немощных или в вере, или в жизни, как пишет и к Римлянам: должни есмы мы силнии немощи немощных носити (Рим. 15:1). Образ действования Апостола в Коринфе, – что сам себя содержал, – чтó другое означал, как не снисхождение к немощам немощных? – Святой Златоуст их тут и разумеет. «Здесь он говорит о коринфянах, для которых говорит и все прочее. Прежде сказанное было гораздо важнее, но это ближе к ним, посему он и поставил это после всего. То же самое он делает и в послании к Римлянам, когда вразумляет их касательно пищи, и во многих других местах». Всем бых вся, да всяко некия спасу. Как в отношении к кому нужно было действовать, так я и действовал, не считая для себя унизительным ничего, и нигде свою волю и свои хотения и вкусы не ставил законом. Закон был у меня один – всячески спасать всех. Желание мое – всех спасти. Удаться этому невозможно, но всячески не сомневаюсь, что некия спасу: все возможное употребляю, да всех возможных спасу. И конечно спасу. Образ выражения показывает уверенность, что так есть и будет. «Видишь ли его превосходство? Для всех, говорит, я был все, не надеясь спасти всех, а дабы спасти хоть немногих. Усердие и служение мое было таково, какое свойственно спасающему всех, хоть я и не надеялся обратить всех; дело великое и показывающее пламенную ревность! И сеятель сеет везде и, хотя не все семя остается целым, делает свое дело. Указав на малочисленность спасаемых прибавлением слова: всяко некия, он утешает тех, которые скорбят об этом, ибо, хотя невозможно, чтобы все семя осталось целым, но невозможно и то, чтобы оно все погибло. Хотя некие, но спасу. Он внушает этим, что усердный делатель непременно получит успех».

Так и теперь для вас, по причине нетвердости вашей в убеждениях и удобопреклонности к соблазну, я не захотел питаться на ваш счет. Да и в тех случаях, когда он по немощи слушателей не говорит ясно о божественности Сына или о божественности Духа, знай, что он становится для немощных, как немощный. И что перечислять многое? Я ко всем применялся. Хотя я не надеялся спасти всех, но желал спасти хотя немногих. А это еще более удивительно. Но трудиться до изнеможения ради немногих – великое дело. Прибавил по крайней мере, чтобы утешить учителей. Ибо хотя никто не спасет всех, но немногих, без сомнения спасет. Потому не должно оставаться в бездействии.